Уложение 1649 Г. Разрешало владельцам искать крестьян вечно, без ограничения срока и возвращать их в поместья.

Был сделан последний шаг к установлению крепостного права.

Нигде в центре страны не смел обосноваться теперь беглый человек за­конно, переждав урочные лета. Урочные лета, как в свое время Юрьев день, канули в лету. (Правда, еще действовал обычай — «с Дону выдачи нет». Можно было скрыться в Сибири и на других дальних окраинах, отку­да ни правительство, ни хозяева не имели возможности вернуть беглеца.)

7. Уложение ограничило источники полного холопства. Обельным
(полным) холопом признавали лишь холопа по рождению. Остальные хо­
лопы являлись временными, служили по кабале (по договору или отраба-

тывая долг). Превратить кабального холопа в обельного (полного) стало невозможно.

Власти надеялись, что теперь недовольство превращаемых в полные хо­лопы должников спадет. Прекратится и превращение в рабов разоривших­ся служилых людей.

8. Московское восстание 1648 г. и ряд других городских мятежей заста­вил прислушаться к голосу посада. Черный посад негодовал на «конку­рентов» — беломестцев, жителей слобод, принадлежащих монастырям и частным лицам. Они ремесленничали, торговали в городе, но тягот и рас­ходов не несли. Черные тяглецы закладывали свое имущество хозяевам белых слобод, становились беломестцами, а их долю тягла приходилось раскладывать между оставшимися черными посадскими людьми.

Уложение переписало всех беломестцев в черный посад, обложило тяглом, а частным лицам и монастырям впредь было запрещено иметь в городе посад­ские дворы и лавки.

Борясь с бегством горожан, Уложение навеки прикрепило горожан к поса­ду. Закон 1658 г. за бегство с посада требовал смертной казни.

8. Интересы богатых горожан — торговых людей, гостей (купцов), Уло­жение защищало тем, что были объявлены суровые наказания за посяга­тельство на их добро, честь и жизнь.

В целом Уложение подвело итог развитию России в середине XVII в. Кроме того, оно явилось базой для дальнейшего развития российского за­конодательства.

Торговые уставы При Алексее Михайловиче государство пыталось вести активную экономическую политику, защищая отечественного производителя и торговца. Это был росток будущего протекционизма. 25 октября 1653 г. правительство издало Торговый устав. Все торговые по­шлины для русских были заменены на единую (5% с цены товара). Для иноземцев эта пошлина составляла 6%, а при провозе товара в глубь Рос­сии 8%.Еще более протекционистским был Новоторговый устав (1667).

5. Войско России в середине XVII в.

Новшества, связанные с военным делом.

С начала 50-х гг. XVII в. на первый план выдвинулись дела внешние, ко­торые нельзя было решить без сильного войска. К военным реформам, проведенным Алексеем Михайловичем, Россию толкал грустный опыт неудач и поражений начала века и Смоленской войны 1632-1634 гг.

Царь любил красивые зрелища и наверное поэтому даже в 1670 г. соби­рал на смотр дворянское ополчение. 60 тыс. дворян радовали царский глаз на параде под Москвой, но царь не обольщался насчет надежности дво­рянского ополчения в длительной войне.

В итоге в течение всего царствования Алексея (1645-1676) шел процесс постепенной замены дворянской конницы и народного ополчения полка­ми нового строя, регулярной армией, обученной на европейский манер. Полки нового строя были как конные (рейтарские и драгунские), так и пе­шие (солдатские). Если Михаил Федорович еще нанимал в рейтары, драгуны и солдаты иноземцев, то при его сыне усвоили, что разумнее перенять боевой строй Западной Европы, и принялись отдавать русских на выучку иноземным офицерам. В 1647 г. был издан перевод одного немецкого руководства так­тики ведения боя — «Учение и хитрость ратного строя пехотных людей». Из россиян на службу брали добровольцев и, в основном, обязанных да­точных людей.

Как и прежде, существовали стрелецкие полки. Московские стрельцы были объединены в 20 «приказов» (полков) по 800-1000 бойцов в каждом. Еще около 20 тыс. человек — городовых (провинциальных) стрельцов, стояло в других городах. Военные новшества проникали и в стрелецкие части, которые, в отличие от дворянского ополчения, в середине XVII в. не утратили своей роли.

Вооружение Основная часть московской армии была вооружена огнестрель­ным оружием. Тяжелые пищали XVI в. заменялись более удобны­ми самопалами (мушкетами) в пехоте и карабинами в коннице. Получили распро­странение ручные гранаты.Основным усовершенствованием в устройстве ручного огнестрельного оружия был ударно-кремневый замок, нарезные стволы (нарезка заставляла пулю вращаться, из-за чего возросла точность стрельбы) и многост­вольное оружие.

