Значение истории социальной антропологии в становлении специалистов-антропологов

Мы приступаем к изучению новой учебной дисцип­лины — истории социальной (культурной) антрополо­гии. Она занимает важное место в системе подготовки дипломированных специалистов, что определяется целым рядом обстоятельств.

Во-первых, постсоветское российское общество переживает на протяжении последних лет драматичес­кие по своему характеру процессы. В этой социокультурной ситуации важно понять, в каком обществе се­годня живут люди и каковы их возможности в измене­нии существующего положения. Такого рода проблему необходимо решать с помощью новых знаний, идей, теорий, учебных дисциплин, которые могли бы научно объяснить исторический процесс: осмыслить общественную ситуацию, сформировать новое адекватное реальности мировоззрение.

Во-вторых, современное человечество представля­ет собой огромное множество различных исторически сложившихся общностей, в том числе социальных, эт­нических, этнокультурных и др. К этому добавляется огромное разнообразие видов культур как локально-исторических форм общностей людей. Каждая культу­ра со своими пространственными и временными пара­метрами тесно связана со своим творцом — народом (этносом, этноконфессиональной общностью, крупной социальной группой). Культура выражает специфику уклада жизни, поведение отдельных народов, их особый способ мировосприятия и жизнедеятельности. Она же формирует и ценностные ориентации, придающие смысл существованию человека. Поэтому понимание современного общества и его истории невозможно без обращения к его культурологическому измерению.

В-третьих, актуальной эту дисциплину делает сама логика развития научного знания. После эпохи «Вели­ких географических открытий» перед взором изумлен­ных европейцев, только что проснувшихся от «средне­вековой спячки», открылся целый новый мир, обна­ружилось невиданное ранее многообразие культурных форм и особенностей образа жизни. Европейцы знако­мились с этими особенностями вначале по описаниям и отчетам людей, которых вряд ли можно назвать уче­ными-профессионалами: это мореплаватели, капитаны морских судов, торговцы, посланники, авантюристы. В XIX в. системный характер приобрело научное ис­следование разнообразных видов культур, описание специфических обрядов и верований, существовавших в Африке, Северной и Южной Америке, Океании и ряде азиатских стран. Таким образом, формировались предпосылки для развития культурной и социальной антропологии, в рамках которых реализуется широкий спектр исследований локальных культур, их взаимо­действия друг с другом, особенностей влияния на них природных условий.

Нередко все сформировавшееся к настоящему времени культурно-антропологическое знание именуется этнологией. Этнология — это исследования раз­личных культур в единстве общетеоретического и кон­кретно-эмпирического (этнографического) уровней анализа. За словом «этнографический» закрепилось значение первичного сбора информации о культурах (как экспериментального, так и полевого, полученного методом включенного наблюдения, а также посред­ством анкет, интервью-опросов и других методов).

Сам термин «антропология» используется в совре­менной отечественной литературе в двух основных смыслах. Во-первых, этим термином обозначается об­щая наука о человеке, исследующая его происхожде­ние и эволюцию, а также особенности физической организации человека и его рас. В таком значении его использовали исследователи культур в XIX в. Ныне чаще всего используется термин «общая антропология». Вместе с тем некоторые исследователи, в частности С.В. Лурье, утверждают, что «практически никакой ус­тановившейся грани между терминами «этнология» и «антропология» в современной науке нет... Какие бы определения не давались в словарях этнологии и ант­ропологии, как бы ни проводились границы между ними различными авторами, устоявшаяся на сегодняш­ний день практика игнорирует эти различия»[1].

Во-вторых, антропологией называли культурную антропологию, психологическую антропологию и соци­альную антропологию. Выделяют также физическую антропологию, предмет которой — биологическая из­менчивость организма, внешние «расовые» особенно­сти человека, специфика его внутриорганических про­цессов, обусловленная различными географическими условиями. Таким образом, единое антропологическое знание в течение почти двух столетий дифференциру­ется на ряд относительно самостоятельных научных дисциплин.

С учетом этих и ряда других факторов среди но­вых учебных курсов в систему высшего профессио­нального образования был введен ранее не изучавшийся курс истории социальной (культурной) антрополо­гии. Эта дисциплина призвана дать будущим специа­листам-антропологам системные знания о процессах становления и развития знаний о человеке, обществе и культуре. Изучение этих проблем обусловлено сугубо практическими требованиями к качеству подготовки специалистов-антропологов. В процессе изучения лю­бой учебной дисциплины актуальным является вопрос:

как соотносится эта дисциплина с конкретной отрас­лью (или отраслями) научного знания? Соответствует ли этой дисциплине самостоятельная наука, конституирование которой признано научным сообществом?

