Диспозитивность норм гражданского права.

Первоеусловие реализуется благодаря наличию в гражданском праве диспозитивных норм. Определение диспозитивности в гражданско-правовой литературе было дано О.А. Красавчиковым, который понимал ее как основанную на нормах данной отрасли права юридическую свободу (возможность) субъектов гражданских правоотношений осуществлять свою правосубъектность и свои субъективные права (приобретать, реализовывать или распоряжаться ими) по своему усмотрению^[353]. Следовательно, диспозитивные нормы являются формой, средством, способом выражения и развития диспозитивности в праве^[354].

Несмотря на то, что достаточно большое количество исследователей подвергали анализу диспозитивные нормы гражданского права, единообразие в их понимании отсутствует. Большинством учёных диспозитивные нормы определяются как нормы, которые действуют лишь постольку, поскольку стороны своим соглашением не установили иных условий своего поведения. Эти нормы противопоставлены императивным нормам – нормам, содержащим категорические предписания, которые не могут быть заменены по усмотрению лиц другими условиями их поведения^[355].

Следует отметить, что диспозитивные нормы обоснованно относятся исследователями к числу системобразующих в гражданском праве. Однако не следует забывать, что гражданско-правовое регулирование различных имущественных и личных неимущественных отношений построено на различном соотношении диспозитивных и императивных норм. Так, в договорном праве эта степень достаточно велика, а в вещном – значительно меньше. В связи с этим представляются целесообразными разъяснения, данные Пленумом Высшего Арбитражного Суда РФ в Постановлении от 14 марта 2014 г. № 16 «О свободе договора и ее пределах»^[356] (далее – Постановление ВАС № 16). В положениях этого акта разъяснено, какая норма, определяющая права и обязанности сторон договора, является императивной, а какая – диспозитивной.

В. п. 2 Постановления ВАС № 16 определено, что если такая норма содержит явно выраженный запрет на установление соглашением сторон условия договора, отличного от предусмотренного этой нормой правила, то она императивна. Однако, отмечено, что из целей законодательного регулирования может следовать ограничительное толкование императивного запрета. В то же время п. 3 указанного Постановления оговорено, что при отсутствии в норме, явно выраженного запрета установить иное, она является императивной, если исходя из целей законодательного регулирования это необходимо для защиты особо значимых охраняемых законом интересов (интересов слабой стороны договора, третьих лиц, публичных интересов и т. д.), недопущения грубого нарушения баланса интересов сторон либо императивность нормы вытекает из существа законодательного регулирования данного вида договора.

Диспозитивность договорной нормы определена в п. 4 Постановления № 16, которая гласит, что она должна рассматриваться как диспозитивная, если не содержит явно выраженного запрета на установление соглашением сторон условия договора, отличного от предусмотренного в ней, и отсутствуют критерии императивности. Однако, как и в случае с императивным запретом, прямое указание на возможность предусмотреть иное соглашением сторон, суд наделяется правом истолковать такое указание ограничительно, исходя из существа нормы и целей законодательного регулирования.

ВАС РФ обоснованно обратил внимание на давно известный вид толкования норм права – телеологический^[357] и его значение для принесения норм договорного права. Следует отметить важность его применения не только в договорном праве, но в целом в гражданском праве.

Главным в диспозитивных нормах, как правило, считается то, что они восполняют отсутствующее соглашение; применяются такие нормы лишь в случае, когда стороны не достигли соглашения по соответствующему вопросу^[358]. Однако, как верно отмечает И.С. Лапшин, в этом случае происходит подмена диспозитивности норм их восполнительным характером^[359]. Основная функция этих норм не находит своего отражения в данном определении. Таким определением диспозитивных норм не охватываются нормы, которые не содержат никаких восполнительных постановлений на случай отсутствия соглашения между сторонами. Например, в п. 1 ст. 111 ГК РФ указано только, что член кооператива вправе по своему усмотрению выйти из кооператива, восполнительные положения отсутствуют.

На эту особенность ряда норм обратил внимание А.С. Краснопольский. Однако он сделал вывод, что в связи с этим фактом нормы необходимо делить на два класса: а) императивные нормы и б) нормы неимперативные^[360]. Таким образом, автор не считает, что нормы второй группы являются диспозитивными. Но позиция А.С. Краснопольского представляется незавершенной, поскольку он не подвергает дальнейшему разграничению неимперативные нормы, хотя и призывает к этому^[361].

