Социальная справедливость как основной критерий

Социального государства

 

Испокон веков проблема общественного мнения, согласия-несогласия обращала на себя внимание великих мыслителей. Весьма важную идею о роли согласия и несогласия в обществе можно найти в наследии Сократа. Он утверждал, что путём умственных упражнений можно выявить закон справедливости и добра, а если эти идеи претворять в жизнь, то можно усовершенствовать человеческую душу. Исходным моментом является согласие граждан, которое, по мнению Сократа, должно оформляться в виде договора. Когда государство организовано на разумных началах согласия и справедливости, у человека возникает основание для свободы. Афинский реформатор, политик и поэт Солон в социальном несогласии, междоусобицах, беззаконии видел наибольшее зло для государства и вред для всего народа.

Представитель географического детерминизма Л.И. Мечников считал, что закон социального прогресса проявляется в нарастании общечеловеческой солидарности, выделяя следующие её ступени: 1) принудительная и устрашающая, 2) разделение труда и социальная специализация, 3) свободное объединение на основе общности интересов и сознательное стремление к согласию-солидарности. Он доказывал, что, хотя в обществе присутствуют борьба и войны, основными тенденциями общественного развития остаются альтруизм, свобода, взаимопомощь и солидарность [1].

В России в течение многих десятилетий ученые анализировали и изучали динамику массовых возмущений, акцентируя особое внимание на социально-психологическом состоянии общества, его противоречиях и настроениях, характерных на разных этапах развития и в разных ситуациях. Подобные наблюдения преимущественно выявляли в обществе опасения, разногласия, а также острые реакции населения на происходящие события в жизни страны. Данные исследования свидетельствуют о заметных переменах в российском социуме за последние десятилетия. Россия переживает сегодня трудный период времени, находится на переломном этапе своего развития. В связи с реорганизацией политической, экономической и социальной системы усилилось расслоение различных групп населения и, как следствие, возросла социальная напряженность и конфликтность.

Общество терзают различные конфликты, и в этих условиях на первый план выходит проблема поддержания стабильности и согласия в обществе, возникает необходимость в исследовании такого явления как «протестное движение» – многогранной формы выражения недовольства различных социальных групп, имеющих свои индивидуальные социально-экономические интересы. В силу этих причин протестное движение содержит внутренние противоречия, активности возмущений свойственна непредсказуемость, динамичность, и в определенных условиях может способствовать перерастанию латентного протеста в открытый протест, переходу с локального уровня (отдельная организация, предприятие), на региональный и федеральный [2]. Очень важно учитывать подобные перемены в среде социальной и экономической напряженности в современной России.

Право на свободу собраний, самовыражения – одно из важнейших в демократическом обществе. Возможность его реализации дает гражданам наиболее доступный механизм выражения мнений по волнующим вопросам и прямого обращения к органам государственной власти, путем мирного выхода к соответствующим учреждениям с претензиями и требованиями. В свою очередь, и для самих органов власти – это также полезный источник обратной связи с обществом, позволяющий оперативно учитывать его позицию при принятии значимых решений. Право на свободу собраний, как одна из истинных основ демократии, закреплено в основных договорах по правам человека, и в обязательствах в рамках Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе. В России право является конституционным, основа его юридического содержания сегодня первично закреплена в статье 31 Конституции Российской Федерации: «Граждане Российской Федерации имеют право собираться мирно без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование» [3].

В настоящее время реализация права на свободу собраний в Российской Федерации крайне затруднена принятыми Государственной Думой поправками к Кодексу об административных правонарушениях (КоАП) и федеральный закон «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях», вступившими в силу 9 июня 2012 года. Данные поправки принимались без широкого обсуждения и согласования с обществом, поспешно и в чрезвычайных условиях. Государственная Дума должна была принять закон до заранее известной даты – дня проведения протестного «Марша миллионов» 12 июня. Эксперты и аналитики оценивают это как политическое решение, принятое, чтобы отпугнуть потенциальных участников акций и сделать максимально дискомфортным обращение к мирным публичным протестам, как инструменту выражения мнения.

Президент РФ, формально являющийся гарантом Конституции РФ, подписал этот закон, несмотря на неправовой и политически мотивированный характер поправок, прямо противоречащих целому ряду статей Конституции РФ. В результате такого подхода к принятию законодательных актов получившийся документ открыто и явно вступает в противоречия с действующей Конституцией РФ, в частности с разделами, касающимися основ конституционного строя РФ, а также прав и свобод человека и гражданина.

