Права и свободы человека как источник права

В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ

 

Концепция естественных прав человека была впервые закреплена английским парламентом в 1689 г. в Билле о правах, через 100 лет – в Конституции США, в 1993 г. – в Конституции РФ. В ст. 17 и 18 Конституции РФ провозглашен новый правовой идеал, закрепивший верховенство естественных прав (основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения), верховенство права над законом: права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими, определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность государственной власти и местного самоуправления. Анализ этих норм с учетом положений ч.1 и 2 ст. 55 Конституции РФ позволяет сделать вывод, что права и свободы человека и гражданина уже почти 10 лет заявлены как источник права в современной России наряду с нормами писаного права.

В то же время реализовать и защитить эти конституционные права сегодня все еще крайне трудно. Например, за пять лет действия Уголовного кодекса РФ в стране не зарегистрировано ни одного преступления, предусмотренного ст. 140 УК РФ, в соответствии с которой за нарушение прав граждан на доступ к информации наступает уголовная ответственность. Главная причина этого кроется не в высоком уровне правопонимания и законности в рассматриваемой области правоотношений, а скорее в отсутствии федерального закона о праве на доступ к информации, устанавливающего процедуру и механизм реализации данного конституционного права, предусмотренного частью 4 статьи 29 Конституции РФ. Аналогичная ситуация сложилась и при реализации других прав и свобод, в том числе права на неприкосновенность частной жизни (статья 23), права на обращения (статья 33 Конституции РФ). То есть при признании конституционных прав непосредственно действующими для их реализации пока все равно необходимы дополнительные нормы писаного права, в том числе через принятие федеральных законов «О неприкосновенности частной жизни», «О праве на доступ к информации», «О персональных данных», «Об обращениях граждан» и др.

Мы переживаем переходный период от господства нормативизма к признанию верховенства естественного права, от уголовных репрессий в борьбе с преступностью к ее предупреждению как приоритету государственной политики в этой области. В то же время государство по инерции продолжает работать с позиции только нормативизма, хотя уже десятый год действует Конституция РФ, закрепляющая иной доктринальный принцип. Также по инерции в обществе продолжает господствовать точка зрения, что правозащитная деятельность – это удел неправительственных общественных организаций, которые в советский период выступали в качестве оппозиции к власти. Подобная инерционность в правопонимании является одной из сущностных характеристик сегодняшнего переходного периода, когда «де-юро» в соответствии с Конституцией России (1993) гарантом прав и свобод, т.е. главным правозащитником должно выступать государство, а «де-факто», признав эти права высшей ценностью, государство только приступило к созданию и отладке системы механизмов по обеспечению условий для их реализации. В связи с изложенным, говорить о какой- либо конкуренции между государством и обществом в правозащитной деятельности, по меньшей мере, неуместно, поскольку этот воз настолько тяжел, что места здесь хватит всем. Не случайно, на это обратил внимание Президент России В.В. Путин в своем выступлении на координационном совещании руководителей правоохранительных органов 12 марта 2003 года, когда призвал в решении этих задач осуществлять комплексный подход, основанный на тесном взаимодействии всех государственных и общественных правозащитных структур.

По данным двенадцатилетних социологических исследований Центра изучения социокультурных изменений при Институте философии РАН (раз в 4 года опрашивалось 1500 человек из 12 регионов РФ), к 2002 г. «существенного продвижения в осуществлении провозглашенных Конституцией прав и свобод человека не произошло. … Причем чем более значимо для граждан право, тем чаще оно нарушается». Наиболее часто нарушается право на безопасность и защиту личности (об этом заявили около 38% респондентов), 95% постоянно ощущают свою незащищенность в связи с ростом преступности (в 1990 г. – около 75%); с 1992 по 2002 год почти все опрошенные воспринимали ее как опасность № 1.

