Святое Богоявление. Крещение Господне

 

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

В Евангелии сказано о том, как Господь посылал учеников Своих на проповедь: Подобаше... про- поведатися во имя Его покаянию и отпущению грехов во всех язьцех (Л к. XXIV, 47). То есть, Он особен­но выделял покаяние — сознание своей греховности, духовной немощи. И потому все христианские под­вижники всегда, от начала и до конца своих подвигов старались стяжать и сохранить покаянное чувство.

Начинали они свое подвижничество всегда со сми­рением и до самого последнего часа пребывали в нем.

Так, один из великих святых, преподобный Ар­сений Великий, будучи в свое время вторым чело­веком в государстве, воспитателем император­ских детей, ушел в пустыню. Когда же он пришел к преподобным пустынникам — в это время у них была трапеза, — то, испытывая его чувство смире­ния, покаяния, сознания своей греховности, они бросили ему кусок хлеба. И Арсений встал на ко­лени и не руками взял, а, как пес, ртом стал с по­ла поднимать. И таким образом лучше всех слов засвидетельствовал сознание своей немощи, сво­ей греховности.

Примеры преподобных отцов показывают, что именно покаяние, сознание своей греховности, своей немощи является основой всех подвигов. По­двиг преподобных заключался в очищении сердца, в избавлении от греха.

И, даже достигнув известных духовных высот, преподобные все равно сохраняли покаянное со­стояние.

Мы же совсем забыли, что нам нужно покаяние, смирение. И осуждаем других, потому что не дума­ем о том, что нас самих будут судить. Хотя знаем из Евангелия: Не судите, да не судами будете (Мф. VII, 1). Мы не можем кому-то простить, хотя нам самим только на прощение-то и есть надежда, на милость Божию. Сами мы все время требуем снисхождения к своим немощам и у Бога, и у ближних. На немощи же других мы раздражаемся, проявляем нетерпение, хотя нам сказано: Друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов (Гал. VI, 2). Тяготы других мы не хотим носить, зато свои тяготы часто пере­кладываем на других.

Если бы у нас было покаянное чувство, то мы ни­кого бы не осуждали, никогда бы не раздражались, не роптали. Зачем роптать — чего же еще мы можем ожидать по нашим грехам?

Мы бы не только не проявляли нетерпения в скорбях, а даже радовались бы им, помня слова: Не по беззаконием нашим сотворил есть нам, ниже по грехом нашим воздал есть нам (Пс. СИ, 10). Господь нас наказывает не по грехам, не по беззакониям на­шим, а по милосердию Своему.

Если бы мы чувствовали себя виноватыми, то во время искушений мы бы, как разбойник на кресте, сознавали бы: «Да, так мне и надо, достойная по де­лам наю восприемлева (Лк. XXIII, 41)». Когда некто поносил, позорил всячески царя Давида, насмехал­ся над ним, то Давид сказал: Господь рече ему проклинати Давида (2 Цар. XVI, 10).

Видите, у праведников во всем — покаянное чув­ство.

А у нас и истинной христианской жизни нет, потому что у нас нет покаянного чувства, чувства смирения.

Потому-то, хотя недавний праздник Рождества Христова есть обещание нам спасения, радости, тут же, вскоре, в праздник Крещения Господня, Цер­ковь нам напоминает о покаянии, чтобы мы не пре­давались беспечности.

Ведь мы, по своей греховности, склонны преда­ваться беспечности, не можем надолго удержать в себе покаянное чувство. И то покаяние, которое мы приносим на исповеди, большей частью если у кого-то и есть, то только словесное. Если батюшка слово скажет как раз про все, что нужно — тогда совсем хорошо, остается только согласиться: «Да, да, пожалуй, есть...» То есть это только умом при­знание, а иногда и ум-то противится: «Да нет, это, пожалуй, батюшка не то говорит, у меня этого нет». Хотя многое у нас, в действительности-то, есть, в той или иной мере только, в том или ином виде. Но покаянного чувства, по большей части, не бывает. Или очень редко. И уж крайне редко встречается, чтобы покаянное чувство было посто­янно. А именно это постоянство-то и необходимо для духовной жизни, как видим из примеров свя­тых отцов, причем, на протяжении всей жизни — от начала до конца.