Артиллерия Русские пушки не уступали европейским, а иногда и превосходи­ли их. Иноземцы часто удивлялись размерам и мощности наших орудий. Так, к примеру, пушка «Пирог» весила 2400 пудов (почти как Царь-пуш­ка). Для ее перевозки требовалось 74 коня. Зато одним залпом она могла снести башню.

Производили пушки в России русские и иностранные мастера с учетом наших и зарубежных достижений. Причем мастерам-«немцам» вменялось в обязанность учить своим секретам приставленных к ним русских учеников и «никакого мастер­ства от них не скрывать».

Военные заводы Перед Смоленской войной пришлось закупить в Швеции 10 тыс. мушкетов с зарядами к ним и 5 тыс. сабель. Из Голландии выписа-

ли десятки тысяч пудов пороха и железных ядер. Все это потребо­вало колоссальных средств. Поэтому уже при Михаиле стали заводить свои и раз­решать иностранцам строить железоделательные, оружейные и прочие связанные с войной заводы.

В окрестностях Тулы и Устюжны издавна из местных руд вырабатывали железо. Русские мастера делали из него гвозди, различные предметы домашнего обихода, а также холодное оружие и самопалы. В 1632 г. голландский купец Виниус с ком­паньонами получил концессию на устройство в Туле оружейных заводов, чтобы производить для казны по удешевленным ценам. Позже эти заводы отошли казне, которая для обеспечения их рабочими приписала целую дворцовую волость. Так возникли знаменитые потом тульские оружейные заводы.

Больше всего вооружения производилось в самой Москве. Помимо старого Пу­шечного двора, оружие ковали иноземцы на новом заводе у Поганой лужи рядом с рекой Неглинной.

Стояли железоделательные и оружейные заводы по рекам Ваге, Костроме, Шексне. С 1644 по 1664 гг. ими по концессии владели гамбургский купец Марселис с «товарищи», а потом казна.

Для поисков новых залежей железных, медных и оловянных руд (большинство пушек делали из бронзы) выписывали рудознатцев и плавильщиков для организа­ции производства в Соликамске, за Северной Двиной, за Печорой и даже в Ени­сейске.

Помыслы о флоте В 60-е гг. Алексей Михайлович начал помышлять о флоте. Россия не имела выхода к Балтийскому или к Черному морям, открыт был лишь путь через северное Белое море. Поэтому в 1662 г. затеяли пере­говоры с Курляндией о разрешении завести московские корабли в ее балтийские порты. Но курляндский канцлер ответил, что русскому царю пристойней заводить свои суда в Архангельске.

По приказу царя голландские мастера в селе Дединове на Оке в Коломенском уезде построили корабль «Орел», который предназначался для торговли в Каспий­ском море. Это был первый русский корабль, не уступавший качеством западно­европейским. Он обошелся казне в 9 тыс. рублей. Однако «Орел» так и не послу­жил Московии. В 1670 г. он опустился Волгой к Астрахани, где был сожжен лихим казацким атаманом Стенькой Разиным.

Новая немецкая Реорганизация военных сил и расширение оружейного произ-
слобода водства вызвали большой приток иноземцев в Россию. Старая

Немецкая Слобода уже не вмещала их, и, поскольку москвитяне по-прежнему не доверяли иностранцам, в 1652 г. все «немцы» были выселены за город в новую Немецкую Слободу. Эта слобода стала проводником не только во­енных и технических достижений Запада, но и новых культурных влияний в мос­ковском обществе.

Россия догоняла Европу. По крайней мере, в вопросе отстаивания силой своих интересов. Разразившаяся в 1654—1667 гг. война с Речью Посполитой за православ­ные украинские и белорусские земли и за Литву ярко продемонстрировала это.

После капитуляции под Смоленском в 1634 г. в Москве ждали удобного случая, чтобы смыть позор. Панский приказ, ведавший исключительно делами, касавши­мися Речи Посполитой, не спускал глаз с Республики. Первейшим желанием бы­ло возвращение Смоленской и Северской земель. Из Киева же приходили вести, что все православные готовы служить православному московскому государю, но в России еще хорошо помнили «черкасе» Лисовского и Сапеги и отвечали, что «ког­да от ляхов утеснение в вере будет, тогда государь подумает, как бы веру православ­ную от еретиков избавить».

Дополнительный материал.

Приказные порядки глазами иностранца¹.