Полагаем, что проблема «безвариативных» норм может быть решена не за счет выделения нового вида норм, а посредством расширения определения норм диспозитивных, ведь из определения диспозитивности можно сделать вывод о том, что норма, закрепляющая это качество права, направлена на возможность участников гражданского оборота достичь соглашения, по своему усмотрению, своей волей установив права и обязанности. Поэтому более правильным нам представляется мнение В.К. Райхера, который в связи с этим пишет: «Подлинная суть диспозитивной нормы, её действительное отличие от императивной состоит не в восполнении пробелов волеизъявления сторон (как это часто утверждают, называя при этом диспозитивную норму восполнительной), а в разрешении сторонам отступать в своих договорах от этой нормы»^[362]. Именно так диспозитивность норм понимается и судами, о чем свидетельствует ряд решений высших инстанций^[363]. Так, аппеляционный арбитражный суд счел недопустимым указание сторонам судом в мотивировочной части своего судебного акта о необходимости внесения изменений в условия договора либо его расторжение, поскольку это нарушает диспозитивность осуществления сторонами принадлежащих им гражданских прав^[364].

Дозволительные нормы, не содержащие вариантов поведения, являются абсолютно диспозитивными нормами, поскольку они наиболее полно отражают сущность диспозитивности. Это нормы, допускающие усмотрение без условий и пределов^[365]. Абсолютно диспозитивные нормы дают возможность субъектам путём одностороннего волеизъявления самостоятельно, по своему усмотрению решить конкретный вопрос.

Особенностью абсолютно диспозитивных норм является то, что их гипотезы либо диспозиции являются абсолютно-неопределёнными. Так, в силу ч. 3 ст. 627 ГК РФ наниматель вправе отказаться от договора бытового проката в любое время, доверитель вправе отменить поручение, а поверенный отказаться от него во всякое время (ч. 2 ст. 977 ГК РФ). При этом не следует считать такие нормы «дефектными».

Некоторые авторы оспаривают существование неопределённых гипотез или диспозиций, признание которых, по их мнению, фактически ведёт к отрицанию обязательности юридической нормы. Например, указывают, что «норма, звучащая «если хочешь, то поступай так-то» вряд ли обладает императивом… Столь широкое усмотрение субъектов реализации неблагоприятно отразится на правопорядке, внося в него элемент неопределенности»^[366]. П.Е. Недбайло также писал, что абсолютная неопределенность – это не степень определённости, а исключение из всякой определенности, полная замена её произвольным усмотрением, что не свойственно социалистическому праву. Иначе говоря, неопределённая правовая норма означает отсутствие всякой нормы^[367].

Возражая сказанному, следует отметить, что неопределённость гипотез и диспозиций абсолютно диспозитивных норм особая. Она предполагает, что критерии оценки собственного поведения могут быть установлены самим субъектом, т.е. они неопределены для правоприменительного органа, но не для субъекта. Конечно, наличие таких критериев, например договорных условий о надлежащем исполнении обязательства, не означает наличия норм в договоре, а только реализацию установленного нормой. При ином понимании неопределённости такие нормы должны быть исключены из права, что неоднократно отмечалось Конституционным судом. Из конституционных принципов правового государства, справедливости и равенства всех перед законом и судом вытекает обращенное к законодателю требование определённости, ясности, недвусмысленности правовой нормы и ее согласованности с системой действующего правового регулирования. По смыслу приведённой правовой позиции, изложенной Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 6 апреля 2004 года № 7-П, принимаемые им законы должны быть определенными как по содержанию, так и по предмету, цели и объёму действия, а правовые нормы – сформулированными с достаточной степенью точности, позволяющей гражданину сообразовывать с ними своё поведение, как запрещённое, так и дозволенное. Непонятное и противоречивое правовое регулирование порождает произвольное правоприменение, нарушающее эти конституционные принципы.^[368]

Выше было сказано о том, что императив, если его понимать как долженствование, веление, присущ любой норме. Поэтому если в норме права закреплено дозволение, то это означает веление для всех соблюдать его. Поэтому нельзя говорить в случае с абсолютно неопределёнными диспозициями об отсутствии нормы права. Другое дело, что абсолютно неопределенная норма не может быть обязывающей или запрещающей. В этом случае её нельзя будет ни применить, ни реализовать в силу отсутствия запрета или обязывания. Как было указано выше, приоритетными в гражданском праве являются дозволительные нормы. Абсолютно-неопределённые диспозитивные дозволительные нормы – это основа гражданского права.

