Формирование всеобщего мнения

Изменение финансового контроля над средствами массовой информации всегда приводит к горячим спорам. В наше время одни только размеры империи массмедиа вызывают тревогу. Со­зданные сетевые структуры и другие средства массовой информа­ции представляют собой опасность. Кроме того, концентрация финансового контроля в руках таких магнатов, как Мэрдок и Бер­лускони, вызывает в памяти образы таких великих деятелей про­шлого, как Уильям Рэндолф Херст в Соединенных Штатах или лорд Норсклифф в Великобритании, — людей, чье политическое влияние было огромным, но которые никоим образом не пользо­вались всеобщим одобрением.

Первый и наиболее обычный критический аргумент, который можно слышать сегодня, заключается в том, что новые, охватыва­ющие весь земной шар, СМИ сделают наш мир гомогенным. Од­нако неудача, которая постигла теорию «тотального маркетинга», свидетельствует о том, что этот страх преувеличен.

Самое сильное в этом отношении влияние средства массовой информации оказывали тогда, когда было всего лишь несколько каналов, когда было мало различных широковещательных компа­ний, и поэтому у зрителей и слушателей было мало возможностей выбора. Но в будущем нас ожидает прямо противоположная ситуа­ция. В то время как содержание каждой отдельной программы может быть хорошим или плохим, самое важное в новом «содер­жании» — это огромное разнообразие. Переход от массмедиа с малым выбором к массмедиа с огромным выбором имеет не толь­ко культурное, но и политическое значение.

Правительства высокоразвитых стран стоят лицом к лицу с будущим, в котором их народы вовсе не будут довольствоваться одиночными сведениями, повторяемыми в унисон несколькими станциями, принадлежащими магнатам массмедиа; напротив, они со всех сторон попадут под обстрел разнообразной и часто проти­воречащей друг другу информации, изготовленной по специаль­ному заказу и касающейся коммерческой, культурной и полити­ческой сфер жизни. В этих новых условиях, в которых находятся сейчас массмедиа, старая «политика мобилизации масс» и «ин-

женерия консенсуса» становятся гораздо более трудноосуществи­мыми.

Следующий набор аргументов против магнатов новых СМИ касается их личных политических установок. Так, Мэрдока обви­няют в том, что он чересчур консервативен. Максвелл слишком близок к лейбористской партии Великобритании. Тернер — лич­ность непредсказуемая. Этот продал свою душу президенту Фран­ции Миттерану, а тот с кем-то вместе спит, и т.д. Если бы все эти обвинения были справедливы, они просто должны были бы анну­лировать друг друга.

Гораздо более важно, что их личные политические взгляды и объединения — это общие для них интересы. Конечно, все они капиталисты, действующие в рамках капиталистической структуры. Поэтому можно предположить, что в целом практи­ческие результаты значат для них больше, чем какой-нибудь политический курс.

Когда мы имеем в виду магнатов средств массовой информа­ции, то не столь важно, к кому или чему они расположены — к политикам левого или правого крыла или к соответствующей по­литике. Гораздо более значительна та поддержка, которую они оказывают — и делом в большей степени, чем словом — идеологии глобализма. Глобализм, или, по меньшей мере, наднационализм. — это естественное выражение нового способа хозяйствования, ко­торое должно функционировать, не считаясь с границами госу­дарств. И очевидно, что распространение этой идеологии соответ­ствует личным интересам тех, кто управляет сегодня средствами массовой информации.

Однако этот интерес приходит в противоречие с другим. Ибо если их телевизионные и радиостанции, а также их газеты и жур­налы намерены достичь финансового успеха, то они должны будут демассифицироваться, т.е. заняться поисками удобных ниш, дос­тавкой узкоспециальной информации, апелляцией к местным ин­тересам своих зрителей и слушателей. Известный лозунг — «Мыс­лить глобально, действовать локально» — очень хорошо отражает реальные задачи, стоящие перед новыми массмедиа.

В то же время само наличие мощной коммуникативной среды, способной объединять континенты, будет влиять на систему влас­ти как внутри страны, так и в масштабах всего мира. Таким обра-

зом, магнаты новых средств массовой информации, даже если они к этому и не стремятся специально, радикальным образом меняют роль «всеобщего мнения» в мире.

В прошлом столетии национальные лидеры были вынуждены оправдывать свои поступки перед судом общественного мнения своей страны, а завтра они будут уже иметь дело с гораздо более сильным «всеобщим мнением». И точно так же, как деятельность Бенджамина Дея, или Генри Гетерингтона, или Эмиля де Жирар­дена способствовала тому, что бедные слои населения начали уча­ствовать в политической жизни страны, деятельность сегодняш­них магнатов массмедиа приведет к тому, что все новые и новые миллионы людей будут вовлечены в глобальный процесс принятия решений.

