О спускании с мнимой горы и вторичном восхождении

Когда мы только приступаем к искусству, мы думаем, что мы уже достаточно можем и почти все знаем — мы стоим на высокой горе невежества — «Я». Отсюда нам все видно; другие вершины кажутся нам близкими — вот она — рукой подать! Кто из нас в юности, стоя на этой горе и узнавая первые новости естествознания, не мнил себя сейчас же мудрецом и не делался атеистом?

Какая знахарка не мнит себя выше всякого доктора?

И чем выше эта гора «Н» — чем невежественнее человек — тем легче достижимыми и более доступными кажутся ему все вершины.

Он хочет сразу перескочить на них, но, увы, разбивает нос о ближайший подножный камень.

И вот, волей-неволей, он принужден спускаться в долину, чтобы, подойдя к подошве подлинной горы, начать взбираться на ее крутизну, имея целью достичь вершины.

По мере своего спуска он все очевиднее видит свою ошибку, все больнее сознает свое ничтожество. Отчаивается...

Проклинает час, когда ему пришла мысль о спуске. Вспоминает, как он был на своей вершине «Н» счастлив и хорош, как он много «мог»...

Вот он уже устал, ноги его болят, ему нужна помощь. Иногда она есть, иногда ее нет. Да и надо уметь ее взять.

Таков путь спуска. Легче путь по низине, но тут много соблазнов, и может быть, он кончит тем, что здесь, внизу, и застрянет.

Пошли ему Бог силы на подъем!

ДОПОЛНЕНИЯ,
РАЗНОЕ,
БИОГРАФИЧЕСКИЕ МАТЕРИАЛЫ,
ИЗ ПЕРЕПИСКИ

ДОПОЛНЕНИЯ [*******]

О книге «Искусство жить на сцене»:

Это только 1-й курс. Основы первого курса. Но если этих основ нет — не может быть ни 2-го, ни 3-го, ни 4-го. Без этих основ вообще нет искусства. Правда, талант побеждает неверность «школы». Но большинство гибнет, а единицы выходят «инвалидами».

Об отличии новой школы от существующих «систем»: Они однобоки и не могут прийтись всем. А эта — универсальна. Она развивает в каждом его собственное, индивидуальное. Она заботится о выращивании и воспитании таланта.

Что такое актерское творчество? Прежде всего, это расщепление целостной личности.

К «Подталкиванию» или к «Пусть оно»:

Очень часто я говорю ученику во время идущего этюда: «Так, так, пускайте себя еще больше! Смелей бросайте себя!»

Верно ли это? Педагогично ли? Ведь это вызывает в нем подталкивание, нажим.

Не наоборот ли надо? Надо кричать ученику не «еще больше», а «еще меныие!» Надо не подхлестывать, а снимать. Снимать все лишнее.

Может быть, кричать ученику: «Так, так!! пускай его! Не вмешивайтесь — пусть его валяет по всю!!»

Об этом написать в форме предупреждения. Если, мол, будете так говорить: «пускай, пускай!» — получится: «давай, давай! Поднажми!»

А надо только расчищать путь: «так, так... пусть оно!., не вмешивайся, пусть его!»

Я не говорю, что анализ никогда и нигде не нужен. Я говорю о другом. Я говорю о синтезе или, вернее, — методах, приводящих к способности все воспринимать синтетически.

Пусть себе аналитик анализирует, пусть пахарь ковыряет своей сохой или лопатой — давайте попробуем проехаться трактором!

Обстоятельства

Почему обстоятельствами пользуются мало и неверно?

Кстати сказать, тут как будто бы и нет никакого нового изобретения: еще Щепкин советовал «влезть в шкуру действующего лица», Ермолова при работе над ролью ставила себя в те именно условия и обстоятельства, в каких находится действующее лицо; Станиславский говорит о «предлагаемых обстоятельствах». Так что все это совсем не ново.

Да, мысль об обстоятельствах не нова, но почему все-таки на практике так получается, что поговорят-поговорят об обстоятельствах, как будто бы это неизбежная и неприятная обязанность, да и переходят поскорее на поиски «задач», «действий», «приспособлений», «оправданий»? Т. е., другими словами: почему это поговорят-поговорят об обстоятельствах, а в основу их не кладут? И даже, точнее говоря, совсем ими и не пользуются?

Это вопрос интересный! Ну, как же! — подумайте: все великие мастера сцены говорят об обстоятельствах жизни действующего лица, как о главнейшем, и!., никто, кроме них, этим важнейшим средством не пользуется! Для приличия поговорят об обстоятельствах, да и «за дело» — за стряпню «кусков», задач, мизансцен, интонаций и проч.

Есть над чем призадуматься.

Дело все в том, что этот принцип — «бытия, определяющего сознание» — в нашем деле — не такая уж легкая штука.

Он легок и необходим тем актерам, которые по складу своего дарования живут на сцене. Такой актер не жить жизнью действующего лица и не превратиться целиком в него, — считает для себя досадной неудачей и профанацией своего искусства. Он стремится к созданию подлинного «живого человека» на сцене с его характером, его страстями и со всеми превратностями его судьбы. А для этого как настоящее, так и прошлое этого человека совершенно необходимы такому актеру, без них он как дерево без почвы — корни есть, а пустить их не во что.

Этот прицел: «не ниже жизни!» — конечно, не у всех актеров. Выполнение его трудно, так трудно, что он — только у единиц. Им он по силам.

А остальные довольствуются куда меньшим: правдоподобием, похожестью на жизнь, подделкой, суррогатом. Ясное дело, что и требования у них к себе другие: «обстоятельства» и «факты», т. е. почва жизни — бытие — им не нужно. Да к тому же еще, оно и трудно... Обойдемся и другими средствами. Тем более, что публику обмануть все-таки можно: в театральной шумихе (неразберихе) она легко принимает стекляшку за бриллиант, так стоит ли трудиться — нервы портить?

А театральные школы всего мира, как нарочно, только и старались разыскивали да усовершенствовали всякие обманные средства. Выбирай любое — одно другого хлеще, одно другого надежнее.

Так рассуждает не особенно требовательный актер, не «взыскательный художник». Долго на таких останавливаться не стоит.

Но беда-то в том, что и «взыскательные»-то, в конце концов, скатываются сюда же. Некоторые потому, что не хватает сил одному справиться со своим непослушным душевным аппаратом, а помощи нет, некоторые потому, что не имеют перед собой хороших примеров, некоторые потому, что в театральной профессиональной производственной спешке нет никакой возможности углубиться в суть своего дела: «давай, давай!!» Хоть плохо, а давай! Только посмелее да покрепче! Есть даже такой термин: «нахалин» — побольше нахалина!

И, наконец, многие скатываются сюда же потому, что их увлекает сюда школа. Школа, на знамени которой ярко вышито святое слово «Правда», но наделе оно подменяется «правдоподобием».

В основе этой школы лежит неверный взгляд на процесс поведения человека.

Исходя из некоторых своих практических удач, эта школа приняла следствие за первопричину и построила на этом целую серию «законов жизни». Эти «законы» целиком искусственны. Говоря простым языком: таких законов и не существует вовсе — они выдуманы.

Но, как-никак, а они возведены в принцип, и на них построено все воспитание актера, а также вся работа над ролью в спектакле. Здесь нет возможности останавливаться на этом подробнее. Кое-что сказано в главе о Станиславском, главное же читатель найдет в главах о «типах творцов», об «интеллектуально-волевой школе», а также «Как талант побеждает неверности школы».