Личные качества психотерапевта

 

Одним из главных факторов взаимоотношений является лич­ность консультанта или психолога-терапевта. Послеконсуль-тационное исследование, которое провели Форджи и Блэк [105], в целом подтвердило значимость личности консультанта. Од­нако исследователи обнаружили, что отличия в эффективности консультаций обусловлены, скорее, соотношением междулич­ностью консультанта и применяемым методом. Наблюдаемая разница не может быть объяснена ни за счет только личных ка­честв консультанта, ни за счет одного л ишь применяемого под­хода. Зиман [269] при исследовании профориентационных кон­сультаций пришел к выводу, что применяемые методы не столь значимы для объяснения отличий в реакциях клиентов, если учитывать еще и такие характеристики, как «душевная тепло­та, интерес и понимание». Фидлер [97] сравнивал три группы опытных терапевтов, придерживающихся различных взглядов, стремя группами терапевтов неопытных. Как обнаружил Фид­лер, отличия в результатах терапии в случае опытных терапев­тов были связаны с их личными качествами и опытом, а не с различием применяемых ими подходов. Хотя методология этого исследования и интерпретация полученных результатов вызва­ли серьезные вопросы, свидетельств значимости данного фак­тора вполне достаточно для того, чтобы потребовалось развер­нутое обсуждение.

Многие предполагаемые черты и психологические уста­новки личности могут показаться идеализированными и на­помнить образ «супермена», тем не менее они служат той меркой, на которую должен равняться каждый консультант. Каковы же качества эффективного консультанта или тера­певта? Комитет по подготовке в области клинической пси­хологии при Американской психологической ассоциации [12, р. 541] несколько лет назад составил перечень, который служит ответом на этот вопрос.

1. Незаурядные интеллектуальные способности и рассудительность.

2. Оригинальность, находчивость и разносторонность.

3. «Вечно юная и неистощимая» любознательность; способность к са­мообучению.

4. Интерес к людям как кличностям, а не как к материалу для манипу­ляций, уважение чужой личности.

5. Понимание собственных личностных особенностей; чувство юмора.

6. Чуткость к сложностям мотивации.

7. Терпимость, отсутствие заносчивости.

8. Способность усваивать терапевтические позиции; способность под­держивать добрые и эффективные отношения с людьми.

9. Продуктивность; навыки методичного труда; способность выдержи­вать давление.

10. Сознательность и ответственность.

11. Такт и готовность к сотрудничеству.

12. Честность, самоконтроль, постоянство.

13. Развитые представления об этических ценностях.

14. Широта культурного кругозора.

15. Глубокий интерес к психологии, особенно к ее клиническим ас­пектам.

Нижеследующее описание качеств консультанта, влияющих на взаимоотношения, основано на экспериментальных и тео­ретических исследованиях, атакже на нашем собственном опыте [70; 76; 128]. Выявление качеств консультанта наталкивается на ту же самую трудность, которая встречается в других областях терапевтической психологии, — то есть огромный разброс дан­ных в основательных солидных научных исследованиях. В ка­честве недавней попытки в этом направлении Коттл с сотруд­никами [68; 69] опубликовал серию статей о личных качествах консультанта и об их отличии от характеристик других выделен­ных групп, таких как преподаватели. Используемые методы в основном сводились к стандартным тестам.

Исследования психологических установок консультантов служат еще одним полезным источником сведений о личностных особен­ностях консультантов. Портер [237], например, разработал доста­точно надежные шкалы для измерения установок консультантов относительно консультирования, так что с их помощью можно от­бирать консультантов, имеющих различные установки.

До описания качеств консультанта мы хотели бы еще подчерк­нуть тезисы, которые мы считаем одними из важнейших вданной книге.

1. Консультант или психотерапевт занят оказанием помощи другим людям в своем профессиональном качестве. Но важнее то, что он является человеческим существом со своими собст­венными слабостями и проблемами. Это означает, что терапевт также имеет свойство развиваться как личность. Как учитель учится у своих учеников, так и терапевты ежедневно учатся у своих клиентов. Они должны взять на себя ответственность за свой постоянный личностный рост.

