Место взаимодействия в структуре общения

Интерактивная сторона общения — это условный термин, обозначающий характеристику тех компонентов общения, которые связаны с взаимодействием людей, с непосредственной организацией их совместной деятельности. Исследование про­блемы взаимодействия имеет в социальной психологии давнюю традицию. Интуитивно легко допустить несомненную связь, которая существует между общением и взаимодействием лю­дей, однако трудно развести эти понятия и тем самым сделать эксперименты более точно ориентированными. Часть авторов просто отождествляют общение и взаимодействие, интерпрети­руя и то и другое как коммуникацию в узком смысле слова (т. е. как обмен информацией), другие рассматривают отношения между взаимодействием и общением как отношение формы не­которого процесса и его содержания. Иногда предпочитают го­ворить о связанном, но все же самостоятельном существовании общения как коммуникации и взаимодействия как интеракции. Часть этих разночтений порождена терминологическими труд­ностями, в частности тем, что понятие «общение» употребляет­ся то в узком, то в широком смысле слова. Если придерживать­ся предложенной при характеристике структуры общения схе­мы, т. е. полагать, что общение в широком смысле слова (как реальность межличностных и общественных отношений) вклю­чает в себя коммуникацию в узком смысле слова (как обмен ин­формацией), то логично допустить такую интерпретацию взаи­модействия, когда оно предстает как другая — по сравнению с коммуникативной — сторона общения. Какая «другая» — на этот вопрос еще надо ответить.

Если коммуникативный процесс рождается на основе неко­торой совместной деятельности, то обмен знаниями и идеями по поводу этой деятельности неизбежно предполагает, что до­стигнутое взаимопонимание реализуется в новых совместных попытках развить далее деятельность, организовать ее. Участие одновременно многих людей в этой деятельности означает, что каждый должен внести свой особый вклад в нее, что и позволя­ет интерпретировать взаимодействие как организацию совмест­ной деятельности.

В ходе ее для участников чрезвычайно важно не только об­меняться информацией, но и организовать «обмен действиями», спланировать общую деятельность. При этом планировании возможна такая регуляция действий одного индивида «планами, созревшими в голове другого» (Ломов Б. Ф. Общение как проблема общей психологии/Методологические проблемы со­циальной психологии. М., 1975), которая и делает деятельность действительно совместной, когда носителем ее будет выступать уже не отдельный индивид, а группа. Таким образом, на вопрос о том, какая же «другая» сторона общения раскрывается поня­тием «взаимодействие», можно теперь ответить: та сторона, ко­торая фиксирует не только обмен информацией, но и организа­цию совместных действий, позволяющих партнерам реализо­вать некоторую общую для них деятельность. Такое решение вопроса исключает отрыв взаимодействия от коммуникации, но исключает и отождествление их: коммуникация организуется в ходе совместной деятельности, «по поводу» ее, и именно в этом процессе людям необходимо обмениваться и информацией, и самой деятельностью, т. е. вырабатывать формы и нормы совместных действий.

В истории социальной психологии существовало несколько попыток описать структуру взаимодействий. Так, например, большое распространение получила так называемая теория дей­ствия, или теория социального действия, в которой в различных вариантах предлагалось описание индивидуального акта дей­ствия. К этой идее обращались и социологи (М. Вебер, П. Соро­кин, Т. Парсонс) и социальные психологи. Все фиксировали не­которые компоненты взаимодействия: люди, их связь, воздей­ствие друг на друга и, как следствие этого, их изменения. Задача всегда формулировалась как поиск доминирующих факторов мо­тивации действий во взаимодействии.

