Исследование правовых основ войны

Вопросы правовых основ войны и мира исследовал самый крупный голландский ученый XVII в. — юрист Гуго Гроций (1583–1645 гг.), потомок бургундского дворянина. Отец Гуго Гроция жил в Голландии и занимал должность бургомистра г. Дельфта. Вся семья принадлежала к университетской интеллигенции.

Уже в 14-летнем возрасте Гуго Гроций проявлял научные дарования, и французский король Генрих IV сказал о нем: «Вот чудо Голландии». Гроций изучал произведения древних классиков и право. В 1598 г., т. е. в 15 лет, в Орлеанском университете он получил степень доктора права. Затем занимался адвокатской практикой.

В 1609 г. была опубликована часть его трактата «О праве добычи», озаглавленная «Свободное море, или о праве, принадлежащем голландцам в области торговли с Индией». Трактат был направлен против притязаний Испании, Португалии и Англии на морское господство и выражал интересы голландской буржуазии.

В 1618 г. Гуго Гроций был осужден на пожизненное заключение за участие в религиозно-политической организации. Он просидел в замке около двух лет, затем ему удалось бежать во Францию, где король Людовик XIII назначил голландскому ученому пенсию. Во Франции Гуго Гроций написал трактат «Три книги о праве войны и мира», изданный в 1625 г., а в 1627 г. внесенный в папский список запрещенных книг, в котором находился до 1900 г. Этот трактат является попыткой исследовать правовые основы войны и мира.

Международно-правовые взгляды Гуго Гроция являлись для своего времени, безусловно, прогрессивными. Они были направлены против феодальной анархии и объективно выражали интересы прогрессивного в то время класса буржуазии, выступавшей в союзе с дворянством. Против феодальной анархии вела борьбу также и королевская власть в союзе с буржуазией. И субъективно Гроций оказывался сторонником монархических, а не республиканских порядков.

Гуго Гроций написал свой трактат «в защиту Справедливости», исходя из того, что люди, «утомленные распрей», жаждут «повсеместного» водворения мира.

Войны, которых невозможно избежать, следует вести в соответствии с принципами права и гуманности. Вследствие этого [521] автор начал свой трактат с определения права, вытекающего «из природы вещи», а не путем внешнего установления, изменчивого во времени и различного в разных местах.

Гроций различал естественное и внутригосударственное право.

«Мать естественного права. — говорил он, — есть сама природа человека»{471}. Особенность человеческой природы заключается в контролируемом разумном стремлении к общению, которое и является источником естественного права. «Право естественное есть предписание здравого разума»{472}. Однако этот источник имел буржуазное содержание, исходил из незыблемости частной собственности на средства и продукты производства. Утверждалась также неизменность естественного права, что выражало метафизические взгляды голландского ученого.

Помимо естественного, существует, по Гроцию, право волеустановленное, к которому относятся право народов и государственное право. Последнее осуществляет государство, которое «есть совершенный союз свободных людей, заключенный ради соблюдения права и общей пользы»{473}.

Весь государственный аппарат приводит в движение верховная власть, т. е. такая власть, которая не находится ни под чьим контролем. Гроций не признавал народного суверенитета, опровергал его рядом доказательств и говорило «многих бедствиях», проистекавших из такового. Так выражалась боязнь буржуазии революционных выступлений народных масс.

Однако если «насилие начальствующих лиц» угрожает чьей-либо жизни, то в этом случае в трактате предусматривается право вооруженной рукой отражать такое насилие, «право войны свободного народа против государя», который «замышляет гибель всего народа». «Дело в том, что тот, кто объявляет себя врагом всего народа, тем самым отрекается от царства»{474}. [522]

Право народов, по Гроцию, представляет собой, по существу, международное право, возникающее по взаимному соглашению государств для пользы. Из отношений между государствами возникает война, которая «ведется против тех, кого невозможно принудить к чему-нибудь в судебном порядке»{475}.

Войны ведутся «ради заключения мира», «война приводит нас затем к миру как своей конечной цели»{476}. Это был протест против непрерывных войн, разорявших Европу и отрицательно влиявших на промышленную и торговую деятельность буржуазии. Поэтому конечной целью войны объявлялся мир, не исключавший, однако, колониальных захватнических войн.

Что же такое война? Это «есть состояние борьбы силою как таковою»{477}. Гроций коснулся происхождения термина. Слово «война» (bellum) произошло от более древней формы — duellum (поединок). У греков термин «война» (рólemos) произошел от обозначения «множества»; в древности у них «раздор» был выведен из слова «распад». Название войны относится только к вооруженному столкновению государств.

