Система современных геополитических концепций

И стратегий развития Сибири

О геополитической роли Сибири в России и мире сказано уже много, однако большинство исследований по этому вопросу отличает либо возвышенный, философский характер, либо чересчур революционный характер суждений, наполненный трагизмом годами реформ 90-х. Действительно, сложно оценивать позитивно события 90-х годов в России, тем более что для Сибири они сыграли роковую роль превращения из региона промышленно-обрабатывающего хозяйства в исключительно сырьевую (прежде всего нефтяную) сокровищницу. В данной статье предлагается внимательнее рассмотреть Сибирь в геополитических концепциях и стратегиях развития с точки зрения реализма.

В первую очередь необходимо отметить, что такое геополитика и геополитическая концепция. Сегодня под геополитикой понимают такой широкий спектр вопросов, что можно охарактеризовать её как «искусство вести политику». Приставка «гео-» означает наличие географической составляющей в науке, поэтому в переводе получится «географическая политика», т.е. политика с учетом географии. География территории представляет собой не просто набор традиционных математически-измеримых показателей, таких как рельеф, климат, население и т.д., но и показатели макрогеографического положения региона, страны, области. Классические геополитические авторы рассматривали глобальные исторические процессы, как то предрасположенность народов к морю или к суше, внутриконтинентальный и морской тип мобильности, развитие цивилизационных мировых центров и их глобальное географическое положение и т.д.

В то же время многими учеными часто ведется спор, является ли геополитика вообще наукой. А.Г. Дугин справедливо заметил, что геополитика – это не наука, это мировоззрение, сравнивая её с марксизмом. (1) Мы можем добавить, что если марксизм – это рассмотрение экономики и общественных процессов с точки зрения эксплуатации одного класса другим, то геополитика – это способ восприятия мировых процессов и международных отношений с точки зрения географии, в частности континентально-морского дуализма. В то же время, марксизм не отрицал научного подхода и свои конструкции строил на основе математического и исторического анализа, что является основным инструментом в познании предмета изучения, что роднит его с наукой. Для геополитики таким же инструментом должен являться картографический материал, экономико-географические показатели и глобальное представление исторических процессов.

С геополитикой тесно связана региональная политика. Международное противостояние между мировыми центрами ныне происходит не «на истребление», как это было до середины XX века, а на господство над перифериями и полуперифериями. Наибольшей ценностью для современных геополитических центров обладают ресурсные периферии и рынки сбыта продукции. В условиях, когда мировая экономика находится в условиях перепроизводства товаров, периферии и рынки могут дать необходимый импульс роста. А главная ресурсная периферия мира, сосредотачивающая в себе около 15% мировых запасов природных ресурсов – это Сибирь (в традиционном понимании как вся Азиатская часть России). Региональная политика – один из важных инструментов использования своего геополитического положения и укрепления его.

Современная геополитика строится на концепциях, то есть обобщенных идеях, выражаемых одним или несколькими авторами, в которых отражается идея использования геополитического положения того или иного региона для укрепления или расширения своего влияния. Необходимо оговориться, что часто проводится разделение между геополитикой и геоэкономикой, хотя по сути это крайне близкие отрасли одной и той же области, разница заключается лишь в том, что если геополитические концепции – это конструкции использования географического положения региона на глобальной политической карте, то геоэкономические – это конструкции использования географического положения региона в глобальном разделении труда.

Выделяются три группы геополитических концепций: производственный путь развития, непроизводственный путь развития и концепции «неразвития». В общем виде они отражены на рис. 1.

 

Рис. 1. Схема геополитических концепций и стратегий развития Сибири

 

Производственный путь развития – совокупность геополитических и гео-экономических концепций, в которых Сибирь выступает в мировом разделении труда как производитель товаров. Безусловно, производство – одно из основ, без которого развитие в условиях современной рыночной экономики представляется очень сложным. Однако для Сибири естественное развитие производств ограничивается проблемами высокой континентальности Сибири.

Экспортно-сырьевая группа концепций – это концепции, в которых основным экспортным товаром выступают природные ресурсы и товары первичной обработки. В целом это повторяет то, что уже сложилось в качестве роли Сибири в мировом разделении труда Доклады Всемирного банка (2) подтверждают, что такие внутриконтинентальные территории, как Сибирь, должны больше давать ресурсов для устойчивого развития современной рыночной системы.