2. Профессиональный консультант или психотерапевт яв­ляется специалистом в оказании помощи другим, но у него нет волшебных готовых решений. Его техническая подготовка мо­жет оказаться весьма полезной, однако лишь его постоянные усилия углубить свое самопонимание, лучше узнать самого себя питают его веру в то, что он собирается предпринять для кли­ента.

3. Каждый клиент, с которым он имеет дело, представляет собой уникальное проявление природы человека, поэтому учебники никогда не будут вполне адекватны. Точно так же он должен уважать себя, как совершенно неповторимого индиви­дуума.

4. Консультирование и психотерапию можно рассматривать в качестве мастерской для личностного развития обоих участ­ников. Каждый клиент в состоянии помочь консультанту или психотерапевту пролить новый свет на его особую личную ор­ганизацию.

5. Главной точкой приложения усилий для любого компетент­ного консультанта или терапевта должно стать, следовательно, развитие у себя валидной профессиональной техники наряду с собственной открытостью для каждодневного усвоения новых идей и для отказа от прежних подходов, оказавшихся несостоя­тельными. Методы консультирования и психотерапии тем са­мым вырабатывают в клиенте и в самом психотерапевте готов­ность и стремление к личностным изменениям. Консультиро­вание и психотерапия должны, следовательно, не определяться в первую очередь позициями тех или иных научных «школ», а обусловливаться динамическими взаимодействиями в уникаль­ных экзистенциальных взаимоотношениях между двумя уникальными личностями. Как указывалось в главе 2, такой подход, вообще говоря, не выходит за рамки научной парадигмы, что поз­воляет консультантам и психотерапевтам выводить разумные на­учные обобщения, чтобы руководствоваться ими на практике.

Уровень компетентности

Для постижения всей невообразимой сложности человеческой личности и функционального освоения абстрактных понятий те­ории консультирования необходимо, чтобы консультант по свое­му общему интеллектуальному развитию заметно превышал сред­ний уровень. С вопросом общей компетентности связано и требо­вание глубоких знаний в области культуры, полученных благодаря фундаментальному образованию и разнообразному жизненному опыту. Широкий кругозор также важен, поскольку одной из пред­посылок, для того чтобы понять клиента и установить раппорт, является некоторое знакомство с разнообразными культурными условиями, в которых может обитать клиент.

Этика поведения

Отличительным признаком профессионального консультан­та и психотерапевта является его этичность во взаимоотноше­ниях с клиентом. Система ценностей консультанта является оп­ределяющей этичного поведения. Затруднительно было бы вкрат­це описать этические принципы и сформулировать, что есть этичное поведение. Существуют, однако, типичные вопросы,то и дело встречающиеся в практике консультирования и психоте­рапии. Комитет поэтическим нормам при Американской пси­хологической ассоциации опубликовал «Свод этических прин­ципов» [9] в сочетании с предлагаемыми поправками, чтобы по­мочь психотерапевтам и консультантам принимать решения по вопросам этики. Можно привести несколько примеров.

1. Каким образом мне уведомить клиента о своей реальной квалификации, не вводя его в заблуждение? Психолог-консуль­тант обязан придерживаться высочайших профессиональных стандартов, не заявляя прямо и не допуская возможности таких толкований, будто бы он обладает квалификацией, которой на самом деле у него нет. Предлагать свои услуги он должен с досто­инством, в виде информации для профессионалов, а не коммер­ческой рекламы или апелляции непосредственно к потенциаль­ным клиентам [9, р. 9].

2. Должен ли я извещать свою организацию, что, по моему мнению, данный клиент представляет потенциальную опас­ность (например, способен на убийство или самоубийство)? Должен ли я сообщать.преподавателю, что клиент постоянно пользуется на экзаменах шпаргалками? В «Этическом кодексе» [9, р. 4] указано, что «главной обязанностью психолога является уважение к личностной целостности и защита благополучия клиента...» и что «психолог должен хранить профессиональные сведения в тайне» [9, р. 5]. Однако благополучие индивидуума не всегда имеет наивысший приоритет.

