Подобные отношения в отечественной науке возникли при советском тоталитарном режиме или же присущи нашей цивилизации изначально.

Советская власть, конечно же, усугубила этот стиль своим унитарным влиянием. Логика и повадки в стране царили тюремные. Но я убежден, что люди везде одинаковые. Просто в западном мире они воспитаны иначе. Я видел в Европе совершенно иное отношение к своему культурно-историческому наследию. В тех же Салониках при строительстве самого главного административного здания случайно нашли несколько черепков римского времени. Тут же прекратили строительство, устроили раскоп и организовали музей под открытым небом. Теперь там полно туристов. Наши, по идее, должны рассуждать точно также. Мало того – рассуждают и всюду декларируют, что они к этому стремятся.

Так это ж надо работать…

Правильно. Но парадокс заключается в ином. Когда мы коллеги одного научного учреждения, я еще могу оправдать действия сотрудников какими-то иерархическими внутриклановыми разборками. Но как объяснить позицию Управления охраны памятников по отношению к нам? Мы работаем в разных системах, мы не просим у них денег на раскопки. Мы просим всего лишь не мешать выполнять за них их же работу. Мало того, предлагаем им на этом заработать. А они памятники пускают по нож бульдозера. Во имя чего? Во имя денег. Это совершенно очевидно. В ситуации с Приморским бульваром это воровство было не таким отчетливым. Оно было очевидным, но прозрачным. На Жеваховой горе картина предстала во всей красе. В 2006 году мы копали этот памятник, который этими органами был зарегистрирован, в отличие от северо-восточной части Приморского бульвара. Шикарное святилище сносил экскаватор по договору с Управлением прямо в черте города, а не где-то на задворках Одесской области. При этом с кирпичным заводом, владельцем карьера, они судятся ритуально.

Чтобы запугать директора…

Ничего подобного! Стороны прекрасно знают, что это сговор. Ведь директор потребовал бумагу от управы о том, что на самом деле на горе памятника нет. Чтобы избежать неприятностей. Обе стороны предпочитают снести это, поскольку находятся в прямом наваре. В рамках нашей культуры это считается нормой. Хорошо, можно подумать, что органы охраны – чиновники, они не знали, что сами же на горе зарегистрировали охранную зону и установили соответствующие знаки. Но ведь консультанты у них из Академии Наук. Именно эти консультанты проявляют наибольшую активность в том, чтобы прекратить всякие наши раскопки.

Почему это происходит? Разве мы копаем за их счет? Наши коллеги, археологи, совершенно не заинтересованы в проведении раскопок. Допустим, происходит дележ плановых тем. Хорошо. Я могу это понять. Но почему они ничего не предпринимали, чтобы остановить разработку карьера?

По-моему, этика этих людей искажена настолько, что их нельзя даже назвать ворами в привычном смысле этого слова. Люди, которые сидят в тюрьме. живут по понятиям… У этих же нет понятий. Самое забавное, что консультанты деньги не гребут лопатой. Весь бакшиш делится на уровне чиновников. Что же тогда ими движет в борьбе с нами? Вот какой я хочу тебе задать вопрос.

Видимо, им невыгодно присутствие подобных лиц на поле научной деятельности.

Почему?

Может, мы создаем конкуренцию.

Ты можешь мне объяснить, почему в болезненной творческой среде, где важны этические детали отношений, на ответственные должности попадают наиболее безнравственные люди? Скажем, нынешний директор Института археологии академик Толочко. Он очень умный человек. Но я не могу назвать его ученым. Это просто неприлично с моей стороны. Он обычный шарлатан, но очень способный. Ему было выгодно придумать тысяча пятисотлетнюю годовщину основания Киева – он ее и придумал. И прекрасно знал, что это изобретение находится в рамках необходимой парадигмы*.