Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь FAQ Написать работу КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
О повести Валентина Пикуля «Мальчики с бантиками»Содержание книги
Поиск на нашем сайте
В этой повести известный советский писатель Валентин Пикуль (1928–1990), автор многих исторических романов, созданных на документальной основе от имени Савки Огурцова, рассказывает о себе. Повесть приглашает к раздумью над загадкой, как и почему в суровых, трудных условиях военного времени, на холодном Севере вырастали не только первоклассные специалисты морского дела, но и личности большой величины. Нам не удалось найти рассказов для детей на эту тему. Мы предлагаем фрагмент повести Валентина Пикуля «Мальчики с бантиками», вполне доступный для восприятия подростков. Речь в нем идет о принципах отбора на морскую службу и о радости поступления в школу юнг. Этот фрагмент мы условно озаглавили «Как становились юнгами» Валентин ПИКУЛЬ МАЛЬЧИКИ С БАНТИКАМИ (Отрывок)
В июле буйно отцветала северная черемуха. В один из таких дней Савка от нечего делать поплелся на перевоз и еще издали заметил, что от реки в сторону Экипажа валит нескончаемая колонна подростков, почти его одногодков – чуть постарше. В руках мальчишек тряслись фанерные чемоданы, болтались на спинах родимые домашние мешки. Вся эта галдящая ватага двигалась неровным строем в сопровождении вспотевших от усердия флотских старшин.
– Эй, кто вы такие? – крикнул Савка. – Юнги, – донеслось в ответ. – Какие юнги? – обомлел Савка. – Вы откуда взялись? Из рядов – ему вразброд отвечали, что они из Москвы, из Караганды, из Иркутска, с Волги. Старшина отодвинул Савку прочь: – Не мешай! Разговаривать со строем нельзя. А дальше все было как во сне. Одним махом Савка домчал до дому, из чемодана выхватил два тома своих сочинений и понесся вдоль речки Курьи, не чуя под собой земли, в сторону Экипажа. Юнги уже прошли через ворота в теснины дворов флотской цитадели, и Савка нагло соврал часовому: – Я же с ними! Ей-ей, отстал на перевозе. Штык часового откинулся, освобождая дорогу в новый волшебный мир, который зовется флотом. Иногда бывает так, что судьба человека решается в считанные минуты. И да будут они благословенны! Стоял июль – жаркий июль сорок второго года, когда, на советском флоте появилось новое воинское звание – юнга! В гулких коридорах Экипажа не протолкнуться, всюду галдеж молодых голосов. Прибывший молодняк невольно терялся в новой обстановке, а потому, дабы чувствовать себя увереннее, земляки держались друг друга. Скучивались москвичи, волжане, сибиряки, ярославцы. Савке совсем некуда было приткнуться. – Ленинградских нету? – спрашивал он. Нет, питерских не было, давала себя знать блокада. Савка почувствовал себя отрезанным ломтем.Вкоридоре ему встретился какой–то мичман с аршинной ведомостью в руке; на ходу приложив бумагу к стене, он что–то наспех исправлял в ней.
– Где тут в юнги записываются? – спросил его Севка. – Ты откуда такой свалился? – буркнул мичман, – Экипаж только принимает годных к службе на флоте и бракует негодных, а отбор в юнги проходил по месту жительства... – Выходит, другим и нельзя? – обиделся Савка. – Другие – отвались! – А если я море люблю? Если жить без него не могу? – Как угодно, – ответил, уходя, мичман. Сотрясая коридор Экипажа, мимо пронеслась большая толпа кандидатов в юнги, и каждый восторженно потрясал белым листком, еще чистеньким, без отметок и помарок. Савку подхватило и понесло за ними. – Вы куда, ребята? – спрашивал он на бегу. – На комиссию. Для первого опроса. – А что это за опрос такой? – Если б знать! Говорят, по всем наукам гоняют. – Я тоже с вами, – не отставал от них Савка. – А где лист у тебя? – Какой? – А вот такой. Для комиссии. – Нету листа! – отвечал Савка и мчался дальше. Перевел дух возле дверей кабинета, где заседала комиссия. Через толпу ребят пробирался хмурый капитан третьего ранга, и вдруг он цепко схватил одного юнгу за локоть. – Покажи руки! Это что у тебя? Руки были испещрены татуировкой. Капитан третьего ранга грубо распахнул куртку и обнажил грудь кандидата в юнги, разрисованную русалками и якорями. – Дай лист, – приказал офицер и тут же порвал лист в клочья. – Можешь идти. Ты флоту не нужен. – Простите! – взмолился тот. – Это можно свести... сырым мясом прикладывать... Дурак я был... – Сведешь – поговорим! – Капитан третьего ранга открыл дверь в кабинет. – Входите по одному. Кто первый?
