Неделя 5-я по пасхе, о самаряныне; память Святого апостола и евангелиста иоанна богослова

 

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, егодня мы слышали два евангельских чтения: одно — сегодняшнему воскресному дню, неделе о самаряныне, второе - празднованию памяти святого апостола и евангелиста Иоанна Бо­гослова. Оба этих евангельских чтения и взяты из Евангелия от Иоанна.

Господь Иисус Христос много сотворил чудес и проповедовал — как мы читаем в завершении последнего Евангелия: Суть же и ина многа, яже сотво­ри Иисус, яже аще бы по единому писана быша, ни са­мому мню всему миру вместити пишемых книг. То есть, записано немногое, но записано для того, что­бы утвердить нашу веру.

Беседа Господа с самарянкой записана очень подробно. И это подчеркивает ее важность.

Но откуда же появилось такое подробное повест­вование об этом, ведь сказано, что ученики ото­шли? Откуда так подробно Иоанн Богослов знал все это? Да потому, что он был с Ним.

Апостол и евангелист Иоанн Богослов всегда был при Господе неотступно, он единственный из учеников и при Кресте Господнем стоял. Иоанн был любимым учеником Господа и все время был с Ним. Все время, насколько хватало человеческих сил. И когда Никодим приходил ночью, беседовал с Господом — Иоанн Богослов повествует об этой беседе, потому что сам при этом присутствовал и все слышал. И здесь — то же: ученики-то ушли, а Иоанн Богослов остался и поэтому слышал всю беседу. И ведь записал он ее уже много лет спустя, ибо Евангелие от Иоанна было написано послед­ним. Иоанн Богослов, просмотрев все, что было написано другими евангелистами, восполнил их писания. И вот он так подробно — через много лет! — описал эту беседу с самарянкой.

Евангелие от Иоанна признано святыми отцами самым духовным из всех Евангелий. В нем говорит­ся преимущественно о Святом Духе, о Божестве, и начинается оно словами: В начале бе Слово, и Слово бе к Богу, и Бог бе Слово (Ин. 1,1). Недаром апостол и евангелист Иоанн Богослов изображается с ор­лом — это символизирует особый дух написанного им Евангелия.

И вот, как мы слышали в сегодняшнем Еванге­лии, описывая беседу Господа с самарянкой, апо­стол Иоанн показывает, что внешнее, земное — лишь прообраз духовного. От видимого надо вос­ходить к невидимому, от земного — к небесному, от телесного — к духовному. Это обращение мыс­ли горе' в сегодняшнем Евангелии звучит особенно ясно.

Вот Господь говорит самарянке о жажде. Вы знаете, что это чувство очень мучительное. Чело­век может сравнительно долгое время не вкушать пищи, но не пить долго человеку трудно, его муча­ет жажда. Потому даже на Кресте Господь говорит: «Жажду!» На Кресте Он, конечно, испытывал жа­жду и телесную, потому что и солнце было, и му­чения, но прежде всего Господь жаждал нашего спасения. Поэтому и в сегодняшнем Евангелии, когда пришли ученики и говорят: Равви, яждь, Он отвечает: Аз брашно имам ясти, егоже вы не весте. В чем же было это Его вкушение пищи? Господь яс­но сказал: Мое брашно есть, да сотворю волю Пос­лавшего Мя.

И об этой высшей духовной истине Господь бесе­дует с простой самарянкой, зная, что она уверует в Него как в Мессию, Сына Божия, и понесет эту ве­ру к своим соплеменникам, и те тоже уверуют. Ведь они потом просили, чтобы Он на два дня остался, и два дня Господь пребыл у них, они уверовали в то, что Он воистину — Мессия. И насыщение Его бы­ло — удовлетворение именно от такого их ответа на его проповедь.

