Фукидид о самоназвании греков

«Он жил ведь гораздо позже Троянской войны и, однако, нигде не обозначает всех эллинов в их совокупности таким именем, а называет эллинами только тех, которые вместе с Ахиллом прибыли из Феотиды,— они-то и были первыми эллинами,— других же Гомер в своем эпосе называет данаями, аргивянами и ахейцами. Точно так же Гомер не употребляет и имени варваров, потому, мне кажется, что сами эллины не обособились еще под одним именем, противоположным названию варваров».[257]

 

«Существует мнение, что слово «эллины» как общее самоназвание древних греков впервые зафиксировано в произведениях Гесиода и Архилоха. Есть, таким образом, основания полагать, что процесс формирования общеэллинского самосознания относится к VII в. до н. э. Об этом свидетельствует, в частности, тот факт, что судьи на всех греческих Олимпийских играх назывались «элланодиками»; первое эпиграфическое свидетельство употребления этого термина относится примерно к 600 г. до н. э.»[258]

О форме колонизации мы читаем и «Одиссее»:

Гомер о колонизации:

... мы достигли прекрасных течений Египта.

Там, на Египте-реке, с кораблями двухвостыми стал я.

Прочим спутникам верным моим приказал я на берег

Вытащить все корабли и самим возле них оставаться,

А соглядатаев выслал вперед, на дозорные вышки.

Те же в надменности духа, отваге своей отдаваясь.

Ринулись с вышек вперед, прекрасные нивы египтян

Опустошили, с собой увели их супруг и младенцев,

Их же самих перебили.[259]

О размахе колонизации, свидетельствуют стихи, оставленные Архилохом, одним из величайших поэтов Греции (современники почитали его наравне с Гомером; по преданию, дельфийский оракул даже отказался отвечать на вопросы наскосца Калонда, от руки которого он погиб; на Паросе Архилоха почитали как героя). Время его жизни в точности неизвестно, но именно с его именем связана первая дата в греческой литературе. В одном его отрывке описывается солнечное затмение, происходившее по вычислениям астрономов 5 апреля 648 г. до н. э. Таким образом, творчество Архилоха относится к середине VII в. до н. э.[260]

Незаконнорожденный сын аристократа, он избрал судьбу профессионального воина и еще юношей с частью своих сограждан отправился за море для основания колонии. Ему выпало принять непосредственное участие и в событиях во Фракии, и во многих других местах — на островах Фасосе, Эвбее, Наксосе, где он и принял свою смерть в бою с его защитниками во время такого же колонизационного похода.

Тот факт, что Фракия и Наксос расположены на разных краях Эгейского моря, свидетельствует о географических масштабах греческой экспансии, развернувшейся на протяжении его непродолжительной жизни.

Но точно такие же события, преследующие те же самые цели, происходят и за другими морями. О колонизации Сицилии говорит Фукидид.[261] Общая картина колонизация Италии едва ли чем могла отличаться от того, что мы читаем в римском эпосе Вергилия,[262] добрая половина которого посвящена в сущности именно этой теме.

В результате военно-колонизационной экспансии, по образному выражению Платона, греки окружили Средиземное море подобно лягушкам, сидящим вокруг болота.

Таким образом, демографический кризис сообщил начальный импульс колониальной экспансии, но очень скоро обнаружилось, что вывод колоний давал возможность не только наделить землей нуждающихся.

Функции античного государства

Государства этого этапа имели две четко выраженные задачи:

на внешнеполитическом уровне:

— обеспечение политической гегемонии путем организации «союзов» с подвассальными народами и использования их ресурсов;

— регулирование отношений между суверенными государствами.

На внутригосударственном:

— обеспечение повиновения рабов и неполноправных граждан (иностранцев, вольноотпущенников и пр.,

— воспитание гражданина, которое позволяет мобилизовать («поставить в строй») не только его физические возможности, но и нравственный потенциал.

— регулирование правовых, хозяйственных, социальных отношений.

Но все же главное в государстве — это не внутренняя безопасность, но обеспечение возможности мобилизовать больший оборонительный и наступательный потенциал для достижения победы в «войне всех против всех», ибо к достижению гегемонии стремятся все, а это значит, что все рассматривают друг друга как потенциальных противников.

Платон о государстве

Афинянин. Бог или кто из людей, чужеземцы, был виновником вашего законодательства?

Клиний. Бог, чужеземец, бог, говоря по правде <…> все это у нас приспособлено к войне, и законодатель, по-моему, установил все, принимая в соображение именно войну. <…> Ибо то, что большинство людей называет миром, есть только имя, на деле же от природы существует вечная непримиримая война между всеми государствами.

Платон. «Законы»

Республиканский период. Истоки демократии

Демократические институты античного государства возникают в результате осознания невозможности решить обе задачи методами автократического правления.

Обеспечение внутренней безопасности и внешнеполитической гегемонии достигается только за счет привлечения к практическому управлению государством всего контингента свободнорожденных граждан, за счет тотальной мобилизации физического и нравственного потенциала гражданина.