В относительно-определённых диспозитивных нормах вариант порядка деятельности определён, хотя и не исчерпывающим образом. Этинормы,предоставляя субъектам правовую свободу, ограничивают её путём:

а) указания нескольких вариантов решения определенного вопроса и предоставления права выбора одного из них. Так, ст. ст. 486, 487, 488, 490 ГК РФ дают возможность выбора из двух вариантов; ст.ст. 612, 723 ГК РФ – из трех; ст. 503 ГК РФ – из четырех. Т.е. даже если субъекты права не воспользовались возможностью установить собственное правило поведения, они могут выбрать вариант правила, предусмотренного законом. Но в этом случае усмотрение субъектов права ограничивается перечисленными в норме вариантами; ^[369]

б) указания пределов возможного решения по определенному вопросу (верхнего, нижнего, того и другого одновременно). Например, в силу ст. 186 ГК РФ срок действия доверенности не может превышать трех лет, т. е. дан верхний предел срока; срок договора проката не должен превышать одного года (ч.1 ст. 627 ГК РФ). В установленных пределах субъекты права по своёму усмотрению могут конкретизировать решение соответствующего вопроса, но не должны выходить за ограничительные рамки.

Очевидно, что структура диспозитивной нормы отличается от структуры обычной нормы. «Диспозитивная норма — сложная норма, где органически сочетаются два самостоятельных правила. Одно правило — это предоставление правомочия сторонам действовать в конкретных условиях по собственному усмотрению. Другое же правило, имеющее самостоятельное значение, — это предписание на случай, если стороны правоотношения сами не определили права и обязанности»^[370]. Таким образом, по своей структуре диспозитивная норма содержит две гипотезы и две диспозиции. Норма 1: «В случае, если …, стороны имеют право установить своим соглашением правило поведения». Норма 2: «В случае, если стороны не установили соглашением правило поведения, то они обязаны реализовать правило закона». Первая норма – управомочивающая: правило состоит в возможности действовать не просто самостоятельно, а в определенном направлении, а именно - создать своё правило поведения, т. е. выступить в качестве «законодателя», а вторая – обязывающая: именно она действует в том случае, если отсутствует соглашение.

Процедурный характер дозволительных диспозитивных норм
гражданского права.

Второе условие воплощения свободы гражданско-правовой деятельности – определение процедуры принятия решения о введении субъектом гражданского права собственных порядков деятельности – выполняется за счет описания в диспозитивных нормах гражданского права процедур. Децентрализованный характер гражданского права проявляется также в следующем. Диспозитивные дозволительные нормы гражданского права закрепляют процедуры и возможности определения процедуры принятия решения о введении порядков деятельности субъектов гражданского права.

Существование такого условия вызвано тем, что разграничение интересов возможно в порядке не только дистрибутивной, но и процедурной справедливости. Понятия дистрибутивной и процедурной справедливости, нашли своё объяснение в работах известного американского философа Дж. Ролза^[371]. Из его выводов следует, что социальные нормы могут регулировать распределение полученного в результате взаимодействия либо касаться пр оцедурных аспектов распределения.

Норма дистрибутивной справедливости определяет распределение благ, достигнутых в совместной деятельности, таким образом, чтобы каждый участник получил равную часть (норма равенства) либо же долю, пропорциональную своему вкладу: чем этот вклад больше, тем больше он должен получить (норма справедливости). Иными словами, распределительная справедливость имеет дело с критериями оценки качества собственных достижений индивида по отношению к качеству достижений другого.

Социальные нормы определяют также процедуры, применяемые для распределения «прибыли» между партнерами. Процедурная справедливость – критерии справедливости, используемые для оценки качества процесса принятия решения о распределении общих благ – также очень важна для поддержания ощущения, что справедливость соблюдена. Социологические исследования подтверждают следующий вывод: не столь важны результаты дележа сами по себе, в некоторых ситуациях не менее, если не более, важны и процедуры его осуществления. Простая возможность высказать своё мнение людям по поводу «справедливости» ситуации распределения имеет значение независимо от того, хороши или плохи, справедливы или несправедливы реальные приобретения каждого. В то же время, если процедура справедлива, нарушение дистрибутивных норм кажется намного менее важным, чем если процедура несправедлива^[372].

Нормы гражданского права построены с учётом как дистрибутивной, так и процедурной справедливости в разграничении интересов субъектов гражданского права. Они могут содержать не только порядок действий для непосредственного достижения цели, но и устанавливать порядок действий субъектов гражданского права по определению ими своего режима действий, направленного на непосредственное достижение цели.

Для самих участников отношений соблюдение процедуры в большинстве случаев не является обязательным и значимым, поскольку они свободны в своей гражданско-правовой деятельности. Огромное количество сделок совершается без соблюдения процедуры, установленной законом, и если не возникнет конфликта между сторонами и не нужно будет доказывать правомерность совершенного правового акта, то несоблюдение процедуры не будет иметь никакого правового значения. Этот вывод подтверждается рядом решений судов высших инстанций. Так, в Постановлении ФАС Уральского округа от 25.06.209 № Ф09-4285/09-С4 по делу № А71-10577/2008-Г14 отмечается, что само по себе нарушение процедуры совершения крупной сделки не может являться достаточным основанием для удовлетворения иска участника общества о признании её недействительной при отсутствии нарушения прав и интересов истца.^[373]