Русские как бы рождены для рабства. Рабами и крепостными являются все они. Подобно тому, как все подданные высокого и низкого звания называются и долж­ны считаться царскими «холопами», то есть рабами и крепостными, так же точно и у вельмож имеются свои рабы и крепостные работники и крестьяне. Князья и вельможи обязаны проявлять свое рабство и ничтожество перед царем еще и в том, что они в письмах и челобитных должны подписываться уменьшительным име­нем, например «Ивашка», а не Иван, или «Петрушка, твой холоп».

Иностранцы, находящиеся на службе у великого князя, должны унижаться та­ким же образом.

В тех случаях, когда рабы и крепостные слуги вследствие смерти или милосер­дия своих господ получают свободу, они вскоре опять продают себя вновь. Так как у них нет больше ничего, чем бы они могли поддержать свою жизнь, они не ценят свободы, да и не умеют ею пользоваться.

Правда, русские, в особенности из простонародья, в рабстве своем и под тяжким ярмом любви к властителю своему могут многое перенести и перестрадать, но ес­ли при этом мера оказывается превзойденною, то дело кончается опасным мяте­жом, причем опасность обращается не столько против главы государства, сколько против низших властей.

Русское управление должно считаться находящимся в близком родстве с тира­ническим...

Государственные советники и бояре не только привлекаются ко двору для госу­дарственных дел, но служат и в канцеляриях для гражданских дел и судопроизвод­ства, который русские называют «приказами».

Во всех приказах находится очень много писцов, пишущих красивым почерком и довольно хорошо обученных счетному искусству. Для счета употребляют они ко­сточки отелив, которые каждый имеет при себе в небольшом кошельке.

Брать подарки, правда, воспрещено всем под угрозою наказания кнутом, но втайне это все-таки происходит; особенно писцы охотно берут «посулы», благода­ря которым часто можно узнавать и о самых секретных делах, находящихся в их руках. Иногда они даже сами идут к тем, кого данное обстоятельство касается, и предлагают им за некоторое количество денег открыть дела. При этом часто они допускают грубый обман, сообщая вымышленное вместо истинного, частью из боязни опасности для себя в случае, если дело выйдет наружу, частью же вследст­вие незнания дела. Акты, протоколы они записывают не в книги, а на длинных бу­мажных свитках. Иной из свитков длиною в 20, 30, даже 60 и более локтей. В кан­целяриях можно видеть весьма много их, грудами сложенных друг на друга.

 

Олеарий А. «Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обрат­но». «Хрестоматия по истории России», т.2, с. 19-22.

 

 

§ 31. Церковные реформы Никона. Раскол.

Справочный материал. План.

I. «Новое» и «старое» в жизни Московского государства в XVII в. Причины цер­
ковных реформ Никона и протестов против них.

II. Церковные реформы Никона.

1. Патриарх Никон.

2. Идеи Никона о Вселенской церкви.

3. Подготовка реформ.

4. Церковные реформы: содержание, методы проведения, реакция населения.

III. Раскол.

1. Староверы, их взгляды и действия.

2. Протопоп Аввакум.

3. Действия церкви и светских властей в отношении старообрядцев.

IV. Решения Церковного собора 1666—1667.

1. Анафема (проклятие) старообрядцев собором.

2. Крушение Никона.

Основные понятия и термины.

Московское благочестие, новшества, идея Вселенской церкви, власть духовная (церковная) и власть светская (царская), разногласица в обрядах, унификация рус­ских и греческих обрядов, церковные реформы, никонианство, никонианцы, ста­рообрядчество, староверы (старообрядцы), раскол православной русской церкви, Антихрист, ожидание конца света, еретики, раскольники, анафема, Церковный собор.

Исторические имена.

Царь Алексей Михайлович, патриарх Никон, староверы: протопоп Аввакум, Да­ниил, боярыня Ф.П.Морозова.

Основные даты.

1654 — начало церковных реформ Никона. Начало раскола русской православной церкви.

1666—1667 — Церковный собор, осудивший староверов и низвергнувший Никона.

Новое и старое С воцарением Бориса Годунова начались в России но­вовведения, очень необходимые, но непривычные рос­сиянам, боявшимся всего иностранного «пуще, чем черт ладана».

При Михаиле и Алексее Романовых иноземные новшества стали прони­кать во все внешние сферы жизни: из шведского металла лили клинки, голландцы устраивали железоделательные заводы, бравые немцы-солдаты маршировали у Кремля, офицер-шотландец учил русских новобранцев европейскому строю, фряги разыгрывали спектакли. Некоторые россияне (даже царские дети), глядясь в венецианские зеркала, примеряли иност­ранные костюмы, кто-то завел обстановку как в Немецкой Слободе...