Что касается истории социальной (культурной) антропологии, то вряд ли ее можно соотнести с авто­номной, самостоятельной наукой. Вернее сказать, что, по крайней мере, на нынешнем этапе, учебной дисцип­лине соответствует не самостоятельная наука, а отно­сительно целостная система знаний, формирующаяся на пересечении нескольких направлений научного исследования.

Во-первых, это результаты саморефлексии (само­оценки, самоисследования) ряда отраслей научного знания: этнологии, этнографии, культурологии, антро­пологии и др.

Во-вторых, это результаты развития конкретной сферы науковедения как целостной теории науки.

В-третьих, это содержание частной исторической науки, исследующей, прежде всего, историю духовно­го мира, общую историю науки.

Могут быть выделены и другие направления ис­следований, результаты которых включаются в содер­жание учебной дисциплины.

К какой сфере научного знания может быть отне­сена история социальной (культурной) антропологии? На первый взгляд, она однозначно относится к сфере общественных наук, тем более что в самом названии учебной дисциплины содержится понятие «история» и поэтому она представляет собой отрасль историческо­го знания. Однако при ином подходе возникает сомне­ние в том, что эта дисциплина непосредственно пред­ставляет конкретную отрасль обществознания. В самом деле, к обществознанию относят науки, непосредствен­ным объектом исследования которых является обще­ство. Однако объектом исследования истории социальной (культурной) антропологии выступает не общество как таковое, а конкретная сфера научного знания об обществе. Иными словами, само общество выступает как вторичный объект исследования — если можно так выразиться, оно выступает как объект объекта учеб­ной дисциплины. При таком подходе главное внима­ние учебной дисциплины направляется на процесс становления и развития той конкретной сферы науч­ного знания, в которой комплексно отражаются проблемы человека, общества и культуры.

Не просто обстоит дело и с предметом исследуе­мой системы знаний. При поверхностном подходе предмет учебной дисциплины определить достаточно легко — это история социальной антропологии, тем более что именно этот термин вынесен в название учебной дисциплины. Однако дело не обстоит так про­сто. Главная трудность для исследователя состоит в том» что сама наука, история которой исследуется, не имеет до сих пор четко и однозначно определенного объекта исследования. Понятие «социальная антропология» имеет содержание, по-разному определяемое различ­ными исследователями. С другой стороны, на одно и тоже предметное поле антропологии претендуют (или претендовали в свое время) различные науки.

Так, в 70 — 80-е годы XX века актуальное значение имело сопоставление предметных областей социальной антропологии и этнологии. У видного советского этно­лога и этнографа академика Ю. Бромлея читаем: «Не­редко этнографию (этнологию) и антропологию, осо­бенно культурно-социальную, просто отождествляют или почти приравнивают друг к другу»1. В.М. Межуев, датируя 1871 годом (год выхода в свет книги Э. Тайлора «Первобытная культура») возникновение этнологии, подчеркивает: «В США ту же науку называют культур­ной антропологией, в Англии — социальной антропологией»2. Н.Н. Козлова отмечает, «что в литературе можно встретить различные обозначения одного и того же исследовательского поля: социальная антропология, культурная антропология, этнология, этнография»3.

С.Н. Иконникова сближает культурную антропо­логию с иными областями знания: «В зарубежной на­уке эта область исследований близка к психологичес­кой антропологии и исторической психологии...»4. С точки зрения А.А. Белика, этнография основывается на полевых исследованиях, а этнология — на кросс-культурных сравнениях. Что же касается культурной антропологии, ее можно определить «как дисциплину, изучающую общее и особенное в происхождении, функционировании и воспроизводстве различных ти­пов культур»⁴.

90-е годы XX в. переместили центр тяжести дис­куссий по рассматриваемому вопросу в иную сторону. В связи с конституированием в нашей стране в после­дние 10—15 лет культурологии как учебной и научной дисциплины особую остроту приобрел вопрос о ее предметном поле. Возникла необходимость сопоставить его с предметным полем этнологии, культурной и соци­альной антропологии, иных наук о культуре. При этом следует учитывать три важнейшие посылки.

