Лицо, тело и речь при общении

Вам уже известно, что управление лицом, те­лом и речью используется одновременно для того, чтобы передать одни смыслы и скрыть другие. Каждый человек, обыкновенно не от­давая себе отчет, поддерживает строгий и не­прерывный контроль за выражением лица, по­зами и телодвижениями во время повседнев­ного взаимодействия с другими. Люди также организуют свою деятельность в контекстах общественной жизни, преследуя одинаковые цели, о чем и пойдет речь дальше.

Случайные встречи

Есть немало ситуаций в общественной жиз­ни, когда включаешься в нефокусированное взаимодействие, названное так Гоффманом. Несфокусированное взаимодействие происхо­дит, если люди проявляют осведомленность о присутствии друг друга. Обычно так случа­ется при большом скоплении народа на улице в часы пик, в кулуарах театра или на при­еме. В присутствии других, даже ни с кем не разговаривая, они все время принимают

Лицо, тело и речь при общении

Знаток улицы

Вы когда-нибудь переходили на другую сторону улицы, почувствовав опасность от идущего вам вслед либо направляющегося к вам? Элайджа Ан­дерсон — один из тех социологов, кто попытался понять такие элементарные взаимодействия!

Андерсон приступил к описанию социаль­ного взаимодействия в двух кварталах, располо­женных по соседству в одном американском го­роде. Его книга «Знатокулицы: раса, класс и раз­нообразие в городской общине» (Anderson 1990) содержала открытие — изучение повседневной жизни проливает свет на то, как социальный по­рядок создается из отдельных структурных эле­ментов, образованных несметным числом взаи­модействий на микроуровне. Андерсон устано­вил, что те способы взаимодействия на улицах, к которым прибегают многие чернокожие и бе­лые, имеют самое непосредственное отношение к структуре расовых стереотипов, а она, в свою очередь, связана с экономической структурой общества. Так он показал связь между взаимо­действиями на микроуровне и общественными макроструктурами.

Андерсон начал с напоминания о сделан­ном Ирвингом Гоффманом описании того, как в особых контекстах или местах возникают со­циальные правила и создаются статусы: «Когда человек попадается на глаза другим, последние сообща стараются добыть информацию о нем либо воспользоваться той, что уже есть в их распоряжении... Сведения о человеке позволя­ют определить ситуацию, давая им возможность знать заранее, что он будет ждать от них. а они — от него».

Вслед за Гоффманом Андерсон задался во­просом о том, какие типы сигналов и знаков, по­даваемых образом действий, составляют словарь взаимодействия на улице. Он пришел к выводу о том, что:

Цвет кожи, пол, возраст, товарищи, одежда, юве­лирные украшения и вещи, имеющиеся у людей

при себе, позволяют установить, кто они, на­столько, чтобы строились предположения и от­крывалась возможность для общения. Движе­ния (быстрые или замедленные, притворные или спонтанные, понятные или невразумительные) затем уточняют характер этого общения на ули­це. Такие факторы, как время дня либо действия, «объясняющие» присутствие человека, также мо­гут повлиять на то, каким образом и насколько быстро утратит актуальность имидж «чужака». Если же посторонний не пройдет осмотр, и его сочтут «опасным», может возникнуть имидж хищ­ника, а находящиеся поблизости пешеходы по­стараются сохранять дистанцию, соразмерную такому имиджу (Anderson 1990,167).

Андерсон установил, что вероятнее всего прой­дут осмотр те, кто не соответствуют общепри­нятым стереотипам опасных людей: «дети сразу проходят его, а белые женщины и мужчины — медленнее, тогда как самому неспешному осмот­ру подвергаются чернокожие женщины, мужчины и подростки мужского пола». Показав причину напряженного характера взаимодействия в таких внешних признаках общественного положения, как раса, класс или пол, Андерсон объясняет, что нам недоступно полное понимание ситуации, по­ка рассматриваются локальные взаимодействия сами по себе. Так им устанавливается связь между локальными взаимодействиями и макро­процессами.

Андерсон доказывает, что люди являются «знатоками улицы», если владеют таким навыком, как «умение сторониться», для того чтобы спра­виться с осознаваемой ими незащищенностью от насилия и преступности. По мнению Андер­сона, те из белых, кто не относятся к знатокам улицы, не видят различия между чернокожими (например, между молодыми людьми из среднего класса и бандитами). Они также могут не знать, как изменить скорость шагов, чтобы оказать­ся позади «подозрительной» личности, либо как обойти «зловещие кварталы» в разное время суток.

 

участие в общении при помощи поз, мимики и телодвижений.