В разделе 1 [9, р. 2] утверждается, что «в конечном счете, психолог предан общественным интересам, и в его профессио­нальном поведении должно проявляться сознание своей соци­альной ответственности». Еще один принцип, относящийся к вопросу о суициде, сформулирован следующим образом [9, Sec. 2с, р. 5]: «Когда конфиденциально полученная информация указывает на несомненную и близкую опасность того, что кли­ент способен причинить серьезный вред себе или другим лю­дям, со стороны психолога может потребоваться насильное вме­шательство». Вопрос о шпаргалках менее ясен. Консультант должен обозначить свое намерение известить об этих фактах третьих лиц и постараться согласовать эти намерения с клиен­том. «В ином случае, сведения, полученные в ходе выполнения профессиональных задач, должны держаться в тайне, с учетом того, что клинические или консультационные взаимоотноше­ния могут развиваться в полной мере только в атмосфере дове­рия, и что психолог может наиболее эффективно служить об­ществу, не раскрывая ставшие ему известными конфиденци­альные сведения об антисоциальных событиях или намерениях, а помогая индивидуумам осознавать себя в качестве социаль­но компетентных личностей» [9, р. 5]. Если консультант нару­шит такую тайну, работая, например, в обстановке школы или колледжа, эффективность его дальнейшей работы сучащими­ся может снизиться.

3. Если я направляю клиента к другому специалисту, в ка­кой момент кончается моя ответственность? Поэтому вопро­су кодекс предельно ясен. Такое направление обязательно, когда консультант осознает, что недостаточно компетентен для работы с данным клиентом. На вопрос отвечает следующая цитата: «В случаях направления к другому специалисту ответственность психолога за благополучие клиента в норме продолжается до тех пор, когда эта ответственность будет при­нята специалистом, к которому направлен клиент, или когда эта ответственность будет снята по обоюдному согласию» [9, Sec. 2g, p. 8].

4. Являются ли результаты тестов конфиденциальной ин­формацией? Будутли данные тестов конфиденциальными или нет, зависит оттого, как они были получены. Если клиент про­шел тестирование в рамках требований при поступлении в колледж, он знает, что несколько человек так или иначе озна­комятся с результатами, однако понимает, что публично раз­глашены эти сведения не будут. Но в том случае, если клиент прошел тест Векслера-Бельвью в ходе терапии, подобная ин­формация, как правило, будет отнесена к конфиденциальной. Здесь применимы те же самые принципы, что изложены в пунк­те 2, то есть в таких случаях психотерапевтический консуль­тант должен руководствоваться собственным добросовестным усмотрением. Если он будет выглядеть слишком жестким в вопросе предоставления информации о своей студенческой клиентуре, его куратор или коллеги могут обидеться на такой «этический педантизм». Однако рассказ о результатах во вре­мя обеда или на бегу в коридоре, вероятно, слишком далеко передвинул бы границы допустимого в противоположную сто­рону, поскольку подобная атмосфера придает сказанному то­нальность сплетни. Приемлемой практикой представляется разглашение информации о клинических тестах только на профессиональных совещаниях. Любое иное распростране­ние информации должно производиться только с разрешения клиента. Многие организации, запрашивающие информа­цию, обычно предлагают клиенту подписать разрешение на «рассекречивание» клинических сведений.

5. Что я могу ответить на расспросы родителей о том, какие проблемы обсуждались во время сеансов? Работающие в шко­лах и колледжах консультанты, к примеру, постоянно озабо­чены этой проблемой. Преподаватель во время обеда спраши­вает о проблемах клиента. Что может сказать консультант? В случае маленьких детей, приведенных к психотерапевтиче­скому консультанту их родителями, допустима более развер­нутая передача информации. Причем это лучше делать в виде интерпретаций и рекомендаций, а не прямым текстом. Так не будут поставлены под угрозу взаимоотношения с ребенком. При работе с подростками и взрослыми консультант должен признать правомерность интереса родителей и расспросить их об особенностях поведения клиента, которые они могли заме­тить. Благодаря этому консультант получает возможность поль­зоваться при интерпретации для родителей сведениями, полу­ченными от них же самих, не затрагивая конфиденциальную консультационную информацию. Такая техника отвлекает внимание родителей от состоявшихся с клиентом бесед, одно­временно позволяя им узнать то, что их интересует. При этом также обходится тот неприятный момент, когда консультант бывает вынужден прямо отказаться обсуждать материалы бе­сед с клиентом. При возникновении подобных вопросов у пси­хотерапевта появляется прекрасная возможность понаблюдать за родителями, как в плане получения дополнительной инфор­мации для помощи клиенту, так и для того, чтобы определить, не будетли целесообразно предложить родителям самим обра­титься за помощью в связи с данной проблемой.

