Герменевтическая (интерпретативная) антропология

В ходе современных дискуссий о путях развития культурной антропологии в XXI в. многие западные исследователи приходят к выводу, что развитие герме­невтической антропологии в этот период станет при­оритетным. Представители этого направления пришли к полному отказу от принципа европоцентризма, когда роль субъекта в изучении культур отводится западно­му ученому, а неевропейские общества выполняют лишь роль объекта. Процессы глобализации в совре­менном мире приводят к тому, что совокупность куль­тур разных народов и стран все больше превращается в единую глобальную культурную систему.

В связи с этим, как подчеркивает А.П. Садохин, «наиболее перспективно то направление в культурной антропологии, которое не воспринимает другие куль­туры просто как объект исследования, а признает его равноправным участником культурно-исторического процесса; которое придает приоритетное значение пониманию чужих форм жизни, систем ценностей и образа мыслей и отводит второстепенное место объяс­нению социальных и культурных взаимосвязей»1.

Некоторые историки науки рассматривают ста­новление интерпретативной антропологии как про­должение и развитие символической антропологии1. Вместе с тем развитие этого направления культурной антропологии оказывается тесно связанным с возник­новением герменевтики и понимающей социологии.

Следует подчеркнуть, что объективистски ориен­тированная антропология стремилась к максимально­му исключению влияния субъективного фактора на результаты научных исследований. Такая антрополо­гия стремится строить свою теорию по образцу и по­добию естественных наук. В отличие от объективист­ской ориентации антропологии (начало которому положено трудами О. Конта и его позитивной философи­ей) понимающая (интерпретативная, герменевтичес­кая) антропология ставит в центр изучения культуры анализ субъективных представлений. Важно заметить, что речь идет не только о субъективных представлени­ях объекта исследования — представителя той или иной культуры, но и о субъективных представлениях самого исследователя.

Существенное влияние на характер и содержание основных идей герменевтической антропологии оказа­ли философские взгляды Вильгельма Дильтея (1833— 1911) — немецкого историка культуры, представителя «философии жизни». Он считается также основополож­ником понимающей психологии и школы «истории духа». Центральным у Дильтея выступает понятие «жизнь» как способ бытия человека, как культурно-историческая реальность. Задача философии как «на­уки о духе», с его точки зрения, — понять «жизнь», исходя из нее самой. В связи с этим он выдвигает метод «понимания» как непосредственного постижения не­которой духовной целостности (целостного пережива­ния). Понимание, родственное интуитивному проник­новению в жизнь, Дильтей противопоставляет методу «объяснения», применяемому в «науках о природе».

Понимание собственного внутреннего мира дости­гается с помощью самонаблюдения, понимание чужо­го мира — путем «вживания», «сопереживания», «вчувствования». По отношению к культуре прошлого пони­мание выступает как метод интерпретации, названный Дильтеем герменевтикой. Сущность метода состоит в истолковании отдельных явлений как моментов цело­стной душевно-духовной жизни реконструируемой эпохи.

Дильтей развивал герменевтику также и в каче­стве методологической основы гуманитарного здания. С его точки зрения, герменевтика есть учение об ис­кусстве истолкования литературных памятников, пони­мания письменно зафиксированных проявлений жиз­ни. Дильтеевская линия в развитии герменевтики была продолжена Г. Мишем, И. Вахом, Ротхакером, Больновым и др. Ныне герменевтика — это скорее собира­тельное имя для обозначения подходов, ориентирован­ных на имманентное2 понимание текста в отличие от его историко-генетического объяснения. Сторонники герменевтики подчеркивают, что текст необходимо понять, исходя из него самого, не подменяя его содер­жание социально-экономическими «причинами» или культурно-историческими «влияниями».

Таким образом, герменевтический метод исходит из того, что в человеческом поведении между реакци­ей и стимулом всегда стоит интерпретация, иначе го­воря, осмысление того, что означает данный символ, на какие возможные последствия он указывает. Как подчеркивает В.М. Розин, даже наиболее часто встре­чающиеся символы, «значение которых не вызывает сомнения у подавляющего большинства населения, могут стать объектом интерпретации и действительно интерпретируются. Таким образом, человеческое вза­имодействие осуществляется как постоянный процесс интерпретаций, их взаимных согласований, в ходе которых вырабатываются общие видения и оценки предметов и явлений»1.

Такой философский подход оказал серьезное вли­яние на изменения в методологии этнологических ис­следований. Приверженцы символической антрополо­гии часто обозначают метод интерпретация как метод культурного анализа. С точки зрения этого метода, решающее значение принадлежит роли этнолога как посредника, а не внешнего наблюдателя культурного опыта.

Фактически интерпретация всегда являлась необ­ходимым элементом этнологических и этнографичес­ких исследований. Однако ранее она выступала как своего рода мастерство или искусство осмысления и изложения эмпирического материала. Как отмечает С.В. Лурье, начиная приблизительно с 60-х гг. XX в. «она превратилась в теоретическую альтернативу антропологии, составляющую противовес традиции эм­пирических исследований, которая вела свое происхож­дение из естественных наук. Символизм способство­вал превращению интерпретативного метода в доми­нирующий метод культурной антропологии»2.

