Этнополитические процессы в современном мире

В ответ на ослабление национального государства под напором процессов глобализации возникает «локальный» национализм и происходит «этническое возрождение», в том числе и в промышленно развитых странах.

«Важной составляющей большинства ситуаций этнического антагонизма являются групповые барьеры и привилегированный доступ к ресурсам», — отмечает Э. Гидденс [15]. В результате массовой послевоенной эмиграции, прежде всего из стран третьего мира, в Соединенных Штатах и Западной Европе все в большей степени формируются полиэтнические и мультикультурные общества. По данным ООН, в 1998 г. за пределами родных стран проживало 125 млн. человек. При этом численность нелегальных иммигрантов оценивается в 30 млн. человек [16].

США возникли как нация эмигрантов и всегда черпали жизненные силы в активной иммиграции, однако если в 1910 г. среди стран, «поставлявших» наибольшее количество переселенцев, неевропейскими были всего две, то к 1990 г. все десять относятся к Восточной Азии и Карибскому бассейну (Мексика, Филиппины, Южная Корея, Куба, Индия, Китай, Доминиканская Республика, Вьетнам, Ямайка, Гаити), т. е. к регионам, где ценностные ориентации существенно отличаются от североамериканских. Показательна и динамика роста иммиграции из этих регионов. Только за 1940-1980-е гг. число иммигрантов из Латинской Америки возросло в 27,1 раза, а из Азии -в 88 раз (!). «В самые ближайшие годы каждый четвертый американец будет принадлежать к этническому меньшинству», — констатируют М. Бернал и Г. Найт [17]. Общий образовательный и культурный уровень иммигрантов крайне низок: в 1995 г., когда 12% коренного населения США не имели полного школьного образования, доля та

ковых среди легальных иммигрантов превышала 40%; средний же уровень их образования был в 4 раза ниже, чем у среднего американца. Неудивительно, что уделом иммигрантов оказывается работа в низкооплачиваемых секторах хозяйства и обособление от коренного населения. Как результат возникают новые культурные барьеры внутри страны. Новые иммигранты образуют диаспоры и локальные сообщества, живущие по «своим законам» и лишь формально принимающие законы своей новой родины. Концепция «плавильного тигля» оказалась неадекватной для описания всей сложности этнических процессов в американском обществе. Расхожая шутка этнологов суммирует реальные результаты плюралистической интеграции, к которой было вынуждено обратиться американское общество: «Мы (Соединенные Штаты) думали, что варим суп, а получили салат».

Несмотря на то что страны ЕС расположены в относительной близости от явно перенаселенных и политически нестабильных регионов, таких как Северная Африка и Ближний Восток, а разрыв в доходах населения стран Европы и соседствующих с ними Марокко, Туниса или Турции гораздо масштабней разрыва между США и Мексикой, проблема формирования многонациональных сообществ стоит в ЕС не так остро, как в США. Хотя общая численность иммигрантов, прибывших в 15 стран ЕС, Норвегию, Исландию, Лихтенштейн и Швейцарию, почти удвоилось за 10 лет (с 1985 по 1995 г. — с 7,8 до 14,7 млн человек), доля в общем населении остается не слишком высокой — около 3,8%, существенно варьируя в зависимости от той или иной страны: от 1,8% в Испании и Португалии и 2,1% в Италии до 8,9% в Германии и 9,1% в Австрии.

Особо следует отметить, что европейская иммиграция конца XX — начала XXI в. четко разделяется на две части: 1) реиммиграцию; 2) приток населения из близких к Европе малоразвитых стран. Среди десяти национальных групп, поставлявших наибольшее число иммигрантов в страны ЕС, в 1996 г. не европейскими по своему происхождению были лишь турки; первые три строчки в этом списке занимали репатриирующиеся немцы, лица британского происхождения и выходцы из стран бывшего Советского Союза.

В западноевропейских странах также формируются все более крупные меньшинства, зачастую создающие в крупных городах свои анклавные поселения, в которых они стремятся сохранить свою этнокультурную идентичность, основанную чаще всего на исламе. «Будучи не в состоянии адаптироваться и преуспеть в чуждой для них среде, переселенцы с периферии быстро образуют замкнутые сообщества, где

воспроизводят традиционные отношения. При этом они обычно принимают западное подданство и продолжают преобразовывать социальную среду западных стран, не разделяя, а иногда даже не понимая принципов гражданского общества» [18]. На этой основе в странах Запада формируется неинтегрированный в социальную систему новый низший класс, своего рода «новые изгои». Поэтому неравенство по-прежнему нарастает, а следовательно, усиливается иерархичность социальных групп, что служит питательной средой для различных социальных движений, в том числе под знаменами культурного и этнического фундаментализма.