6. Должен лия сообщить клиенту, что наша беседа записы­вается? Запись информации без ведома и разрешения клиен­та, вообще говоря, считается неэтичной. Клиенты допуска­ют, что материалы бесед будут фиксироваться в той или иной форме, в виде заметок или итоговой сводки. Некоторые из них нервничают и предпочитают, чтобы записи не велись; но воз­ражают они редко. Здесь очень помогают ненавязчивое отно­шение ко всему этому вопросу и отсутствие чрезмерного ажи­отажа по поводу разрешения вести записи. Обычно бывает вполне достаточно разъяснений, что такова рутинная прак­тика, поскольку консультанту нужно будет просматривать и изучать материалы, заверений, что к записям никто не будет иметь доступа, и что никакие сугубо интимные данные в них не указываются.

7. Могу ли я упоминать имя своего клиента на совещаниях персонала? Вопрос, упоминать или не упоминать на совеща­ниях имена клиентов, зависит, в основном, от состава присут­ствующих и от нравов, царящих в данном заведении. В том слу­чае, когда весь персонал проникнут осознанием этических принципов относительно конфиденциальности глубоко личных сведений, указание имен можно считать допустимым. Такое решение оправдывается тем соображением, что происходящий обмен информацией в конечном счете должен послужить на бла­го клиента. Сдругой стороны, административная политика мо­жет настаивать на строго интерпретационном обсуждении, при котором никакие имена на совещаниях персонала не упоми­наются. Кодекс гласит: «Психолог должен сообщать о резуль­татах своих клинических изысканий в манере, наилучшим об­разом соответствующей заботе о благополучии его клиента... Психолог должен предоставлять клиническую информацию о своем клиенте только специалистам, от которых клиент с ра­зумной долей уверенности может ждать содействия и усилий психолога помочь ему, а для любой передачи информации, вы­ходящей за такие общепринятые рамки, необходимо заручить­ся согласием клиента» [9, Sec. 2e, р. 6].

Рассмотренные проблемы составляют только малую выбор­ку из множества тех, с которыми психотерапевтический кон­сультант сталкивается в своей повседневной практике. По­скольку среди них наряду с учетом строгих фактов встречают­ся элементы оценочных суждений, консультанту в случае затруднительных этических проблем целесообразно советовать­ся со своими коллегами. Консультант также должен присталь­но приглядываться к себе в области этики и тех вопросов, в ко­торых имеет предубеждения, чтобы выявить возможные сомни­тельные элементы и конфликты ценностей в связи с этическим содержанием его поведения. И наконец, одна из самых главных гарантий против неэтичного поведения — это знания и опыт­ность.

Существуют и другие важные, требующие ответа вопросы, например, чем обусловлена неэтичная практика? Является ли неэтичным причинение вреда или неприятностей клиенту вслед­ствие невежества или недостаточной подготовки консультан­та? Швебель [267] утверждает, что ошибочные суждения и не­вежество, хотя и опасны, и требуют серьезных выводов в во­просах отбора и подготовки, сами по себе, строго говоря, не являются неэтичными. Далее он теоретизирует, что неэтичная практика, как правило, обусловлена эгоистическими интере­сами. Под «эгоистическими интересами» Швебель понимает стремление к личной выгоде, самосовершенствованию, к по­вышению безопасности и статуса за счет других. Таким обра­зом, конфликты часто возникают из-за внедрения в консуль­тационный процесс интересов консультанта. Вренн [325] подчеркивает, чтоличная система ценностей консультанта является основой консультационной этики. Кроме того, он утверждает, что этичное поведение со стороны консультанта подразумевает нечто большее, нежели подписание этического кодекса; необходимо также чувство ответственности, чтобы соотносить свое поведение со сво­ими этическими принципами.