Но затронута ли была душа этими новшествами? Нет, в большинстве своем русские люди оставались такими же ревнителями московской ста­рины, «веры и благочестия», какими были их прадеды. Причем это были ревнители весьма самоуверенные, говорившие, что «Ветхий Рим пал от ересей, Второй Рим захватили безбожные турки, Русь — Третий Рим, ко­торый один остался хранителем истинной христовой веры!»

В Москву XVII в. власти все чаще звали «духовных учителей» — греков, но на них часть общества смотрела свысока: не греки ли малодушно за­ключили в 1439 г. во Флоренции унию с папой римским? Нет, другого чи­стого православия, кроме русского, нет и не будет.

В силу этих представлений россияне не чувствовали «комплекса непол­ноценности» перед более ученым, умелым и живущим с большим ком­фортом иноземцем, однако опасались — как бы эти немецкие водовзводные машины, польские книги вместе со «льстивыми греками и киевляна­ми» не коснулись самих основ жизни и веры.

В 1648 г. перед свадьбой царя тревожились: Алексея «выучили по-немец­ки» и теперь он заставит бороду брить по-немецки, погонит молиться в немецкую кирху, — конец благочестию и старине, наступает конец света.

Царь женился. Отшумел соляной бунт. Не все остались при головах, но при бородах все. Однако напряжение не спадало. Грянула война с Поль­шей за православных малороссийских и белорусских братьев. Победы вдохновляли, тяготы от войны раздражали и разоряли, простолюдины роптали, бежали. Напряжение, подозрительность, ожидание чего-то не­минуемого росли.

Идея Вселенской церкви И вот в такое время «собинный друг» Алексея Михайловича Никон, ставший в 1652 г. патриархом, задумал церковные реформы.

Никона целиком поглощала мысль превосходства духовной власти над светской, которая воплотилась в идею Вселенской церкви.

1- Патриарх был убежден, что мир разделен на две сферы: вселенскую (общую), вечную, и на частную, временную.

2. Вселенское, вечное, — важнее всего частного и временного.

3. Московское государство, как всякое государство, это частное.

4. Объединение же всех православных церквей — Вселенская церковь —вот что ближе всего к Богу, что на земле олицетворяет вечное.

5. Все, что не согласуется с вечным, вселенским, должно быть упразд­
нено.

6. Кто же выше — патриарх или светский правитель? Для Никона не су­
ществовало этого вопроса. Патриарх Московский — один из патриархов
Вселенской церкви, следовательно, его власть выше царской.

Когда Никона упрекали в папизме, он отвечал: «За доброе отчего и папу не почитать?» Алексея Михайловича отчасти, видимо, захватывали рас­суждения его властного «друга». Царь пожаловал патриарху титул «вели­кого государя». Это был царский титул, и из патриархов его носил лишь дед самого Алексея — Филарет Романов.

Перед реформами Патриарх был ревнителем истинного православия. Считая первоисточниками православных истин гре­ческие и старославянские книги (ибо оттуда взяла Русь веру), Никон заду­мал сравнить обряды и богослужебные обычаи московской церкви с гре­ческими.

И что же? Новизна в обрядах и обычаях Московской церкви, почитав­шей себя единственной истинно христовой церковью, была повсюду. Московитяне писали «Исус», а не «Иисус», служили литургии на семи, а не на пяти, как греки, просфорах, крестились 2 перстами, олицетворяв­шими Бога-отца и Бога-сына, а все прочие восточные христиане осеняли себя крестом 3 перстами («щепотью»), олицетворявшими Бога отца, сына и Святого духа. На Афоне одного русского монаха-пилигрима, между про­чим, за двуперстное крещение едва не убили как еретика. И много еще расхождений нашел патриарх. В различных областях сложились местные особенности службы. Священный Собор 1551 г. некоторые из местных от­личий признал как общерусские. С началом книгопечатания во второй половине XVI в. они получили широкое распространение.

Никон происходил из крестьян, и с крестьянской прямолинейностью он объявил войну отличиям Московской церкви от Греческой.

Реформы Никона 1. В 1653 г. Никон разослал указ, велевший крестить­ся «щепотью», а также сообщавший, сколько земных поклонов правильно класть перед чтением знаменитой молитвы Святого Ефрема.

2. Потом патриарх обрушился на иконописцев, начавших использовать
западноевропейские приемы живописи.

3. В новых книгах было велено печатать «Иисус», вводились греческие
богослужебные обряды и песнопения по «киевским канонам».

4. По примеру восточного духовенства священники начали читать про­
поведи собственного сочинения, причем тон здесь задавал сам патриарх.

5. Русские рукописные и печатные книги по богослужению велели вес­
ти на просмотр в Москву. Если находили расхождения с греческими, то
книги уничтожали, а взамен рассылали новые.