Примером того, как реализовалась эта идея, может служить теория Т. Парсонса, в которой была предпринята попытка наме­тить общий категориальный аппарат для описания структуры социального действия. В основе социальной деятельности ле­жат межличностные взаимодействия, на них строится челове­ческая деятельность в ее широком проявлении, она — резуль­тат единичных действий. Единичное действие есть некоторый элементарный акт, из них впоследствии складываются системы действий. Каждый акт берется сам по себе, изолированно, с точ­ки зрения абстрактной схемы, в качестве элементов которой выступают: а) деятель; б) «другой» (объект, на который направлено действие); в) нормы (по которым организуется взаимодей­ствие); г) ценности (которые принимает каждый участник); д) ситуация (в которой совершается действие). Деятель моти­вирован тем, что его действие направлено на реализацию его ус­тановок (потребностей). В отношении «другого» деятель разви­вает систему ориентации и ожиданий, которые определены как стремлением к достижению цели, так и учетом вероятных реак­ций другого. Может быть выделено пять пар таких ориентации, которые дают классификацию возможных видов взаимодейст­вий. Предполагается, что при помощи этих пяти пар можно опи­сать все виды человеческой деятельности.

Другая попытка построить структуру взаимодействия связа­на с описанием ступеней его развития. При этом взаимодей­ствие расчленяется не на элементарные акты, а на стадии, кото­рые оно проходит. Такой подход предложен, в частности, польским социологом Я. Щепаньским. Для Щепаньского цент­ральным понятием при описании социального поведения явля­ется понятие социальной связи. Она может быть представлена как последовательное осуществление: а) пространственного контакта, б) психического контакта (по Щепаньскому, это вза­имная заинтересованность), в) социального контакта (здесь это — совместная деятельность), г) взаимодействия (что опре­деляется как «систематическое, постоянное осуществление действий, имеющих целью вызвать соответствующую реакцию со стороны партнера...»), наконец, д) социального отношения (взаимно сопряженных систем действий) (Щепаньский Я. Эле­ментарные понятия социологии. Пер. с польск. М., 1969. С. 84) Хотя все сказанное относится к характеристике «социальной связи», такой ее вид, как «взаимодействие», представлен наибо­лее полно. Выстраивание в ряд ступеней, предшествующих вза­имодействию, не является слишком строгим: пространственный и психический контакты в этой схеме выступают в качестве предпосылок индивидуального акта взаимодействия, и потому схема не снимает погрешностей предшествующей попытки. Но включение в число предпосылок взаимодействия «социального контакта», понятого как совместная деятельность, во многом меняет картину: если взаимодействие возникает как реализа­ция совместной деятельности, то дорога к изучению его содержательной стороны остается открытой. Довольно близкой к описанной схеме является схема, предложенная в отечествен­ной социальной психологии В. Н. Панферовым (Панферов В. Н., 1989).

Наконец, еще один подход к структурному описанию взаи­модействия представлен в транзактном анализе — направле­нии, предлагающем регулирование действий участников взаи­модействия через регулирование их позиций, а также учет ха­рактера ситуаций и стиля взаимодействия (Берн Э. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры. Пер. с англ. М., 1988). С точки зрения транзактного анализа, каждый участник взаимодействия в принципе может занимать одну из трех позиций, которые условно можно обозначить как Роди­тель, Взрослый, Ребенок. Эти позиции ни в коей мере не связа­ны обязательно с соответствующей социальной ролью: это лишь чисто психологическое описание определенной стратегии во взаимодействии (позиция Ребенка может быть определена как позиция «Хочу!», позиция Родителя как «Надо!», позиция Взрос­лого — объединение «Хочу» и «Надо»). Взаимодействие эффек­тивно тогда, когда транзакции носят «дополнительный» харак­тер, т. е. совпадают: если партнер обращается к другому как Взрослый, то и тот отвечает с такой же позиции. Если же один из участников взаимодействия адресуется к другому с позиции Взрослого, а тот отвечает ему с позиции Родителя, то взаимо­действие нарушается и может вообще прекратиться. В данном случае транзакции являются «пересекающимися».

Аналогичный подход предложен и П. Н. Ершовым, который, обозначая позиции, говорит о возможной «пристройке сверху» и «пристройке снизу» (Ершов П. Н. Режиссура как практиче­ская психология. М., 1972).