 

Спонтанность

Все, что было сказано в главе 4 о спонтанности как характе­ристике зрелой личности, вдвойне относится к консультанту. Уже несколько раз отмечалось, что консультирование не может быть жестким механическим применением формул для получе­ния изменений & поведении. Отклик консультанта на выска­зывания и чувства клиента должен складываться как непри­нужденное следствие имеющегося у консультанта понимания данного клиента. Консультант должен испытывать свободу и непринужденность в стремительных движениях своих мыслей и чувств, чтобы успевать за тончайшими нюансами в поведе­нии клиента.

Хотя невозможно выдвинуть никаких конкретных предполо­жений по поводу того, каким образом приобретаются подобные характеристики, они, по-видимому, являются «побочным продук­том», следствием как усердной подготовки в области теории кон­сультирования, психологических установок и методологии,так и зрелости неригидной личности при относительной свободе от угрозы.

Принятие

В теории консультирования признано бесспорным, что уста- 1 новки крайне незначительно меняются под действием советов, s уговоров или угроз. По всей видимости, психологические уста-: новки клиента эффективней всего изменяются в присутствии | других установок, например, позитивных, толерантных устано- '■■ вок консультанта. Клиент ощущает, что принят консультантом ' как личность, когда видит, что без каких бы то ни было допол­нительных условий встречает понимание, симпатию и уваже­ние со стороны консультанта. Иногда это позитивное отноше­ние описывается как базовая форма альтруистической любви [286]. Свидетельства и логические рассуждения у современных авторов, таких как Фромм [113], Монтегью [209], Мей [200] и Сорокин [286], указывают на терапевтическую силу альтруис­тической любви.

Консультант благодаря своему статусу располагает возмож­ностью регулировать на терапевтических сеансах взаимоотно­шения любви, которые в состоянии оказать глубокое конструк­тивное или деструктивное влияние на систему безопасности кли­ента и на его способность отдавать и принимать любовь. Как известно, научные данные подтверждают, что индивидуум, по­лучающий достаточно любви, особенно вранний периодлично-стного развития, учится быть счастливым с самим собою и лю­бить окружающих его взрослых, что, в свою очередь, помогает ему позже распространять сильные альтруистические чувства на всех людей.

Нигрен [223] противопоставляет друг другу два типалюбви — эрос и агапе, где термин.«эрос» происходит от древнегреческого слова и обозначает эгоцентрическую любовь эротического типа, направленную на удовлетворение потребностей организма. Тер­мин «агапе» (тоже из древнегреческого языка; слово «агапе» чаще используется как обозначение раннехристианских «вечерей Гос­подних». — Прим. перев.) соответствует такой любви, в которой человек старается способствовать личностному развитию друго­го человека, безусловно стремится к благополучию объекта люб­ви. В приятии клиента психологом наличествуют многие атрибу­ты «агапе».

Еще одной характеристикой этой любви в широком смысле, как позиции расположения к клиенту, является ее спонтанная мотивация. Появление заботы о другом человеке выступает ес­тественным следствием базовых установок в структуре лично­сти консультанта или психотерапевта. Приятие альтруистично в том смысле, что характеризуется стремлением помочь друго­му человеку, а не использовать его в своих целях.

Установка на расположение является безоценочной, так как консультанту свойственен «нейтральный интерес» по отноше­нию к системе ценностей клиента. Консультант, в сущности, пытается сказать клиенту: «Я не одобряю и не осуждаю ваше поведение и психологические установки; но я глубоко уважаю ваше право испытывать те чувства, к которым вы склонны, и ваше право поступать и чувствовать иначе, чем я».

В терминологии модели личности, принятой в данной книге, консультант характеризуется открытостью, которая позволяет

 

С — подсознание; S — «Я»; Е — эго; D — защитная система Рис. 15. Принятие и мост взаимоотношений

 

клиенту использовать эго консультанта для выстраивания своего f собственного эго. Расположение к клиенту является характернее; тикой «моста взаимоотношений», описанного в главе 2. Нарис. 15 \ проиллюстрирована роль принятия вулучшении коммуникации. I Принятие позволяет мосту или туннелю расшириться в точке А,_:,! тем самым способствуя более свободному обмену чувствами или. \ идеями. Установка на расположение к клиенту помогает снизить I резистентность в точке В, обеспечивая доступ к глубинным чув­ствам клиента.

