Экспертиза несовершеннолетних

Как известно, основным новообразованием подростко­вого возраста является чувство взрослости, а значит, и стрем­ление к самоутверждению. Каждый подросток и юноша хо­чет проявить себя, сделать что-то такое, где он заявит о себе как личность. Потребность в персонализации, т. е. по­требность быть личностью, является источником социаль­ной активности человека. В ходе осуществления этой потреб­ности может возникнуть несоответствие между содержани­ем и формой реализованной потребности в персонализации, с одной стороны, и требованиями соответствующей соци­альной среды — с другой. Отсюда возникает проблема адек­ватной и неадекватной реализации потребности индивида в персонализации. Неадекватная персонализация наблюдает­ся в том случае, когда ее форма и содержание входят в про­тиворечие с требованиями социальной среды. Это противо­речие может быть осознано человеком и исправлено, но может и стать причиной осуществления им асоциальных действий.

Неадекватная персонализация — это вариант неадекват­ного проявления активности личности, выступающего как непродуктивное, защитное.

426 - • '

Человек выявляет и утверждает свою личность, с одной стороны, содержанием собственной активности (т. е. само­реализацией) и, с другой — содержанием своих отношений с другими людьми. Может ли современный подросток ут­вердить себя в содержательной, социально-необходимой деятельности? Можем ли мы ему предложить дело, где он удовлетворил бы потребность в творчестве, в самореализа­ции? Для тех детей, у которых сформировались устойчивые познавательные потребности, это возможно в научных школьных объединениях, кружках технического творчества, литературных, музыкальных кружках и т. п. Такая возмож­ность есть у детей, родители которых так организовали жизнь семьи, что помощь подростка, его инициатива (творчество) в хозяйственных делах семьи стали жизненно необходимы­ми. Но, как показывает практика, указанные варианты со­циальной ситуации развития скорее исключение, чем пра­вило. Таким образом получается, что возрастание внутрен­них возможностей и притязаний подростка сталкивается с бедностью реального содержания его деятельности и обще­ния. А отсюда — невозможность определить смысл своей жизни, своего рода вакуум в душе подростка.

Но, как говорится, «святому месту пусту не быть». Ваку­ум должен чем-то наполняться. Поскольку у детей удовлет­ворение витальных потребностей, как правило, обеспечи­вается родителями и идет своим чередом, этот повторяю­щийся процесс удовлетворения естественных потребностей не вызывает положительных эмоций, а отражается в эмоци­онально-нейтральном состоянии подростка. Естественно, такая духовная спячка вступает в противоречие с потребно­стями в самореализации, творчестве, с потребностью быть личностью. Возникшее противоречие выражается в общей напряженности мотивационной сферы, недовольстве, по­исковом состоянии психики, подспудном желании к наи­более полному самовыражению. Поскольку потребность в персонализации, в творческой самостоятельной деятельно­сти не удовлетворяется (кстати, не только у подростка, но и в силу объективных и субъективных условий и у многих взрослых), интересы человека все более перемещаются в сферу нетрудовой деятельности, которая становится все более важным полем «опредмечивания» духовных потребностей.

Развлечения становятся самодовлеющей активностью. Ком­форт, бездумные удовольствия рассматриваются как выс­шая ценность жизни. Внутренняя неудовлетворенность, на­пряженность, о которой говорилось выше, здесь снимается чувственными удовольствиями. Иными словами, материально обеспеченный образ жизни без развития духовности не дает возможности удовлетворения потребности в персонализа-ции. Человек, не постигший смысла своей жизни, целью дальнейших действий видит только перспективу удоволь­ствий, минутных радостей, расслабления и наслаждения. Так формируется новый тип мотивационной стратегии — стра­тегии удовлетворения сиюминутных ситуационных потреб­ностей. Эта стратегия культивирует поведение, не обреме­ненное никакими принципами, целями, ответственностью, кроме принципа чувственного удовольствия и иррациональ­ности поступков. Вот такой образ «развлекающегося челове­ка» выдвигается сейчас как престижный в центр современ­ного общества. Духовные потребности искажаются, сводят­ся к примитивным импульсам, удовлетворяемым на «рынке наслаждений». Это приводит к моральной распущенности, культу насилия и секса, пропаганде всякого рода извраще­ний, употреблению психотропных веществ.