Промышленно-товарная группа концепций – концепции, в которых основным экспортным товаром выступает продукция промышленности с высокой степенью обработки. Промышленная направленность – это, пожалуй, наиболее обсуждаемый вопрос после проведения рыночных реформ 90-х годов, так как ранее именно на нем базировалась региональная политика государства в отношении Сибири. В этой совокупности концепций существует также большая дифференциация теорий по пространственной организации, по уровню вмешательства государства и по предпочтительным отраслям развития. Кратко охарактеризуем эти классификации:

По пространственной организации:

- кластерный метод,

- метод ТПК,

- неполяризованный метод.

Кластерный подход заключается в создании нескольких полюсов развития, специализирующихся на определенной отрасли промышленности, внутри которого частными инвесторами создается комплекс предприятий, производящих продукцию одного производственного цикла, но и конкурирующие друг с другом внутри одного кластера. Таким методом нивелируется влияние пространства, сокращаются издержки на транспортные расходы, и этот метод вписывается в существующую рыночную конъюнктуру.

Метод ТПК предполагает собой такую же пространственную поляризованную организацию, но производственный цикл не имеет конкуренции внутри одного полюса, выполняя путь от сырья до готового продукта в пределах небольшой территории. Цены на полуфабрикаты, таким образом, регулируются не «невидимой рукой рынка», а жесткой договоренностью, либо государственно закреплены для того, чтобы избежать разрывов цикла в ТПК.

Неполяризованный метод заключается в отсутствии территорий с особым статусом и равномерном развитии промышленных мощностей по территории. Несмотря на отрицательное влияние, связанное с транспортными издержками, неполяризованный метод оказывает равномерное развитие всей территории, что и является приоритетом в геополитическом отношении.

По уровню вмешательства государства:

- прямое государственное управление,

- госкапиталистическая система,

- государственно-частное партнерство,

- свободный рынок.

Прямое государственное управление – это когда государство за свой счет ведет строительство всех объектов, само владеет ими и само получает прибыль, принимая на себя все риски. Степень участия частного капитала минимальна. Такая система прямых государственных инвестиций зарекомендовала себя в советские годы, и в нынешнее время многие социалистически-направленные ученые придерживаются именно этой модели.

Госкапиталистическая система – это когда государство не напрямую инвестирует в какие-то проекты, а через крупные корпорации, где большей частью акций владеет государство. Зачастую они являются монополистами в своих отраслях промышленности. Степень участия частного капитала определяется как долей негосударственных акций в госкорпорациях, так и степенью вовлеченности в комплексные проекты более мелких частных предприятий. Такая система характерна для российской экономики 2000-ых годов, и особенно для освоения именно Сибири, где немногочисленные местные предприятия имеют слишком малый вес для осуществления каких-либо крупных проектов, а те, кто пытаются их осуществить попадают под влияние госкорпораций.

Государственно-частное партнерство – когда частная компания финансирует объекты государственной собственности. Для этой системы существует 3 основных положения:

1 – сохранение государственной собственности на сооружаемые обекты транспортной инфраструктуры,

2 – привлечение частного капитала под гарантии государства,

3 – обеспечение частным компаниям прибыльности.

В России, как отмечает В.Г. Варнавский, следует говорить о квази-ГЧП, так как государство и частные инвесторы финансируют только свои объекты и не несут перекрестных рисков, в результате чего партнерства как такового не складывается. В российской системе ГЧП государство занимается объектами транспортной инфраструктуры, а бизнес – заводами и производственными мощностями.

Свободный рынок – это отказ государства от какого-либо вмешательства в экономику, доверяя саморегулируемой силе «невидимой руки» реализацию промышленных проектов. Роль государства сводится лишь к подготовке законодательной базы и управление налоговыми рычагами для управления экономикой.

Непроизводственный путь развития предполагает собой развитие отраслей, не связанных с производством товаров, а с предоставлением услуг. Из многих теорий непроизводственного развития Сибири также можно выделить несколько течений в научной мысли: это концепция транспортного коридора и концепция туризма.

В качестве примера освоения Сибири в роли транспортного коридора следует отметить концепцию «великого кроссовочного пути» Н.С. Розова как примера ставки на внутриконтинентальный сухопутный тип мобильности и сходной концепции «северный обруч» Н.Н. Моисеева как пример ставки на морской тип. Они, в общем виде, заключаются в том, что развитие Сибири должно связываться не с промышленным освоением, а с использованием территории в качестве транзитного узла Азия-Европа.