Каково же содержание «конечной цели» (мира), для достижения которой ведется война? Таким содержанием является обеспечение себе самосохранения путем применения силы. «Самая цель войны — сохранение в неприкосновенности жизни и членов тела, сохранение и приобретение вещей, полезных для жизни, — вполне соответствует первым побуждениям природы...»{478} Следовательно, война — источник обогащения. Таковы «первые побуждения» буржуазии.

Гроций привел высказывание Галена о том, что «человек есть животное, рожденное для мира и войны, хотя он и не наделен от рождения средствами нападения и защиты, но имеет руки, приспособленные как для изготовления оружия, так и для обращения с ним»{479}. Вследствие этого «здравый разум» и «природа общества» воспрещают применение только несовместимого с самим обществом насилия, т. е. такого, которое нарушает чужое право, частную собственность.

Право народов, а также законы и обычаи, говорит Гроций, отнюдь не осуждают войны. В доказательство он привел утверждение Гермогениана о том, что «войны как раз введены правом народов»{480}. Право естественное также не отвергает войны. [523]

Заслуживает особого внимания первая развернутая и обстоятельно аргументированная попытка классификаций войн, и прежде всего их деление на публичные, частные и смешанные. Публичные войны ведутся органами гражданской власти, частные — лицами, не имеющими власти; смешанные войны ведутся, с одной стороны, как публичные, с другой стороны, как частные. Частные войны не противоречат естественному праву и поэтому дозволены.

Исследуя вопрос о том, «может ли какая-либо война быть справедливой, или, иными словами, дозволено ли когда-либо воевать», Гроций обосновал деление войн на справедливые и несправедливы е.

Отправным пунктом в этом отношении является определение права, которое «здесь означает не что иное, как то, что справедливо... право есть то, что не противоречит справедливости. Противоречит же справедливости то, что противно природе существ, обладающих разумом»{481}.

Не противоречит справедливости та война, которая является ответом на правонарушение. Справедливыми причинами войн являются самозащита, возвращение имущества, наказание{482}.

Справедливую (в смысле законности) войну Гроций назвал торжественной войной. При этом публичные войны могут быть более или менее торжественные. Таким образом, признавалось многообразие и различные степени справедливости. На вопрос, может ли война быть справедливой для обеих сторон, автор отвечал положительно с оговоркой — если понимать справедливое по отношению к определенным правовым последствиям.

«Если отвлечься от внутригосударственных законов, — писал автор, — по-видимому, каждое должностное лицо как для защиты вверенного ему народа, так и для осуществления актов власти располагает правом ведения войны, если встретит сопротивление»{483}. Начинать войну ради подданных, по утверждению Гроция, справедливо, тем не менее не всегда ее следует предпринимать ради них.

Голландский юрист осуждал войны несправедливые, к которым относил прежде всего захватнические войны. Исходным пунктом определения несправедливых войн Гроций считал установление различия между причинами оправдательными (предлогами) и побудительными (собственно причины). Предлоги «могут быть приведены явно», подлинные же причины войны скрыты, и их необходимо выявить. [524]

Войны, не имеющие оправдательных и побудительных причин, «суть войны зверские», а имеющие только причины побудительные, но не оправдательные, «суть войны разбойнические»{484}. Бывают также некоторые причины, которые имеют ложную видимость справедливости, например, неопределенный страх. Опасение мощи соседей не является достаточной причиной войны. «Ибо для того, чтобы защита была справедливой, она должна быть необходимой... Поэтому менее всего заслуживает одобрения мнение тех, кто признает достаточной причиной войны, если сосед, не встречая препятствия ни в каком соглашении, возведет на своей границе крепость или иное сооружение, могущее причинить когда-либо ущерб другому соседу»{485}.

Причинами несправедливых войн, утверждал Гуго Гроций, являются: желание захватить лучшую плодородную землю вместо покинутых пустынь и болот, жажда свободы в подвластном народе, стремление подчинить себе других людей оружием, желание получить то, что вытекает из обязательства не в силу строго формального права, но в силу иного права. Следует также различать войну, возникшую по несправедливой причине, и такую, в которой порок приходит извне, отчего война все же не становится несправедливой. Несправедливой внешней причиной является жажда власти и богатства. «Единственная и древнейшая причина войны, — говорит Саллюстий, — есть сильная жажда власти и богатства... Золото и другие богатства — главная причина войн, сказано у Тацита»{486}. Однако преступно воевать ради добычи или вознаграждения.

Войну следует предпринимать только по необходимости или в силу важнейших причин в крайних обстоятельствах. «Редко причина возникновения войны тагава, что ее или невозможно, или не должно избегнуть»{487}.