И на самом деле, когда священник, по милости, по благодати Божией, служит Литургию, пропове­дует слово Божие, то делает он это всегда натощак: священник с утра не вкушает до тех пор, пока не кончится Литургия и пока он не потребит все ос­тавшиеся Святые Дары. Господь приводит в храм людей, они внимают слову Божию, и тогда прихо­дит то самое чувство насыщения, когда, в общем- го, и есть не хочется — и священнику, и прихожа­нам. Приходишь со службы — вот уже три-четыре часа с утра не ел — а есть не хочется. А почему? По­тому что душа насыщается, она полна вот этим ду­ховным состоянием, словом Божиим. И телесные потребности тогда становятся второстепенными.

В Евангелии сказано: Не о хлебе едином жив будет человек, не о всяком глаголе, исходящем изоуст Божи­их (Мф. IV, 4). И вы знаете, что люди, слушавшие слово Божие, забывали даже о хлебе насущном, в Евангелии это записано: как они слушали слово Божие в пустыне и у них хлеба не было. Как же это — что ж есть-то? А они не думали об этом, по­тому что у них душа была полна словом Божиим. Однажды они два дня слушали Господа и ничего не вкушали. Тогда Господь Сам напитал их телес­но чудесным образом, но самое главное — напитал их духовно, словом Своим. И это свидетельствует о том, что, действительно, не хлебом единым жив человек, а словом Божиим.

Житие преподобной Марии Египетской дает еще более наглядный, кажущийся невероятным пример: почти ничего не ела более сорока лет — ибо чем она могла питаться в пустыне? Она гово­рит: «Слово Божие питает человека».

И в самом деле, истинная жажда и истинная ал­чба — прежде всего, в духовной области. Потому люди, не имеющие духовной пищи, никак не могут насытиться и телесной. Они едят, едят — и им все мало. А монашествующие, которые ведут строго воздержанную жизнь, и вообще православные хри­стиане, которые подвизаются в молитве и посте — те вкушают пищи совсем немного, а трудятся много и, действительно, питаются, прежде всего, словом Божиим. Потому что жажда и алчба — это, прежде всего, чувства духовные. Блажени алчущии и жажду­щии правды, яко тии насытятся (Мф. V, 6).

Не имеющие пищи духовной никогда ничем не насытятся. Ведь человек состоит из души и тела, и у человека есть внутреннее стремление питать душу, но он не отдает себе отчета: чего он, собст­венно, хочет? И тогда начинает напитывать тело. Ну, а что дальше? Тело стареет, плотские желания отходят, и есть-то потом не так уж хочется, и пить-то... А неудовлетворенность остается. Зна­чит, душа не получила того, в чем она нуждалась. А тело... Что тело? Оно — преходяще, не в нем смысл жизни.

И здесь-то как раз кроется ответ на вопрос, по­чему самарянка имела пятерых мужей. На пер­вый взгляд — «Ничего себе, пожила! Мужей ме­няла, как перчатки». Да не в этом дело. Душа ее жаждала духовного, а ей все попадалось, подсо­вывалось телесное. Но телесные потребности приедались, притуплялись, а душа оставалась не­удовлетворенной. И потому, когда она услышала Господа, душа ее сразу встрепенулась — она по­няла, что здесь, сейчас сможет получить то, чего так долго искала ее душа. Утолив духовную жажду, она, не усомнившись, пошла за Христом, и, по преданию, и она, и дети ее были мучениками за имя Христово.

И так в жизни, собственно, часто и бывает. Душа человека чувствует, что ей чего-то не хватает, стре­мится к чему-то. Мы ведь часто употребляем такое выражение: «что-то он не в духе». Это то состояние, когда духа не хватает, когда душа чувствует, что че­ловек что-то не то делает, не того ищет.

Ныне темные силы стараются разум наш заму­тить, чтобы увести нас от истины. Потому многие сейчас мечутся, бросаются туда и сюда. Вот точно так, как самарянка меняла мужей, так и русских людей уносит то к баптистам, то к иеговистам, то к буддистам, то еще куда-то... Как самарянка, они не знают, где нужно кланятися — у нас или в Иерусалиме?