Фокусированное взаимодействие имеет место, если люди открыто относятся со вни­манием к тому, что говорят или делают другие. За исключением случая, когда кто-нибудь сто­ит в одиночестве, например, во время приема, все взаимодействия состоят как из фокуси­рованного, так и нефокусированного обмена. Гоффман определяет случай фокусированного взаимодействия как встречу, и большая часть

нашей повседневной жизни заполнена встре­чами с другими людьми — членами семьи, друзьями, коллегами, что зачастую происходит на фоне нефокусированного взаимодействия с присутствующими посторонними. Разгово­ры о пустяках, семинарские дискуссии, игры и рутинные контакты лицом к лицу (с про­давцами билетов, официантами, продавцами магазинов и пр.) — все это примеры встреч.

Встречу всегда нужно начать с «открытия», которое служит признаком того, что правило

Глава 4. Социальное взаимодействие и повседневная жизнь

 

гражданского невнимания больше не действу­ет. Когда посторонние встречаются и начина­ют разговор, например, на приеме, то с пре­кращением действия этого правила при всех обстоятельствах существует риск, поскольку легко может возникнуть непонимание харак­тера состоявшейся встречи (Goffman 1971). Поэтому установление зрительного контакта сначала бывает двусмысленным и временным. Тогда человек может поступить так, будто он или она не делали явных поползновений, коль скоро инициативу не поддержали. При фоку­сированном взаимодействии мимикой и же­стами наряду со сказанными друг другу слова­ми в равной мере пользуется каждый. Гоффман делает различие между «деланными» и «спон­танными» выражениями. К числу первых от­носятся слова и жесты, посредством которых одни люди производят определенное впечат­ление на других. Ко вторым — намеки, за­метные тем, кто может проверить их искрен­ность или правдивость. Так, хозяин ресторана, с вежливой улыбкой выслушивая слова кли­ентов о том, как им понравились его блюда, одновременно отмечает, насколько они кажут­ся довольными самой едой, много ли от нее осталось нетронутым, и каким тоном они вы­ражают свое удовлетворение.

Маркеры

В обычный день большинство из нас встреча­ется и разговаривает с разными людьми. На­пример, Екатерина встает, завтракает с семьей и, вероятно, провожает своих детей в школу, ненадолго остановившись у школьных ворот, чтобы обменяться шутками с другом. Она едет на работу, может быть слушая радио. В течение дня она обменивается мнениями с коллегами и посетителями, то вступая в краткие беседы, то проводя встречи на формальном уровне. Любая из таких встреч, возможно, отличается по маркерам, или категориям, как у Гоффма-на, благодаря чему устанавливается различие между одним эпизодом и другим, ему предше­ствующим в фокусированном взаимодействии, а также между ним и нефокусировапным взаи­модействием, происходящем на заднем плане (Goffman 1974).

Во время приема, например, беседующие люди постараются выбрать себе место и то­нальность разговора таким образом, чтобы создать «укрытие» от остальных. Они могут стать лицом к лицу, затруднив тем самым вме­шательство других, пока они не решат пре-

кратить беседу либо не ослабят границы их фокусированного взаимодействия, разойдясь в разные стороны. В не столь официальной обстановке часто используют общепринятые средства для оповещения о начале и окон­чании встречи. Сигналом к началу спектакля служат меркнущий свет и подымающийся за­навес. Когда же он заканчивается, свет снова зажигается, а занавес опускается.

Маркеры очень важны либо при совер­шенно необычной встрече, либо когда веро­ятно двусмысленное истолкование происходя­щего. Если, к примеру, натурщицы позируют обнаженными перед классом живописи, то в его присутствии они, как правило, не сни­мают или не надевают одежду. Оба действия, совершаясь при закрытых дверях, позволяют внезапно обнажить и укрыть тело. Таким об­разом маркируется начало и конец эпизода, а также сообщается об отсутствии сексуаль­ного смысла, который бы мог возникнуть, поступи они иначе.

На таких весьма ограниченных простран­ствах, как лифты, затруднена маркировка сфе­ры фокусированного взаимодействия. К то­му же, в отличие от других ситуаций, нахо­дящимся там людям нелегко дать понять, что они не вслушиваются в чужие разговоры. Кро­ме того, им трудно сделать так, чтобы осталось незамеченным, что они смотрят друг на дру­га пристальнее, чем это допускают нормы гражданского невнимания. Поэтому пассажи­ры лифтов нередко нарочито делают вид, буд­то «не слушают» и «не смотрят», уставившись в пространство либо на кнопочную панель, ку­да угодно, только — не друг на друга. Разговор обычно прекращается или ограничивается ко­роткими репликами. Нечто похожее случается в офисе или дома, когда несколько человек беседуют, а одного из них отвлекает теле­фонный звонок, тогда остальные не в состо­янии сразу продемонстрировать гражданское невнимание, и им приходится нерешительно, вяло продолжать начатый разговор.