Как мы полагаем, в этот момент обсуждения характеристик консультанта следует отметить, что консультант не является ка­ким-то инертным, безлично-вежливым собеседником, которым клиент мог бы манипулировать по своему усмотрению: В своих стараниях ощутить искреннее расположение к клиенту и войти с ним в близкие взаимоотношения консультант или психотера­певт рискует собой точно так же, как рискует собой клиент. Консультант тоже должен вскрыть свою защитную систему, что­бы взаимоотношения были эффективными. Элемент риска предполагает возможность неудачи, отвержения со стороны клиента, и в таком случае консультант может утратить частицу себя самого.

Основные предпосылки, лежащие в основе принятия. Установка на расположение к клиенту обусловлена несколькими базовыми предпосылками. Во-первых, расположение основано натой идее, что ценность и достоинство каждого человека безграничны. Ины­ми словами, ценность человеческого существа в иерархии ценно­стей консультанта чрезвычайно высока. Вторая базовая предпо­сылка состоит в том, что право любого человека — принимать соб­ственные решения и жить своей жизнью. Эта предпосылка может быть выведена из третьей, еще более фундаментальной, которая сводится ктому, что человек обладает потенциалом или способно­стью делать разумный выбор и жить полной, самостоятельной, социально полезной жизнью. Четвертая предпосылка, связанная с предыдущей, заключается в том, что каждый человек несет от­ветственность за свою жизнь. Система ценностей консультанта должна быть такой, чтобы он мог культивировать эти чувства са­моуважения и личной ответственности в клиенте и в себе самом. Как мы уже упоминали в этой главе при обсуждении ответствен­ности, консультант должен сознавать, что не может решать про­блемы за своего клиента.

Основной предпосылкой для многих консультантов, особенно для тех, кто тяготеет к недирективному подходу, является сущест­вование творческих сил развития, которые, высвобождаясь бла­годаря принимающей позиции консультанта, позволяют клиенту развиваться по образцу вполне функциональной личности и вос-становитьевои ценности, соответствующие здоровому состоянию. Роджерс [249] приводит свидетельства нескольких источников, которые, по-видимому, подтверждают эту предпосылку о потреб­ности в развитии. У Оллпорта концепция «собственного стремле­ния» в качестве позитивной, целенаправленной, мотивирующей силы, действующей глубоко внутри личности, связана с этой ба­зовой предпосылкой [3].

Перечисленные выше предпосылки и атрибуты установки на принятие связаны с американской философией демокра­тии, истоки которой, в свою очередь, следует искать в иудей-ско-христианской культурной традиции. Философские взгля­ды Лейбница, рассматривавшего человека как активное, стре­мящееся кразвитию существо, тоже оказали заметное влияние. Сплав сосредоточенности восемнадцатого века на правах че­ловека и гуманистических ценностях с интересом девятнадца­того века к неповторимой человеческой индивидуальности стал основой для философии консультирования. Итак, современ­ная американская культура и система образования, по всей видимости, благоприятны для реализации этих психологичес­ких установок. Благодаря такой располагающей атмосфере консультантам легче усваивать и культивировать базовые ус­тановки.

Сводное определение установки на принятие было сфор­мулировано Роджерсом [249] как такое позитивное отноше­ние к человеку, когда он рассматривается в качестве имею­щей собственную ценность и достоинство личности, облада­ющей правом принимать собственные решения. Мы говорили, что главным элементом такой позитивной установки являет­ся альтруистическая форма любви. Благодаря тому, что его любят и принимают, клиент приобретает способность любить самого себя и других людей. Возможно, именно такова дина­мика принятия: когда клиент встречается с принимающими установками консультанта, он способен воспринять их и точ­но так же относиться к самому себе. Коль скоро он признал за собой определенные характеристики, он теперь способен при­нять те идеи, тот опыт и те побуждения, которые являются ба­зовой составляющей его «Я», но которые он до сих пор отри­цал или искажал.