Первая из упомянутых изложена в статье «Россия и Сибирь в геопространстве XXI века: путь в пропасть или расцвет?» (5), где была изложена эта идея, жестко критикуется существующая стратегия развития Сибири. По концепции Розова, Сибирь следует рассматривать в позиции не периферийного региона, а геополитически центрального, однако, слабо инфраструктурно-освоенного, что схоже с положениями Вернадского. Поэтому предлагается развитие транзитной инфрастуктуры, для чего необходимо создание сквозной торговой оси в первую очередь из автомагистрали по принципу американских хайвеев, и уже во вторую очередь железнодорожно- и оптоволоконной магистрали. Эта магистраль соединит мегапроизвозящую Азию (в первую очередь имеется в виду Китай) с мегапотребляющей Европой. Розов считает, что это может быть более эффективный путь доставки, чем морской вокруг Индокитая. На основе этой магистрали возможен рост обслуживающей её промышленности, начиная от деталей для починки грузовиков, заканчивая производством самих дальнобойных тягачей и прицепов.

Данная идея была изначально озвучена ещё в 1998 году, поэтому имеет некоторые устаревшие элементы, но, однако, стоит признать её сознательность, хотя и не без указанного уже нами выше недоучёта континентальности. Об укреплении геополитического положения в этой концепции можно говорить весьма спорно, ведь очевидная зависимость от производительной мощности Китая и покупательской способности Европы противопоставляется независимостью от океанически-ориентированных экономик.

Помимо линии Транссиба в современной научной литературе часто встречается точка зрения, что развитие транзитных возможностей Сибири должно связываться не с существующим транссибирским путем, а с планирующимися магистралями, лежащими севернее – СевСиб, БАМ, Полярная железная дорога. Однако южные варианты соединения Китая с Европой в обход Азиатской части России представляются более предпочтительными за счет преимуществ, который дает степной способ мобильности, идею которого мы развили ранее в своих публикациях (6).

Концепция «Северный обруч» академика Н.Н. Моисеева научно-популярно описана ещё в 1993 году и в дальнейшем активно разрабатывалась (7; 8; 9). Проект представляет собой три составляющие. В первом положении высказывается идея транспортного моста, в частности воссоздание Северного морского пути, способного сократить перевозки из Китая в Европу в два раза, с созданием крупного морского порта в незамерзающем устье реки Индига для выхода за рубеж ресурсов Сибири. Второе – оптоволоконный кабель, связывающий Петербург и Токио. Третье – создание единой космической информационной системы на основе двух крупнейших русской и американской ракетно-космических базах для поддержания безопасности и интеграции всех стран мира.

Надо заметить, что Моисеев является приверженцем госкапиталистической формы национальной собственности как наиболее эффективного метода управления экономикой, отвергая при этом возможность абсолютно свободного рынка.

Концепция Моисеева особенно интересна в последние годы в связи с облегчением ледовой обстановки. В сезоне 2011-2012 годов шапка полярных льдов в летние месяцы имела площадь на треть меньше, чем десять лет назад, хотя Севморпуть всё ещё не доступен для навигации не более 3 месяцев в году. Однако заметное уменьшение ледовой шапки уже привело к взрывному росту проходящих за навигационный период кораблей. Так, в 2010 году по Севморпути прошло всего лишь 4 иностранных судна, в 2011 – 38, в 2012 году – уже 46, а в 2013 году – 372. (10; 11).

Для реализации Севморпути как новой транспортной артерии мира, проходящей через акватории России, не следует строить далёких планов, так как временное улучшение ледовой обстановки вовсе не гарантирует её стабильность. Но более умеренная плата за предоставление транзитного пути, сопровождение ледоколами, предоставление ремонтных баз вполне может стать ощутимым источником дохода. Для этого необходимо упорядочивание законодательства для упрощенного бюрократического оформления проходящих по нему судов, обновление ледокольного флота и предоставление ему возможности взымать самостоятельно фиксированную плату за сопровождение судов по Севморпути. С увеличением транспортного потока, перевалочные и ремонтные базы рыночным регулированием будут созданы сами собой, если также будет способствовать законодательная база.

