Крестьянская война в Поволжье.

Восставшие в Но так только казалось. Весной 1774 г. началась вто-
Башкирииина рая часть пугачевской драмы. Пугачев двигался на
Урале восток: в Башкирию и на горнозаводской Урал. Когда

он подошел к Троицкой крепости, самой восточной точке продвижения повстанцев, в его армии насчитывалось 10 тыс. человек. Восстание захле­стывала разбойная стихия. Пугачевцы жгли заводы, отнимали у припис­ных крестьян и работных людей скот и другое имущество, чиновников, приказчиков, пленных «господ» уничтожали без жалости, иногда самым изуверским способом. Часть простолюдинов пополняла отряды пугачев­ских полковников, другие сбивались в отряды вокруг заводовладельцев, раздавших своим людям оружие, чтобы защитить их и свою жизнь и соб­ственность.

Пугачев в Поволжье Войско Пугачева росло за счет отрядов поволжских народов — удмуртов, марийцев, чувашей. С ноября 1773 г. манифесты «Петра III» призывали крепостных расправляться с по­мещиками — «возмутителями империи и разорителями крестьян», а дво­рянские «дома и все их имение брать себе в награждение».

12 июля 1774 г. «амператор» с 20-тысячным войском взял Казань. Но в казанском кремле заперся правительственный гарнизон. К нему на по­мощь подоспели царские войска во главе с Мехельсоном и 17 июля разби­ли пугачевцев.

Царь Петр Федорович» бежал на правый берег Волги, и там крестьян­ская война развернулась вновь с большим размахом. Пугачевский мани­фест 31 июля 1774 г. «даровал крепостным волю» и «освободил» крестьян от всех повинностей. Везде возникли повстанческие отряды, которые дей­ствовали на свой страх и риск, часто вне связи друг с другом. Интересно, что обычно восставшие громили усадьбы не своих хозяев, а соседних по­мещиков. Пугачев с главными силами двигался к Нижней Волге. Он с лег­костью брал маленькие города. К нему пристали отряды бурлаков, по­волжских, донских и запорожских казаков. На пути восставших стояла мощная крепость Царицын, но под ее стенами в августе 1774 г. пугачевцы терпят поражение.

Поредевшие отряды мятежников начинали отступать туда, откуда при­шли, — на Южный Урал. Сам Пугачев с группой яицких казаков переплыл на левый берег Волги. Здесь бывшие соратники предали своего предводи­теля. «Царь Петр Федорович» превратился в беглого бунтовщика Пугача. Не действовали уже гневные окрики Емельяна Ивановича: «Кого вы вя­жете? Ведь если я вам ничего не сделаю, то сын мой, Павел Петрович, ни одного человека из вас живым не оставит!» Связанного «царя» верхом и отвезли к Яицкому городку и там сдали офицеру.

Главнокомандующего Бибикова уже не было в живых. Он умер в разгар подавления бунта. Новый главнокомандующий Петр Панин (младший брат воспитателя цесаревича Павла) имел ставку в Симбирске. Туда и от­правили Пугачева. Причем конвоировал его отозванный с турецкой вой­ны прославленный екатерининский полководец А.В.Суворов. Пугачева везли в деревянной клетке на двухколесной телеге. А.С.Пушкин писал в «Истории Пугачева»:

«Суворов от него не отлучался. В деревне Мостах (во ста сорока верстах от Самары) случился пожар близ избы, где ночевал Пугачев. Его высадили из клет­ки, привязали к телеге вместе с сыном, резвым и смелым мальчиком, и во всю ночь Суворов сам их караулил. В Коспорье, против Самары, ночью, в волновую пого­ду, Суворов переправился через Волгу и пришел в Симбирск в начале октября.

Пугачева привезли прямо на двор к графу Панину, который встретил его на крыльце... «Кто ты таков?» — спросил он у самозванца. «Емельян Иванов Пуга­чев», — отвечал тот. «Как же смел ты, вор, назваться государем?» — продолжал Панин. — «Я не ворон (возразил Пугачев, играя словами и изъясняясь, по своему обыкновению, иносказательно), я вороненок, а ворон-то еще летает»... Панин, заметя, что дерзость Пугачева поразила народ, столпившийся около двора, уда­рил самозванца по лицу до крови и вырвал у него клок бороды...»

5. Подавление пугачевского бунта.

Отголоски восстания Тем временем не сложившие еще оружия соратники угачева распустили слух, что арестованный Пугачев

к «царю Петру III» отношения не имеет. Некоторые крестьяне вздыхали облегченно: «Слава Богу! Какого-то Пугача поймали, а царь Петр Федоро­вич на воле!»

Но в целом силы повстанцев были подорваны. В 1775 г. были затушены последние очаги сопротивления в лесной Башкирии и в Поволжье, пода­вили отголоски пугачевского бунта на Украине.

Расправы, казни. Победа правительственных войск сопровождалась зверствами, не меньшими, чем творил Пугачев над дворянами. Просвещенная императрица заключила, что «в теперешнем случае казнь нужна для блага империи». Склонный к конституционным мечтаниям Петр Панин реализовал призыв самодержицы. Тысячи людей были казнены без суда и следствия. На всех дорогах восставшего края ва­лялись трупы, выставленные в назидание. Невозможно было счесть крес­тьян, наказанных кнутом, батогами, плетьми. У многих отрезали носы или уши.

Емельян Пугачев сложил свою голову на плахе 10 января 1775 г. при большом стечении людей на Болотной площади в Москве. Перед смертью Емельян Иванович поклонился соборам и попрощался с народом, повто­ряя прерывающимся голосом: «Прости, народ православный; отпусти мне, в чем я согрубил перед тобою».

Вместе с Пугачевым были повешены несколько его сподвижников. Зна­менитого атамана Чику увезли для казни в Уфу. Салават Юлаев оказался на каторге. Пугачевщина кончилась...

Итоги Пугачевщины. Облегчения крестьнам она не несла. Правительственный курс в отношении крестьян ужесточился, а сфера действия крепостного права расширилась. По указу 3 мая 1783 г. в крепостную неволю переходили крестьяне Левобереж­ной и Слободской Украины. Крестьяне здесь лишались права перехода от одного владельца к другому. Казацкая старшина получила вскоре (1785 г.) права российского дворянства. Еще ранее, в 1775 г., была уничтожена вольная Запорожская Сечь. Запорожцев переселили на Кубань, где они составили казачье кубанское войско. Помещики Поволжья да и других областей не сократили оброки, барщину и другие крестьянские повинно­сти. Все это взыскивалось с прежней строгостью.

«Матушке Екатерине» хотелось, чтобы память о Пугачевщине стерлась. Она даже велела переименовать реку, где начался бунт: и стал Яик — Ура­лом. Яицких казаков и Яицкий городок приказано было звать уральски­ми. Станицу Зимовейскую, родину Стеньки Разина и Емельяна Пугачева, окрестили по-новому — Потемкинской. Однако Пугач запомнился наро­ду. Старики всерьез рассказывали, что Емельян Иванович — это оживший Разин, и вернется он еще не раз на Дон; по Руси звучали песни и ходили легенды о грозном «амператоре и его детушках».