Процедуры помогают судье, прежде всего, определить то, что выработанные субъектами гражданского права порядки деятельности являются справедливыми в том смысле, что не нарушают разграничения их интересов. Если стороны соблюли процедуру принятия решения об определении такого порядка, значит, этот порядок справедлив. Отклонения от установленного законом порядка влечет оценку установленного порядка как несправедливого и, естественно, отказ в его применении к регулированию отношений сторон или иные неблагоприятные последствия. На этом основании построен ряд решений судов высших инстанций. Так, ВАС РФ определил, что отмена не соответствующего закону положения ненормативного акта не может нарушать права и законные интересы общества^[374].

Правоприменительные органы используют описания процедурных действий в нормах гражданского права как образцы оценки поведения субъектов гражданского права. Поэтому очевидно, что процедуры являются, по сути юридико-фактическими действиями, т. е. юридическими фактами, рассматриваемыми в динамике.

Исходя из этого вывода, представляется более логичным определять процедуру как гипотезу диспозитивной нормы, а не как самостоятельный вид норм гражданского права. В этом случае находит объяснение и так называемый вспомогательный характер «процедурных норм», отмечаемый большинством исследователей. Действительно, процедура, будучи гипотезой нормы гражданского права, не может иметь самостоятельного характера.

Процедуры как взаимосвязанный порядок юридико-фактических действий, требуют детального описания. Это обычно выражается в выделении для них не только отдельных статей, но иногда и целых глав законодательных актов. Например, глава 28 ГК РФ посвящена именно процедуре заключения договора. Но такой объём нормативного материала не свидетельствует о том, что положения, изложенные в указанных статьях, являются самостоятельными нормами права.

Разумеется, сказанное не означает, что процедуры не могут в принципе выступать в качестве правил поведения, т. е. норм права. Так, известны гражданско-процессуальные и уголовно-процессуальные правовые нормы. Но в гражданском праве процедура есть описание факта. К тому же выводу пришла и Г.Н. Давыдова, исследовавшая процедуры в гражданском праве в рамках диссертационной работы. Она считает, что квалифицирующими признаками юридической процедуры в гражданском праве являются: направленность на достижение определенного правового результата в области действия гражданского права и выступление средством организации частных (гражданских) отношений; юридическая процедура состоит из последовательно сменяющих друг друга актов поведения частноправового характера и как деятельность внутренне структурирована гражданскими правовыми отношениями; юридическая процедура динамична по своей природе; юридическая процедура имеет служебный (зависимый) характер; юридическая процедура регламентируется при помощи средств частного (гражданского) права гражданским законодательством и иными актами, содержащими нормы^[375].

Отметим, что установление только одной процедуры в диспозитивных нормах гражданского права не всегда достаточно для достижения справедливого разграничения интересов субъектов гражданского права. Дж. Ролз разграничивал следующие типы процедурной справедливости: «совершенная процедурная справедливость», «несовершенная процедурная справедливость» и «чистая процедурная справедливость».

Особенность «совершенной процедурной справедливости» заключается в том, что закреплен независимый, заранее установленный критерий определения справедливого результата и процедура, которая это гарантирует. «Несовершенная процедурная справедливость» характеризуется наличием независимого критерия определения правильности результата, но и отсутствием процедуры, которая всегда с уверенностью к этому результату приведёт. «Чистая процедурная справедливость» отличается отсутствием независимого критерия для определения правильного результата. Вместо этого она предлагает честную, или корректную, процедуру. Любой результат будет честным, или корректным, если эта процедура правильно применялась^[376].

Если следовать градации типов процедурной справедливости, разработанной Дж. Ролзом, то можно сказать, что гражданско-правовые процедурные нормы, как и любые нормы, в большинстве своём построены на основе типов несовершенной и чистой процедурной справедливости. В силу идеального характера правовых норм воплощения в них совершенного типа процедурной справедливости маловероятно, поскольку трудно найти такие критерии и процедуры, которые давали бы точные ответы по поводу конфликтных ситуаций.

Нормы, построенные на основе несовершенного типа справедливости, т.е. содержащие помимо описания процедуры и критерии определения справедливости их результата, встречаются в ГК РФ, например в части установления сторонами порядка охранительной деятельности. Согласно ст. 333 ГК РФ, если подлежащая уплате неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства, то суд вправе уменьшить неустойку.

Процедуры представляют собой в технико-юридическом плане положения, входящие в гипотезу диспозитивной нормы, а не самостоятельный вид норм гражданского права. В функциональном смысле – это гарантии справедливости порядка разграничения интересов, устанавливаемого субъектами гражданского прав в рамках реализации диспозитивной нормы гражданского права.