Второй показатель эффективности — адекватное понимание ситуации (как и в случае обмена информацией) и адекватный стиль действия в ней. В социальной психологии существует много классификаций ситуаций взаимодействия. Уже упомина­лась классификация, предложенная в отечественной социаль­ной психологии А. А. Леонтьевым (социально-ориентирован­ные, предметно-ориентированные и личностно-ориентированные ситуации). Другие примеры приведены М. Аргайлом и Э. Берном. Аргайл называет официальные социальные события, случайные эпизодические встречи, формальные контакты на работе и в быту, асимметричные ситуации (в обучении, руко­водстве и пр.). Э. Берн уделяет особое внимание различным ри­туалам, полуритуалам (имеющим место в развлечениях) и иг­рам (понимаемым весьма широко, включая интимные, полити­ческие игры и т. п.) (Берн Э. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры. Пер. с англ. М., 1988).

Каждая ситуация диктует свой стиль поведения и действий: в каждой из них человек по-разному «подает» себя, а если эта самоподача неадекватна, взаимодействие затруднено. Если стиль сформирован на основе действий в какой-то конкретной ситуации, а потом механически перенесен на другую ситуацию, то, естественно, успех не может быть гарантирован. Различают три основных стиля действий: ритуальный, манипулятивный и гуманистический. На примере использования ритуального стиля особенно легко показать необходимость соотнесения сти­ля с ситуацией. Ритуальный стиль обычно задан некоторой культурой. Например, стиль приветствий, вопросов, задавае­мых при встрече, характера ожидаемых ответов. Так, в амери­канской культуре принято на вопрос: «Как дела?» отвечать «Прекрасно!», как бы дела ни обстояли на самом деле. Для на­шей культуры свойственно отвечать «по существу», притом не стесняться негативных характеристик собственного бытия («Ой, жизни нет, цены растут, транспорт не работает» и т. д.). Человек, привыкший к другому ритуалу, получив такой ответ, будет озадачен, как взаимодействовать дальше. Что касается ис­пользования манипулятивного или гуманистического стиля вза­имодействия, то это отдельная большая проблема, особенно в практической социальной психологии (Петровская, 1983).

Важно сделать общий вывод о том, что расчленение единого акта взаимодействия на такие компоненты, как позиции участни­ков, ситуация и стиль действий, также способствует более тща­тельному психологическому анализу этой стороны общения, делая определенную попытку связать ее с содержанием деятельности.

 

Типы взаимодействий

Существует еще один описательный подход при анализе вза­имодействия — построение классификаций различных его видов. Интуитивно ясно, что практически люди вступают в беско­нечное количество различных видов взаимодействия. Для экс­периментальных исследований крайне важно как минимум обо­значить некоторые основные типы этих взаимодействий. Наи­более распространенным является дихотомическое деление всех возможных видов взаимодействий на два противополож­ных вида: кооперация и конкуренция. Разные авторы обозна­чают эти два основных вида различными терминами. Кроме коо­перации и конкуренции, говорят о согласии и конфликте, при­способлении и оппозиции, ассоциации и диссоциации и т. д. За всеми этими понятиями ясно виден принцип выделения различ­ных видов взаимодействия. В первом случае анализируются та­кие его проявления, которые способствуют организации совместной деятельности, являются «позитивными» с этой точ­ки зрения. Во вторую группу попадают взаимодействия, так или иначе «расшатывающие» совместную деятельность, представ­ляющие собой определенного рода препятствия для нее.

Кооперация, или кооперативное взаимодействие, означает координацию единичных сил участников (упорядочивание, ком­бинирование, суммирование этих сил). Кооперация — необходи­мый элемент совместной деятельности, порожденный ее особой природой. А. Н. Леонтьев называл две основные черты совмест­ной деятельности: а) разделение единого процесса деятельности между участниками; б) изменение деятельности каждого, т. е. результат деятельности каждого не приводит к удовлетворению его потребности, что на общепсихологическом языке означает, что «предмет» и «мотив» деятельности не совпадают (Леонть­ев А. Н. Проблемы развития психики. М., 1972. С. 270-271).

Каким же образом соединяется непосредственный результат деятельности каждого участника с конечным результатом со­вместной деятельности? Средством такого соединения являют­ся развившиеся в ходе совместной деятельности отношения, которые реализованы прежде всего в кооперации. Важным по­казателем «тесноты» кооперативного взаимодействия является включенность в него всех участников процесса. Поэтому экспе­риментальные исследования кооперации чаще всего имеют дело с анализом вкладов участников взаимодействия и степени их включенности в него.