Первого выставили с треском через три минуты. – Сразу засыпали, – говорил он, очумелый. – Мол, политически неподкован... – Следующий! – потребовали от дверей. Кто-то сзади больно треснул Савку по затылку, он влетел в кабинет и узрел пред собой грозное судилище. – Где твой лист? – спросили от стола. Савка выдернул из-за пазухи бухгалтерские тетради, заполненные «собственными сочинениями». – Вот сколько листов! – сказал он в растерянности. За столом оживились: – Что это тут у него? Ну-ка, ну-ка... На обложках было аккуратно выведено: «Военно–морское дело». Внутри тетрадей был размещен текст, украшенный рисунками на морские темы. Потому и разговор начался узкоспециальный. – Какие огни несет судно, стоящее на рейде? – Штаговый и якорный гакабортный. – Что такое штаг и что такое гакаборт? Савка отрубил слово в слово, как у него было записано в тетради. – Каких систем якоря знаешь? – Знаю по алфавиту: Бодца, Гаукинса, Денна, Инглефиль – да, Марелля... – Стой, передохни! Какой якорь принят на нашем флоте? – Холла. Самый надежный. С поворотными лапами. Капитан третьего ранга нацепил очки, притянул к себе Савкины тетради. – Хочу знать имя автора, – сказал он и вдруг спросил: – Ты случайно не родственник нашему комиссару? – Это мой отец. – А обходного листа нет? – Нет.
Капитан третьего ранга извлек из стола чистую анкету, вписал в нее фамилию, имя и отчество Савки, потом спросил: – В каком родился? – В двадцать восьмом. – Не пойдет. Хорош ты парень, но... мал. Набор в юнги производится среди тех, кому уже пятнадцать. – Клянусь! – ответил Савка. – Мне пошел пятнадцатый. – Ладно, – слегка подобрел капитан третьего ранга. – О чем мы толкуем, ежели под носом телефон стоит. Позвоним отцу. А ты, товарищ Огурцов, пока выйди и поскучай за дверью. Скоро его позвали обратно в кабинет. – Отец не возражает. Мы тоже. Забирай лист. Первую отметку «годен» ты уже получил. Не подгадь на медицинской комиссии, Там мы тебе помочь не сможем: врачи у нас строгие... Отбор в юнги шел безостановочно, жестоко разделяя мальчишек на годных и негодных, на счастливых и несчастливых. Врачи заняли гимнастический зал, отодвинули к стенкам спортивные снаряды… Седой дядька в больших чинах обстукал его. – Наклонись. Выпрямись. Руки вперед. Глаза закрой. Раздвинь пальцы... Водку пил? – Нет. Что вы! – Куришь? – И не думаю. – Когда собираешься? – Что? – Курить. – Пока не хочется. – Ну и ладно. Тощий ты, правда. Но на флотских харчах откормишься. Иди с богом на вертушку... Кто следующий?
Садиться в кресло-вертушку было страшно. Как раз перед Савкой одного кандидата в юнги так повело в сторону, что, полностью потеряв равновесие, он врезался лбом в стенку. Красивая врачиха во флотском кителе велела Савке: – Садись. Зажимаю руки. Ноги в ремни. Начали! В одну полоску сразу вытянулись все лица, неслась перед глазами – уже без углов! – стенка зала, окна слились в одно. Но вот добавилось вертикальное вращение. Теперь кресло кувыркалось. Сплошная матовая дуга стала пестрой, и Савка уже не знал, где пол, где потолок. Неожиданная тишина. Внезапный покой. – Вылезай, – сказали ему, освобождая ремни. Едва коснулся пола, как швырнуло в сторону. Савка сделал шаг, и его тут же вклеило грудью в подоконник. «Все пропало!» – было его первой мыслью. Но у докторов на этот счет, очевидно, было какое-то свое мнение, и по движению руки красивой врачихи Савка догадался, что она пишет ему «годен». – Теперь на силомер, – сказали ему. Из рук врачихи он благодарно принял лист. – А что со мной было? – спросил неуверенно. – Ничего страшного, – отвечала она с улыбкой. – Ты, мальчик, наверное, будешь в море укачиваться. Но пусть это тебя не пугает... Адмиралы Ушаков и Нельсон тоже укачивались. Савка занял очередь на силомер. Поинтересовался: – А как тут? Не слишком придираются? – Ерунда! – отвечали ему. – Нужно рвануть от пола рычаг, чтобы стрелка прибора указала не меньше семидесяти. – Чего «семидесяти»? – Килограммов, конечно.