Да, в Иерусалиме, но — в Горнем Иерусалиме, прежде всего. Господь говорит: Грядет нас, и ныне есть, егда истиннии поклонницы поклонятся Отцу духом и истиною. Еще пророк Давид воспевал: На всяком месте владычествия Его, благослови, душе моя, Господа.

И преподобная Мария Египетская в голой пусты­не — там ведь ни храмов, ни священников не бы­ло — поклонялась истинному Богу в духе и достиг­ла духовной высоты, так что во время молитвы под­нималась на воздух.

И это свидетельство того, что вся наша жизнь должна иметь, прежде всего, духовный стержень.

И от этого зависит то, как мы переносим всё происходящее с нами. И каждый свой поступок надо судить с той точки зрения, с Богом мы или против Бога. С истиной или против истины? Ибо только бояйся Его и делаяй правду, приятен Ему есть (Деян. X, 35). Если же у тебя нет духовного стержня или ты, по грехам своим, потерял его, то искренне проси Бога вразумить тебя — и получишь проси­мое. Проси так, как, например, просила эта сама­рянка. Она ведь была тогда не в истинной вере (самарянская вера — это было уклонение от истинной веры), но стремилась к истине. И эту истину Хри­стос ей дал, и она ее восприняла, ибо Господь всем человеком хощет спастися, и в разум истины приити (1 Тим. II, 4).

Один человек, прежде бывший в Православной Церкви, а потом уведенный от истины через зем­ное мудрование, стал искать: где же истина? В Православной Церкви он видел только внешнюю сторону, не чувствовал духа ее. И вот, наконец, приезжает он на Святую Гору Афон и говорит старцам:

— Ну, где же теперь истина? Ее уже нет. Уже и ве­ры нет.

Это и сейчас можно услышать: «Веры нигде нет! Это только формально! Храмы строят, священники проповедуют — это всё мода!» Такие вот штампы от лукавого, чтобы ввергнуть человека в уныние, пока­зать, будто уже всё безнадежно. Ну, мы не более Илии Пророка, который говорил: Остах аз един, и ищут души моея изъяти ю (3 Цар. XIX, 10). И если Илия Пророк в свое время чувствовал себя единст­венным и больше никого праведным не видел, а Господь ему сказал: Во Израили седмь тысящ мужей, вся колена, яже не преклониша колена Ваалу (3 Цар.XIX, 18), — то кто сможет исследовать пути Божии, определить точно, как что происходит?

И вот старцы на Афоне спрашивают того человека:

— Веры нет? Ты в России-то был?

— Да, как же, я оттуда приехал, — отвечает он.

— Да ведь там, — говорят старцы, — два Филаре­та (Дроздов и Амфитеатров), Феофан Затворник, там Оптинские старцы.

— Да, — говорит тот человек, — всё это я видел.

— Видел и не почувствовал истины? — удивились старцы. — Что же ты тогда можешь разуметь?

— Но это же всё не то, — возражает этот человек.

— Значит, все твои сомнения от лукавого, — гово­рят старцы.

— Да как же от лукавого! Да я же сам рассуждаю!

— А вот это как раз и признак того: как только свое я начинает появляться, так всё, лукавый тут как тут. Если же ты, действительно, искренне (как сама­рянка) ищешь истины, то сделай так, как мы тебе скажем. Когда у тебя будут появляться такие мысли, прочти заклинание: «Скажи, кто ты, заклинаю тебя именем Божиим!»

Тот человек так и поступил. И был ему ответ: «Дьявол».

И когда он это услышал, то убедился, что шел не в ту сторону. И вернулся в Православную Церковь. Бог вразумил его, потому что он искренне жаждал истины. Господь и Пилату сказал: Всяк, иже есть от истины, послушает гласа Моего (Ин. XVIII, 37). Однако Пилат не услышал этого, потому что он ни­когда не искал истины, она была ему не нужна.

А вот Савла, прежнего гонителя христиан, но при этом искренне считавшего, что он этим служит ис­тине, Господь повернул, как говорится, на сто во­семьдесят градусов, и он пошел по истинному пути, и даже с еще большей силой.