Принятый новой редакции федеральный закон противоречит части 2 ст. 55 Конституции РФ, которая гласит: «В Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина»[3]. Новая редакция отменяет ряд ранее существовавших возможностей реализации права. В частности, новый закон налагает непредусмотренные ранее ограничения на целые группы граждан, например, запрещает выступать организаторами публичных мероприятий лицам, которые более двух раз подвергались административным взысканиям по ряду статей КоАП. Данный запрет закреплен в законе как дополнительное ограничение, но фактически он является для этих лиц повторным наказанием в форме ограничения на вид деятельности, которое недопустимо в соответствии с частью 1 статьи 50 Конституции РФ:

1. Никто не может быть повторно осужден за одно и то же преступление.

2. При осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона.

3. Каждый осужденный за преступление имеет право на пересмотр приговора вышестоящим судом в порядке, установленном федеральным законом, а также право просить о помиловании или смягчении наказания.

Часть 1 статьи 15 Конституции РФ гласит: «Законы и иные правовые акты, принимаемые в РФ, не должны противоречить Конституции РФ». Следовательно, можно сделать вывод о том, что действующая на сегодняшний день редакция закона о митингах противоречит Конституции РФ и создает условия для дальнейшего законодательного ограничения прав граждан [4].

Так, в феврале 2016 года Госдума одобрила нашумевшие поправки правительства, по которым автопробеги и установка палаточных городков в общественных местах теперь классифицируются как массовые протестные акции и регламентируются Федеральным Законом. Теперь одиночный пикетчик (по закону он не обязан уведомлять о своей акции), использующий быстровозводимую сборно-разборную конструкцию (палатки, щиты, агитационные кубы – все то, что создает препятствие для движения транспортных средств и пешеходов), обязан будет сообщить о своих намерениях не позднее трех дней до начала мероприятия.

В индустриально развитых государствах очень строго различают организаторов массовых акций и участников уличных беспорядков. Их многолетняя протестная история и опыт смогли помочь в выработке по-настоящему сбалансированной и эффективной правовой базы. Главное ее отличие от законопроекта в России заключается в дифференцированном подходе к участникам шествий. Четкое разграничение организаторов – и провокаторов, мирных демонстрантов – и погромщиков. Репрессивные суровые меры направлены против тех, кто учиняет беспорядки на улицах, а наказания, предусмотренные для организаторов митингов, не столь существенны и касаются в основном нарушений правил проведения демонстраций.

В ФРГ митинги регулируются федеральным законом о собраниях и шествиях в редакции 1978 года. Этот документ также предусматривает уведомительный порядок проведения митингов. «Записку» в местное отделение полиции необходимо подать не позднее двух дней до начала мероприятия. Для этого можно заполнить в Интернете соответствующую заявку. Если же митинг спланирован заранее, а заявка не была отправлена в полицию, то можно налететь на штраф или угодить в тюрьму на один год. На практике все происходит без подобных эксцессов.

Максимальные штрафы в Германии применяются довольно редко. В законе прописаны штрафы до 15 тысяч, и, кажется, что российский закон в два раза гуманнее. Но в Германии, не говоря уже о том, что уровень доходов в среднем заметно выше, все административные штрафы, начиная от суммы в 250 евро, присуждаются исходя из финансовой ситуации нарушителя. В результате таких больших штрафов, которые названы в законе, на практике не бывает. При рядовых нарушениях штрафы будут всегда во много раз меньше. Человек может отказаться платить штраф, который считает для себя слишком высоким, и при судебном разбирательстве его материальное положение будет учтено и станет основой для решения о размере штрафа [5].

Наглядным примером выражения протеста народом и учета его властью стал референдум в Нидерландах об ассоциации Украины и Европейского союза, который состоялся в начале апреля этого года. Голосование такого типа состоялось в стране впервые, на основе принятого 1 июля 2015 года закона о консультативном референдуме. Референдум является «консультативным» лишь отчасти, согласно Закону Нидерландов о референдуме его полное название – «консультативный и корректирующий». Смысл процедуры референдума заключается в том, что избиратели обязывают правительство или группу депутатов выпустить «корректирующий» законопроект, а затем вынуждают парламент совершить повторное голосование за или против ассоциации с Украиной в рамках такого корректирующего закона. Закон обязывает правительство принимать во внимание его результаты, если явка составляет более 30%. Явка составила 32,2%, что позволяет считать референдум состоявшимся [6].