Савка глянул на свой лист. Такого счастливого результата он сам не ожидал. Всюду «годен», «годен», «годен». Осталось заполнить последнюю графу на силомере, и тогда флот, издавна зовущий и такой заманчивый, сразу приблизится к нему... Семьдесят килограммов! И как назло острая ломота потекла от плеча вниз, пальцы будто налились ртутью. А очередь двигалась с роковой неумолимостью. Юнги рвали от пола рукоять прибора, который точно оценивал мускульное напряжение. На силомере гораздо чаще, чем у других столов, слышалось бодро-подгоняющее: – Отходи! Следующий... Так, отходи! Следующий... Судьба наплывала на Савку. Ближе, ближе, ближе... Сколько он выжмет? Ну, сорок. Не больше. Что делать? Как быть? Только бы не разреветься! Савка сделал шаг в сторону из очереди... Сто двадцать пять граммов хлеба в сутки, холод нетопленых жилищ, взрывы снарядов в соседних домах, ночные зарева пожаров – все это, вместе взятое, еще держало его в кольце жестокой фашистской блокады. «Нет, мне не выжать!» И он выскочил в коридор… В коридоре толпились счастливчики, уже прошедшие все стадии проверки. Кто-то сзади положил руку на плечо Савке. Перед ним стоял остроскулый, чуть косоватый паренек, улыбался по-хорошему. – Ты каковский? – спросил он, явно радуясь жизни. – Был ленинградский, а теперь... – А меня зовут Мазгутом Назыповым. – Узбек ты или... Откуда будешь? – Татарин касимовский буду. Касимов знаешь? – Нет.
– Ну, я тебе расскажу потом... Давай дружить, хочешь? – Еще бы! Савка живо обернулся к новому товарищу. – Мазгут, ты мне сам дружбу предложил, так? Вот и выручи меня. Бери мой лист, ступай в зал и дерни там ручку на семьдесят килограмм. А? – Что, сам не можешь? – В том-то и дело. После цинги. И рука болит. Назыпов слегка отодвинулся от Савки: – А если застукают? Они разошлись, и Савка, ища поддержки, придвинулся к компании великовозрастных юнг, которые прятали цигарки в кулаках, тоже довольные жизнью. Среди них выделялся один здоровяк. Довольный собой, он размял цигарку о радиатор парового отопления и зашвырнул окурок в угол коридора. Савка выбрал удобный момент и дернул силача за рукав. – Будь другом, – взмолился Савка. – Вижу я, что тебе сил девать некуда. Так спаси – выжми за меня... – Что тебе выжать надо? – Да эти килограммы. Хотя бы семьдесят! Будь другом... Парень призадумался. Взял у Савки анкету. – Идет! – сказал бодро. – А фамилию мою ты запомнишь на всю жизнь – Синяков... Витька Синяков. Ясно? Разделся, прикрыл себя Савкиным листом и смело шагнул в двери гимнастического зала. Скоро вернулся обратно. – Я без очереди пролез. Сто двадцать пять, не мало ли? – Ой, куда мне столько... Хватило бы и семидесяти! Вот спасибо, вот спасибо... Так выручил, так выручил, так выручил!
За стенами Экипажа навзрыд пропели тревожные горны. Свершилось! Вот он, самый вожделенный миг – получение моряцкой формы. Впервые для них, еще вчера бегавших в школу, специально для их слуха распелись соловьями старшинские дудки: – Ходи до баталера. Бегом по трапам! И хотя в здании Экипажа обыкновенная лестница с перилами, отныне она становится трапом, столовая – камбузом, уборная – гальюном, полы – палубами, потолки – подволоками, пороги – комингсами, а стены – переборками. Ошибаться никак нельзя, иначе засмеют! – А где же ленточка к бескозырке? – спрашивали юнги. При этом вопросе взмокшие баталеры сатанели: – Ты что? Первый день на свете живешь? Или папа с мамой не говорили тебе, что ленточка выдается только тому матросу, который уже принял присягу? – А–а–а... – Вот тебе и «а–а–а»! Забирай хурду и отчаливай. Савка трепетно похватал свои вещички и понесся к лестнице. Появился отец, взъерошил Савке волосы. – Поздравляю. Тебе сегодня исполнилось четырнадцать. – Разве? А я и забыл…»
Вопросы обсуждения: 1. Какие условия и требования были определены для поступления в Школу юнг? 2. Как Севка оказался среди тех, кто готовился стать юнгой? 3.Почему ему так хотелось стать юнгой? 4. Каким образом он оказался в той группе, которая была признана годной к морской службе? Были ли основания для этого? 5. В чем были его преимущества перед другими? 6. Как его выручила два тома собственных записей о морском деле?
|
||||
Последнее изменение этой страницы: 2016-04-07; просмотров: 2162; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.133.145.168 (0.008 с.) |