В 1990-е гг. в контексте воздействия мощных глобальных сил, которые в постоянно растущих масштабах перемещают финансы, технологии, капитал, рабочую силу через национальные границы, крупные города мира становятся главной ареной социальных изменений, а следствие этого — обострение многих проблем современности. Именно сюда направляются потоки новых мигрантов; по прогнозам, в них уже к 2007 г. будет жить большая часть населения планеты.

С 1950 г. численность людей в мире возрастала на 1 млрд. каждые 12-14 лет. И если не произойдет каких-либо катаклизмов, процесс этот будет продолжаться по меньшей мере до 2025 г. Более того, есть два тревожных обстоятельства. Во-первых, более 97% роста населения приходится на слои с самыми низкими доходами и уровнем благосостояния, и, во-вторых, это население все больше концентрируется в городах. Если в 1950 г. 2/3 населения мира составляли сельские жители, то к 2025 г., по прогнозам, 2/3 населения мира станут горожанами.

Наиболее быстрым и радикальным изменениям чаще всего подвергаются самые крупные и развитые города стран Запада. В последние годы исследователи отмечают в современных мегаполисах повышение степени социального неравенства, обострение культурных и этнических конфликтов, усиление политической нестабильности. Для того чтобы эту угрозу предотвратить, необходимо повернуть вспять процесс обнищания массовых слоев населения. Однако, чтобы достигнуть всеобъемлющего улучшения, валовой экономический продукт должен вырасти примерно в 5 раз за 50 лет. Валовое производство энергии необходимо увеличить примерно в 3 раза, а производство продуктов удвоить. Чтобы избежать потенциально катастрофических последствий для глобального климата (т. е. не увеличивать выброс углекислоты в атмосферу), нужно перевести энергетику с преобладающего использования ископаемого топлива (ныне более 70%), на не

ископаемое (довести до тех же 70%). Но сегодня нет каких-либо институциональных структур и мотивов, способных организовать этот переход [19].

По мнению некоторых исследователей, накопление и обострение социальных противоречий в постиндустриальных странах может привести к возникновению конфликтов, которые будут иметь куда большее значение для судеб человечества, чем развитие событий на мировой периферии. Крупные города являются тем местом, где большое число людей живет в тесном контакте друг с другом, в тесной взаимосвязи и где возникает большинство социальных проблем. В течение всей истории горожане, имевшие самое разное происхождение, учились жить вместе или, во всяком случае, сосуществовать в рамках общей экономической и институциональной системы. Разным группам это удавалось с разной степенью успеха. Пространственная концентрация была источником как социальных стрессов, так и социальных инноваций, т. е. одновременно pi силой, и слабостью города.

В развитых станах мегаполисы оказались сегодня перед лицом серьезных изменений в социальной, этнической и демографической структуре, а также в самом стиле жизни в связи с большим притоком иммигрантов из бедных стран, не адаптированных к новой социальной и культурной реальности.

Сумеет ли западная цивилизация культурно ассимилировать десятки миллионов представителей других цивилизаций и рас, не прибегая к насилию и соблюдая права человека? Приведет ли это к взаимообогащению культур, творческому переосмыслению и усложнению «проекта» нации или породит новые конфликты?

Глобальные процессы и вызовы, ими порождаемые, неизбежно вызывают массовую реакцию отторжения. В XX в., с середины 20-х и до середины 70-х гг., т. е. 50 лет, имущественное неравенство в промышленно развитых странах уменьшалось. Начиная с середины 1970-х гг. оно столь же устойчиво растет. Так, в США в 90-е гг. XX в., несмотря на экономический рост, разрыв в доходах между имеющими высшее образование и не имеющими его увеличился, по ряду оценок, на 25-30%. Восемьдесят процентов наемной рабочей силы переживает снижение реальной заработной платы, как это происходит в Соединенных Штатах. «Средний трудящийся не видит положительного итога игры, — отмечает известный американский экономист Л. Туроу, — он видит игру с отрицательным итогом, в которой больше проигравших, чем выигравших. Вокруг него не хватает хороших рабочих мест, и ему приходится бороться с другими за свое экономическое выжива

ние. Поскольку ему нужны союзники в этой борьбе и враги, у которых можно отнять хорошие рабочие места, неудивительно, что средний трудящийся в нашу эпоху... сочувствует этническому сепаратизму» [20] и ксенофобии. Они находят подтверждение своих страхов и фобий в выступлениях политиков, которые говорят: «Во всех экономических трудностях виноваты не вы, а "чужие": иностранные рабочие, люди с другим языком, другой этнической или расовой принадлежностью... Стоит только с ними справиться — и все каким-то магическим образом изменится к лучшему».