Любой закон в идеале должен быть написан так, чтобы его понимал любой, даже максимально далёкий от юриспруденции человек. Соблюсти это условие удаётся далеко не каждому кодексу, но УК РФ в этом плане - настоящий образец того, как нужно писать законы. «Убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку...», «Кража, то есть тайное хищение чужого имущества...», «Государственная измена, то есть шпионаж, выдача государственной тайны либо иное оказание помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации...» и так далее. В каждом из приведённых примеров имеется вот это небольшое, но очень важное «то есть». Почти в каждой статье российского Уголовного кодекса конкретно разъясняется, в чём заключается преступление. Однако, не так давно, благодаря расширению власти Федерального закона № 54 вышло в свет яркое исключение – статья 212.1 УК РФ о «неоднократном нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования» [7].

Статья была введена в Уголовный кодекс России летом 2014 года. Она вводит наказания за неоднократные нарушения в ходе массовых акций. Является уголовной, но по факту регулирует наказание за административные проступки.

Никакого объяснения того, что подразумевается под «нарушением установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования». В примечании есть ссылка на статью 20.2 КоАП РФ, но из этой статьи мы не узнаем, чего не нужно делать, чтобы не «нарушить установленный порядок». Эта информация содержится в комментариях к Кодексу об административных правонарушениях. Выходит, что для понимания, за какие конкретно действия дается приговор, нужно иметь под рукой сразу два кодекса, один из которых должен включать еще комментарии. Никаких «то есть» и кратких объяснений.

Что нельзя делать при проведении собраний, митингов, демонстраций, шествий или пикетирований, чтобы не нарушить «установленный порядок»? Во-первых, мероприятие должно быть согласовано с властями. Во-вторых, участники не должны иметь при себе оружия или предметов, специально изготовленных для причинения вреда. В третьих, нельзя привлекать к участию в митинге экстремистские организации, нельзя использовать их символику и распространять материалы. Также участникам митингов запретили скрывать свои лица (например, заматывая их шарфами).

За все эти проступки (не преступления с точки зрения закона) полагается административная ответственность: максимум – до 20 тысяч рублей штрафа или до 10 суток административного ареста.

И что выходит самое удивительное: три административных правонарушения, за которые гражданина судят и наказывают штрафом или арестом, если они совершены в течение полугода, магическим образом превращаются в уголовное преступление. Это даже не рецидив, когда за повторное совершение правонарушения полагается более строгое наказание. К примеру: нахождение в нетрезвом состоянии в общественном месте – тоже административное правонарушение, за которое полагается наказание. Если бы за три привода в отделение в подобном виде вдруг наступала уголовная ответственность, то проблема с алкоголизмом в обществе была бы решена. Обвиняемого по данной статье судят совокупно за несколько нарушений, не взирая на то, что за некоторые человек уже понес наказание. Таким образом, человек дважды оказывается наказан за одно и то же деяние.

В уголовном деле по данной статье рассматриваются четыре эпизода, по трем из которых уже вынесены административные решения. Таким образом, нарушается принцип справедливости правосудия: ведь на 75% приговор уже предопределен. Кроме того, во время административных задержаний потенциальный обвиняемый, вероятней, не пользуется услугами адвоката, что нарушает право на адвокатскую защиту.

Ещё один парадоксальный момент со статьёй 212.1 УК РФ: «неоднократное нарушение установленного порядка проведения митингов» – преступление средней тяжести. Для сравнения: примерно такой же срок можно получить за торговлю наркотиками в особо крупном размере или в составе организованной группы. Человек, трижды вышедший с плакатом на улицу, по степени опасности для общества приравнивается к наркоторговцу [8].

Подобная статья могла появиться в российском законодательстве лишь по недосмотру, поскольку она напрямую противоречит сразу нескольким статьям Конституции, в частности статье 50, которая гласит, что никого нельзя судить дважды за одно и то же преступление.

Вследствие введения данной статьи под угрозой уголовного преследования оказались практически все политические, гражданские и экологические активисты, пытающиеся реализовать конституционное право на свободу собраний и свободу слова.