Вот как важна в духовной жизни, прежде всего, внутренняя искренность, искренняя решимость найти истинный путь и не кривить душой. А Гос­подь такого человека не оставит, он его поправит и найдет способ любого человека наставить на путь истинный. Вернее, не найдет — Ему не нужно ис­кать — выберет: у Него есть все способы.

Но и встав на истинный путь, человек может иногда покачнуться, иногда усумниться — в этом нет ничего страшного. Через это прошли в свое время и апостол Павел, и апостол Петр, и апостол Фома. Мы знаем, что все апостолы вообще разбе­жались, когда Христа распинали. Но потом, утвер­дившись в истине, уже никогда не колебались в своей вере во Спасителя. И это — свидетельство того, что человек сам по себе непостоянен, немо­щен, но, как сказал апостол Павел, благодатию Божиею есмь еже есмь (I Кор. XV, 10). То есть, благо­дать Божия может укрепить и наставить человека на путь истины, если он ищет и жаждет ее. Как и в се­годняшнем примере с самарянкой.

Поэтому будем стараться, прежде всего, пом­нить, что и наша жизнь вся имеет духовную осно­ву. Что человек делает, на каком месте поставлен Промыслом Божиим, какой пост занимает, какие у него дарования — это все внешнее. А вот как он к этим дарованиям относится, как трудится с тем, чтобы приумножить данные ему от Бога дары — и есть то, что относится к духовной жизни. Господь ведь зрит на наше сердце.

Современный пример того, как дьявол тонко уводит от духовной жизни — это распространен­ные сейчас суеверия, так называемые гороскопы. Каждому человеку дан определенный характер, он рождается с этим характером, с какими-то дарова­ниями, над которыми и должен трудиться. Горя­чий человек должен сдерживаться, медлительный должен заставлять себя быть более усердным. А гороскопы эти вешают на каждого ярлыки: ты та­ким родился и ничего с этим не сделаешь. И отсю­да — самооправдание: я ленив, я такой есть, пото­му что в таком месяце родился. Например, женил­ся человек — ну, и трудись: вот тебе, соответствен­но, поле деятельности, рядом с тобой другой чело­век, около которого ты можешь духовно совер­шенствоваться, сдерживать свою лень. Она встает рано, а ты поздно — ну, старайся пораньше вста­вать, это, пожалуй, лучше, и трудись. А говорить: «Она — жаворонок, а я — сова, и буду спать», — нет, это неправильно, ты просто не хочешь над со­бой трудиться.

Ведь всё, что есть у человека: особенности его характера, какие-то склонности, — даны ему для того, чтобы он духовно трудился. Ныне же человек не только духовно не трудится, но старается и фи­зических усилий не прикладывать, создать условия для распространения лени, для укрепления своих страстей, и всё вокруг подстраивает под свои стра­сти. Главное — устроиться комфортно, чтобы ле­жать и только на кнопки нажимать. Рядом — вы­пивка, тут же — закуска, в кармане — телефон, чтобы даже к телефону не вставать, ведь для этого потрудиться нужно. Даже записную книжку не нужно открывать: нажал кнопку, и тебе компьютер выдаст, что тебе сегодня сделать и что завтра... То есть, человек полностью, как дитя малое. Вот его состояние. Вот по какому пути мир идет. И стрем­ление мира к удовлетворению так называемых по­требностей всё возрастает, оно ненасытно. Маши­ну личную, потом нужно самолет личный. Потому что — как это: ждать? Ничто не должно препятст­вовать желаниям человека: хочет — едет, хочет — летит, хочет — ест, хочет — пьет, хочет — спит. Всё — как хочет сам человек.

И в противоположность этому у православных — подвиг: посты, молитвы, стояние в храме.

В угоду миру в западной церкви все сидят. И сам предстоятель этой церкви как-то с юмором сказал: «Это чтобы удобнее спать было». Да, откровенно так, в простоте сердца сказал, спаси его Господи. Стоя-то — не заснешь, а заснешь — свалишься, по­этому у них сидят.