В результате США ужесточает иммиграционную политику и правила временного пребывания на своей территории (особенно после 11 сентября 2001 г.). Для стран Европейского союза характерным стало акцентирование внимания на проблеме иностранцев, ограничение прав иммигрантов, выдвижение на первый план лозунгов защиты национальной идентичности и даже применение насилия по отношению к этнически и расово чуждым группам. Идея открытости в Западной Европе отступает под натиском стремления сохранить «свою» зону процветания для «своих», создать своего рода эксклюзивную европейскую демократию, что приводит на практике к сочетанию межнациональной толерантности внутри ЕС с отношением к иммигрантам как к чуждым элементам. С начала 1990-х гг. стали ужесточаться правила иммиграции и в страны Европейского союза. В результате иммиграция из-за пределов ЕС с 1991 по 1995 г. сократилась более чем на треть, число удовлетворяемых заявлений на жительство во Франции упало в 3, в Австрии — в 5, в Германии — в 7,5 раза. Тем не менее негативное отношение к иммигрантам разделяют от 27,3% французов, до 39,6% немцев и 41% бельгийцев [21], что заставляет правительства стран ЕС быть осторожными в вопросах либерализации иммиграционной политики и приносит новые дивиденды европейским крайне правым.

В странах Западной Европы сегодня в невиданных прежде масштабах проявились центробежные тенденции. Если ранее они наблюдались в Испании (Страна басков, Каталония), Италии (проблемы Южного Тироля, Севера и Юга страны), Бельгии (валлоны и фламандцы), Великобритании (Северная Ирландия), Франции (Корсика), то теперь к ним прибавились набирающее силу движение за независимость Шотландии, возрастающее соперничество между южными землями во главе с Баварией, которая не забывает о своем статусе Свободного государства Баварии, и федеральным центром, обвиняемым в превышении его полномочий. Есть некоторые признаки разруше

ния национального консенсуса в мультилингвистической Швейцарии, появились влиятельные праворадикальные партии в благополучных Голландии (партия П. Фортейна), Дании (Партия прогресса, Датская народная партия), Норвегии (Партия прогресса) и других странах. Европейская интеграция, как это ни парадоксально, одновременно «является надеждой политических руководителей "внутренних наций": Шотландии, испанской Страны Басков, Каталонии, Галисии, Фландрии и др., видящих в европейской схеме рычаг, с помощью которого можно заставить считаться сначала с их стремлением к более широкому суверенитету, а затем — с самыми радикальными чаяниями прийти к формальной независимости, признанной Союзом» [22].

В то же время глобализация в Европе как процесс над- или внегосударственной интеграции, с одной стороны, снижает значимость географических факторов, но с другой — для периферийных по отношению к центрам интеграции регионов и стран подчеркивает значимость границ и национальных/территориальных сообществ, о чем, в частности, свидетельствует актуализация проблемы границ Европы.

Совсем не случайны также электоральные и политические достижения праворадикального Национального фронта Жана-Мари Ле Пэна во Франции и правопопулистской Австрийской партии свободы Иорга Хайдера в Австрии, Национал-демократической партии в восточных землях ФРГ, устойчивый рост популярности сепаратистских партий в Квебеке, Шотландии, Фландрии, «Лиги севера» в Италии. Помимо традиционных обвинений в адрес иностранцев их политическая пропаганда направлена также против неэффективного центрального правительства, «брюссельской бюрократии», и в качестве панацеи содержит требования политического обособления «своих» регионов от бедных, которые, по их мнению, живут за чужой счет.

Примечания

1. Куклина И. Права человека: политическое и гуманитарное измерение // Мировая экономика и международные отношения. 2000. №11. С. 29.

2. Цит. по: Хабермас Ю. Европейское национальное государство: его достижения и пределы. О прошлом и будущем суверенитета и гражданства // Нации и национализм. М., 2002. С. 377.