Евангелие начинается призывом: Покайтеся (Мф. III, 2; Мк. I, 15). И заканчивается словами о покаянии и отпущении грехов. И вся христианская жизнь от начала и до конца должна пронизываться именно чувством покаяния и молитвой. Потому что без покаяния и смирения нет христианской жизни, нет и молитвы. Ведь только тогда, когда че­ловек начинает сознавать свою греховность, он на­чинает по-настоящему молиться, чувствует, что весь в грехах и сам не может встать, исправиться, и просит у Бога помощи.

Мы все — падшие создания. Поэтому даже на Пасху, при общей радости Воскресения, поется: Падшим подаяй Воскресение (Канон Пасхи).

Самая краткая молитва, которую обычно читают, это молитва Иисусова: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного. Грешный я, помилуй меня. Грешный, самый последний.

Это чувство нам просто необходимо, иначе не бу­дет никакой пользы ни от каких подвигов, не будет никакого духовного плода.

Если нет покаянного чувства, то это не христиан­ство, а только мораль, философия, рассуждения, всё только внешнее.

Поэтому-то, когда люди приходят к евангельско­му учению разумом, но не понимают главного — то есть необходимости покаянного чувства, которое пронизывает все христианство, — то они не могут понять истинной православной веры.

Ересь всегда уклоняется от покаянного состоя­ния. Сектанты, баптисты — они считают себя свя­тыми. Знайте, в ком нет сознания своей греховно­сти, чувства беспомощности, немощи, тот не право­славной веры. Истинная православная вера выра­жается в духе, в поведении человека. Он чувствует себя грешным и ко всем относится с любовью, по­тому что знает: «Да я-то — хуже всех».

Покаянное состояние души человека всегда, во всех случаях жизни является фундаментом, на кото­ром строятся все его поступки.

Один из преподобных, когда у него возникал по­мысел осуждения кого-то, говорил: «Сегодня он это делает, а завтра я, может быть, хуже сделаю. Неизве­стно, что еще я натворю в своей жизни».

И, действительно, мы знаем, что Господь попус­тил апостолу Петру, самому ревностному и любяще­му Господа, трижды отречься от Спасителя — с клятвою! В ту же ночь, когда он был предупрежден об этом. Это показывает нашу немощь. Как только превознесешься чуть-чуть — ты уже этим готовишь себе падение. Если Господь попустит — то и падешь, падением великим.

Само по себе падение уже говорит о том, что че­ловек куда-то залез. Говорят: упал духом. Упал — значит, ты прежде духом уже куда-то вознесся. По­тому что, если бы не вознесся, падать было бы неот­куда. Когда человек смиряется, считает себя греш­ным, немощным, хуже всех, то ему некуда падать.

Вот как необходимо нам покаянное чувство.

И поэтому сегодня помолимся мы, чтобы Гос­подь, молитвами святого Иоанна Крестителя, учи­теля покаяния, послал и нам покаянное чувство во все дни нашей жизни, до последнего издыхания. Аминь.

19 января 1984 г., на ранней литургии

 

Крещение Господне

 

Святое Богоявление

 

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Сегодня мы празднуем праздник Крещения, или Богоявления Господня.

Господь принял Крещение от святого Иоанна Предтечи, но Он крестился не так, как крестимся мы. Внешне это выглядело совершенно так же, но внутреннее содержание было иным. Если мы кре­стимся во отпущение грехов, то Господь, будучи безгрешен, не нуждался в этом, почему и спрашива­ет Его Иоанн Креститель: Аз требую Тобою креститися, и Ты ли грядеши ко мне? Но Господь ответ­ствовал ему: Остави ныне, тако бо подобно есть нам исполните всяку правду (Мф. III, 14-15). Ибо, крещаясь в воде, Господь освятил Собою все водное ес­тество. Поэтому в этот день и воспевает Церковь: Днесь освящается вод естество. То есть Господне Крещение — это снисхождение благодати Божией на ту воду, которую мы сейчас с верою принимаем.