Всё то, что совершается в мире, постепенно уво­дит от истины.

А святые отцы отсекали все прихоти и желания, даже необходимые: питье, еду свою урезали для то­го, чтобы духовно совершенствоваться.

В свое время один мудрец, когда у него спросили, чем он отличается от других людей, сказал:

— Они живут для того, чтобы есть, а я ем для то­го, чтобы жить.

Но еще выше телесного подвига — подвиг духов­ный: сдерживание гнева, раздражения. В Библии сказано: Удержаваяй гнев паче вземлющаго град (Притч. XVI, 32).

Преподобный Серафим, наш молитвенник, когда его спросили: «Кто, батюшка, ближе всего к Богу и нашей обители?» — ответил:

- Повар, из бывших солдат.

- Батюшка, как же так?!

- А у него, — говорит, — характер от природы — огненный (понятно, что не по гороскопу). Воспитывался он, рос в солдатской грубой среде. Место его — поварня. — (Это значит: горшки, ка­стрюльки, а едят-то все каждый день! А потом это нужно мыть, чистить... Когда все приходят, уже вес должно быть готово. А потом все пошли спать, а посуду-то ему нужно мыть! Вот как трудно было этому повару, да еще при его вспыльчивости). — И он, — говорит преподобный Серафим, — в запаль­чивости ведь убьет! А так себя сдерживает, так ста­рается это свое послушание нести достойно, что вот этот подвиг его внутренней борьбы Господь ставит выше подвигов подвижников всей обители!

Вот пример истинной духовной жизни.

Я не говорю о молитвенном состоянии — нет, это удел истинных молитвенников. У нас некото­рые начинают говорить о молитвенном состоянии, об умилении. Где там! Молитва, умиление... Хотя бы не ругались! Вот с этого нужно начинать. Вот первые ступени к духовной жизни. Вот с этого нужно начинать служить Богу в духе и истине. Вы не думайте, воздержаться от чего-то сладкого или вкусненького, попоститься — это уже духовный подвиг, не только телесный. А если сдержал язык, не сказал, не обругал, не осудил — это прямо ду­ховный подвиг. И все это есть служение Богу в ду­хе и истине, потому что Господь сказал: Не судите, да не судими будете (Мф. VII, 1) и Всяко слово

праздное, еже аще рекут человецы, воздадят о нем слово в день судный (Мф. XII, 36). Сказано — и это нужно исполнять.

Видите, как много назидательного в сегодняш­ней беседе Господа с самарянкой.

Постараемся мы, каждый в своей семье, в своей обыденной жизни положить, с помощью Божией, начало духовному подвигу. Аминь.

21 мая 1995 г.

 

Господь спасает мир

 

Отдание праздника Пасхи

 

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа.

Не приидох, да сужду мирови, но да спа­су мир.

До сего дня исполняется это слово евангель­ское. Мы все свидетели того, что Господь пришел в мир для спасения людей и спасает их. Мы знаем, что множество людей в прошлом и в наше время, услы­шав слово евангельское, слово Божие, изменяли свою жизнь, отвращались от греха и обращались на путь покаяния, на путь исправления своей жизни. И это есть главное свидетельство евангельской истины.

Известно, что каждое слово несет в себе опреде­ленную силу, как-то воздействует на душу человеческую. Святой Макарий Великий говорил, что злое слово и доброго человека может сделать злым — раз­дражить или вывести из терпения, а доброе слово и злого может сделать добрым. Значит, заключенная в словах добрая или злая сила дает и соответствую­щий плод, соответствующим образом воздействуя на душу человеческую. И свидетельство благодат­ности Евангелия именно в том, что оно перестраи­вает душу на христианский строй. Как сказано в Евангелии: Егда мертвый услышат глас Сына Божия и услышавше оживут (Ин. V, 25). То есть, душа, слы­ша слово Божие, оживает.

