Развитие этнографии в России

В истории развития этнографии дореволюционной России классик отечественной этнографии С.А. Тока­рев выделяет восемь периодов в соответствии с основ­ными вехами российской истории, с развитием соци­альной потребности в этнографических знаниях и спецификой развития этнографии на конкретных эта­пах ее истории. С его точки зрения, отсчет начальному периоду развития этнографических знаний в России следует вести с XI века1.

Наиболее ранним памятником русской письмен­ности, в котором содержится этнографический мате­риал, как считают исследователи, является «Повесть временных лет» (нач. XII в.). Различные этнографичес­кие сведения приводятся и в позднейших русских ле­тописях, а также в других памятниках русской литера­туры XII—XIV вв. Среди них в первую очередь выде­ляются различные «жития святых», а также такой литературный жанр, как «хождения» (или «хожения»), в частности, «Хожение игумена Даниила», в котором идет речь о Палестине и ее народах. Выдающимся для своего времени этнографическим произведением яв­ляется «Хождение затри моря...» — записки тверского купца Афанасия Никитина, совершившего в 1466— 72 гг. путешествие в Индию через Каспий, Кавказ, Пер­сию и Аравийское море.

После присоединения Сибири к Русскому государ­ству произошло значительное обогащение этнографи­ческих материалов о народах, как самой этой террито­рии, так и сопредельных стран. За короткий срок с конца XVI до конца XVII в. был накоплен обширный запас фактических данных о народах Сибири и Севе­ра. В «скасках» (показаниях) служилых людей, «отпис­ках» (донесениях) сибирских воевод, в «росписях» и ясачных книгах XVII в. содержатся обстоятельные сведения о сибирских народах: об их расселении, чис­ленности, хозяйственном укладе, общественном строе, об обычаях и обрядах. Источниками подобных сведе­ний могут служить также, как отмечает С.А. Токарев, судебные дела. К XVII в. относятся и общие описания Сибири и ее населения: «Сибирские летописи», «Чер­тежная книга Сибири» Семена Ремезова (ок. 1664— 1715) и др.

Появлялась значительная этнографическая инфор­мация и о народах зарубежных государств. Так, в 1675 г. в Китай было направлено русское посольство во главе с Николаем Спафарием, который оставил первое в русской литературе описание этой страны, содержащее обширный этнографический материал. Этнографичес­кие сведения доставляли и русские путешественники XVII в. в Среднюю Азию, Закавказье, Переднюю Азию.

К самому началу XVIII в. относится одна из первых в мировой литературе этнографических монографий — «Краткое описание о народе остяцком», написанная в 1715 году Григорием Новицким. Выдающуюся роль в развитии русской этнографии сыграла деятельность В.Н. Татищева (1686— 1750), которому принадлежат, в частности, замечательные для своего времени програм­мы-анкеты для собирания этнографических сведений о народах России (1734 и 1737). Ему же принадлежит «Общее географическое описание всея Сибири» (1736).

XVIII в. знаменуется организацией целого ряда крупных экспедиций в различные районы страны. Историки насчитывают в этом веке более 50 экспеди­ций Академий Наук. Особая роль принадлежит Второй Камчатской экспедиции (1733—43) и «Академической» экспедиции (1768—74). Среди участников первой из них были известный историк Сибири Г.ф. Миллер и автор классической этнографической монографии «Описание земли Камчатки» (2 т., 1755) С.П. Крашенинников. Из работ участников экспедиции 1768— 74 гг., охватившей громадную территорию — Повол­жье, Кавказ, Крым, Сибирь, Урал, наибольшее значе­ние для этнографии получили труды П.С. Палласа, И.И. Лепехина, В.Ф. Зуева и др.

В 1766 — 80 гг. был издан первый обобщающий труд по этнографии России — «Описание всех в Российс­ком государстве обитающих народов, так же их житей­ских обрядов, вер, обыкновений, жилищ, одежд и про­чих достопамятностей» И.Г. Георги. Этот труд знаме­нателен тем, что в нем был систематизирован весь известный в то время этнографический материал. По своему масштабу и методологическому уровню этног­рафические исследования в России в XVIII в. стали значительным явлением в мировой науке.