С точки зрения культурного анализа, исследова­ние феноменов культуры — это объяснение путем ин­терпретации значений, воплощенных в символических формах (именно этот тезис демонстрирует тесную связь символической антропологии и антропологии интерпретативной). При этом подчеркивается, что та­кого рода объяснение принципиально отличается от тех исследовательских процедур, которые предполагает описательный подход. Для описательного подхода ха­рактерна опора на научный анализ и классификацию, отражающую эволюционные изменения и характер взаимозависимостей. С точки зрения герменевтическо­го подхода, «изучение культуры скорее подобно интер­претации текста, чем классификации флоры и фау­ны». Представления, формируемые в результате ин­терпретации, отражают как бы «компромисс между объективной реальностью и субъективными воззрени­ями на нее». Таким образом, для этнологов 70 — 80-х гг. XX в. результаты антропологических исследований выступают скорее плодом интерпретации и герменев­тических истолкований, чем позитивных исследова­ний — опытных или основанных на умозаключениях.

На смену методу включенного наблюдения в рам­ках интерпретативной антропологии пришел метод наблюдающего участия. Различие двух этих методов состоит, прежде всего, в том, что при включенном наблюдении культурантрополог (этнолог) стремится бесстрастно наблюдать за жизнью членов исследуемой культуры. Эмоциональное контактирование с ними отступает при этом на второй план. При наблюдающем участии этнограф «переживает и наблюдает соучастие себя и других в этнографическом процессе», а это влечет за собой и изменение характера отображения научного антропологического материала: «Вместо пи­сания этнографических мемуаров, где этнограф сам был главным действующим лицом, или стандартных монографий, где объектом рассмотрения были другие, внутри единой повествовательной этнографии, сосре­доточивающей свое внимание на характере и процес­се этнографического диалога, я и другой неразрывны»1.

В качестве основателей герменевтического направ­ления исследований в антропологии историки науки выделяют Клиффорда Гирца (р. 1926) и Виктора Тернера (1920— 1983). Они поставили своей целью иссле­довать роль символов в социальной коммуникации. При этом для Тернера первоочередной интерес представ­лял прагматический аспект символов, в соответствии с которым символы функционируют в социальном про­цессе как активная сила. К. Гирц свои идеи развивал в русле общей интерпретативной антропологии, за­дачей которой стало выявление роли символов в соци­альной жизни и их влияния на восприятие, чувства и мышление человека В концепции Гирца отдельные культуры трактовались как закрытые системы значе­ний, поэтому задачей антрополога выступало чтение, анализ в истолкование этих систем как текстов (срав­ните с основной идеей постмодернистского анализа). Гирц выдвинул положение, согласно которому культурантропологи не должны ограничиваться описанием эмпирических данных, их задача — вскрывать «глу­бинные значения», лежащие в основе поступков и мыслей носителей данной культуры.

К. Гирц определял себя самого в качестве «пони­мающего» антрополога, который совмещает в себе и социально действующее лицо, и социального теорети­ка: «Его символический подход в значительной мере нацелен на то, чтобы описать слой, производящий зна­чения и лежащий между системой символов и каждо­дневной жизнью. Таким образом, рассматриваются все аспекты культуры от родственных связей, религии и политики до экономики в ракурсе социальных акций ума — сознательно и бессознательно»2. К. Гирц подчер­кивает, что анализ культуры, т. е. этнографическое описание, сделанное антропологами, — это «интерпре­тация интерпретации, вторичная интерпретация мира, который постоянно описывается и интерпретируется людьми, которые ее создают»3.

Символы для К. Гирца — это ткань каждодневной коммуникации. Антрополог способен наблюдать, как выражают себя другие люди, как они проявляют по­средством коммуникация свой опыт. Даже символы, связанные с тем, что принято называть «наиболее внут­ренними», «глубинными» мотивами, в конечном счете, проявляют себя в общественной жизни. У К. Гирца культура выступает как «исторически устойчивый об­раз значений, воплощенный в символах», как схема организации социальных и психологических процес­сов, которая необходима, утверждает К. Гирц, потому, что человеческое поведение «предельно пластично»4.

Интерпретативный метод, как можно судить по публикациям, характерен для многих современных западных антропологов. Современный культурантрополог В. Кряке подчеркивает, в частности: «Исследо­ватель может изучать культуру только при помощи ее индивидуальных представителей — ее индивидуальных творцов. Культура конструируется этнологом из его опыта отношений с представителями культуры: знаковость культуры — это то, что этнолог восприни­мает как отличное от его собственного прошлого опы­та, часто в качестве несистематизированного интуи­тивного понимания, так что он не может эксплицитно1 выделить имеющиеся различия»2.

Этнолог Д. Хейэно рассказывает о себе, что, зани­маясь этнографией, он так погрузился в субкультуру игроков в покер в Калифорнии, что «в течение нескольких лет действительно стал одним из тех, кого изучал»; а Л. Долби после своих полевых исследований соци­альной культуры гейши в Японии утверждала, что «сама ощущает себя гейшей и по телу, и по духу, на­учившись думать и вести себя, как гейша»3.