Практическое управление — это в первую очередь управление трудом рабов. Рабы становятся коллективной собственностью полиса. Поэтому гражданин воспитывается как коллективный хозяин, надсмотрщик и судья.

Платон о государстве

Платон в своем трактате об идеальном государстве оставил нам любопытное рассуждение, касающееся именно этой темы. Если бы кто-нибудь из богов вдруг перенес человека, владеющего пятьюдесятью или больше рабами, вместе с женой, детьми, челядью и со всем имуществом туда, где не было бы свободнорожденных людей, готовых оказать ему помощь, тот был бы вынужден жить в постоянном страхе. Очень скоро он сам стал бы заложником своих невольников и начал бы заискивать перед ними. Между тем, живя в своем городе, он не боится ничего — и все потому, что ему в нужный момент приходит на помощь все государство.[263]

Государство может обеспечить стабильность только освободив своего гражданина от непосредственного участия в производстве и предоставив ему право на часть общей прибыли от эксплуатации рабов.

Греция и Рим поражают мир уровнем государственного обеспечения своих граждан. В Греции граждане получают государственные пособия за любую социальную функцию. Даже за посещение театра.

В Риме триста тысяч плебеев получают регулярное пособие на содержание своих семей.

Взамен и те и другие берут на себя функцию удержания в повиновении всех порабощенных государством контингентов.

Восстание Спартака подавляют прежде всего кормящиеся от эксплуатации рабов плебеи. Само восстание — это посягательство на их образ жизни, на их государственный пенсион.

Важно понять: существо демократии не в том, что функционируют народные собрания. Ее последняя тайна — это постоянное давление народных масс на центральную власть ради постоянного повышения уровня социального обеспечения. Именно это давление вынуждает власть корректировать вектор внешней политики, захватывать новые и новые территории. А это и есть реальное управление государством.

Демократия неотделима от эксплуатации чужих народов. Эта эксплуатация на протяжении истории проявлялась в двух основных формах: рабство и колониализм. Первая свойственна античности. Вторая — Новому времени.

Имперский период

В принципе, демократическая власть глубоко парадоксальна. Парадокс заключается в следующем.

Как бы ни была организована демократическая власть, необходимость в центральном исполнительном органе никуда не исчезает.

Но и демократия не исчезает с закатом собственно республиканского правления. Ведь если главное в народоправстве — это первоочередное обеспечение уровня социального обеспечения, то основные права на:

— принятие властных решений,

— организацию их исполнения,

— принуждение к исполнению

могут оставаться у центральной власти.

Поэтому сама масса легко мирится с подчинением центральной власти там, где центральная власть остается в известном подчинении ей, ее напору в определении основного вектора внешнеполитической активности.

Именно в этом состоит возможность перехода от республиканского к имперскому режиму.

В коллективном сознании античного государства с формированием империи происходит перемена. Республиканское мировоззрение примиряется с монархической идеей. Связующим же звеном между принципом автократии и воинствующим республиканским мировоззрением служит идея Pax Romana.

Риму предначертано свыше владычествовать над целым миром, но владычествовать над миром назначено именно Риму, а значит и властные прерогативы должны быть справедливо распределены между всеми.

Поэтому подвластность императору уравновешивается правом народа вершить свой суд над всеми, кто населяет эту землю. Превращение гордых своей свободой граждан в обычных подданных уравновешивается становлением совершенно необычной общности избранных, которые обособляются себя от всех других народов. Возникает род невиданной ранее расы. Расы свободных.

Без этого компромисса между властителем и подвластными режим личного правления невозможен в обществе, приверженном идее демократизма.

Таким образом, Pax Romana демонстрирует нам такое мироустройство, в котором именно «расе свободных» надлежит руководить всеми народами. Именно этой великой расе надлежит нести свет цивилизации всему миру. Поэтому миссия Римского народа будет исполнена только тогда, когда единый закон обнимет собой всех живущих на земле. А впрочем, и после этого Риму останется роль мудрого и заботливого отца, сохраняющего за собой все права над своими домочадцами и клиентами.

Средние века

Особенности этапа

Этап характеризуется следующим:

— сохраняется сильная монархическая власть;

— население представляет собой собственность монарха («государевы люди»);

— государство доминирует в обществе;

— формируются предпосылки и основы государства Нового времени. В это время в научной литературе появляются понятия: владения, земли, княжества, королевства, империи и республика. (от лат. «рес» — вещь, и «публика» — общественное).

Впрочем, мнение о том, что народ, население представляет собой собственность монарха, и государство возвышается над всем — ошибочно. Отношения между государем и подданными гораздо более тонки и сложны. В действительности народ вручается ему господом, и государь — это, пользуясь библейскими образами, синтез Моисея, Соломона и Давида, т.е.

— пастыря,

— мудрого судьи,

— защитника народа.