Священный Собор 1654 г. с участием царя и Боярской Думы одобрил все начинания Никона. Всех, кто пытался спорить, патриарх «сносил» с пути. Так, коломенский епископ Павел, возражавший на Соборе 1654 г., без со-

борного суда был лишен сана, люто бит, сослан. От унижений он сошел с ума и скоро умер.

Никон неистовствовал. В 1654 г. в отсутствие царя люди патриарха на­сильно вламывались в дома московских жителей — посадских, купцов, дворян и даже бояр. Они забирали из «красных углов» иконы «еретическо­го письма», выкалывали образам глаза и носили изуродованные лики по улицам, читая указ, который грозил отлучением от церкви всем, кто пи­шет и хранит подобные иконы. «Неисправные» иконы жгли.

Раскол Никон боролся с новшествами, думая, что они могут

вызвать раздор в народе. Однако именно его реформы вызвали раскол, поскольку часть московского народа восприняла их как новшества, посягающие на веру. Церковь раскололась на «никонианцев» (церковная иерархия и большая часть верующих, привыкших подчинять­ся) и «старообрядцев».

Старообрядцы Староверы прятали книги. Светские и духовные власти преследовали их. От гонений ревнители старой веры бе­жали в леса, объединялись в общины, основывали в глуши скиты. Не при­знавший никонианства Соловецкий монастырь находился в осаде семь лет (1668-1676), пока воевода Мещериков не взял его и не перевешал всех мятежников.

Вожди старообрядцев — протопопы Аввакум и Даниил, писали челобит­ные царю, но, видя, что Алексей не защищает «старину», объявили ско­рый приход конца света, потому что явился в Россию Антихрист. Царь и патриарх — «два рога его». Спасутся лишь мученики старой веры. Роди­лась проповедь «очищения огнем». Раскольники запирались в церквах це­лыми семьями и сжигали себя, чтобы не служить Антихристу. Старообряд­чество захватило все слои населения — от крестьян до бояр.

Боярыня Морозова (Соковина) Федосия Прокопьевна (1632-1675) со­бирала вокруг себя раскольников, переписывалась с протопопом Авваку­мом, посылала ему деньги. В 1671 г. она была арестована, но ни пытки, ни уговоры не заставили ее отказаться от своих убеждений. В том же году бо­ярыню, закованную в железо, повезли в заточение в Боровск (этот момент запечатлен на картине В.Сурикова «Боярыня Морозова»).

Старообрядцы считали себя православными и не расходились с право­славной церковью ни в одном догмате веры. Поэтому патриарх звал их не еретиками, а только раскольниками.

Церковный Собор 1666—1667 гг. предал раскольников проклятию за не­покорность. Ревнители же старой веры перестали признавать отлучившую их церковь. Раскол не преодолен и по сей день.

Крушение Никона Жалел ли Никон о содеянном? Быть может. В конце своего патриаршества в беседе с Иваном Нероновым, бывшим вождем раскольников, Никон бросил: «и старые и новые книги Добры; все равно, по каким хочешь, по тем и служишь...»

Но церковь уже не могла уступить непокорным мятежникам, а послед­ние уже не могли простить церковь, посягнувшую на «святую веру и ста­рину». А как сложилась судьба самого Никона?

Терпение Тишайшего царя было не безграничным, и никто не мог подчинить его своему влиянию до конца. Претензии Никона привели к ссоре с Алексеем Михайловичем. В знак протеста Никон сам в 1658 г. по­кинул патриарший престол и удалился в основанный им Воскресенский монастырь под Москвой (Новый Иерусалим).

Рассчитывал ли патриарх, что его будут молить вернуться? Но Никон — не Иван Грозный и не государь Московский. Собор 1666-1667 гг. с учас­тием двух восточных патриархов предал анафеме (проклятию) староверов и вместе с тем лишил Никона сана за самовольный уход с патриаршества.

Никона сослали на север, в Ферапонтов монастырь.

Дополнительный материал. Патриарх Никон.

А теперь расскажем о том, про кого Ключевский говорил: «Из русских людей XVII в. я не знаю человека крупнее и своеобразнее Никона», а царь Алексей Ми­хайлович называл «избранным и крепкостоятельным пастырем, наставником душ и тел, возлюбленным любимцем и содружебником, солнцем, светящимся во всей вселенной...»

Дружба царя с Никоном началась еще до занятия последним патриаршей кафе­дры, в бытность Никона настоятелем Ново-Спасского монастыря, где находилась родовая усыпальница бояр Романовых. Никон первым стал настраивать юного ца­ря, чтобы тот правил самостоятельно. Алексея поражала фанатичная преданность Никона своему делу. Восхитился царь и поведением Никона — Новгородского ар­хиепископа, когда в новгородский бунт 1650 г. он вышел к мятежникам, дал себя им избить, лишь бы выслушали его увещевания.