Но слово Божие не только в поучениях, не только в наставлениях, но во всем, что творил Господь. Сло­во у Него подтверждается делом. Множество чудес, которые творили апостолы, святые, которые благо­дать Святого Духа творит до сих пор в Церкви и в миру, являются свидетельством истинности слова Божия. Когда люди не получают подтверждения то­му, что они слышат, в действительности, то пустые слова, как вы знаете, постепенно являют свою пус­тоту и разочаровывают. И эти пустые слова не имеют никакого значения, никакой силы для людей, пото­му что они знают, что эти слова не истинные. На­пример, слово человека, который говорит и испол­няет то, что говорит, имеет силу. Если же говорит и не исполняет, то про него говорят: это пустобрёх ка­кой-то, попусту только говорит, а толку-то никакого нет. А слово Божие, поскольку оно все время имеет подтверждение истинности своей в чудесах, в дейст­вительности, имеет и силу. Пророчества, предсказа­ния, которые были записаны в Библии, еще в Вет­хом Завете, тем же Духом Святым, Который говорит и в Евангелии, Которым и апостолы говорили, — ис­полняются через столетия, тысячелетия. Всё пред­сказано задолго с такой точностью, что просто диву даешься. Дословно всё исполняется.

Таким образом Господь и спасает людей. Они ви­дят: раз слово Божие исполнялось в одной части, зна­чит, будет исполняться и в других частях. Если испол­няется по отношению к земной жизни, значит, ис­полнится и по отношению к жизни будущей, вечной.

И истинность слова Божия по отношению к вну­тренней жизни человека тоже получает подтвержде­ние в действительности. Говорит Господь: Возьмите иго Мое на себе и научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим (Мф. XI, 29). Если бы человек, смиряясь, не обре­тал, действительно, мир душевный, покой, то эти слова так и остались бы словами, никто бы не стал ни смиряться, ни терпеть. Если бы это слово не ис­полнялось, то кто бы брал на себя бремя Господне, кто бы старался смиряться? Ведь смирение в зем­ном понятии — это вроде как глупость: значит, на тебя все будут кричать или попрекать тебя, а ты тер­пи? Какая же здесь внешняя польза? Тебе говорят, что ты дурак, бестолковый, а ты со смирением это принимаешь? Но ты, действительно, получаешь то­гда от Бога покой и мир душевный.

Вот таким образом Господь спасает мир. Если бы люди не воспринимали евангельское слово и не тер­пели немощи друг друга, по слову апостола: друг друга тяготы носите (Гал. VI, 2), не смирялись бы друг перед другом, не просили бы прощения по евангельской заповеди, то тогда человечество давно бы погибло во взаимной злобе и ненависти. Если бы не было прощения, то страшно себе представить, что было бы. Если бы люди друг перед другом нисколь­ко не смирялись, не терпели, то не только семьи ло­пались бы, как мыльные пузыри, а и вообще всякие человеческие отношения не имели бы никакой твер­дости. Каждый бы говорил: «А почему я должен тер­петь? Я что, хуже? Хватит с меня». И везде царили бы только раздор, разделение и злоба. И все это, дейст­вительно, происходит в жизни, когда человек при­нимает слово Божие или не принимает.

Преподобный Серафим Саровский сказал: «Стяжи дух мирен, и около тебя спасутся тысячи». Зна­чит, если ты будешь исполнять слово Божие, то, глядя на тебя, видя, как ты воспринимаешь в душе слово Божие, как оно действует на тебя и ты осуще­ствляешь его в жизни, другие тоже задумаются и обратятся к Богу, обратятся к Евангелию. Такие фа­кты есть и в настоящей, обыденной жизни. О них приходилось слышать от ныне живущих людей.

Два человека оказались в заключении. И один из них очень спокойно относился ко всему, и все время состояние души у него было светлое, неунывающее. Он держался с достоинством и в то же время со сми­рением. А рядом с ним другой человек в этих обстоя­тельствах от насмешек, от побоев приходил в уныние и отчаяние, был даже на грани того, чтобы окончить жизнь самоубийством. «Вокруг такая злоба, что не­возможно и жить-то больше, что это за жизнь?» И вот в этих обстоятельствах, глядя на своего соседа, он подумал: «А как же он? Почему он в этой обстановке всё воспринимает спокойно и даже радостно?»

