Царствование Лжедмитрия I (1505-1506).

20 июня 1605 г. «Дмитрий» торжественно въехал в Москву. Началось его царствование. Оно длилось почти год — до гибели Лжедмитрия 17 мая 1606 г.

В.О.Ключевский дал личности царя-самозванца и его правлению инте­ресную и, на наш взгляд, объективную оценку, которая отлична от выра­ботанных еще в XVII в. в придворных кругах новой династии Романовых трактовке, вошедшей в большинство книг и учебников, но противореча-

 

 

¹ Прежде он верно служил Борису Годунову и был им высоко вознесен, но потом Басма­нов был обижен матерью Федора Годунова, царицей Марией, которую все ненавидели — ведь она приходилась дочерью палачу Малюте Скуратову.

 

щей историческим документам Смутного времени. Мы хотим познако­мить вас с мнением авторитетного русского ученого.

В.О.Ключевский о Лжедмитрий¹.

«На престоле московских государей он был небывалым явлением. Молодой че­ловек, роста ниже среднего, некрасивый, рыжеватый, неловкий, с грустно-задум­чивым выражением лица, он в своей наружности вовсе не отражал своей духовной природы: богато одаренный, с бойким умом, легко разрешавший в Боярской думе самые трудные вопросы, с живым, даже пылким темпераментом, в опасные мину­ты доводившим его храбрость до удальства, податливый на увлечения, он был ма­стер говорить, обнаруживал и довольно разнообразные знания.

Он совершенно изменил чопорный порядок жизни старых московских госуда­рей и их тяжелое, угнетательное отношение к людям, нарушал заветные обычаи священной русской старины, не спал после обеда, не ходил в баню, со всеми обра­щался просто, обходительно, не по-царски.

Он тотчас показал себя деятельным управителем, чуждался жестокости, сам вникал во все, каждый день бывал в Боярской думе, сам обучал ратных людей. Своим образом действий он приобрел широкую и сильную привязанность в наро­де, хотя в Москве кое-кто подозревал и открыто обличал его в самозванстве. Луч­ший и преданнейший его слуга П.Ф. Басманов... признавался иностранцам, что царь — не сын Ивана Грозного, но его признают царем потому, что присягали ему, и потому еще, что лучшего царя теперь не найти.

Но сам Лжедмитрий смотрел на себя совсем иначе: он держался как законный, природный царь, вполне уверенный в своем царственном происхождении; никто из близко знавших его людей не подметил на его лице ни малейшей морщины со­мнения в этом. Он был убежден, что и вся земля смотрит на него так же. Дело о князьях Шуйских, распространявших слухи о его самозванстве, свое личное дело, он отдал на суд всей земли и для того созвал земский собор, первый собор, при­близившийся к типу народнопредставительского, с выборными от всех чинов или сословий. Смертельный приговор, произнесенный этим собором, Лжедмитрий за­менил ссылкой, но скоро вернул ссыльных и возвратил им боярство (Шуйские опять стали заседать в Боярской думе). Царь, сознававший себя обманщиком, ук­равшим власть, едва ли поступил бы так рискованно и доверчиво, а Борис Годунов в подобном случае, наверное, разделался бы с попавшимися келейно в застенке...

Но, как сложился в Лжедмитрий такой взгляд на себя, это остается загадкой столько же исторической, сколько и психологической.

Как бы то ни было, но он не усидел на московском престоле, потому что не оп­равдал боярских ожиданий. Он не хотел быть орудием в руках бояр, действовал слишком самостоятельно, развивал свои особые политические планы, во внешней политике даже очень смелые и широкие, хлопотал поднять против турок и татар все католические державы с православной Русью во главе. По временам он ставил на вид своим советникам в думе, что они ничего не видали, ничему не учились, что им надо ездить за границу для образования, но это он делал вежливо, безобидно. Всего досаднее было для великородных бояр приближение к престолу незнатной родни царя (имеются ввиду Нагие, Мария Нагая признала в самозванце собствен­ного сына и говорила об этом народу и знати) и его слабость к иноземцам, особен­но к католикам...

Еще более возмущали не одних бояр, но и всех москвичей своевольные и раз­гульные поляки, которыми новый царь наводнил Москву...

Однако главная причина его падения была другая. Ее высказал коновод бояр­ского заговора, составившегося против самозванца, кн. В.И.Шуйский. На собра­нии заговорщиков накануне восстания он открыто заявил, что признал Лжедмит­рия только для того, чтобы избавиться от Годунова. Большим боярам нужно было

Ключевский В.О. «Курс русской истории». — М., 1988, т. III, с.30-33

создать самозванца, чтобы открыть дорогу к престолу одному из своей среды. (Не­даром Борис, как только услыхал о появлении Лжедмитрия, прямо сказал боярам, что это их дело, что они подставили самозванца.) Они так и сделали, только при этом разделили работу между собою: романовский кружок сделал первое дело (т.е. «вырастил» самозванца), а титулованный кружок с кн. В.И.Шуйским во главе ис­полнил второй акт.

17 мая 1606 г. в результате боярского заговора Лжедмитрии был убит. На престол сел глава заговорщиков Рюрикович, потомок князей суздальских, ведших род от брата Александра Невского — Андрея, Василий Иванович Шуйский.

§ 27. Царствование Василия Шуйского (1605—1610).

Сторонники Шуйского не имели ни времени, ни желания проводить представительный Земский собор, наподобие собора, выбравшего на цар­ство Бориса Годунова. Они «выкликнули» Василия царем прямо на Крас­ной площади, среди растерянного народа, в отсутствие большинства ро­довитых бояр и дворян.

Новый самозванец.

В народе и у части служилых людей по-прежнему пользовался популяр­ностью «царь Дмитрий». Новый самозванец объявился в резиденции Мнишеков в Самборе. Некоторые полагали, что это был приближенный первого лжецаревича Молчанов, убежавший из Москвы после 17 мая. Особенно поддерживали Лжедмитрия II на юго-западе в Чернигово-Се-верской земле. Этот край Лжедмитрии освободил от налогов на 10 лет, Ва­силий Шуйский опять ввел налогообложение. Воевода Путивля князь Григорий Шаховской и воевода Чернигова князь Андрей Телятевский убеждали людей, что «Дмитрий» сумел избежать гибели, а в Москве убили похожего на него человека.

Многие знатные бояре из Рюриковичей и Гедиминовичей сами метили в цари и полагали, что Шуйский «украл» трон. В общем, положение ново­го монарха было шатко. Смута усиливалась.

Политика Василия Шуйского.

Василий предпринял шаги навстречу чаяниям боярства и дворянства. При вступлении на трон он подписал крестоцеловальную грамоту (1606), в которой обещал соблюдать законность: никого без суда не казнить и не отсылать в опалу, не слушать ложных доносов и не отнимать имущество у родственников опальных. В марте 1607 г. был увеличен срок поиска бег­лых крестьян до 15 лет (при Борисе беглых искали 5 лет, при Лжедмитрии I — 6,5 лет).

Но одновременно, видя, сколько холопов воюет против него, царь сде­лал шаги навстречу и этому слою населения: еще один мартовский указ 1607 г. разрешал добровольным холопам, вне зависимости от срока их службы, уходить от своих владельцев.