Что касается другого типа взаимодействий — конкуренции,. то здесь чаще всего анализ сконцентрирован на наиболее яркой ее форме, а именно на конфликте. При изучении конфликта со­циальной психологией прежде всего необходимо определение собственного угла зрения в этой проблеме, поскольку конфлик­ты выступают предметом исследования и в ряде других дисцип­лин: социологии, политологии и пр.

Социальная психология сосредоточивает свое внимание на двух вопросах: с одной стороны, на анализе вторичных социаль­но-психологических аспектов в каждом конфликте (например, осознание конфликта его участниками); с другой — на выделе­нии частного класса конфликтов, порождаемых специфически­ми социально-психологическими факторами. Обе эти задачи мо­гут быть успешно решены лишь при наличии адекватной поня­тийной схемы исследования. Она должна охватить как минимум четыре основные характеристики конфликта: структуру, динами­ку, функцию и типологию конфликта (Петровская, 1977. С. 128).

Структура конфликта описывается по-разному разными ав­торами, но основные элементы практически принимаются все­ми. Это — конфликтная ситуация, позиции участников (оппо­нентов), объект, «инцидент» (пусковой механизм), развитие и разрешение конфликта. Эти элементы ведут себя различно в за­висимости от типа конфликта. Обыденное представление о том, что всякий конфликт обязательно имеет негативное значение, опровергнуто рядом специальных исследований. Так, в работах М. Дойча, одного из наиболее видных теоретиков конфликта, называются две разновидности конфликтов: деструктивные и продуктивные.

Определение деструктивного конфликта в большей степе­ни совпадает с обыденным представлением. Именно такого типа конфликт ведет к рассогласованию взаимодействия, к его рас­шатыванию. Деструктивный конфликт чаще становится незави­симым от причины, его породившей, и легче приводит к перехо­ду «на личности», чем и порождает стрессы. Для него характер­но специфическое развитие, а именно расширение количества вовлеченных участников, их конфликтных действий, умноже­ние количества негативных установок в адрес друг друга и ост­роты высказываний («экспансия» конфликта). Другая черта — «эскалация» конфликта — означает наращивание напряженности, включение все большего числа ложных восприятий как черт и качеств оппонента, так и самих ситуаций взаимодей­ствия, pqct предубежденности против партнера. Понятно, что разрешение такого типа конфликта особенно сложно, основной способ разрешения — компромисс — здесь реализуется с боль­шими затруднениями.

Продуктивный конфликт чаще возникает в том случае, когда столкновение касается не несовместимости личностей, а порож­дено различием точек зрения на какую-либо проблему, на спосо­бы ее решения. В таком случае сам конфликт способствует фор­мированию более всестороннего понимания проблемы, а также мотивации партнера, защищающего другую точку зрения — она становится более «легитимной». Сам факт другой аргументации, признания ее законности способствует развитию элементов коо­перативного взаимодействия внутри конфликта и тем самым от­крывает возможности его регулирования и разрешения, а значит, и нахождения оптимального решения дискутируемой проблемы.

При анализе различных типов взаимодействия принципиаль­но важна проблема содержания деятельности, в рамках которой даны те или иные виды взаимодействия. Так можно констатиро­вать кооперативную форму взаимодействия не только в услови-я.х производства, но, например, и при осуществлении каких-либо асоциальных, противоправных поступков — совместного ограбления, кражи и т. д. Поэтому кооперация в социально-не­гативной деятельности не обязательно та форма, которую необ­ходимо стимулировать: напротив, деятельность, конфликтная в условиях асоциальной деятельности, может оцениваться пози­тивно. Кооперация и конкуренция лишь формы «психологиче­ского рисунка» взаимодействия, содержание же и в том и в дру­гом случае задается более широкой системой деятельности, куда кооперация или конкуренция включены. Поэтому при ис­следовании как кооперативных, так и конкурентных форм взаи­модействия недопустимо рассматривать их обе вне общего кон­текста деятельности.