Принятие самого себя. Существуют некоторые свидетель­ства в пользу двух идей-близнецов — отом, что принятие дру­гих основано на принятии себя, и что принятие себя основа­но, главным образом, на принятии другими. Несколько ис­следований [273, 329, 27, 234] указывают на важность безусловного принятия себя и других позитивных установок по отношению к самому себе в качестве основы для принятия других. Значение этих феноменов для консультанта состоит в том, что он должен принять и признать самого себя, прежде чем сможет принять и признать своего клиента в достаточной степени, чтобы помочь ему. Значение их для клиента состоит в том, что благодаря признанию и пониманию самого себя он приобретает возможность принять и признать других и полу­чить признание в виде социального вознаграждения со сто­роны других. Как указывает Фромм [ИЗ], одним из серьез­ных затруднений для этого принципа выступает то обстоя­тельство, что наша культура хмурит брови на любовь к себе, хотя превозносит любовь к другим. Эта трудность, по-види­мому, проистекает из неспособности нашей культуры отли­чать «эгоизм» от «самоуважения».

Ценность принятия. Еще раз отмечая важность принима­ющей позиции консультанта, подчеркиваем, что клиент втя­гивается в консультационный процесс, когда ощущает ис­креннюю заботу консультанта о том, что он думает и чувству­ет, способность и желание консультанта помочь ему, а также отсутствие намерений осуждать его. Тогда консультации начи­наются всерьез и становятся для него полными смысла.

Вторым важным моментом является воздействие принима­ющих установок на психологический климат консультационных бесед. Под психологическим климатом понимается эмоциональ­ная тональность, возникающая в межличностном взаимодейст­вии консультанта и клиента. Этот климат может оказаться, упо­требляя описательные термины из области эмоций, теплым или холодным, серьезным или шутливым. В качестве очевидных при­меров различного эмоционального климата можно упомянуть обстановку похорон или футбольного матча. Портер [237] опре­деляет психологический климат через те элементы ситуации, ко­торые влияют на оценивание себя клиентом как личности. Ины­ми словами, установки консультанта влияют на климат беседы, который, в свою очередь, влияет на установки клиента по отно­шению к самому себе — установки в таких, например, аспектах, как уверенность в себе, чувство собственного достоинства и сво­ей компетентности.

Кроме того, консультант старается поддерживать достаточ­но постоянный, стабильный климат психологических устано­вок, чтобы клиент мог свободно выражать себя, не опасаясь не­одобрения, критики, споров и других традиционных реакций, которых он может ждать на основе своего опыта в прошлом. Этот климат принятия и тот факт, что консультант не реагирует на него так, как реагируют другие, создают, по нашему убеждению, благоприятную ситуацию для научения новым реакциям и из­бавления от прежнего неадаптивного поведения.

Третьим важным моментом является благотворное воздейст­вие принимающих установок на защитные реакции. Ощущение признания себя другими резко отличается от ощущения необхо­димости защищаться. Почему установки принятия имеют такую силу в нейтрализации защитной позиции клиента? Частично от­вет можно найти в описании модели личности, приведенном в гла­ве 2, где указано, что человек находится под охраной ряда защит­ных механизмов, предохранительных оболочек, которые он использует для того, чтобы уберечься от психологических проблем. Рационализация, отрицание, оправдания, проекции и развитие симптоматики служат здесь лишь несколькими из возможных примеров.

Что происходит, когда клиент ощущает угрозу для себя? При­обретенные в предшествующем научении защитные реакции мо­билизуются, подобно тому, как солдаты в крепости расчехляют орудия. Клиент похож натого человека из притчи, который, когда подул ветер, лишь плотнее закутался в свою одежду. В этом сюже­те именно солнце, своими жаркими лучами, создало ту атмосферу или климат, в котором человек предпочел снять с себя одежды. Сходным образом установки принятия — это такой набор уста­новок у консультанта, благодаря которым у клиента в присутст­вии консультанта появляются настолько комфортные ощущения, что ему больше нет нужды держать наготове свои силы самообо­роны.

Правильное понимание принятия. Поскольку мы в своей пре­подавательской деятельности освещали вопрос принятия паци­ента, мы по опыту знаем, что многие студенты неправильно ис­толковывают значение этой концепции. Ниже рассматривают­ся некоторые ошибочные представления о принятии.

