Преступлений в российском уголовном процессе

Для реальной защиты прав жертв преступлений важно признание их потерпевшими непосредственно после возбуждения уголовного дела. Это возможно, так как, с одной стороны, для признания потерпевшим закон не обязывает располагать всеми сведениями о характере и величине вреда, иных обстоятельствах преступления и лице, его совершившем; а с другой—возбуждение уголовного дела есть не что иное, как установление признаков причинения вреда.

Предлагаемая мера: во-первых, позволит предотвратить запоздалое, порой на заключительном этапе расследования, предоставление жертве уголовно-процессуальных прав; во-вторых, сделает возможным участие потерпевшего, в соответствии со ст. 22 УПК РФ, в уголовном преследовании подозреваемого, обвиняемого; в-третьих, исключит случаи, когда в досудебных стадиях, а затем в суде, т.е. в течение длительного времени, исследуется психическое состояние лица, деяние которого явилось основанием для возбуждения уголовного дела, решается вопрос о применении к нему принудительных мер медицинского характера, а гражданин, которому причинен вред, не будучи признанным потерпевшим, лишен процессуальных средств защиты своих прав.

Для того чтобы осуществлять уголовное преследование, жертва преступления должна наделяться соответствующими правами (признаваться потерпевшим) вне зависимости от того, на какой стадии — приготовление, покушение, совершение оконченного преступления — завершена преступная деятельность и причинен ли этой деятельностью гражданину имущественный или физический вред, поскольку даже приготовлением к совершению преступления (например, к убийству, похищению, уничтожению имущества) лицу может причиняться психологический стресс, выражающийся в чувстве страха, иных отрицательных эмоциях. То есть даже приготовлением к преступлению и тем более покушением на его совершение гражданину может причиняться моральный вред, заключающийся, в соответствии с постановлением Пленума Верховного суда РФ «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» от 24 декабря 1994 г., в нравственных страданиях, причиненных деяниями, посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага — жизнь, здоровье, достоинство личности, деловую репутацию, неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну и т.п.

Понятие «потерпевший», содержащееся в ч. 1 ст. 42 УПК РФ, не ориентирует правоприменителя на совершение указанных действий, необходимых для реальной защиты прав жертв преступлений, что чревато повторением ситуации в период действия УПК РСФСР, когда процессуальный статус потерпевшего жертвам нередко предоставлялся на заключительном этапе предварительного расследования.

Применительно к жертвам преступлений – физическим лицам УПК РФ может быть предусмотрено определение: «По­тер­певшими признаются физические лица, которым причинен физический, имущественный или моральный вред преступлением либо запрещенным Уголовным кодексом РФ деянием, а равно если приготовлением к указанным деяниям или покушением на их совершение была создана угроза причинения такого вреда».

В значительной степени защите прав потерпевшего служит применение мер пресечения. В УПК РФ в качестве оснований для их избрания установлены «достаточные данные полагать», что обвиняемый «может продолжать заниматься преступной деятельностью» (п. 2 ч. 1 ст. 97), «может угрожать свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства, уничтожить доказательства либо иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу» (п. 3 ч. 1 ст. 97). Таким образом, меры пресечения должны применяться при наличии возможности совершения предусмотренных ч. 1 ст. 97 УПК негативных деяний. Указание в УПК РФ в качестве основания для избрания мер пресечения на возможностьсовершения этих деяний законодателем предпринято для того, чтобы нацелить лиц, осуществляющих производство по делу, в том числе судей, на применение мер пресечения не для пресечения указанных деяний, а прежде всего для предотвращения самой возможности их совершения. Из содержания п. 3 ч. 1 ст. 97 УПК РФ следует, что решение об избрании меры пресечения в соответствии с действующим УПК будет своевременным (законным), если избранная мера пресечения предотвратит именно возможностьпродолжения преступной деятельности, возможность угроз участникам уголовного процесса, а не пресечет уже осуществляемые указанные деяния.

Вопреки изложенному, определенное распространение получила практика, когда судьи в обоснование ходатайств о применении заключения под стражу требуют от органов предварительного расследования предоставления доказательств того, что преступная деятельность продолжается, доказательств осуществляемых, а не возможных, угроз свидетелям и иным участникам уголовного судопроизводства. При наличии же информации о возможности совершения этих деяний они отказывают в удовлетворении ходатайств о применении заключения под стражу. Данная практика противоречит положениям ст. 97 УПК РФ — в определенной мере она порождена стереотипом, сложившимся в период действия УПК РСФСР, в ст. 89 которого, в отличие от УПК РФ, сама возможность совершения деяний со стороны обвиняемого в качестве основания для избрания мер пресечения не была выражена столь ясно.