Итак, беспрепятственное удовлетворение естественных потребностей при отсутствии возможности удовлетворения потребности в персонализации приводит к бездуховности, к различным отклонениям в личностном развитии: потре­бительству, псевдопотребностям, извращенным способам удовлетворения витальных потребностей. Однако это не зна­чит, что полнота духовной жизни, достижение высоких нрав­ственных идеалов быстрее возникнет там, где нет возмож­ности удовлетворять естественные потребности без особых затрат физических или духовных сил. Напротив, если актив­ность человека направлена, прежде всего, на то, чтобы до­быть себе пищу, жилье, одежду, то потребности более вы­сокого порядка (в творчестве, самореализации) угасают, даже не сформировавшись в полной мере. В этом случае че­ловек, по сути, так и остается витальным существом, не достигшим личностного уровня развития. Поскольку его мо­тивация не выходит за рамки физиологических потребнос­тей, необходимость проявить себя, утвердить как личность

осознается им неадекватно, искаженно. Чаще всего потреб­ность в персонализации тогда подменяется желанием утвер­дить себя путем подавления личности другого. И чем мень­ше возможности у человека самореализоваться в социально одобряемой деятельности, тем с большей вероятностью он будет искать возможности добиться успеха в деятельности асоциальной.

Поскольку в нашей практике образования и воспитания так сложилось, что учебная успеваемость является аналогом социально одобряемой деятельности ученика (в глазах уче­ников, учителей и большинства родителей, во всяком слу­чае), то подростки, которые плохо учатся, неизбежно чув­ствуют себя неполноценными. Не имея возможности удов­летворить свою потребность в персонализации в этом виде деятельности, т. е. учебе, такой подросток ищет иные воз­можности. И тогда ранняя профессиональная ориентация является спасительным путем, позволяющим обойти «про­пасть» асоциальной ориентации.

Как правило, слабоуспевающие подростки и сами стре­мятся поскорее уйти из школы и начать работать, даже если бюджет семьи не нуждается в их деньгах. Родители же, на­против, обычно настаивают на продолжении учебы в школе и после девятого класса. Не понимая всей серьезности при­чин, детерминирующих желание подростка сменить свой социальный статус (из ребенка-иждивенца превратиться вс взрослого, самостоятельного человека), родители хотят удер­жать его в рамках прежних детских отношений, оправдывая свою позицию стремлением дать полное среднее образова­ние своему ребенку. Такая ситуация возникает в школах каж­дый год, после окончания девятого класса. Школьный пси­холог должен уметь правильно сориентировать подростка и его родителей в решении проблемы выбора девятиклассни­ком своего дальнейшего жизненного пути.

Вопросы конкретного выбора профессии подростками без каких-либо отклонений в психическом развитии относятся. к профессиональной ориентации. Поэтому на этом мы оста­навливаться не будем. Однако следует учесть, что уже под-ростки-акцентуанты (т: е. отличающиеся только своеобра­зием характера, но не имеющие патологических особеннос­тей), помимо общеизвестных требований к той или иной

42S

профессии, должны знать ограничения и противопоказа­ния, связанные с их особенностями характерологического развития. Например, для подростка с неустойчивой акценту­ацией характера в ходе работы нужны постоянный конт-• роль, требовательность, дисциплина. Речь идет именно о внешнем контроле, о четкой регламентации поведения, где подросток будет вынужден подчиняться режиму. Например, в учебном заведении армейского типа подросток с неустой­чивой акцентуацией будет подчиняться требованиям порядка не столько из страха наказания, а уже в силу присущей ему внушаемости, вследствие действия механизма подражания, т. е. просто потому, что окружающие его сверстники тоже так делают. Кроме того, военная дисциплина будет посто­янно подстегивать его, тренировать волевые качества, ко­торые у него не развиты. Иными словами, в благоприятной социальной среде, где примером для подражания являются положительные лидеры и нормы поведения не противоре­чат социально одобряемым нормам, подросток с неустой­чивой акцентуацией будет мало чем отличаться от окружа­ющих. При условии контроля сначала со стороны родите­лей, а потом вышестоящих взрослых он может хорошо учиться и выполнять предъявляемые ему требования. В даль­нейшем, если он попадает в хороший трудовой коллектив, где тоже преобладают социально направленные стереотипы поведения, выберет себе в жены нежную, но все же лиди­рующую и тактично, правильно руководящую им спутницу жизни, то его судьба сложится вполне благополучно.