«Теория экологического туризма» разрабатывается многими авторами, в том числе она часто фигурирует в речах политических деятелей. Суть её заключается в сохранении территории Сибири как наименее индустриализованной зоны мира и становлении её как основной туристической зоны для жителей планеты из загрязнённых районов промышленного развития; исполнение ею роли «мировой здравницы». Эта наиболее радикальная эколого-экономическая программа, предлагаемая для будущего Сибири, слабо поддаётся каким-либо экономическим расчётам. О её практическом воплощении часто говорится со стороны власти, но какой-либо детальной проработки данной концепции на правительственном уровне нет, а скорее всего и не будет, так как эта идея ввиду своей оторванности от реальности используется больше в качестве политического лозунга.

Если рассматривать чисто географически – туризм не имеет привязок по континентальности, что для Сибири является несомненным плюсом, туризму также и не мешает рельефная особенность и инфраструктурная слабая освоенность Сибири. Однако несомненным минусом этой теории является невозможность применения её на всей территории Сибири ввиду климатических особенностей северных территорий, которые составляют более половины общей территории, а также экономическая зависимость от иностранных туристов не способствует укреплению геополитического статуса Сибири.

Концепции «неразвития» и резервации пространства исходят из соображений нерентабельности ведения экономической деятельности и соответственно удорожания товаров и услуг на территории Сибири в первом случае, а во втором случае - из соображений роста ценности природных ресурсов Сибири в связи с дальнейшим истощением ныне крупнейших мировых месторождений. Подобные мысли высказывались в малоизвестных массовому читателю дореволюционных и эмигрантских статьях и книгах, часть из которых была переиздана в новейшее время малым тиражом. Это такие работы, как книги И.Л. Солоневича и Б. Башилова (М.А. Поморцева) о «географической обездоленности России», труды Л.В. Милова, а также некоторые статьи С.Г. Кара-Мурзы, Л.Г. Малиновского, А.И. Орлова и др. Из последних работ по этой теме следует отметить книги А.П. Паршева (12), отдельные статьи А.И. Трейвиша и В. Глазычева. Многие из них исходят из интерпретации скандальной книги американских экономо-географов Ф. Хилл и К. Гэдди «Сибирское бремя: Как советское планирование забросило Россию в холод?» (13), которая была переведена на русский язык, а потому имела широкий отклик со стороны российских ученых и исследователей. Среди таких последователей можно отметить Ю. Пивоварова, В. Л. Янина, А. Трейвиша.

Разработанная нами классификация вовсе не включает в себя всё то множество разработок различных авторов в отношении развития Сибири как точки в геополитическом пространстве, но, как нам представляется, любая иная концепция вписывается в данную систему, которую можно считать фундаментом для обобщения всего научного материала, наработанного учеными в отношении геополитики Сибири и смежных наук.

 

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Дугин А. Основы геополитики. Геополитическое будущее России. Мыслить Пространством / А. Дугин. – М.: Арктогея-центр, 2000 – 928 с.

2. Ханзль Б. Кризис доверия обостряет экономические проблемы России. Доклад Всемирного банка / Б. Ханзль. Оф. сайт Всемирного Банка - №31, март, 2014 – точка доступа: http://www.worldbank.org/content/dam/Worldbank/document/eca/RER-31-rus.pdf (дата обращения: 06.06.2014)

3. Азиатская часть России: моделирование экономического развития в контексте опыта истории / отв. Ред. В. А. Ламин, В.Ю. Малов; Рос. Акад. Наук, Сиб. Отд-ние, Ин-т экономики и организации пром. производства [и др.] – Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2012. – (Интеграционные проекты СО РАН; Вып. 34) – с. 284-286

4. Никольский А.Ф. Теория устойчивого развития и вопросы глобальной и национальной безопасности (начала теории современного социализма)./ А. Ф. Никольский – Иркутск: Сибирская книга, 2012 – 358 с.

5. Розов Н.С. Россия и Сибирь в геопространстве XXI века: путь в пропасть или расчвет / Н.С. Розов // Сибирь в геополитическом пространстве XXI века. – Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 1998 – с. 147 – 168

6. Фартышев А.Н. Степной способ мобильности и трансевразийские транспортные коридоры/ А.Н. Фартышев // Развитие географических знаний: научный поиск и новые методы исследования / Материалы XVIII научной конференции молодых географов Сибири и Дальнего Востока (Иркутск, 27-31 мая 2014 г.). - Иркутск: Изд-во Института Географии им. В. Б. Сочавы СО РАН, 2014 - с. 190-193

7. Моисеев Н.Н. Сумерки России: Рассвет или закат? Россия на перепутье / Н.Н. Моисеев // Полис: Политические исследования – 1993 - № 1 - С. 7-16

8. Моисеев Н.Н. Проект «Русский полярный путь» / Н.Н. Моисеев // Нефть России – 1999 - №. 1 - С. 53-55

9. Моисеев Н.Н. Размышления о современной политологии: политические науки: новые проблемы / Н.Н. Моисеев. – М.: МНЭПУ, 2008 – 212 с.