В конце XVIII в. был опубликован ряд сочинений, посвященных русскому устному народному творчеству (М.Д. Чулков и др.). К первым десятилетиям XIX в. относятся прославленные русские кругосветные путе­шествия. Написанные по итогам этих путешествий сочинения русских путешественников И.Ф. Крузенш­терна, Ю.Ф. Лисянского, В.М. Головнина, О.Е. Коцебу,

Ф.П. Литке и др. содержат богатый этнографический материал, особенно о народах тихоокеанских островов. Наиболее полное и всестороннее описание алеутов принадлежит И.Е. Вениаминову (митрополит Иннокен­тий), который прожил среди алеутов и тлинкитов 15 лет (1824—39). В этнографическом изучении Средней Азии важную роль сыграли экспедиции Н. Н. Муравь­ева в Хиву (1819—20)и А.П. Левшина в казахские сте­пи (1820-е гг.), в изучении Кавказа большое значение приобрели исследования С. Броневского (1823). Труды Н.Я. Бичурина (Иакинфа) по Китаю и сопредельным странам ввели в европейскую науку новый обширный этнографический материал, который сохраняет и по­ныне свое значение.

Важной вехой в истории русской этнографии было основание в 1845 году Русского географического об­щества с отделением этнографии. Первым председа­телем отделения был К.М. Бэр, которого в 1848 году сменил Н.И. Надеждин. Важно подчеркнуть, что в ра­ботах Бэра и Надеждина, относящихся к 40-м годам XIX в., были сформулированы принципы этнографии как науки, обладающей своими самостоятельными за­дачами и методами.

Уже в первые годы Русским географическим об­ществом были собраны путем рассылки специальной программы обширные этнографические материалы, публиковавшиеся затем в изданиях общества. Выпус­кавшиеся этим обществом «Этнографические сборни­ки» (1853—64) явились первым в России регулярным изданием по этнографии. В 1851 году вышла из печати первая «Этнографическая карта Европейской России», составленная П.И. Кеппеном. К 40—50-м гг. относятся лингвистические и этнографические исследования И.А. Кастрена на европейском Севере и Сибири, путе­шествие А. Миддендорфа в Восточную Сибирь, этног­рафические работы Л. Шренка на нижнем Амуре и Са­халине. Ценный этнографический материал о народах Амура был собран экспедицией Г.И. Невельского (1849—55). К этому же периоду относятся этнографи­ческие исследования в Средней Азии (Н.В. и Я.В. Ханыковы и др.).

Несколько позже проведены полевые исследова­ния В.В. Радлова в Алтае-Саянском нагорье, Юго-За­падной Сибири и Средней Азии. Обширные материа­лы по этнографии украинского народа доставила экс­педиция П.П. Чубинского в юго-западный край. Материалы по этнографии и фольклору русского на­рода были собраны и опубликованы А.Н. Афанасьевым, П.И. Киреевским, П. Н. Рыбниковым, П.С. и А. Я. Ефименко и др. Среди ученых середины XIX в. в трудах которых содержатся значительные этнографические материалы, и представители народов российских ок­раин: бурят Доржи Банзаров, казах Чокан Валиханов, кабардинец Шора Ногмов, грузин Д. Бакрадзе и др.

В 70 — 90-е гг. в русской этнографии получает рас­пространение эволюционистское направление, сто­ронниками которого были М. Кулишер («Очерки срав­нительной этнографии и культуры», 1877), Э.Ю. Пет­ри, И.Н. Смирнов и др. М.М. Ковалевский внес крупный вклад в этнографию открытием патриархаль­ной семейной общины как формы разложения родо­вого строя. Он дал также ценное исследование по народам Кавказа.

Крупная роль в развитии русской этнографии этого периода принадлежит Д.Н. Анучину, деятельность кото­рого была тесно связана с основанным в 1863 году обще­ством любителей естествознания, антропологии и этног­рафии. Этим обществом в 1867 году была организована Всероссийская этнографическая выставка. С 1889 года им издавался журнал «Этнографическое обозрение».