Первая посылка. Говоря о предмете социальной (культурной) антропологии, нужно иметь в виду как минимум четыре основные познавательные ориента­ции — философскую, историческую, этнологическую и теоретическую. Так, в настоящее время в культуроло­гии в связи с подобными ориентациями различают:

философию культуры (культурфилософию), историю культуры и науки о культуре. Для антропологии могут быть названы: общая антропология, философская антропология, социальная антропология, социально-куль­турная антропология, культурная (культуральная) ант­ропология и др. При этом культурологи нередко про­тивопоставляют различные области культурологичес­кого познания, поскольку каждой познавательной ориентации соответствует особый методологический подход. В.М. Межуев считает, что, хотя теоретические исследования культур много дали для их понимания, одновременно такие исследования обессмыслили культурологию: «Различие между философским и на­учным пониманием культуры иногда истолковывают как различие между «оценочным» (аксиологическим) и «описательным» употреблением данного термина в обыденном языке и в практике интеллектуального дис­курса. Если первое претендует на установление раз­личной культурной ценности для человека тех или иных фрагментов его внешнего и внутреннего мира, то вто­рое лишь объективно констатирует, описывает то, что присуще миру безотносительно к его оценке... Отри­цание оценочной функции понятия «культура» приве­ло к утрате единого для всей истории человечества кри­терия культурного развития, уравняло между собой в культурном отношении разные общественные состоя­ния, сделало невозможным их сравнение и сопостав­ление»1.

Другой известный российский культуролог и со­циальный антрополог — Э.А. Орлова — противопостав­ляет теоретическое (научное) познание культуры не только философскому, но и историческому. Она счита­ет, что философский подход к изучению культуры но­сит метафизический характер и «недоступен эмпири­ческой проверке», а исторический подход «ограничи­вается описанием событий и не выходит на уровень объяснений»2. Напротив, в области наук о культуре осуществляется методологический синтез системати­ческого описания явлений культуры с их объяснени­ем: «В науках о культуре основной целью становится понимание того, как происходит формирование и ста­новление явлений и событий культуры; что в культуре повторяется, а что остается уникальным и почему, в каком направлении и по каким причинам осуществля­ются культурные процессы»3. Очевидно, что последнее замечание становится особенно справедливым приме­нительно к содержанию социальной (культурной) ан­тропологии.

Этнологический аспект проблемы состоит в том, что культура практически всегда выступает в обличье культуры конкретного этноса (этносов). С этим, в част­ности, связаны различия классического и посткласси­ческого периода европейской культурфилософской мысли. Для классического этапа характерно, что имен­но культура европейских этносов Нового времени послужила образцом для определения смысла и сущ­ности всей европейской культуры.

На постклассическом этапе происходит отказ от культурологии европоцентризма, приходит понимание уникальности, нетождественности конкретных культур конкретных этносов. Возникает задача исследования и понимания чужих культур.

Вторая посылка. При обсуждении предмета соци­альной (культурной) антропологии и, соответственно, — ее истории — необходимо учитывать неоднородный характер наук о культуре и человеке. Известно, что как в культурологию, так и в антропологию до сих пор вносят вклад разные дисциплины: социология, психо­логия, история, педагогика, языкознание, семиотика и др.; все они с разных точек зрения и, следовательно, по-разному изучают культуру и человека. Одну из то­чек зрения на содержание культурной антропологии выражает Э.А. Орлова, подчеркивая синтетический характер социально-антропологических знаний: «Куль­турная антропология (варианты — социальная антропология, этнология) в настоящеевремя представляет собой одну из лидирующих и наиболее развитых дис­циплин в корпусе социальных наук, к которым отно­сятся также социология, экономика, политология, пси­хология... Культурная антропология сложилась на ин­тегральной базе преисторических, этнологических, социологических, лингвистических, мифологических исследований как наука об искусственном, не-природном мире человека»1.

Близкую точку зрения на соотношение наук о куль­туре высказывает А.И. Пигалев, подчеркивая, что «куль­турология как наука об общих аспектах возникновения и развития культуры складывалась постепенно, и мно­гие ее проблемы прежде изучались другими гумани­тарными дисциплинами. Однако и прежде существо­вала интегральная гуманитарная дисциплина, которая была своего рода прообразом современной культуро­логии (впрочем, она существует и сейчас). Это — со­циальная, или культурная, антропология...»

