О рассказе Е.Катерли «Юрка–пенек»

 

В отличие от рассказа «Как на фронте», где речь шла о производственной бригаде подростков, новый рассказ писательницы говорит о семье, глава которой – заводской мальчишка по прозвищу «Юрка–пенек».

На его попечении младшая сестренка и братишка. Они и есть «особые обстоятельства», которые держатся в тайне от заводского комитета, настаивающего на переезд мальчишки в общежитие, где живут такие же, как он, потерявшие родителей, подростки. Но в отличие от них Юрка выполняет обязанности и отца, и матери в семье, где, кроме него, еще младшие сестренка и братишка.

Посетившая эту семью член заводского комитета Вера, которая настойчиво уговаривала до этого Юрку переехать в общежитие, убедившись, как ловко он и его друзья справляются с материнскими и отцовскими обязанностями, меняет свое намерение и берется помогать Юрке в его семейных делах.

Это рассказ о взаимопомощи, о поддержке друзей, об ответственности за семью, легшей на плечи подростков, оставшихся без родителей в военное время.

Елена КАТЕРЛИ

Юрка–пенек

(«Костер», 1943, №8, С. 6–8)

публикуется в сокращении

Вера Голубева заперла комнату на ключ и отправилась в цех. Там в углу за стендом, на необстрелянной стороне, работала бригада подростков. Они изготовляли детали для минометов, – работа мелкая и точная. Их лица, склонившиеся над станками, были внимательны и напряженны.

Юра Трофимов, по прозвищу «Пенек», работал у самой стенки с краю. Он был низенький, широкоплечий, кряжистый – настоящий пенек.

Вера остановилась около станка. Юрка покраснел, но нарочно не глядел в ее сторону. Вера сказала:

– Мы решили всех подростков, которые живут без семьи, поселить в общежитии. И тебя тоже. Я не понимаю, почему ты отказываешься?

Юрка покраснел еще больше и ничего не ответил. Он низко нагнулся над станком, быстро переменил деталь, и резец заскрежетал по металлу громко и пронзительно.

– Что ты молчишь? – рассердилась Вера – Это решение комитета комсомола. Понял? Ну и подчиняйся! Чтобы завтра же ты переехал! – строго прибавила она…

В общежитие он не переехал ни завтра, ни через два дня. Вера вызвала его в комитет, и он пришел после работы вместе с двумя приятелями – Мишкой Зайцевым и Грицком Романенко.

Мать Мишки ушла в народное ополчение и не вернулась, а отец был убит во время прорыва блокады. Они пришли в комитет все трое и уселись на деревянном диванчике около стены. Мальчики насмешливо поглядывали на Веру, не признавая, видимо, авторитета этой девчонки с рыжей косой. И Вера, не зная как начать разговор, начала вытаскивать из стола не нужные ей сейчас какие–то папки и тетради.

– Долго нам ждать? – грубовато спросил Мишка. – Зачем вызывала?

– Я тебя не вызывала, – ответила Вера – и Романенко тоже. Вы можете идти. Мне Трофимов нужен.

Вера задвинула ящик стола и сказала:

– Почему эти мальчишки такие грубые? Я хотела по–хорошему поговорить…Мне обидно, что Трофимов не едет в общежитие. В общежитии теперь хорошо, чисто, и руководитель прикреплен постоянный, физкультурник.

– Он ехать туда не может, – твердо заявил Мишка. Я вот поехал, и Грицко и другие, а Юрка не поедет. И он независимо посмотрел на Веру.

– Почему он не поедет? – сердито спросила Вера.

– Обстоятельства!

Вера покраснела и защелкала ключом в ящике стола.

– Может быть ты мне скажешь, – кротко обратилась она к Трофимову, – что это у тебя за обстоятельства?

Вера посмотрела на него почти умоляюще. Но он, хмурясь, ответил:

– Не хочу – и все!

Он внимательно оглядел свои ноги, обутые в серые тапочки, – неразговорчивый, кряжистый, упрямый, настойчивый пенек!

Вот также и у станка: стоит молча весь день, а работает лучше других. «Украшение цеха», «настоящий мастеровой», – говорит о нем начальник. Хорошенькое украшение – упрямство, недисциплинированность!

– Очень приятно было бы твоему отцу, фронтовику, узнать о том, что ты отказываешься повиноваться приказу! – сухо сказала Вера. – Приказ старших в военное время – закон.

– Старших? – насмешливо переспросил Мишка.– Много ли ты нас старше?

Он поднялся с дивана и сказал:

– Пошли ребята! До свиданья, товарищ секретарь!

Пенек и Романенко поднялись и направились вслед за ним к двери. Пропустив их вперед, Мишка обернулся и, подмигнув Вере, прошептал таинственно:

– А обстоятельства все–таки есть! Но какие – это секрет военного времени!

Вечером Вера пришла в кабинет секретаря парткома.

– Тимофей Петрович, –– сказала Вера, – снимите меня с секретарей.

Она села на стул и распустила губы. «Сейчас заревет», – подумал секретарь и, приподняв очки, отложил в сторону письмо.

– Меня не слушают – продолжала Вера.– Пенек не идет в общежитие, а Мишка Зайцев насмешничает. Я не могу быть секретарем, когда на заводе столько мальчишек.

– Не можешь? – с сомнением переспросил секретарь. – Ты на себя не клевещи. С мальчишками, конечно, трудно управиться. Но трудности надо преодолевать. Вот когда мне было пятнадцать лет, я тоже жил в общежитии, верней в детдоме. С нами, верно, трудно было справиться, да ничего – справились.