Гипертимный подросток, напротив, не выдержит четкой регламентации поведения и постоянного контроля. Для него такие условия будут губительны, поскольку необходимость подчиняться, подавлять свою активность выступает здесь психотравмирующим фактором. Надо искать иной путь: по­вернуть энергию гипертима в правильное русло. Таким под­росткам следует выбирать трудовую деятельность, требую­щую находчивости, решительности, напористости. Ему боль­ше всего подойдет профессия, связанная с организацией всевозможных мероприятий, где нужно проявлять актив­ность, уметь быстро ориентироваться, где можно удовлет­ворить стремление к лидерству, новым впечатлениям. Это может быть, например, работа менеджера, предпринима-

г

тельская деятельность и т. п. Главное — разнообразие дея­тельности, столкновение с новыми задачами, которые он будет решать добровольно и самостоятельно.

Эпилептоидам, в силу инертности их психических про­цессов и педантичности, очень подходят занятия, требую­щие монотонности, точности, усидчивости. Это, прежде всего, различные поделки, мозаики, граверные работы. Сле­дует приобщать таких подростков к этим видам деятельнос­ти, ориентируя на обучение соответствующей их характеро­логическим особенностям специальности.

Подросткам с истероидным типом акцентуации характера следует порекомендовать такие виды трудовой деятельнос­ти, где они смогут удовлетворить свою потребность быть в центре внимания. Если у такого ученика или ученицы есть артистические способности, если они достаточно развиты интеллектуально и художественно, тс, конечно, им больше всего подойдет профессия актера, артиста эстрады и т. п.

Удачным выбором для истероидных подростков будут и такие специальности, как экскурсовод, администратор. Среди профессий, не требующих высшего образования, подрост­кам с этим типом акцентуации можно порекомендовать ра­боту официанта, манекенщицы, стюардессы и т. п.

Если для подростка с акцентуацией характера правиль­ный выбор профессии во многом определяет степень соци­альной адаптации во взрослой жизни, то для подростка с отклонениями в развитии психики такой выбор является решающим, определяющим всю его дальнейшую судьбу. Дело в том, что при нарушениях психического развития имеются ограничения в отношении определенных видов работ, а при тяжелых нарушениях возникает необходимость в установле­нии инвалидности. Психолог, проводящий профессиональ­ную ориентацию и консультацию подростков, должен учи­тывать эти ограничения в работе с учащимися, имеющими отклонения в развитии психики. При эпилепсии (даже одно­кратных приступах с потерей сознания) полностью проти­вопоказаны работы, связанные с пребыванием у огня, воды, на высоте, у движущихся механизмов, с током высокого напряжения, оружием, режущими инструментами. Таким больным запрещается работать водителями, машинистами электропоездов, диспетчерами и т. п. При редких приступах

(не чаще 1 раза в месяц), помимо вышеперечисленного, не рекомендуются еще и специальности, связанные с коман­дировками, длительными поездками. При частых (более 5 раз в месяц) приступах обычно устанавливается инвалид­ность II—III группы. Для решения вопроса об инвалидности назначается трудовая экспертиза. Нарушения эмоциональ­ной сферы личности — обидчивость, злопамятность, мсти­тельность и злобность — существенно нарушают способность больных эпилепсией к общению. Такие больные, даже пос­ле трудоустройства в соответствии с их знаниями и навыка­ми, могут дезорганизовывать всю работу в коллективе. На­пример, в связи с излишним чувством педантичности и недостаточной критичностью к своим действиям, они спо­собны к агрессивным проявлениям. Так, сторож, дворник или уборщица могут применить физическое насилие к ли­цам, нарушающим порядок и чистоту в учреждении или около него.

При психоорганическом синдроме с пограничной интеллек­туальной недостаточностью ограничена возможность выпол­нения тех видов работ, которые требуют быстрой ориенти­ровки, переключения и распределения внимания, высоко­го темпа работ. К этим специальностям относятся, например, вальцовщики, электрики у щита, диспетчер и т. п. Поэтому таким подросткам целесообразно рекомендовать виды дея­тельности, которые требуют небольшого объема внимания, выполняются без регламентированной скорости, усваива­ются без длительного специального обучения (грузчик, штамповщик, растениевод и т. п.).