А.И. Пигалев предпринимает попытку «разведе­ния» предмета социальной и культурной антропологии:

«Социальная антропология, или этнология, — это осо­бый раздел социологии, предметом исследования ко­торого являются примитивные и традиционные обще­ства. В США для обозначения совокупности тех же наук и методов использовался другой термин — культурная антропология. В отличие от ученых, развивавших кон­цепции социальной антропологии, представители куль­турной антропологии большее внимание уделяли не образцам материальной культуры и системам межче­ловеческих связей, а духовным образованиям... Одна­ко постепенно комплексы наук, для обозначения кото­рых использовались термины «социальная антрополо­гия» и «культурная антропология», слились, и эти названия используются как синонимы»2.

Антропология в одном из своих главных направлений занимается сравнительным изучением общества и человека. Понятие «культура», по мнению исследователя, выражает, по меньшей мере, три момента:

• культурное становление (просвещение) общества и человека (первичное значение слова «культу­ра» — возделывание, культивирование);

• совокупность (целостность) общественных и чело­веческих обычаев, традиций, привычек, учрежде­ний и т. п.;

• естественная целостность (система), противостоя­щая другим культурным целостностям.

Теоретики культуры подчеркивают эмпирический характер антропологических представлений (они «опи­сательны» и «перечислительны»). Выделяя критерии различения содержания социальной антропологии и культурной антропологии, Э. Зильберман отмечает, что социальная антропология тяготеет к социологии и за­имствует из нее основные схемы и методы. Остальная часть антропологии, обычно называемая культурной антропологией, тяготеет к психологии и истории.

Э. Зильберман подчеркивает, что ориентация на столь разные дисциплины ведет к столкновению по­знавательных установок и принципов самой антропо­логии. Более того, различные установки культурной антропологии опираются на различные трактовки куль­туры. Так, в значительном своем содержании социоло­гия по-прежнему, как и век назад, ориентируется на идеал естественной науки (достаточно упомянуть раз­витой математический аппарат прикладной социоло­гии), противопоставляя социологическую науку соци­альному философствованию. Такая установка неизбеж­но смыкается с ориентацией на прагматическое (по В.М. Розину — «квазиинженерное»1) использование социально-антропологических знаний. Идеал культурной антропологии ближе к гуманитарной науке: важ­нейшая задача и цель культурно-антропологических исследований — понимание культуры, как собствен­ной, так и чужой. Понимающий подход имеет особо важное методологическое значение — он помогает определить свое собственное культурно значимое пове­дение, осознать собственную культурную ценность2.

Может быть выделена и еще одна (и, видимо, не последняя) точка зрения, которая в значительной мере сужает предметное поле социальной антропологии. Ее мы можем найти в работах В.В. Шаронова: «Специфи­кой социальной антропологии является рассмотрение ею человека в его относительной автономности. Сво­бода человека, его ответственность, способность воз­действовать на ход событий в природе и обществе есть выражение его автономности»². Однако тезис В.В. Ша­ронова справедливее отнести к философской антропо­логии. Именно философская антропология действи­тельно рассматривает специфику человека в качестве родового существа, выявляя то общее, что свойственно человеку в различных культурах1. Специфика же со­циальной антропологии в том и заключается, чтобы рассмотреть человека в соотношении с конкретными обществами, конкретными системами общественных отношений.

Третья посылка. Следует учитывать, что некото­рые ученые отказывают исследованиям культуры в статусе сложившейся науки, самостоятельной дисцип­лины. Это относится как к культурной антропологии, так и к культурологии: «Видимо, неправильно, — пи­шет В. Межуев, — понимать под культурологией ка­кую-то уже окончательно сложившуюся науку с четко выделенными дисциплинарными границами и полностью оформившейся системой знаний. Культурология, скорее, некоторое суммарное обозначение целого ком­плекса разных наук, изучающих культурное поведение человека и человеческих общностей на разных этапах их исторического существования»2.

Очевидно, этот тезис еще более справедлив по отношению к культурной антропологии. Так, во мно­гих публикациях подчеркивается, что в культурологии столько теорий, сколько крупных культурологов. На­пример, есть «семиотические» версии культуры (здесь достаточно назвать имя Ю. Лотмана), «литературовед­ческие» (М. Бахтин, С. Аверинцев), «диалогические» (В. Библер), «исторические» (Л. Баткин, А. Гуревич), «методологические» (А. Кребер, К. Клакхон), «антро­пологические» (М. Мид) и др. И внутри каждой науч­но-дисциплинарной версии понимание культуры по­рой существенно отличается3. Подчеркнем, что те школы, которые В.М. Розин определяет как культуро­логические, иные авторы определяют как школы куль­турно-антропологические, этнологические, этнографи­ческие и др. Как минимум, это справедливо по отно­шению к А. Креберу, К. Клакхону, М. Мид.