Кто же такой патриарх Никон? Его называли реформатором, ревнителем веры; недальновидным политиком, затеявшим несвоевременные церковные преобразо­вания; человеком жестоким, человеком отзывчивым; «собинным другом» царя; церковным иерархом, замыслившим подчинить светскую власть власти духовной; обличителем царствования Алексея Михайловича...

Никон родился в 1605 г. в крестьянской семье у Нижнего Новгорода. Он сам ос­воил грамоту, бросил труд отцов и стал сельским священником, рано принял мо­нашеский чин. Он ревностно исполнял службу, нес посты, зарывался в книги. Вы­явилась его способность убеждать людей и подчинять их своему влиянию. Инок Никон не искал обеспеченности, он довольно долго жил суровым отшельником в аскетичных северных монастырях. Духовные подвиги его стали известны, и Ни­кон сделал быструю карьеру, став архимандритом престижного московского мона­стыря, новгородским архиепископом и, наконец, в 47 лет патриархом Москов­ским и Всея Руси.

Мы не будем вновь касаться его воззрений и реформ, остановимся лишь на не­которых фактах жизни патриарха и особенностях его характера. За беспощадное истребление противников Никона все считали злым и жестоким. Это несомненно так, но современники повествуют о том, что патриарха тяготила вражда, и он лег­ко прощал врагам, если замечал, что они готовы к примирению.

Никон становился добрейшей «сиделкой» у больных друзей. Часто подбирал на улице умирающих людей и выхаживал их. Он оказывал многим благотворитель­ную помощь и по-своему был верен в дружбе. Когда в 1654 г. царь был в походе, Москву охватила страшная болезнь. Многие бояре и духовные лица бежали из сто­лицы. Никон «вырвал из заразы» царскую семью, как мог боролся с эпидемией, с редким мужеством утешал больных.

Великий государь патриарх Никон искренне мерил, что его власть выше цар­ской. Отношения с мягким и уступчивым, но до известного предела Алексеем Ми­хайловичем становились напряженными, пока, наконец, обиды и взаимные пре­тензии не завершились ссорой. Никон удалился в Новый Иерусалим (1658), наде­ясь, что Апексей будет молить его вернуться. Время шло... Царь молчал. Патриарх направил ему раздраженное письмо, в котором сообщал, насколько все дурно в Московском царстве.

«Судят и насилуют мирские судьи, и сего ради собрал ты против себя в день суд­ный великий собор, вопиющий о неправдах твоих. Ты всем проповедуешь по­ститься, а теперь и неведомо, кто не постится ради скудности хлебной; во многих местах и до смерти постятся, потому что есть нечего.

Нет никого, кто был бы помилован: нишие, слепые, вдовы, чернецы и черницы, нее данями обложены тяжкими; везде плач и сокрушение; нет никого веселящего­ся в дни сии» (письмо 1661 г.).

И далее, до Священного собора 1666—1667 гг., самовольно отрешившийся от па­триарших дел Никон страстно обличал Алексея, рисуя картину России самыми черными красками. В последнем он мог бы соперничать с князем Хворостини-

ным.

На соборе 1666—1667 гг. Никон вел себя будто прокурор, обличающий царя, а Алексей только оправдывался, что не посягал на русскую церковь. Но собор ли­шил Никона сана патриарха и сослал на север в Ферапонтов монастырь в кельи «смрадные и закоптелые», как называл их сам Никон.

В Ферапонтовом монастыре Никон принялся наставлять монахов в вере истин­ной, правда, уже не делал шокирующих поступков, как в 1655 г., когда заявил на

Священном соборе, что хотя он сын русского и русский, но вера его греческая, а потом при всем честном народе в Успенском соборе снял с головы русский клобук и надел греческий.

В Ферапонтовом монастыре Никон также лечил больных и выслал царю список излеченных. Но вообще он скучал в северной обители, как скучают все сильные и предприимчивые люди, лишенные активного поприща. Находчивость и остро­умие, которые отличали Никона в добром настроении, часто сменялись чувством обиженного раздражения. Тогда Никон уже не мог отличить настоящих обид от им же выдуманных. Ключевский рассказывал следующий случай. Царь слал бывшему патриарху теплые письма и подарки. Однажды от царских щедрот в монастырь прибыл целый обоз дорогой рыбы — осетров, лососей, севрюг и т.д. «Никон ответил упреком Алексею: зачем де не прислал яблочек, винограду в патоке и ово­щей?»