Через несколько лет оба они были освобождены, каждый вернулся к себе домой. А потом тот человек, который был в подавленном состоянии, но, глядя на соседа, все-таки удержался от такого страшного, без­возвратного шага, как самоубийство, приехал навестить второго. И увидел у него иконы. И спросил:

— Ты верующий?

Тот сказал:

-Да.

— Когда же ты стал верующим?

— Я всегда им был.

— Ах, вот как! Тогда мне все понятно.

Они проговорили всю ночь, а утром он пошел креститься.

Этот человек тоже обратился к Богу. И здесь тоже исполнилось слово евангельское, что Господь спасает мир. Спасает здесь. Вот так в действительности, в жиз­ни происходит спасение. Слова Господа о том, что Он пришел спасти м!р, не есть что-то отвлеченное, а со­вершенно ясное, встречающееся в обыденной жизни.

И таких примеров много. Все люди, которые вос­принимают слово Божие всей душой, всем сердцем и стараются исполнять то, что написано в Еванге­лии, получают мир душевный, тишину внутрен­нюю. И потому в тех обстоятельствах, в которых другие унывают, отчаиваются, приходят в состояние озлобленности, они не теряют присутствия духа, они не только не унывают, а даже радуются, потому что, терпя невзгоды, помнят слово евангельское: Претерпевый до конца, той спасен будет (Мф. X, 22).

То, что написано в Евангелии — это истина, которая подтверждается жизнью. Потому так насущна потреб­ность души человеческой в слове евангельском, в сло­ве Священного Писания. И потому человек, который не знает Священного Писания, испытывает внутрен­ний, духовный голод. Он нигде не может найти удов­летворяющие его ответы на многие вопросы жизни.

Из истории Церкви мы знаем множество приме­ров того, как люди обращались к Евангелию, к право­славной вере и души их перестраивались на христи­анский лад. Множество примеров бывших разбойни­ков, жестоких людей, погрязших в грехах — но, когда они обращались к Богу, обращались к Церкви, то бла­годать Божия переплавляла их души. И примеры эти укрепляют каждого человека на его жизненном пути.

Порой кажется: как же я могу простить этого чело­века, он меня так обидел? Или: сколько можно тер­петь? Все эти вопросы разрешаются словом Божиим: Невозможная у человек, возможна суть у Бога (Лк. XVIII, 27). У Бога же вся возможна (Мф. XIX, 26). И действительно, каким-то непостижимым образом иногда при тех же обстоятельствах внутреннее наше отношение к ним меняется. Человек исповедуется, причащается, получает в Таинствах благодать — и со­стояние его души становится другим. Вот это и есть спасение. Это и есть доказательство истинности слов о том, что Господь пришел спасти мир.

Еще здесь, в этой жизни, человек начинает гото­виться к Царствию Небесному. По своему внутренне­му состоянию он должен соответствовать ему, иначе войти в Царство Небесное человек не сможет. Сколь­ко эта подготовка длится — это дело Божие. Иногда она длится минуты, часы, иногда годы, десятки лет — у каждого по-своему. Мы знаем, что в природе суще­ствуют разные растения, которые за один и тот же срок достигают разного размера. Одни растут быст­рее, другие медленнее. Так же и в духовной жизни происходит рост внутренний, духовный. И он зависит и от индивидуальных особенностей каждого че­ловека, и от непостижимых путей Промысла Божия.

Невозможно объяснить, почему Господь каждо­му даст так, а не иначе... Спасает Господь. От нас — только стремление к спасению. И, конечно, усилия мы делаем, но результат — от Бога. И так — не толь­ко в духовном росте человека, но и во всяком деле: результат будет по воле Божией, по попущению Бо­жию. Человек может достигнуть желаемого им ре­зультата, если это согласно с волей Божией или ес­ли Господь попустит это. Если не попустит или нет воли Божией, то желаемое не совершится.