Перечисленные посылки ориентируют в поисках предмета и объекта социальной (культурной) антропо­логии на особое внимание к межпредметным связям. Так, Л. Ионин в попытках определить предметное поле социальной антропологии отмечает и иные науки, дей­ствующие на том же предметном поле: этнологию, этнографию, культурную и социальную антропологию, культурологию, социологию культуры и даже филосо­фию культуры. Он подчеркивает, что непросто опре­делить каждую из этих дисциплин: «Более того, попыт­ки четкого определения этих наук и разграничения их «сфер влияния» обречены на неудачу. Буквально в каждой из этих дисциплин предметы, методы, специфические объекты исследований, полевые и теорети­ческие стратегии существенно разнятся не только от страны к стране, от школы к школе, но даже от иссле­дователя к исследователю... Строго научно (предметно, методологически и т. п.) разделить и определить их невозможно»1.

Поэтому определения самого Л.Г. Ионина носят осторожный характер: «Можно сказать, что этнология, этнография, культурная антропология и социальная антропология — это систематические сравнительные науки о культурах разных обществ и разных эпох, основывающиеся, прежде всего, на сборе и анализе эмпирического материала. Различия между ними в той мере, в какой они вообще существуют (это, скорее, различия между школами и отдельными исследовате­лями в рамках каждой из дисциплин), состоят в уровне абстракции при анализе явлений культуры»2.

Учитывая результаты прошедших и ныне развер­тывающихся дискуссий, следует, очевидно, отметить, что история социальной (культурной) антропологии неизбежно включает в себя в качестве объекта много­образную и достаточно разнородную совокупность знаний антропологического, этнологического, культу­рологического, социологического и др. характера, в центре внимания которых находится человек в его соотношении с обществом и культурой.

Характерной с этой точки зрения является пози­ция А-И. Пигалева, который рассматривает культурную антропологию как предельно обобщающую дисципли­ну: «В настоящее время социальная (культурная) ант­ропология включает в свой состав большое количество наук, и среди них такие, как биологическая антрополо­гия (естественная история человека), палеоэтнология, изучающая происхождение человека и ранние этапы его истории, этнология, изучающая распространение человека на земле, его поведение, обычаи и традиции различных этнических групп, лингвистика, исследую­щая возникновение, развитие и связь между собой человеческих языков, происхождение и развитие пись­менности, религиоведение, предметом исследования которого является вопрос о возникновении, истории развития и взаимодействии между собой различных религий, медицинская география, сосредоточивающая свое внимание на влиянии климата и атмосферных явлений на человека, демография, т. е. наука о статис­тических характеристиках человеческих популяций — о численности, составе, структуре населения, его рас­пределении по территории и в пространстве, и во времени. Следует особо подчеркнуть, что в этом пере­числении названы лишь основные научные дисципли­ны, входящие в состав социальной (культурной) антро­пологии»3.

Как подчеркивает Э.А. Орлова, в настоящее время социальная и культурная антропология — это область научного познания, предназначенная для изучения содержания совместной жизни и деятельности людей. Ее познавательную направленность можно определить следующим образом:

• изучение созданных людьми артефактов и их по­рождений, складывающихся вокруг них отношений и взаимодействий;

• построение теоретических моделей для интерпре­тации фактов, характеризующих активность людей в природном и искусственном окружениях, прояв­ляющуюся в общих (культурно-антропологические универсалии) и специфичных (культурное много­образие) проявлениях и формах;

• построение теоретических моделей макро- и мик­родинамики культурных процессов1.

Таким образом, в качестве предмета учебной дис­циплины «История социальной (культурной) антропо­логии» выступает процесс становления и развития подобного рода знаний2.

Дальнейшее уточнение предмета исследования истории социальной (культурной) антропологии связа­но с вопросом о том, развитие знаний о какой культу­ре предстоит изучить. Иными словами, мы неизбежно выходим на вторичный предмет изучаемой дисципли­ны и направляем наше внимание на выявление пред­мета той системы знаний, которая сама выступает в качестве объекта учебной дисциплины «История соци­альной (культурной) антропологии». В связи с этим необходимо учитывать, что формирование культурной антропологии первоначально происходило в рамках этнологической (этнографической) науки.