В накоплении этнографических материалов боль­шую роль сыграла работа политических ссыльных в Сибири (И.А. Худяков, В. Серошевский, Д.А. Клеменц, В.Г. Богораз, Л.Я. Штернберг и др.). Так, официально разрешенная и возглавленная областной администра­цией «Сибиряковская» экспедиция в Якутии (1994—96) была осуществлена целиком силами политических ссыльных.

Широко развернулось в последние десятилетия XIX в. изучение русской общины, обычного права рус­ского народа (Е.И. Якушкин, П.А. Соколовский, АА. Кауфман и др.), собирание фольклорного материала (В.ф. Миллер и его ученики). Путешествия Н.М. Пржевальского, Г.Н. Потанина, М.В. Певцова, П.К. Козлова и др. способствовали ознакомлению с на­родами Центральной Азии. Обильный этнографичес­кий материал доставили русские экспедиции в Афри­ку (В.В. Юнкер), в Индию (И.П. Минаев), Восточную Азию (М.И. Венюков). Исключительное значение име­ли исследования выдающегося русского путешествен­ника, ученого и общественного деятеля Н.Н. Миклухо-Маклая на Новой Гвинее и в других областях Океании и Юго-Восточной Азии.

К концу XIX в. этнографические учреждения и музеи существовали во многих городах России (в Кие­ве, в городах прибалтийских и польских губерний, в Казани, Тифлисе, Эривани, Владикавказе, Ташкенте, Иркутске, Минусинске, Якутске и многих других цент­рах). Большую деятельность в области этнографии вели местные отделения Русского географического общества.

В начале XX века усилился интерес к изучению материальной культуры русского народа (работы Д.К. Зеленина и др.), развернулась деятельность этног­рафических музеев: Румянцевского музея в Москве, Музея антропологии и этнографии в Петербурге, в 1901 — 02 годах был создан этнографический отдел Рус­ского музея в Петербурге.

В это же время формируются в такие теоретичес­кие концепции, которые могут быть отнесены к соб­ственно культурной антропологии в ее современном понимании. Так, Г.Г. Шпет стал читать в Московском университете курс этнической психологии, задачей которой он определил изучение «типических коллек­тивных переживаний».

Таким образом, к началу XX века в России сфор­мировалась своя антропологическая школа — с име­нами Д.Н. Анучина, В.Г. Богораза, В.В. Докучаева, Н.Н. Миклухо-Маклая, С.М. Широкогорова и др. Круп­ные деятели русской этнографии первых десятилетий XX века продолжали свою деятельность по развитию уже советской этнографии.

Антропологические идеи Н.Н. Миклухо-Маклая. Николай Николаевич Миклухо-Маклай (1846—1888) —выдающийся русский путешественник, географ, ант­рополог, этнограф, учился в Петербургском, Гейдельбергском, Лейпцигском, Иенском университетах. В ка­честве ассистента известного зоолога Э. Геккеля в 1866— 1867 гг. он побывал на Канарских островах и в Марокко. В 1869 году совершил путешествие по побе­режью Красного моря.

Отдавая дань географическому детерминизму, Миклухо-Маклай склонялся к тому, что расовые и куль­турные признаки народов формируются под влиянием природной и социальной среды. Для подтверждения этой теории он решил предпринять путешествие на острова Тихого океана с целью изучения «папуасской расы». При содействии Русского географического об­щества он в течение 15 месяцев прожил среди папуа­сов на северо-восточном берегу Новой Гвинеи (1871 — 72), который с тех пор называется Берегом Маклая. В 1873 г. исследователь посетил Филиппины и Индонезию, а следующем году побывал на юго-западном берегу Новой Гвинеи. Позднее он дважды путешествовал по полуострову Малакка, изучая племена семангов и сакаев, совершил путешествие в Западную Микронезию и Северную Меланезию, дважды побывал на южном бе­регу Новой Гвинеи, несколько лет прожил в Австралии.