10. Китайское судно достигло Европы по Северному Морскому пути/ режим доступа: http://sdelanounas.ru/blogs/40608/ (дата обращения: 5.06.2014)

11. Чеховский Н. Китай Оседлал СевМорПуть / Н. Чеховский; «Свободная Пресса» - Режим доступа: http://svpressa.ru/economy/article/72541/ (дата обращения: 5.06.2014)

12. Паршев А.П. Почему Россия не Америка? Книга для тех, кто остается здесь. / А.П. Паршев – М.: Крымский мост – 9Д, Форум, 2000. – 414с.

13. Hill F. The Siberian Curse: How Communists Planners Left Russia Out in the Cold / F. Hill, C. Gaddy - Washington, D. C.: Brookings Institution Press, 2003. – 304 p.

 

 

Яковлева Софья Петровна

аспирантка БГУ, г. Иркутск

Некоторые вопросы цивилизационного развития

Современного общества

Динамика развития современного общества и международных отношений сквозь призму цивилизационных процессов и связанных с ними конфликтов позволяет строить предположение, что российская цивилизация находится на том этапе развития, успешное прохождение которого позволит говорить о возможности существования государства и цивилизации в целом. Уже поэтому обозначенная проблема заслуживает должного внимания. Но эта проблема актуальна и потому, что столкновение цивилизаций, по-видимому, является неизбежным, и наиболее значительные по своим последствиям конфликты, по мнению американского социального философа и политолога С. Хантингтона, «произойдут на своего рода культурных границах, разделяющих цивилизации».

Для ясного и четкого изложения материала следует определиться с используемой терминологией и методом научного исследования. Устоявшимся и общепринятым является выделение двух типов цивилизаций: восточной и западной. Нельзя не упомянуть и о существовании иных классификаций, например, А. Тойнби выделял 21 цивилизацию. С. Хантингтоном вычленено 7 существующих типов цивилизаций. Для целей настоящего рассуждения мы придерживаемся формулы Восток – Запад.

Вопрос об отнесении России к двум обозначенным типам цивилизаций не видится предрешенным. Особое геополитическое положение государства, уникальный опыт исторического развития, неповторимые природные и климатические факторы, приоритет духовной культуры над материальной – все это позволяет говорить о существовании самостоятельной российской цивилизации. Упомянутый выше социальный философ С. Хантингтон именовал российскую цивилизацию православно-славянской. Однако многонациональность и многоконфессиональность России располагают к употреблению именно термина «российская цивилизация», отражающего как многообразие религий, так и народов, населяющих наше государство.

Существует вариант анализа проблемы с применением компаративистского метода исследования. Он позволяет выявить тенденции современного развития российского общества за счет сравнения российской и иудаистской цивилизаций. В связи с этим будут приводиться материалы из жизни современного Израиля, однако подразумеваются глубинные основания существования древней израильской цивилизации, которая в противовес исчезнувшим цивилизациям – сохранилась. Приведенный факт также является основанием для рассмотрения иудаистской цивилизации как цивилизации автономного типа.

Вычленение иудаистской цивилизации в особый тип, на наш взгляд, объясняется следующими соображениями. Очевидно, что наличествуют и другие типы цивилизаций, которые также проблематично уложить в понимание восточного или западного направления. Примером как раз и является еврейское общество. Несмотря на то, что Израиль небольшое по территории молодое государство, образованное в 1948 году, с населением, не превышающим девяти миллионов человек, существует ряд особенностей, которые позволяют считать его самостоятельным типом цивилизации. Дальнейшее изложение доклада будет осуществляться с применением именно термина «иудаистская цивилизация». Это, кстати, не противоречит и подходу С. Хантингтона, который для выделения православно-славянской цивилизации квалифицирующим критерием считал религию и язык.