Здоровье Никона было подорвано. «Теперь я болен, наг и бос, — писал царю бывший патриарх. — Со всякой нужды... оцынжал, руки больны, левая не поды­мается, на глазах бельма от чада и дыма, из зубов кровь идет смердящая... Ноги пухнут...» Алексей Михайлович несколько раз приказывал облегчить содержание Никона. Умер царь раньше Никона и перед смертью безрезультатно просил у Ни­кона прощения.

После смерти Алексея (1676) гонения на Никона усилились, его перевели в Ки­риллов монастырь. Но потом сын Алексея Михайловича царь Федор решил смяг­чить участь опального и велел отвезти его в Новый Иерусалим (Воскресенский мо­настырь). Никон не выдержал этой последней поездки и умер в пути 17 августа 1681 г.

Протопоп Аввакум.

Маленький царь Петр на всю жизнь запомнил, как московские стрельцы штур­мовали царский дворец и скидывали на копья близких ему людей. Многие из стрельцов крестились двумя перстами. С тех пор «старина» — «раскол» — «бунт» стали для Петра одинаковыми понятиями.

Раскол и впрямь был бунтом «старинной Московии» против разных загранич­ных новшеств. Самый знаменитый расколоучитель XVII в. протопоп Аввакум заявил об этом прямо: «Ох, бедная Русь! Что это тебе захотелось латинских обычаев и немецких поступков?»

Сам Аввакум явился своеобразным зеркалом конца XVII в. Личность его на­столько сильна, своеобразна, что нельзя не упомянуть о протопопе, рассказывая о бунташном веке.

Родился Аввакум, как и Никон, в нижегородской земле, в 1620 или в 1621 г. Отец его, житель села Григорова, ничего не внес в воспитание сына, ибо был постоянно «прилежаще пития хмельного». Но мать Аввакума, Марья, была женщиной не­ординарной: умна, грамотна, любила книги и отличалась благочестием, что ее дети и унаследовали.

Аввакум поражал односельчан «книжностью» и аскетичностью. Себя он желал посвятить служению богу. В 1641 г. он женился на религиозной не менее его одно­сельчанке Настасье Марковне и был рукоположен в дьяконы, а в 1643 г. стал по­пом в селе Лопатицах.

Аввакум весь отдался делу. Ревностно проповедовал, учил селян «праведной жизни», обличал нехристианское поведение и грехи окружающих, не взирая на лица. Как у всякого яркого человека, у Аввакума образовался круг учеников, по­следователей. Однако многим из детей боярских «во все сующийся поп» был как кость в горле.

Аввакум поссорился с некими «начальниками». Те однажды его чуть «до смерти не задавили», потом стреляли в священника. Аввакум вынужден был бежать в Москву, где нашел добрый прием у земляка Ивана Неронова и царского духовни­ка Стефана Вонифатьева. Эти духовные лица, близкие Алексею Михайловичу, по­могли Аввакуму вернуться в Лопатицы победителем. Правда, он был вскоре из­гнан вновь и с 1648 по 1652 гг. обретался в Москве, «трудясь» с прежними покро­вителями.

Патриарх Никон был когда-то близок «Вонифатьевскому кружку», но с началом своих реформ и «жестокостей» разошелся с духовником царя полностью. Аввакум вышел из народа и понимал православную веру по-народному, т.е. для него не суще­ствовало разницы между церковным обрядом и сущностью христианского учения. Аввакум увидел в мероприятиях Никона покушение на святая святых — на веру.

В 1652 г.Аввакум ненадолго покинул столицу. Его сделали протопопом г. Юрьевца. Но продержался он там лишь 8 недель. Местное население, раздраженное его проповедями, вынудило Аввакума бежать в Москву. Вот здесь и началось превра­щение навязчивого попа в боготворимого поклонниками защитника старой веры.

Аввакум и костромской протопоп Даниил пишут челобитную царю. Мягко они пытаются убедить Алексея в том, что реформы Никона «богомерзки». Аввакум вы­ступает в храмах, на улицах, в боярских и купеческих палатах, хозяева которых противятся никонианству.

Уже в 1653 г. Аввакум попадает в темницу Андроньева монастыря, а потом от­правляется в изгнание в Тобольск. В «сибирской столице» протопоп не унялся, и в 1655 г. его велели свезти еще дальше на р.Лену, а через год отправили в поход с Афанасием Пашковым в землю дауров. Были ли казаки Пашкова и сам Пашков равнодушны к старой вере или по иным причинам, но отношения Аввакума с пер­вопроходцами не сложились. Как все, Аввакум терпел лишения, голод, но вдоба­вок «воевода-озорник» (по словам протопопа) часто срывал на нем гнев и однаж­ды даже избил до потери сознания.