Высокий уровень правового нигилизма граждан и низкий уровень авторитета государственной власти в современном обществе отражают две стороны одного процесса – прогрессирующего разрыва между реальной жизнью и писаным правом. По-видимому, следует признать, что нормативистская теория права, как и политика наведения порядка и укрепления законности, опирающаяся, прежде всего на уголовно-правовые меры, переживает кризис. Очевидно, что сегодня уже не работает формула «власть на страхе», но еще не работает формула «власть на законе». Сегодня нужны не только новые законы и новые правовые нормы с использованием юридических фикций, позволяющих найти точные приемы в регулировании новых отношений, но и новые подходы, обеспечивающие интерес и ответственность граждан и общества при установлении и поддержании правопорядка в стране в интересах сохранения целостности государства и безопасного развития всех и каждого.

Если сохранение целостности общества и государства для безопасного развития всех и каждого) признать в качестве главной цели, то в качестве такого правила можно предложить поиск и выделение общего, как в признаках современного государства, так и в его сегодняшних функциях, как в содержании, так и в форме государственного устройства. Но общим может быть как положительное, хорошее, доброе, за достижение которого объединяются, так и нечто отрицательное, плохое, злое, против которого происходит объединение.

Примером первого может служить работа Платона (428/427 - 348/347 г.г. до н.э.), который в своем известном диалоге "Государство" (книга четвертая), говоря об идеале справедливого государства, выделил три добродетели: мудрость - для правителей, мужество - для стражей (воинов), умеренность - для земледельцев и ремесленников, где эти три сословия существуют не изолированно, а в единой целостности общественного организма и ради этой целостности на основе четвертой общей добродетели (здесь и далее выделено автором) - справедливости (когда каждый делает только то дело, к которому он способен по природе). При всем своеобразии заявленного понимания справедливости [2] для нас важен здесь именно подход - выделение общих добродетелей и достижение на этой основе целостности. Позднее этот принцип использовали английские философы Кумберленд и Джон Локк, голландский философ Спиноза в теории разумного сочетания общественных и частных интересов для поддержания главного естественно- правового принципа- закона самосохранения, французский философ Ж.Ж.Руссо в своей концепции общественного договора всех граждан государства между собой, немецкие философы И. Кант и В. Гегель, русские ученые А.Н. Радищев, П.И. Новгородцев, И.А. Ильин и др..

Примером второго подхода может служить формула Гоббса (1588- 1679 г.г.), который в своей книге "Левиафан…" выделил в природе человека три основных причины войны: соперничество, недоверие, жажда власти. «При отсутствии гражданского состояния всегда имеется война всех против всех … Пока люди живут без общей власти, держащей всех их в страхе, они находятся состоянии войны всех против всех.»[3]. Здесь для нас важен вывод, что против войны нужна общая власть, держащая всех в страхе. Несмотря на критику этой теории Гоббса как извне, так и изнутри школы «социальной физики», Петр 1 в обоснование своей власти абсолютной монархии при строительстве новой России использовал тогда именно теорию договорного абсолютизма Гоббса. По его поручению Феофан Прокопович подготовил трактат «Правда воли монаршей в определение наследника державы своей», который был признан правительством, помещен позднее М.М.Сперанским в "Полное собрание законов Российской империи" и стал официально признанным источником русского права. Несмотря на то, что К. Маркс заимствовал основные идеи Гегеля относительно истории и ее конечной цели – освобождения человека, в своей классовой теории государства, развитой Ф. Энгельсом, В.И. Лениным, и реализованной наиболее полно в нашей стране в ХХ столетии, он и его последователи, скорее выступают ближе к Гоббсу и его идее «войны всех против всех». По их мнению, борьба между классами не только не ведет к всеобщей гибели, но и составляет постоянное содержание и смысл деятельности государства на пути к его отмиранию и будущему безгосударственному состоянию.

Таким образом, этот краткий историко-сравнительный анализ позволяет сделать вывод, что в России за последние триста лет, независимо от формы государственного устройства, в государственном строительстве преобладал принцип «объединение против», что изначально не могло вести к сохранению целостности государства в интересах устойчивого и безопасного развития человека, общества и самого государства.