Применительно к еврейскому обществу желание создать собственное государство стимулировалось массовым антисемитизмом и гонениями на евреев. Проблема национального еврейского государства обсуждалась уже в XVIII в., причем не только евреями, но и в частности видным британским философом и политиком Э. Берком. Он отмечал, выступая в парламенте в 1781 году, что причиной тяжелого положения евреев является отсутствие собственных государственных инструментов, которые могли бы служить их защите – правительства, армии, дипломатов и т. п., в отличие, например, от голландцев или англичан. Существует распространенное мнение о том, что важной предпосылкой создания Израиля была катастрофа европейского еврейства в период с 1933 по 1945 годы.

Факторы, повлиявшие на создание государства Израиль, произвели эффект лишь потому, что еврейским народом была сохранена собственная цивилизация. Именно иудаистская цивилизация, знающая тысячелетнюю историю, стала базисом для государства Израиль после многовекового перерыва (пожалуй, единственный в истории подобный случай). Наличие или отсутствие государства вовсе не является определяющей характеристикой и условием существования цивилизации. Пример иудаистской цивилизации и государства Израиль демонстрирует это.

Полагаю, что в условиях современного состояния общества и, как следствие, столкновения цивилизаций, о котором говорят многие ученые, в том числе и С. Хантингтон, необходимо сохранение, прежде всего, цивилизации. Действительно, на протяжении XX века российская государственность была разрушена дважды. Однако каждый раз государство возрождалось на базе сохранявшихся цивилизационных архетипов, которые и составляют ее основу. На этом основании можно заключить, что существует много общего между российским и иудаистским типами цивилизации. Анализ цивилизационного развития современного общества посредством обращения к обществу еврейскому будет более иллюстративным при рассмотрении такого вида коммуны как кибуц.

Кибуц представляет собой сельскохозяйственную коммуну Израиля, характеризующуюся общностью имущества и равенством в труде и потреблении. Кибуцы появились задолго до создания государства Израиль. Первые переселенцы и создатели кибуцев имели желание трудиться и понимали, что выжить они могут только объединившись. Только коллективный труд и быт могут побороть порожденные капитализмом человеческие пороки, – эта точка зрения преобладала в среде переселенцев. А привязанность к земле они считали залогом возрождения еврейского государства.

Слово «кибуц» переводится с иврита как «община». Действительно кибуцы сыграли колоссальную роль в становлении Израиля. Во многом благодаря им еврейское государство неизменно одерживало победы в войнах. Освоение территории страны – это тоже главным образом заслуга кибуцев. Ю. Штерн, известный политический деятель Израиля, доктор экономических наук: «Надо понимать, что такое Палестина, скажем, 10-х гг. XX века. Это пустыни, малярийные болота, скалы. Не более 20% территории вообще считается потенциально пригодной для сельского хозяйства».

Коммуна, возникшая в 1910 г. недалеко от озера Кинерет, позже названная «Дгания», считается первым кибуцем. Условия жизни в нем были тяжелейшими – палатки, каторжный труд от рассвета до заката, и более чем скудная пища. Все это усугублялось еще и тем, что еврейские поселения в Палестине периодически подвергались нападениям арабов. Поэтому кибуцам приходилось отвлекать силы и средства на создание отрядов самообороны и строительство оборонительных сооружений. Ю. Штерн: «В победе в войне за независимость в 1948-1949 годы способность кибуцев отстоять, так сказать, определенную территорию, защитить границу – на себя продемонстрировала и доказала и оказала очень серьезное влияние в победе Израиля».

Кибуцы дали стране многих крупных военных и политических деятелей. Пять из двенадцати премьер-министров Израиля: Бен Гурион, Леви Эшколь, Голда Меир, Шимон Перес, Эхуд Барак были членами кибуцев. Все те люди, которые стояли у истоков государства Израиль, так или иначе, стояли и у истоков кибуцного движения…

Резюмируя вышесказанное, подчеркнем, что кибуцы явились успешным примером поддержания иудаистской цивилизации. Коммуна явилась основанием создания государства и тем продуктом, который в условиях изменчивости экономических реалий смог приспособиться к ним. Кроме того, кибуцы есть проявления таких архетипов иудаистской цивилизации как коллективизм, социальная справедливость.

Названные политические деятели Израиля родились и долгое время проживали на территории кибуцев, впитав в себя идеологию, которая и позволила им служить и быть полезными своему государству. Полагаю, что указанные государственные деятели в большей степени разделяли дух коллективизма, чем индивидуализма. Коллективизм иудаистской цивилизации (в проекции на кибуцное движение) отодвинуло религию на второй план, сделав главный упор на взаимоподдержку членов коммуны. Кроме того никто не вправе был эксплуатировать других.