У святых отцов есть такое повествование.

Одному монаху, который жил в монастыре на Свя­той Горе Афон, вдруг пришла в голову мысль: «Ну, за­чем я здесь? Уеду с Афона. В другом месте, может, мне лучше будет спасаться». И вот он приходит к старцу и говорит:

— Хочу уехать.

Тот отвечает:

— Так ведь надо сначала помолиться — есть ли на то воля Божия. Если есть воля Божия, то ты по­едешь, а если нет, то не нужно ехать, потому что нет воли Божией.

Старец помолился и сказал:

— А знаешь, хоть ты и хочешь уехать отсюда, а во­ли-то Божией нет на то, чтобы ты уезжал.

Старец был великий, и Господь ему это сразу от­крыл.

Тот монах выслушал и промолчал, затаился в себе и подумал: «Ну и что ж, что старец? Может быть, он ошибся». И стал потихонечку собираться.

Братия, которые вместе с ним жили, видели, что он продолжает собираться в дорогу. А они знали, что старец ехать не велел. И вот они приходят к старцу (это не так, как у нас — ябедничать, нет, это оттого, что они душой болели за него) и говорят:

— Отче, вот ты ему сказал, что нет воли Божией уезжать, а он ведь не послушал тебя, хочет уезжать.

А старец говорит:

— Ну, хочет-то он хочет, а воли-то Божией нету.

Через некоторое время опять приходят и говорят:

— Отче, он уже уговорился с корабельщиком.

А старец — опять:

— Договориться он может, конечно, но воли-то Божией нету.

Снова приходят братия к старцу:

— Отче, он уж и вещи на корабль отнес, и корабль завтра отплывает.

Старец говорит:

— Корабль-то, может, завтра и отплывет, но ему-то воли Божией нету отсюда уезжать.

И что же? Утром братия приходят и говорят:

— Отче, его парализовало. И он лежит теперь рас­слабленный. Куда его? Никто его не повезет. Кому он нужен?

И это один из многочисленных примеров того, как Господь спасает людей. Тому брату для пользы души нельзя было уезжать с Афона. И Господь его там таким образом оставил.

Когда человеческая душа испытывает тишину, покой — это признак того, что человек идет по пути спасения.

Но нужно помнить, что когда по действию диавольскому, по своей греховности человек начинает сам противиться своему спасению — вот как этот

монах: враг в него вселил мысль уезжать, и он подлался этому, — тогда Господь все равно спасает чело­века. Господь хочет всем спастись. И тогда получа­ется не так, как мы хотим, но как для нас спаситель­но. Благодать Божия, любовь Божия направлена на человека, даже когда он в бездне греха и даже когда отрекается от Бога, как бы уходит от Него.

Это уже другой пример из житий святых. Один монах так увлекся дочерью языческого жреца, что решил жениться на ней. Но жрец сказал:

— Тебе же нельзя. Ты монах. Вот отрекись от сво­его монашеского обета, тогда можно жениться.

Тот отрекся. Жрец пошел к своему идолу и спра­шивает, можно ли отдать за монаха свою дочь. Идол говорит:

— Нет, нельзя. Пусть и от Христа отречется.

Жрец передал это монаху, и тот, несчастный, от­рекся и от Христа.

Жрец опять спрашивает идола, отдавать ли дочь.

— Нет, — говорит, — подожди. Он-то отрекся, но Бог не оставил его.

Услышал это монах и понял, как Господь хранит его, как желает ему спасения — больше, чем он сам себе, — и раскаялся, возвратился на свое монашеское жительство, и душа его спаслась.

Вот видите, как Господь спасает. Есть великое множество примеров того, как Господь старается спасти каждого человека. Так в жизни исполняются слова Господни: приидох... да спасу мир. И в нашем храме есть те, которых Господь вытащил из глубины греховной. И они обратились на путь спасения, по­тому что слова Господа исполнялись и будут испол­няться до скончания века. Аминь.