Решение задачи преодоления кризиса правопонимания и правосознания, равно как и установления соответствия правового идеала политическому и общественному на долгосрочную перспективу, возможно при реализации принципа «объединение за», обеспечивающего интерес и ответственность граждан и общества в установлении и поддержании правопорядка в нашей стране. Таким объединяющим началом могут и должны быть права и свободы человека и гражданина как высшая ценность общества и государства. определяющие смысл, содержание и применение законов, деятельность публичной власти. Если оценить уголовную политику России с позиций объединения «против» преступности, то по данным профессора Лунеева В.В. (ИГП РАН), ее следует признать неудовлетворительной, так как осуждается к лишению свободы только 2% лиц от числа совершаемых в стране ежегодно преступлений (с учетом латентности – совершается до 15 млн. преступлений, из которых регистрируется – до 3 млн., выявляются лица, их совершившие лишь в каждом втором случае, а осуждается из них около 800 тыс человек). Если оценить эту же политику борьбы с преступностью с позиций объединения «за» права и свободы человека в интересах сохранения для общества здоровых и работоспособных людей с активным социальным гражданским статусом, даже если они переступили закон, то ее также можно назвать неудовлетворительной, хотя и по другому критерию. Неоправданно широкое применение санкций в виде лишения свободы привело к тому, что Россия является мировым лидером по числу лиц, находящихся в местах лишения свободы в расчете на 100 000 жителей, опережая по этому показателю многие европейские страны в 10 и более раз. Лица, попавшие за решетку, возвращаются оттуда либо физически и (или) морально больными, либо пополняют ряды криминального мира, зачастую выступая остяком организованной преступности. По- видимому, следует признать ошибочными выводы о криминализации целого ряда правонарушений, за которые можно привлекать к административной ответственности, равно как и согласиться с предложениями о расширении применения более кратких сроков лишения свободы и альтернативных ему наказаний для лиц, совершивших преступления, не относящиеся к категории особо тяжких.

Причины кризиса кроются не только в сегодняшних ошибках власти – они имеют глубокие исторические корни. Это подтверждает и вывод, сделанный еще И.А. Ильиным (1883 – 1954 гг.), о том, что «человечество за последние века пережило великий иррациональный кризис, который захватил подсознательные корни веры, нравственности, науки, искусства и правосознания. Эти корни стали слабеть и отмирать. Этот кризис захватил и правовое чувство человека, обычно называемое правосознанием. Правосознание становилось беспочвенным; мотивы и побуждения его делались плоскими; оно теряло свое благородное направление, забывало свои первоначальные, священные основы и подчинялось духу скептицизма, которому все сомнительно, духу релятивизма, для которого все относительно, и духу нигилизма, который не хочет верить ни во что. Правосознание разучилось видеть добро и зло, право и бесправие; все стало условным и относительным, водворились буржуазная беспринципность и социальное безразличие; надвигалась эпоха духовного нигилизма и публичной продажности»[4]. ­

Некоторые причины этого вскрывает в своем исследовании французский правовед Рене Давид.[5] До ХIХ века во всех университетах Европы преподавалось образцовое право (jus commune) как совокупность норм, которые ни в одной стране не применялись во всей полноте, но в глазах правоведов они представляли собой наиболее совершенное выражение правильного понимания общественного порядка. При этом широко была распространена двоякая концепция права, когда под правом понималось и рациональное право, основанное на здравом смысле и преподаваемое в университетах, и право, практикуемое в разных странах.