3. Литовина О. Л., Межевич Н, М. Глобализм и регионализм - тенденции мирового развития и фактор социально-экономического развития России. СПб., 2002. С. 9

4. Цит. по: Мацонашвили Т. Н. Синдром «усталости демократии»? О кризисных явлениях в европейских демократиях на исходе XX века // Европа на пороге XXI века: ренессанс или упадок? М., 1998. С. 99.

5. Цит. по: Waters М. Globalization. London, 1995. P. 96.

6. Appadurai A. Modernity at Large: Cultural Dimensions of Globalization. Minneapolis, 1996. P. 19, 23.

7. Sassen S. Losing Control? Sovereignity in an Age of Globalisation. N. Y, 1995. P. 31-59.

8. Кауфман Ф.-Х. Глобализация и общество // Глобализация: Контуры XXI века: Реф. сб. / Отв. ред. Ю. И. Игрицкий, П. В. Малиновский. М., 2002. Ч. I. С. 111.

9. Бауман 3. Глобализация. Последствия для человека и общества. М., 2004. С. 99.

10. Цит. по: Глобальное сообщество. Картография постсовременного мира / Ред.-сост. А. И. Неклесса и др. М., 2002. С. 9.

11. Waters М. Globalization. London, 1995. P. 3.

12. Ваитап Z. In search of politics. Stanford, 1999. P. 109-113.

13. Труд в Германии станет еще дороже // Ведомости. 2002. № 78 (14 февраля).

14. Мартин Г.-П., Шуманн X. Западная глобализации: Атака на процветание и демократизацию. М., 2001. С. 29.

15. Гидденс Э. Социология. М., 1999. С. 264.

16. Дилеммы глобализации. Социумы и цивилизации: иллюзии и риски. М., 2002. С. 318.

17. Ethnic identity: Fomation a. transmission among Hispanies a other minorities / Eds. M. E. Bernal, G. P. Knight. Albany, 1993. P. 1.

18. Иноземцев В. Л., Кузнецова Е. С. Глобальный конфликт XXI в. Размышления об истоках и перспективах межцивилизационных противоречий // Полис. 2001. № 6. С. 137.

19. См.: Стайнбрунер Дж. Глобализация и преобразования в области международной безопасности // США - Канада: Экономика. Политика. Культура. М., 2002. № 8. С. 72-73.

20. Туроу Л. Будущее капитализма. Как сегодняшние экономические силы формируют завтрашний мир. Новосибирск, 1999. С. 283.

21. Иноземцев В. Возвращение Европы. В авангарде прогресса: социальная политика в ЕС (Статья вторая) // Мировая экономика и международные отношения. 2002. № 2. С. 12

22. Футе M. Европейская республика. Исторические и географические контуры / Пер. с фр. М., 1999. С. 83.

Контрольные вопросы и задания

1. Каковы основные подходы к интерпретации процессов глобализации в научной литературе?

2. Каково воздействие глобализации на экономические процессы в мире?

3. Как влияет глобализация на изменение системы международных отношений?

4. «Культурная глобализация»: в чем суть данного феномена?

5. Перечислите противоречия процессов глобализации.

6. Как меняется роль национального государства в условиях глобализации?

7. В чем специфика процессов глобализации в индустриально развитых странах «золотого миллиарда»?

8. Дайте краткую характеристику антиглобалистского движения.

9. Как можно оценить политические взгляды глобалистов и антиглобалистов?

Литература

Актуальные вопросы глобализации // Мировая экономика и международные отношения. 2000. № 4, 5.

Лчкасов В. Л. Этнополитология: Учебник. СПб., 2005.

Бауман 3. Глобализация. Последствия для человека и общества. М., 2004. Бек У. Политическая динамика в глобальном обществе риска // Мировая экономика и международные отношения. 2002. № 5.

Бек У. Что такое глобализация? М., 2001.

Володин Л. Г., Широков К. Г. Глобализация, истоки, тенденции, перспективы // Политические исследования. 1999. № 5.

Глобализация: человеческое измерение / Отв. ред. А. В. Торкунов. М., 2002.

Клепацкий Л. Глобализация и национальные интересы // Международная жизнь. 2000. № 1.

Лебедева М. М. Мировая политика: Учебник для вузов. М., 2003.

Международные отношения: социологические подходы / Под ред. П. А. Цыганкова. М., 1998.

Многоликая глобализация / Под ред. П. Бергера и С. Хантингтона. Пер. с англ. М., 2004.

Уткин А. И. Глобализация: процесс и осмысление. М., 2001.