Феномен протестного движения в России обладает комплексным системным характером, проявляется в разнообразных формах, зачастую в латентных, тесно связанных друг с другом. Проводя параллель между протестной активностью россиян прошлого столетия и общественным протестом 21-го века, видно, что формы и методы протестного движения претерпевают существенные изменения. Основное отличие заключается в результативности и массовости коллективных протестных действий [2].

Массовый протест – активная форма конфликтного поведения. Он может быть организованным или стихийным, прямым или косвенным, принимать характер насилия или ненасилия. Организаторами массовых протестов выступают, как правило, политическая организации и так называемые группы давления.

Формами выражения протеста могут быть: собрания, митинги, шествия, демонстрации, пикетирования.

Различная по интенсивности и развитию протестная активность в регионах России, недостаток культуры протестных акций, политическая неопытность масс, порой позволяющих втянуть себя в межнациональные и другие конфликты, не умеющих своевременно разобраться в истинных целях тех или иных политических лидеров, приводят к разрозненности, неспособности протестного движения оказать влияние на перемену политической обстановки в стране, но выделяются регионы, к числу которых относится Иркутская область, уже способные быть в числе «передовых» по развитию протестного электорального движения, стабильно «набирающего обороты» [9].

По данным Института развития избирательной системы России Иркутская область имеет самый высокий протестный потенциал среди всех регионов.

Неустойчивость электоральной ситуации, территориальное рассредоточение экономики, полицентризм, высокий уровень фрагментации элиты – именно эти особенности региона способствовали возникновению «электоральной аномалии» – беспрецедентного итога выборов губернатора Иркутской области осенью 2015 года.

Cергей Левченко – первый представитель Коммунистической партии, избранный губернатором после возвращения выборов на эту должность в 2012 году. Впервые после возвращения губернаторских выборов состоялся второй тур, впервые убедительно победил оппозиционный кандидат.

Результаты выборов губернатора Иркутской области, когда главой региона был избран представитель КПРФ, только на первый взгляд стали неожиданностью. За последние пять лет Приангарье уже не первый раз отказывает в доверии представителю партии власти. В регионе сильны протестные настроения: губернатор здесь фигура не сакральная и политически не тяжелая. Он здесь не царь и бог, не «хозяин региона» [10].

Российская традиция разрешения конфликтных ситуаций различ­на с американской и западноевропейской. Последние ориентированы на переговоры и компромисс, в российском варианте высшей ценностью является борьба до победы, независимо от жертв и разрушений. Это объясняется осо­бенностями исторического развития России, в которой веками сохранялись наиболее тяжелые формы крепостной зависимости, политического, националь­ного гнета самодержавия, боязнь реформ и неспособность правящего класса к обновлению.

Протестная региональная активность значительно выше среднего уровня общероссийской, что должно вызывать несомненное беспокойство региональных и федеральных властей. Социологи фиксируют в России рост протестных настроений, но пока не считают его критическим и сомневаются в способности оппозиции возглавить или хотя бы усилить протестное движение, в Иркутской области можно с уверенностью прогнозировать нарастание протестной активности, его массовость, периодичность, что вполне может привести к необратимым последствиям [2].

Ситуация с обеспечением свободы собраний в России крайне критическая. Принятые в 2012 году изменения законодательства не согласуются с международными стандартами и решениями международных органов. Эти положения противоречат букве и духу Руководящих принципам свободы собраний БДИПЧ ОБСЕ (Бюро по демократическим институтам и правам человека / Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе) и Венецианской Комиссии Совета Европы.

С передачей полномочий в процедурах и условиях регулировании собраний региональным законодательным собраниям, созданы условия, при которых в каждом из регионов условия реализации свободы собраний гражданами чрезвычайно отличны. Региональное законодательство формируется самостоятельно, без учета и влияния конституционных и международных принципов и правил в обеспечении свободы собраний. Ситуация усугубляется внутренними противоречиями федерального и регионального законодательства, которые усугубляют произвольное правовое регулирование свободы собраний. В частности, ни в одном региональном законе не представлен порядок и процедура того, как обеспечивается «достижение целей собраний» – необходимое условие, которое упоминается в федеральном законодательстве. Процесс принятия региональных законов фактически происходит без контроля Правительства России [4].