В ХIХ веке в Европе произошла правовая революция, когда с кодификацией законов было утрачено понимание того, что в разных странах право носит местный, эмпирический, исторически обусловленный характер. Преобладающей стала мысль, что наиболее рациональный порядок регулируется именно законом, который является национальным явлением по своей природе. Правовая наука перешла к изучению «местной юриспруденции», которая, с «позитивистской» точки зрения, единственная была достойна называться правом. И хотя по оценке Рене Давида эта тенденция в романо-германских странах европейского континента до конца доведена не была, по оценке И.А. Ильина, в Европе тогда расцвела абстрактная, формальная юриспруденция, которая считалась только с положительным правом и не хотела слышать о естественном праве. Расцвету формальной юриспруденции соответствовало пренебрежительное и разлагающееся правосознание. Формула выродившегося и разложившегося правосознания была развернута марксистами сначала теоретически, а потом и в революционной практике. Она может быть выражена приблизительно так: государство есть относительное, условное равновесие равных человеческих индивидуумов, которые суть не что иное, как материальные существа, подлежащие количественному исчислению. Государство есть не что иное, как хозяйственный механизм; строить его должна верхушка классовой, пролетарской коммунистической партии – в порядке централизма, диктатуры и террора; этой партийной верхушке массы должны беспрекословно подчиняться. Это состояние правосознания он характеризовал следующими чертами: отрицание духа, духовной личности, духовной культуры, веры, семьи, родины и права как самостоятельных ценностей; сведение человеческой жизни к материальным процессам, материальным мерилам и материальному благополучию; неверие в силу личной свободы, инициативы и органического, творческого равновесия личной и общественной жизни; вера в силу механической покорности, диктаториального приказа и запрета, в силу вражды, классовой борьбы, революции, всеобщей бедности и всеобщего уравнения. Такое «правосознание», по И.А. Ильину, есть правосознание только по видимости, на самом деле оно просто отрицает право как проявление духа и свободы, утверждая диктаториальный, механический произвол. Поэтому оно обозначает последнюю, низшую ступень в разложении правосознания. И.А. Ильин видел только два пути дальнейшего развития: всеобщее крушение права, государственности и духовной культуры или же возрождение, очищение и обновление правосознания[6].

Говоря о сущности кризиса правосознания того периода, П.И. Новгородцев (1866 – 1924 гг.) отмечал, что политическая эволюция ХIХ в. двояка: с одной стороны, постепенно падала вера в возможность совершенной и безошибочно действующей государственной организации, а с другой – бесконечно расширялись функции государства. В то время как от государства требовали несравненно большего, в него верили гораздо меньше. При этом если теоретики и сторонники правового государства признавали, что оно бессильно немедленно и до конца разрешить общественные противоречия, то его критики и противники говорили о его полной неприглядности для идеальных целей. Сегодня, т.е. через столетие, по-прежнему, актуальны выводы П.И. Новгородцева о двух путях решения этой проблемы: один – когда «пылкие человеколюбы снова хотят увлечь людей блаженством социального рая, свободой анархического быта, независимостью профессионального федерализма, подвигом свободной теократии», другой – «для людей практического дела это означает только переход от мечтаний к действительности, и вот почему, при всей трудности положения, у них не видно стремления сложить руки и отступить пред неизвестностью будущего. Они склонны скорее утверждать, что если в государство вообще теперь верят менее, чем прежде, в том смысле, что не ждут от него всеобщего счастья, зато современному государству, ставшему ближе к народу, более доверяют, чем государству прошлого времени, и вследствие этого менее опасаются расширения его задач»[7]..

Поскольку попытки реализовать основные права и свободы человека и гражданина с позиций исключительности как естественного права, так и нормативизма, будут, на наш взгляд, малоуспешны, необходимо искать «золотую середину», баланс между первым и вторым в отработке механизмов и процедур реализации государственных гарантий обеспечения этих прав и свобод.

Особенности современного кризиса состоят также в том, что государство при сохранении обязанности гаранта прав и свобод человека и гражданина и функций главного правозащитника практически не участвует в формировании правосознания своих граждан.

В мировой практике существует три основных «приводных ремня», позволяющих обеспечить устойчивость и безопасность функционирования государства и общества: религия, воспитание в системе образования, средства массовой информации.

С учетом отечественного и зарубежного опыта очевидно, что даже при конституционном отделении церкви от государства (ст. 11 Конституции РФ) необходимо взаимодействие этих двух социальных институтов для объединения традиционных конфессий при выработке приоритетов в формировании индивидуального и общественного сознания, сохранении лучших духовных традиций народов России.