Московским друзьям Аввакума удалось исхлопотать ему прощение только в 1662 г. Аввакум поехал в Москву, а по дороге по городам и селам снова принялся проповедовать против «ереси Никона». Бояре-старообрядцы встретили протопопа в 1664 г. в столице «яко ангела». Милостиво принял и царь, поселил в Кремле на подворье Новодевичьего монастыря и, проходя мимо оконца аввакумовой кельи, всегда кланялся протопопу низко и просил благословить и помолиться за него.

Аввакум обнаружил в Москве перемены, которых, может, и не ждал. Он понял, что люди вонифатьевского кружка борются не с нововведениями Никона, а с са­мим Никоном. Лишь глава московских староверов — Иван Неронов, считает никонианство ересью, но борьба Неронова слабеет, ибо тот боится проклятия от все­ленских православных патриархов. Несколько позже Неронов действительно отойдет от раскола.

Аввакум желает бороться не против Никона, а против никонианства. Начинает­ся самая горячая пора в его жизни. Протопоп проповедует везде, пишет челобит­ные, сочиняет «беседы», наставляет староверов, сплачивает это социально разно­образное религиозное братство в общину, везде демонстративно крестится «не ку­кишем бесовским», а как испокон веков — двумя перстами, призывает на мученичество, непокорность и даже самосожжение во имя веры. Жена Аввакума, боярыня Морозова (Урусова), десятки безымянных юродивых раскольников, не­покорных церкви попов и чернецов, Соловецкая обитель укрепляют раскол.

Царь и его окружение отшатываются от Аввакума. «Не любо им стало, как опять я стал говорить, — замечал протопоп. — Любо им, как молчу, да мне так не со­шлось!»

В августе 1664 г. «огнеопального» протопопа повезли в ссылку в Пустозерск, но туда он не добрался, жил год в Мезине. Продолжал «говорить», и слова его слыша­ла вся Россия. Многие простолюдины и люди знатные видели в нем уже живого святого мученика, и авторитет Аввакума рос.

В 1666 г. Аввакум и ряд других расколоучителей предстали на Священном Собо­ре в Москве. Их пытались образумить. Восточные патриархи обращались к Авва­куму: «Ты упрям, протопоп: вся наша Палестина, и сербы, и албанцы, и римляне, и ляхи — все тремя перстами крестятся; один ты стоишь на своем... так не подоба­ет». «Вселенские учителя! — отвечал Аввакум, — Рим давно пал, и ляхи с ним же погибли, до конца остались врагами христиан; да и у вас православие пестро, от насилия турского Махмета немощны вы стали и впредь приезжайте к нам учиться; у нас божией Благодатью самодержавие и до Никона-отступника православие бы­ло чисто и непорочно!» И, явно издеваясь над вселенскими патриархами, Аввакум повалился у дверей палаты, заявив, что будет спать.

Аввакума расстригли и предали анафеме. Вместе со своими единомышленника­ми он через ледяные пустыни побрел в Пустозерск. Там он продолжал сочинять, докончил, в частности, свою автобиографию — «Житие протопопа Аввакума», произведение, написанное как житие святого и полемический памфлет одновре­менно, языком простым, грубым, но ярким и доходчивым до последнего нищего. Царя и Никона протопоп приравнивал уже к слугам антихриста, призывал не под­чиняться властям, бежать в леса, горы, пустыни, сжигать себя с детьми и близки­ми, ибо близок конец света, грядет Страшный суд, а его надо встретить очищен­ным в пламени. Писал Аввакум и царям — Алексею, потом Федору, призывая вер­нуться к истинной вере. Так продолжалось до 1681 г.

14 апреля 1681 г. Аввакум, поп Лазарь, дьякон Федор, инок Епифаний как учи­теля раскола и «хулители царского дома» были сожжены на костре. Однако около 60 произведений Аввакума остались жить среди староверов и почитаются ими до сих пор.

§ 32. Народные восстания.

Справочный материал.

План.

I- Причины народного недовольства во II половине XVII в.

II. Городские восстания.

1. Городские восстания 1648—1650 гг. Соляной бунт в Москве.

2. Медный бунт в Москве.
Ш. Восстание Степана Разина.

 

1. Поход Василия Уса.

2. Поход «за зипунами» под предводительством Степана Разина (поход на Волгу и Яик, набег на Персию).

Царь Алексей щедро наградил стрельцов — в отличие от Соляного бун­та, в бунте Медном ни один стрелец не участвовал, и подавляли стрельцы его с особым рвением.