Первые поколения евреев успешно справились с задачей создания «нового человека». Принципом, руководством к сосуществованию является следующий девиз: «Каждому по потребностям, от каждого по способности». Полагаю, что и по сей день это осуществляется в Израиле. Поскольку как итог было основано общество, где, безусловно, все неодинаковы, но все равны. Вместе с тем отметим, что индивидуалисты вольны покинуть коммуну, так как достаточно трудно следовать правилам совместного проживания, исповедуя при этом иное понимание общественной жизни, принципов организации труда, его структуризации.

В настоящем это стало причиной снижения числа кибуцев в Израиле. Если к новым рыночным условиям кибуцы приспосабливаться научились, то проблемы социальные, такие, как синдром третьего поколения, стоят перед ними очень остро. Первое поколение членов коммуны было поколением энтузиастов, готовых на любые лишения ради торжества идеи. Второе, воспитанное на этой идее, воспринимает ее как нечто непререкаемое. А вот третьему, выросшему уже в потребительском обществе, принципы коллективизма во многом оказались чужды. И обнаружившаяся тенденция к индивидуалистическим основаниям является, на мой взгляд, тем, что возможно приведет к размыванию и потере, дальнейшей трансформации такого архетипа как коллективизм.

Полагаю, одной из причин здесь является то, что коллективизм иудаистского типа цивилизации носит сугубо «целевой» характер. Вся деятельность индивида в коллективе подчинена решению определенных задач, достижению конкретной цели (выживание, создание государственности и т. д.), достигнув которую коллектив уже не видит причин для дальнейшего ведения подобного образа существования. Именно поэтому последующие поколения основателей кибуцев, достигнув определенного возраста, покидают коммуны.

В свое время известный еврейский философ и писатель М. Бубер заметил: «Кибуц это образцовый не провал, не успех, это образцовое не поражение». Число кибуцев постепенно снижается, и образ жизни в них кардинально отличается от первых коммун. Однако давать какие-либо прогнозы относительно судьбы кибуцного движения в Израиле трудно. Поскольку нестабильная политическая обстановка региона может явиться стартовым механизмом к возрождению этого движения. Кроме того государственная политика направлена на их поддержание.

Пример демонстрирует, что такой архетип как коллективизм является общим для российской и иудаистской цивилизаций. Нельзя не отметить и тот факт, что первые поселенцы кибуцев были выходцы из царской России, а современное население Израиля составляют выходцы из Советского Союза и России.

Однако стоит сразу же оговориться, что коллективизм российский и иудаистский различны в своем содержании. Так, истоки русского коллективизма уходят не в царскую эпоху, а гораздо глубже, в эпоху древней Руси. Именно оттуда берет свое начало территориальный принцип организации общины у русских. Членом общины считался не кровный родственник, как было у подавляющего большинства остальных народов, а любой, кто проживал на этой же территории и принимал общепринятые нормы поведения. Отсюда характерная черта коллективизма российской цивилизации: равные отношения с любым членом общества, и как следствие видение собственных достоинств не за счет принижения, покорения других народов, цивилизаций, а за счет собственного культурного, нравственного совершенствования.

Разумеется, коллективистский принцип общественной жизни имел не только достоинства, но и недостатки, которые, по сути, являлись продолжением его достоинств. Российский тип коллективизма характеризуется тем, что индивид обособляется в коллективе, но не настолько, чтобы действовать против него. В основе такого единения лежат в большей степени нравственные качества личности. Именно по этой причине на всем протяжении существования российской цивилизации члены общества формировались как личности нравственного типа.

В проекции на современное российское общество можно говорить о тенденции размывания архетипических оснований цивилизации, и не только относительно коллективизма, но и патриотизма, социальной справедливости. Утрата нравственных начал, ведет за собой уход от коллективистских оснований цивилизации. Кроме того, можно отметить и урбанизацию, разрушение социальных связей, изменение конъюнктуры рынка и многие другие факторы, влияющие на процесс вымывания из коллективной памяти народа архетипических установок.

Если ничего не противопоставить этим тенденциям, они приведут к тому, что цивилизационные основания будут размыты и в итоге государство распадется. И вряд ли при отсутствии государственности мы аналогично еврейскому народу вновь возродимся.

 

 

Ангараева Елена Николаевна, студентка БГУ.

Научный руководитель – профессор В.А. Туев