Понимание многими представителями СМИ свободы печати как абсолютной свободы привело к подмене тезиса о необходимости и возможности правовых ограничений тезисом запрета цензуры. Очевидно, что часть вины за нынешний разгул преступности и нивелирование прежних ценностей лежит наряду с государством и его органами власти и на средствах массовой информации, через которые последнее десятилетие насаждались культ жестокости, насилия, культурного потребления наркотиков, компромата, героизации бандитов и пропаганды войны всех против всех. Необходимо установить конкретные процедуры правового ограничения деятельности СМИ, в частности реализации ими принципа свободы печати. Нужна и большая ответственность работников СМИ за сохранение целостности общества и неделимости государства.

Запрет государственной идеологии, закрепленный в Конституции РФ, вместо запрета огосударствления партийной идеологии привел к тому, что государство отказалось, а общество оказалось не готово единолично и эффективно решать задачу формирования и воспитания человека и гражданина. Следует признать ошибочным такое положение, ставшее нормой Конституции РФ (ч. 2 ст. 13).

Если государство заинтересовано в реализации нового правового идеала, его объединении с общественным и политическим идеалами, чтобы права и свободы человека и гражданина стали реальным источником права, оно должно как на федеральном, так и на региональном уровнях участвовать наряду с обществом в определении базовых, жизненно важных ценностей и их формировании, нести за это ответственность, в том числе за воспитание через систему образования, правовое ограничение деятельности средств массовой информации, в поддержке деятельности традиционных конфессий и установлении запрета деятельности псевдорелигиозных организаций и сект деструктивного толка. Передача ряда государственных функций, в том числе в правозащитной сфере должна происходить постепенно, по мере формирования гражданского общества и его готовности к решению этой важнейшей задачи.

 

Л.П. Красовская,

заведующая кафедрой государственно-правовых дисциплин

Санкт-Петербургского юридического института

Генеральной прокуратуры РФ

Равноправие граждан в Российской Федерации:

Проблемы и перспективы

 

Как единый механизм защиты прав и свобод личности следует рассматривать российское государство, смысл существования и деятельности которого определяется правами и свободами человека и гражданина (ст. 1, 2, 18 Конституции РФ).

Защита прав и свобод человека и гражданина – функция, одна из целей деятельности органов прокуратуры, законодательной и исполнительной власти на уровне РФ и ее субъектов, судебных органов, Уполномоченного по правам человека в РФ.

В подавляющем большинстве субъектов Федерации еще не реализованы возможности создания Конституционных (уставных) судов, предусмотренные Федеральным конституционным законом «О судебной системе Российской Федерации». Не завершено создание в стране в соответствии с Федеральным законом «О мировых судьях в Российской Федерации» от 17 декабря 1998 г., Федеральным законом «Об общем числе мировых судей и количестве судебных участков в субъектах Российской Федерации» от 29 декабря 1999 г., УПК РФ института мировых судей и суда с участием присяжных заседателей.

Согласно Конституции РФ (ч. 4 ст. 15) «Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора». Конституция ставит международный договор выше законов России (главным образом в сфере прав и свобод человека и гражданина). Поэтому международные стандарты, например в области избирательного права, одинаково обязательны как для России, так и для ее субъектов.

Однако нарушение избирательных прав граждан наиболее типично для законодательства субъектов РФ: попытка проведения безальтернативных выборов, необоснованное введение избирательных цензов (языковых, оседлости, образовательных и др.). Конституционный Суд РФ неоднократно подчеркивал, что ограничения активного или пассивного избирательного права допустимы только на основании федерального закона. Так, равноправие избирательных прав (принцип равного избирательного права) граждан России нарушается установлением избирательных округов с разным количеством избирателей. В данном случае принцип федерализма превалирует над принципом равных выборов.

Важная роль в деле защиты прав человека должна принадлежать Уполномоченному по правам человека в РФ. Согласно Федеральному конституционному закону «Об Уполномоченном по правам человека в РФ» от 26 февраля 1997 г. Уполномоченный способствует восстановлению нарушенных прав, совершенствованию законодательства РФ о правах человека и гражданина и приведению его в соответствие с общепризнанными принципами и нормами международного права, развитию международного сотрудничества в области прав человека, форм и методов их защиты (ст. 1). Важно отметить, что Закон предусматривает возможность учреждения должности Уполномоченного по правам человека в субъектах РФ (ст. 5). Однако этот институт не получил широкого распространения в субъектах РФ.