В УПК РФ допущена непоследовательность в урегулировании вопросов, связанных с обеспечением прав потерпевших при избрании в отношении обвиняемого заключения под стражу. С одной стороны, в ч. 4 ст. 108 УПК РФ указано, что постановление дознавателя, следователя, прокурора о возбуждении ходатайства об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу рассматривается судьей с участием подозреваемого или обвиняемого, прокурора, защитника, но не потерпевшего, с другой — ч. 11 ст. 108 УПК РФ предусматривает, что постановление судьи об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу или об отказе в этом может быть обжаловано в вышестоящий суд в кассационномпорядке. Возникает вопрос: обладает ли потерпевший правом обжалования? Ответ найден в ч. 4 ст. 354 УПК РФ («Право апелляционного и кассационного обжалования»), где указано: «право обжало­вания судеб­ного решения принадлежит… потерпевшему и его представителю». Кроме того, п. 18 ч. 2 ст. 42 УПК РФ предоставляет потерпевшему право приносить жалобы на решения суда, а ч. 1 ст. 127 УПК РФ предусматривает принесение жалоб на судебные решения, принимаемые в ходе досудебного производства по делу, в порядке, установленном гл. 43 УПК РФ, т.е. в кассационном порядке).

Таким образом, несмотря на то, что право потерпевшего на обжалование соответствующих решений в ст. 108 УПК РФ непосредственно не закреплено, он этим правом обладает исходя из смысла п. 18 ч. 2 ст. 42, ч. 11 ст. 108, ч. 1 ст. 127 и ч. 4 ст. 354 УПК РФ в их взаимосвязи.

Правами, которыми потерпевший наделен в связи с избранием обвиняемому меры пресечения в виде заключения под стражу, он обладает и при избрании в качестве меры пресечения домашнего ареста, поскольку в соответствии с ч. 2 ст. 107 УПК данная мера пресечения избирается при наличии оснований и в порядке, установленных ст. 108 УПК.

С обеспечением прав потерпевших тесно связана проблема их защиты в ходе уголовного судопроизводства от угроз преступников и их окружения, поскольку такое воздействие вынуждает потерпевших отказываться от реализации уголовно-процес­суальных прав, уклоняться от исполнения процес­суальных обязанностей. В УПК РФ в качестве мер по их безопасности предусмотрены: прослушивание телефонных и иных переговоров (ч. 2 ст. 186); опознание в условиях, исключающих наблюдение опознаваемым опознающего (ст. 193); закрытое судебное разбирательство (ч. 3 ст. 241); участие потерпевших в уголовном процессе под псевдонимом (ч. 9 ст. 166, ст. 278).

За рубежом применяются и другие меры безопасности, получившие признание со стороны Европейского Суда по правам человека: 1) видеозапись показаний защищаемых лиц в ходе предварительного расследования и ее воспроизведение в стадии судебного разбирательства без вызова в суд самих защищаемых; 2) ограничение материалов уголовного дела, предъявляемых для ознакомления обвиняемому и защитнику по окончании предварительного расследования; 3) использование видеотрансляции для допросов в стадии судебного разбирательства лиц, находящихся за пределами зала судебного заседания; 4) удаление из зала суда подсудимых на время допросов не только несовершеннолетних потерпевших и свидетелей, но и других участников процесса; 5) допрос в суде вместо потерпевших и свидетелей должностных лиц правоохранительных органов, которым в ходе их служебной деятельности стали известны обстоятельства совершенного преступления от потерпевших и свидетелей без указания подлинных данных потерпевших и свидетелей; 6) временное ограничение права защитника и содержащегося под стражей подзащитного на свидания.

Задачей российского законодателя является включение в УПК РФ этих мер, т.е. приведение его в соответствие с международными стандартами обеспечения безопасности участников уголовного процесса.

 

О.В. Хитрова,

доцент кафедры управления

органами расследования преступлений

Академии управления МВД России,

кандидат юридических наук, доцент