В наши дни государства насмехаются над всеобщим мнением и не слишком заботятся о его последствиях. Мировое обществен­ное мнение не спасло жизнь узникам Аушвица, народам Камбод­жи или людям, которые совсем недавно пытались убежать на лод­ках от голода и угнетения, свирепствовавших в Азии. Мировое общественное мнение не могло предотвратить и убийства студен­тов, протестующих против деятельности китайского правительства в Пекине.

И тем не менее мировое общественное мнение иногда оста­навливало руку режимов-убийц. История борьбы за права челове­ка знает множество случаев, когда глобальные протесты предот­вращали мучения или даже убийство какого-либо отечественного политзаключенного. Невероятно, чтобы Анатолий Щаранский мог выжить в условиях советских концентрационных лагерей, если бы давление на Москву, оказываемое извне, не освободило его. Шан­сы на выживание у Андрея Сахарова, очевидно, выросли после присуждения ему Нобелевской премии, когда его имя стало широ­ко известным благодаря постоянному вниманию к нему со сторо­ны средств массовой информации во всем мире.

Глобальная система массмедиа не может превратить отдель­ные страны в бойскаутов. Однако она повышает цену пренебреже­ния мировым общественным мнением. В том мире, который кон­струируется магнатами массмедиа, то, что посторонние говорят о какой-либо стране, будет иметь внутри нее такой вес, которого никогда не было раньше.

Без всякого сомнения, правительства будут изобретать все бо­лее утонченные способы лжи для того, чтобы дать разумное объяс­нение своим эгоистическим действиям и манипулировать все воз­растающими в числе средствами массовой информации. Они будут также предпринимать все больше пропагандистских усилий, что­бы улучшить свой имидж в глазах всего мира. Если же эти усилия не увенчаются успехом, они могут привести к существенным эко­номическим санкциям, вызванным тем, что их поступки вызовут неодобрение в остальных странах.

Южная Африка может, конечно, отрицать, что такие санкции наносят ущерб ее экономике или что ее имидж парии вреден для страны в экономическом отношении. Однако те, кто управляет страной, знают об этом лучше. Мировое общественное мнение представляет собой первый этап глобального действия.

Даже если мир, склонный к нарушению законов, и не нало­жит официальных торговых санкций на какой-нибудь бандитский режим, тем не менее международные агентства, такие как Всемир­ный банк, могут отклонить просьбы этого режима на многомил­лиардные займы. Частные банки могут не решиться сотрудничать с ними, зарубежные инвесторы и туристы могут оказаться где-либо в других местах. Но хуже всего то, что компании и страны, кото­рые все еще хотят сотрудничать со страной-парией, будут запра­шивать гораздо больше, чем это бывает обычно. Изменения в си­туации при переговорах зависят от того, какой имидж имеет страна в глазах мирового общественного мнения.

Более того, поскольку значимость мирового общественного мнения возрастает одновременно с распространением системных средств массовой информации, умные, проницательные полити­ческие деятели могут использовать его как некое нетривиальное и лишенное условностей оружие. Оно будет применяться не только для того, чтобы сохранить жизнь некоторым политзаключенным или предоставить возможно более быструю помощь какой-либо зоне бедствия, но и чтобы обезопасить нас по крайней мере от некоторых экологически разрушительных акций, которые, не будь этого, совершились бы на нашей истекающей кровью планете.

Когда армяне подверглись нападению со стороны азербайд­жанцев в Баку, армяне, живущие в Лос-Анджелесе, узнали об этом мгновенно и тут же начали организовывать политические акции.

Когда католических монахов в Эль-Сальвадоре убивает команда смертников, об этом узнает весь мир. Когда в Южной Африке за­ключают в тюрьму профсоюзного деятеля, об этом сразу же гово­рят. Новые всемирные массмедиа в основе своей озабочены тем, чтобы приносить прибыль. Однако вместе с тем средства массовой информации на новом этапе неумышленно повышают уровень межнациональной политической деятельности благодаря исклю­чительному многообразию ее участников.

Таким образом, вовсе не стремясь к этому, такие деятели, как Мэрдок и Максвелл, Тернер и Мон, Берлускони и другие магнаты новых СМИ, создают мощный новый инструмент и отдают его в руки всемирного сообщества.

Но этот инструмент имеет дело не только с поверхностными слоями происходящего. Как мы увидим ниже, новая глобальная система массмедиа стала в действительности главным орудием революционных изменений в сегодняшнем быстро меняющем­ся мире.