Одобрение или согласие это еще не принятие. Принятие че­ловека не подразумевает одобрительного, равно как и неодоб­рительного отношения к тому, что он говорит или чувствует. Оно подразумевает, что он просто принимается в качестве личности, имеющей право чувствовать и думать не так, как мы. Причем не имеет значения, насколько неправедными, абсурд­ными, нигилистическими, социально приемлемыми, здравы­ми или приятными могут нам показаться его мысли и чувства. То, что клиент в начале консультационного процесса может ошибочно принимать такую позицию консультанта за выра­жение согласия с тем, что он говорит и думает, является одной из реальных опасностей.

Второе ошибочное представление может сформироваться в связи с установкой на нейтральность. Принятие клиента — это позитивные и активные установки по отношению к нему. Они, в сущности, говорят: «Я расположен к вам, даже если я не обяза­тельно лично согласен со всем, что вы думаете или чувствуете». Другим способом выразить эту идею может быть такой: «Я по­нимаю, принимаю и ценю эти идеи и чувства вместе с вами. Вы, суть вашей личности, значите для меня больше, чем то, что вы говорите или делаете».

Третье ошибочное представление о принятии клиента — это приравнивание его к сочувствию. Сочувствие заходит гораздо дальше, чем принятие, в том смысле, что консультант фактичес­ки начинает чувствовать то же, что и клиент — за счет сильного эмпатического сопереживания. Консультант в самом деле начи­нает испытывать ту же печаль по мере усиления своего эмоцио­нального вовлечения. А принятие — несколько более отстранен­ное. Консультант, в сущности, говорит: «Я понимаю, как мучи­тельны ваши чувства, хотя лично я таких чувств не испытываю». Сочувствие, хотя и может пониматься в качестве средства под­держки, но часто вызывает желание свести чувства клиента до минимума. Фактически, сочувственную установку можно выра­зить фразой: «Ах, бедняга, мне так жаль тебя, ведь ты не можешь помочь себе сам; давай, я поддержу тебя и помогу тебе». Клиент полагает, что не способен сам справиться со своими чувствами, и считает, что должен искать поддержку извне. Это чревато уста­новлением психологического климата, в котором происходит на­учение зависимому и уклончивому поведению. Если консультант чрезмерно склонен предлагать свое сочувствие, можно подозре­вать, что это выражение его собственной потребности в зависи­мости.

И четвертое ошибочное понимание установок на принятие — это приравнивание их к терпимости. Хотя с социальной точки зрения терпимость может быть желательным качеством, в кон­сультационных взаимоотношениях она подразумевает необхо­димость «смиряться». Это скорее негативное признание клиен­та консультантом, чем позитивное, а также более поверхност­ная разновидность уважения к личности. Установка на терпимость предполагает, что есть некая черта, например, иная национальность или раса клиента, на которую реагирует консуль­тант и в отношении которой он, как видит клиент, старается про­являть терпимость.

Снисходительность

Эта дочерняя характеристика установок на принятие подра­зумевает свободу и отсутствие авторитарных и оценочных по­зиций у консультанта. Элемент свободы происходит из безоце-ночности установок консультанта и определяет, в какой мере клиент сможет принять личность консультанта. Консультант, в сущности, говорит: «Мы можем обсуждать все, что вы захотите, без страха и без осуждения», при этом он не будет задет или шокирован.

Тем не менее, установка полностью вдухе laissezfaire (франц., букв. — «позволяйте делать» (кто что хочет); принцип невмеша­тельства. — Прим. перев.) оказалась бы вредной для клиента, по­скольку взаимоотношения стали бы чересчур неопределенными. Получив слишком много свободы самовыражения, клиент может испытывать страх утраты эмоционального самоконтроля и его тревога усилится. Как указывалось при обсуждении катарсиса, слишком свободное выражение чувств способно повлечь за со­бой размытие защитной системы клиента до такой степени, что он окажется в полной власти своих чувств и может сместиться в сторону психотических состояний.

Чрезмерно снисходительный консультант может оказаться крайне жестоким по отношению к клиенту, страдающему по­вышенной тревожностью. Такой клиент без надлежащего руко­водства просто запутается. Легкомысленный настрой консуль­танта означал бы злоупотребление установками на бесконтроль­ность. В качестве крайнего выражения этой ситуации можно взять такой пример: клиент входит в кабинет консультанта и говорит: «Я только что убил свою мать», а консультант в ответ уточняет: «А к