Но праздник этот называется еще и Богоявлением.

Почему? Потому что в момент Крещения Господня явилась вся Святая Троица, потому что в этот день от­крылась тайна, сокровенная от веков, от народов. До этого времени в книгах Ветхого Завета о Святой Трои­це говорилось очень прикровенно, как бы только в об­щих чертах и понятиях. Но говорилось. Вот, например, на вечерне читалась паремия о сотворении мира. Уже с первой строки книги Бытия, первой книги Ветхого За­вета, говорится о Святой Троице, о том, что Бог един и троичен в лицах: В начале сотвори Бог небо и землю (Быт. 1,1). По тексту первоисточника, то есть того тек­ста, который был написан на древнеарамейском языке, произносится это так: «В начале Боги сотворил небо и землю». Сказано: «Боги» — во множественном числе — потому, что речь идет о трех Лицах Святой Троицы. «Сотворил» — потому что Бог един и троичен в Лицах. Но тогда было только сказано: «В начале Боги сотво­рил», но что значит — «Боги», и почему «сотворил» — не объяснялось. И только сегодняшний праздник раскры­вает эту тайну Святой Троицы. «Боги» — это Бог Отец, Бог Сын, Бог Святой Дух, — но это едино Божество, Троица единая и нераздельная. Праздник этот потому и именуется Богоявлением, что Бог является в Троице: Бог Сын, Господь наш Иисус Христос, принимающий Крещение от Иоанна; глас Бога Отца, свидетельствую­щий с Небес, что Сей есть Сын Мой Возлюбленный; и Дух Святой, сходящий на Сына в виде голубя.

В следующем за сегодняшним евангельским зачалом — у кого есть Евангелие, посмотрите — сказано: Возведен бысть Иисус Духом в пустыню, искуситися от диавола (Мф. IV, 1). Так вот, этот момент — также особый, духовный. С одной стороны, явися Спас, благодать и истина, как воспевает Церковь (светилен

Богоявления). А с другой стороны — тут же искушение. Этот духовный закон постоянно действует и в нашей жизни: праздник — и всегда искушение. Дается благо­дать — и тут же ей или предшествует, или сопутствует искушение. Авва Дорофей, один из духовных настав­ников монашества, пишет, что это закон, действую­щий настолько постоянно, что без искушений ника­кое дело не крепко. Но мы, по своей недуховности и греховности, обычно забываем об этом. И когда нас постигают искушения, вместо того, чтобы утешиться и сказать: «Ну, значит, всё в порядке», — попадаемся на диавольский крючок, начинаем смущаться, раздра­жаться, враждовать друг против друга, то есть делаем именно то, чего сатана и старается от нас добиться, за­бывая слова святого апостола Иакова: Всяку радость имейте, братие моя, егда во искушения впадаете раз­лична (Иак. I, 2), — потому что это значит, что вы на верном пути. И святые отцы то же самое говорят, только другими словами: если какое-то дело Божие делается и при этом нет никакого искушения ни до, ни во время, ни после, то дело это Богу не угодно.

Один духовный писатель, рассказывая о том, что в некоей монашеской обители были всякие трения — и внутри, и снаружи — прибавляет далее: пусть благоче­стивый читатель не смущается этим, пусть знает, что если он где-либо прочитает или услышит о какой-то обители, что она живет без искушений внутренних или внешних, то тут одно из двух: или это неправда, или эта обитель неистинная.

С Божией помощью постараемся и мы, делая что- то благое, помнить это правило и радоваться, когда Господь посещает нас испытаниями. Аминь.

19 января 1995 г.

 

«Друг друга тяготы носите»