Перед Россией стоит задача создания прочных гарантий регулирования и обеспечения прав человека. Такие гарантии устанавливаются уже в самой Конституции: прямое действие Конституции РФ (ч. 1 ст. 15); государственная защита прав и свобод человека и гражданина (ч. 1 ст. 45); право на защиту своих прав (ч. 2 ст. 45); судебная защита прав и свобод (ст. 46, 47); право на получение квалифицированной юридической помощи (ст. 48) и т.д. Эти гарантии требуют дополнительной регламентации и реализации в нормативных актах субъектов РФ. Конституция заложила лишь основы обеспечения прав и свобод человека, и эти права и свободы до тех пор не будут реализованы, пока нормативные правовые акты субъектов Федерации не внесут свой вклад в их защиту.

Только законодательной регламентацией конституционных прав личности проблема не решается. Необходимо определить, в каких пределах должна быть осуществлена эта регламентация. Главная задача конкретизации основных прав и свобод человека на уровне законов субъектов РФ заключается в том, чтобы путем определения порядка и форм их реализации и обеспечения исключить возможность их нарушения. При этом ни закон субъекта РФ, ни подзаконный нормативный правовой акт не должны сужать возможности реализации конституционных прав и свобод личности. Это условие не всегда соблюдается, что приводит к массовым нарушениям прав граждан. Так, Конституционный Суд РФ в своем постановлении от 4 апреля 1996 г. по делу о проверке конституционности ряда нормативных правовых актов г. Москвы и Московской области, Ставропольского края, Воронежской области и г. Воронежа, регламентирующих порядок регистрации граждан, прибывающих на постоянное жительство в названные регионы указал, что ограничение права граждан на свободу передвижения препятствует реализации ряда основных прав и свобод граждан, признанных и гарантированных Конституцией РФ, в частности: права избирать и быть избранными в органы государственной власти и местного самоуправления; права участия в референдуме; права на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной деятельности; права на социальное обеспечение, получение медицинской помощи, дошкольного и школьного образования.

Деятельность любого правового института, существование которого не предусмотрено Конституцией, может быть направлена исключительно на расширение сферы свободы граждан и на обеспечение его прав, но не на их ограничение.

Следует строго соблюдать положение ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, предусматривающее, что права и свободы могут быть ограничены только федеральным законом и в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.

 

И.Ф. Вершинина,

Уполномоченный по правам человека

в Калининградской области

 

Проблемы соблюдения прав человека

в Калининградской области

 

Калининградская область – самый западный субъект Российской Федерации. Площадь территории области составляет 15,1 тыс. кв. км., население области составляет, по оценкам экспертов, - около 950 тыс. человек. Особенностью геополитического положения области является то обстоятельство, что регион не имеет сухопутной границы с остальной территорией Российской Федерации, граничит по суше с Польшей и Литвой. Транспортные сообщения между Калининградской областью и остальной территорией Российской Федерации возможны следующими путями: транзитом через территорию сопредельных государств (как правило, через Литву и Белоруссию), авиационным и морским транспортом. Вступление наших соседей, прежде всего Литовской Республики, в Европейский Союз создало существенную угрозу реализации прав, гарантированных российским законодательством, в том числе права на свободное передвижение по территории Российской Федерации. Данное обстоятельство во многом предопределило актуальную проблематику защиты прав человека в Калининградской области. В этой связи в этом докладе мы намеренно уделили основное внимание негативным проявлениям, связанным с проблемой реализации права на свободное передвижение, в совокупности со смежными, тесно связанными вопросами нарушений прав человека при применении законодательства о гражданстве, правового положения иностранных граждан, миграционного законодательства, международных административно-правовых режимов. В то же время нельзя не отметить, что свобода передвижения соотносится с реализацией иных социальных и экономических прав человека.