В свою очередь, исторически первым предметом этнологии как науки стали народы, уровень культур­ного развития которых был значительно ниже, чем у европейцев. К концу XIX в. в результате процессов модернизации европейские народы сумели создать качественно новый тип цивилизации. На основе уве­ренности в безграничности человеческого прогресса они начали считать, что историческое место культурно отсталых народов должно быть далеко позади европей­ской культуры, а сами эти народы для цивилизован­ных европейцев стали в некотором роде «живыми предками». Европейские исследователи зафиксирова­ли это различие в самом названии «отсталых» наро­дов, обозначив их словом «primitive», что в буквальном смысле означает «первые».

Примитивные народы и их культуры стали глав­ными объектами формирующейся этнологии, в частности, в работах основоположников этнологии XIX в. — Льюиса Генри Моргана («Древнее общество»), Эдуар­да Тайлора («Первобытная культура»). Примитивным народам противопоставлялись имевшие свою историю «культурные народы», прежде всего народы Европы, которые формировали свой исторический облик путем интенсивного покорения природы. Считалось, что при­митивные народы были беспомощны перед окружаю­щим их миром из-за своей «лености, инертности, нео­бузданности».

На рубеже XIX — XX столетий этнология становит­ся университетской наукой. В результате приходит новое поколение ученых-теоретиков. Стали меняться представления и о предмете этой науки. Формирова­лась точка зрения, что так называемые первобытные народы, как и народы Европы, имеют свою историю и так же удалены от первобытности, как и «цивилизо­ванные» народы. Верным является лишь то, что они в ходе своей истории сформировали иное отношение к окружающему миру.

При этом одна часть ученых предлагала сохранить. В этнологии термин «первобытные народы», но пони­мать под ним такие общества и культуры, которые сохранили социальную стабильность благодаря тради­ционному, непотребительскому отношению к природе. Другие исследователи выступали против сохранения этого термина. Они полагали, что его употребление неизбежно требует использования противоположного термина — «культурные народы». Противопоставление же этих терминов придает уничижительный смысл понятию «первобытные народы». С их точки зрения, каждый человек, поскольку он человек, предстает пе­ред исследователем как существо, создающее культу­ру, а поэтому разговор о «бескультурных» и «культур­ных» народах является бессмысленным. Речь может идти только о разных типах культур, изучение которых и должно стать основным предметом этнологии.

Таким образом, параллельно со становлением са­мой социальной (культурной) антропологии как отно­сительно самостоятельной системы знаний шло станов­ление и ее понятийного аппарата. В понятийном аппарате этнологии (а затем и культурно-социальной ант­ропологии) появились термины «архаические культу­ры», «доиндустриальные общества», «традиционные общества», «бесписьменные культуры», «племенной союз», которые выражали соответствующие особенно­сти исторических (этнических) культур, но не замени­ли понятия «первобытные народы».

В XX в. среди этнологов, антропологов, культуро­логов господствующим стало убеждение об отсутствии «отсталых» и «передовых» народов. Они пришли к выводу, что все народы равноправны. Культуры наро­дов могут быть оценены лишь с позиций того, насколь­ко эффективно они упорядочивают, направляют, напол­няют смыслом существование того или иного народа.

События и процессы XX столетия вновь и вновь заставляют исследователей обращаться к вопросу о предмете социально-культурной антропологии и этно­логии. Многочисленные диаспоры мигрантов и бежен­цев в Европе и Северной Америке, образовавшиеся в результате различного рода конфликтов, привели к образованию устойчивых этнических меньшинств сре­ди коренных этносов. Интеграционные процессы стран Западной Европы делают актуальным исследование таких социально-культурных процессов, как совмеще­ние типов поведения разных народов, взаимодействие и сосуществование различных типов культур, взаим­ная адаптация психологических особенностей в усло­виях устойчивых межкультурных контактов, развитие этнического сознания в нетрадиционных условиях, особенности экономического поведения представителей какого либо этноса в другой хозяйственной культуре и т. д.1 Очевидно, что такого рода исследования особо актуальны для понимания межэтнических процессов в многонациональной Российской Федерации, приобре­тающей новую форму своей государственности.

Таким образом, с момента формирования социаль­ной антропологии как науки произошло важное содер­жательное изменение: социальная (культурная) антропология стала изучать не только примитивные и тра­диционные общества, но и всю человеческую культуру в ее историческом развитии. Ее целью является также полное и исчерпывающее описание самого человека. Ныне, по определению Э.А. Орловой, эта научная про­грамма является одной из наиболее развитых во всем корпусе гуманитарного знания2.