Крупнейшей научной заслугой Миклухо-Маклая является то, что он поставил вопрос о видовом, един­стве и взаимном родстве человеческих рас. Он опро­верг распространенный в то время взгляд на папуасов как на представителей якобы особого вида, глубоко отличного от других человеческих рас и в особенности от европеоидной расы. Русский ученый показал, что утверждения об особенном распределении волос на голове папуасов, о недоразвитости у них икроножной мускулатуры, об особенной сухости кожи и др. не со­ответствуют действительности. В частности, он устано­вил существование как долихоцефалии, так и брахице­фалии среди меланезийцев. При этом он доказал, что в пределах одной расы могут быть групповые разли­чия в головном показателе.

Для этнографии и культурной антропологии боль­шое значение имеют обстоятельные описания Миклухо-Маклаем хозяйства, материальной культуры и быта папуасов и других народов Океании и Юго-Во­сточной Азии. Многие его наблюдения и в XX столе­тии оставались почти единственными материалами по этнографии некоторых областей Океании, особенно Северо-восточной Новой Гвинеи, Западной Микроне­зии. Описывая изобразительное искусство, начатки идеографического письма, обычаи коренных жителей Океании, их психологию и социальные отношения, русский ученый показал, что эти народы по умствен­ным и моральным качествам ни в чем не уступают европейцам.

Научные наблюдения Миклухо-Маклая сочета­лись с убедительным разоблачением британской коло­ниальной политики, дискриминационной по отноше­нию к коренному населению. В период колониальных захватов, которые нередко получали «оправдание» по­средством рассуждений о якобы имеющем место не­равенстве рас, выступления Миклухо-Маклая против грабительской колониальной политики имели особое значение. «...Вы первый, несомненно, опытом доказа­ли, — писал ему Л.Н. Толстой, — что человек везде человек, т. е. доброе, общительное существо, в обще­ние с которым можно и должно входить только добром и истиной, а не пушками и водкой»1.

Имя Миклухо-Маклая было присвоено Институту антропологии и этнографии Академии наук СССР.

Основатель русской антропологической школы Д.Н. Анучин. Дмитрий Николаевич Анучин (1843— 1923) — выдающийся русский антрополог, этнограф, археолог и географ, с 1891 года профессор Московско­го университета, с 1896 года— академик. В 1880 году Д.Н. Анучин возглавил первую в России кафедру ант­ропологии в Московском университете, что знаменова­ло собой основание новой научной школы. Д.Н. Анучин являлся президентом Общества любителей естествозна­ния, антропологии и этнографии и председателем Географического отдела этого общества,им создан Антрополого-этнографический музей Московского универси­тета. В 1922 при Московском университете был создан научно-исследовательский институт антропологии, но­сящий его имя.

Д.Н. Анучин резко выступал против абсолютиза­ции биологических факторов в антропологии, в част­ности, стремился дать убедительную научную отповедь расизму. Он утверждал, что «границы рас не совпада­ют... с границами племен и народностей: в среде одной народности могут быть представители различных рас, одна и та же раса может захватывать собою ряд наро­дов и стран»1. Он указывал также на изменяемость расовых признаков во времени, что было весомым аргументом против расистских течений в антрополо­гии, утверждавших неизменность человеческих рас. В статье «К антропологии украинцев» (1918) он резко выступил против националистической «теории» о рез­ких «расовых» различиях между русскими и украин­цами.

Для работ Д.Н. Анучина характерен последователь­ный историзм, а также использование комплексного метода исследования, основанного на привлечении данных различных наук: антропологии, археологии, этнографии и других научных дисциплин. В числе та­ких работ — его монографии «К истории ознакомле­ния с Сибирью до Ермака» (1890), «К истории искус­ства и верований у приуральской чуди» (1899), «Лук и стрелы» (1887), «Сани, ладьи и кони, как принадлеж­ности похоронного обряда» (1890) и др.

Русский антрополог критически осмысливал дос­тижения западной этнологии и культурной антрополо­гии. Так, он отмечал антиисторизм «теории культурных кругов», критически подходил и к эволюционистским построениям Тайлора. Велики заслуги Д.Н. Анучина в разработке хранившегося в архиве Географического общества рукописного наследия Миклухо-Маклая.