Вера недоверчиво посмотрела на секретаря. В волосах седина, на гимнастерке «Знак почета», голос спокойный, плавный. Неужели он таким был, как рассказывает! Она выпустила из пальцев косу и, сложив руки на коленях, сказала:

– Я не могу справиться. И не могу придумать, как быть.

– Завтра придумаем, – сказал секретарь. – Иди спать ложись. Завтра воскресенье – свободный день. Вот мы с тобой вместе и придумаем.

На другой день с утра они отправились вместе к Юрке–пеньку на квартиру. В конторе домохозяйства их встретил управхоз – худенькая маленькая женщина.

– Трифоновых я давно знаю, – сказала она – Они здесь много лет живут. Очень хорошая, дружная была семья. Мать у них умерла. Такая славная была женщина! Вот и малограмотная, а каких прекрасных, трудолюбивых детей воспитала!

– Ну а Пенек? то есть Юра, – смутилась Вера.– Как он теперь, без семьи? Не распустился?

Управхоз посмотрела на нее с удивлением. – Без семьи? – переспросила она. – Без старших вы, наверно, хотели сказать? Конечно, не распустился. Образцовый, дисциплинированный жилец. Как он нам помог, когда мы в прошлом году водопровод восстанавливали! Да он сейчас дома, – поднимемся к нему. Сами увидите, как он живет.

На третьем этаже они остановились около двери… Она позвонила, и дверь открылась. Коротко остриженная девочка, лет девяти, с светлыми бровками на загорелом лице, испытующе посмотрела на Веру и Тимофея Петровича.

– Здравствуй, Таня, – сказала управхоз.– Вот товарищи с Юриного завода пришли посмотреть, как вы живете.

Девочка провела всех в большую светлую комнату. В комнате были открыты окна, солнце блестело на неубранной со стола чайной посуде, на трех аккуратно застланных кроватях и на рыжеватых волосах маленького мальчугана, который возил по полу большой деревянный грузовик.

У нас еще не убрано, – смущенно прошептала девочка. – Я еще не успела. Гости сели…

– Вова у нас в круглосуточном очаге, – объяснила управхоз. – А Таня уже перешла в третий класс. Она отличница и хорошая хозяйка… – Вон как чисто пол вымыла.

– Это не я, – смутилась девочка. – Это Мишка сегодня утром мыл.

– Так, так! – добродушно сказал Тимофей Петрович. – Молодец, значит, Миша! А как его фамилия? Не Зайцев ли?

– Зайцев! – радостно ответила девочка. Мишка Зайченок! Это друг Юры, и Гриша тоже друг, Гриша умеет рыбу ловить, – у нас сегодня уха будет.

В это время раздался звонок, и девочка бросилась к двери. Дверь хлопнула, и в комнату влетел Мишка Зайцев с буханкой хлеба под мышкой.

– Достал! – закричал он еще с порога… Это им хлеб, – кивнул на Таню. Она карточки посеяла, растеряха!

Он оправился от смущения и лукаво подмигнул Вере:

– Выпытала все–таки военную тайну, секретарь! – сказал он. Ничего не скажешь! Но в общежитие он все равно не пойдет!

– Ах, так вы насчет общежития? – спросила управдом. – Юре нельзя переезжать, у него семья. В прошлом году РОНО хотело младших ребят в детдом забрать, да Юра взялся их сам воспитывать. Сначала педагоги ему не доверяли, ходили разные комиссии. Но он с честью поддерживает свою маленькую семью. Товарищи у него такие славные, помогают. А Юра где? – вспомнила она.

– Дома, на кухне – ответила девочка.– Позвать его?

– Нет,– сказала Вера.– Проведи лучше меня к нему!

Они прошли темный коридорчик и отворили дверь в кухню. Там около корыта стоял Юра и, упрямо сдвинув белесые брови, ожесточенно шаркал щеткой по утонувшему в мыльной пене белью. Увидев Веру, он вспыхнул и, как тогда у станка, ниже нагнул голову, продолжая тереть белье.

– Юра! – виновато сказала Вера.– Почему же ты стеснялся сказать? Мы бы ведь не стали силком.

Юра молчал и все шаркал щеткой уже не по белью, а по дну корыта. Вера засучила рукава и, подойдя ближе, сказала строго:

– А стирать ты совсем не умеешь. Давай я помогу!

 

 

Вопросы для обсуждения:

 

1. Что вы можете сказать о Юре Трофимове и его друзьях? Что это были за ребята? Какое отношение к ним они вызвали у вас? Правильно ли понимала их поведение Вера?

2. Чем на заводе они занимались? Как относились к работе и друг к другу?

3.Какая общая тайна их соединяла?

4. Какие обстоятельства были у Юры, не позволявшие ему переехать в общежитие? Уважительные ли были эти обстоятельства?

5. Как менялось отношение к ребятам у Веры по ходу рассказа?

6. Как вы предполагаете дальнейшее развитие отношений Веры и Юриной семьи.

 

Дополнительная литература:

Ч. Айтматов «Ранние журавли»

И. Ликстанов «Малышок»

Л. Воронкова «Село Городище»

В.Осеева «Отцовская куртка»

В.Воскобойников «Василий Васильевич»

 

Раздел 3.

СИРОТСТВО

И никто никогда не сочтет,