При органическом поражении ЦНС с выраженными асте­ническими проявлениями трудоспособность ограничена при выполнении работ, требующих пристального внимания, значительного физического напряжения, продолжительных однообразных усилий, а также связанных с пребыванием в шумном помещении (прокатный, штамповальный цех и т. д.). Рекомендуются виды труда, допускающие перерывы и пе­реключение внимания с одного объекта на другой, не свя­занные с большим физическим и интеллектуальным напря­жением (слесарь-сборщик, столяр, плотник, мастер по ре­монту бытовых электроприборов, переплетчик, фотограф, швея и т. д.). В сельской местности таким больным противо-

показана тудовая деятельность, связанная с длительным пре­быванием на солнце, шумом и вибрацией (работа на трак­торе, комбайне). Рекомендуется работа кладовщика, весов­щика, агронома, зоотехника, ремонтника.

При психопатии и психопатоподобном синдроме трудоспо­собность ограничена при таких видах работ, где требуется устойчивая концентрация внимания (водители, операторы пультов управления, авиадиспетчеры и т. п.), а также свя­занные с постоянным межличностным общением (воспита­тель, педагог, психолог, мастер ПТУ и т. п.). Рекомендуется работа в небольшом коллективе, где нет постоянного об­щения с людьми и индивидуальной ответственности за жизнь и безопасность окружающих (архивариус, лаборант, маши­нистка, работа в саду, огороде, на пасеке).

При психическом недоразвитии (олигофрении) трудоспо­собность зависит от тяжести интеллектуального дефекта и особенностей поведения больных. Больные с идиотией и имбецильностью являются инвалидами детства, а больные с дебильностью могут быть трудоспособными. При правиль­ном решении вопроса о месте обучения (обучение по спе­циальной программе) эти дети осваивают к окончанию школы какую-либо специальность и в дальнейшем трудоус­траиваются на работу либо на предприятия, либо в специ­альные лечебно-трудовые мастерские (столярные, картонаж­ные и т. д.). Вопросы определения степени трудоспособнос­ти относятся к компетенции врачебно-трудовой экспертизы.

Вопрос о возможности послешкольного образования и трудоустройства подростков, перенесших психотическое состояние (маниакально-депрессивный психоз, шизофре­нию, периодический психоз), обязательно должен решать­ся врачом-психиатром, исходя из особенностей течения и прогноза заболевания.

Довольно часто перед практическим психологом возни­кает задача проведения судебно-психологической экспер­тизы (СПЭ) несовершеннолетних. Судебно-психологическая экспертиза детей и подростков входит в компетенцию психо­лога с базовым психологическим образованием. Экспертиза проводится по постановлению суда или прокуратуры. Психо­лог обязан провести экспертизу, ответить на поставленные вопросы и составить акт судебно-психологической экспер-

тизы. При необходимости психолог может быть вызван в суд для решения вопросов в ходе судебного заседания. В компе­тенцию судебно-психологической экспертизы несовершен­нолетних включается следующий круг вопросов:

0 соответствует ли психическое развитие ребенка его
возрасту;

1 какие личностные особенности имеются у подростка
и могли ли они существенно повлиять на характер его
действий;

2 отмечается ли у данного испытуемого повышенная
внушаемость и-склонность к фантазированию;

3 могла ли потерпевшая (от сексуального насилия или
развратных действий) понимать и осознавать смысл и
значение совершаемых действий и оказывать сопро­
тивление;

4 может ли данный ребенок (или подросток) участво­
вать в судебном заседании и выступать в зале суда;

5 мог ли подэкспертный при наличии установленных у
него личностных особенностей, психического состо­
яния, процессов восприятия, сохранения, переработки
и воспроизведения информации правильно воспри­
нимать обстоятельства (указать какие) и давать о них
показания.

При комплексной психолого-психиатрической экспертизе психолог проводит обычное дифференциально-диагности­ческое обследование и отвечает на вопросы, которые по­ставлены перед ним. Если в ходе судебно-психологической экспертизы у психолога возникает сомнение в состоянии психического здоровья испытуемого, он обязан отразить это в своем акте и потребовать проведения судебно-психиатри-ческой экспертизы.

Источниками информации при проведении экспертизы выступают материалы уголовного дела (протоколы допро­са, свидетельские показания и т. д.) и экспериментальные данные, полученные непосредственно при обследовании ис­пытуемого в экспертном учреждении (кабинете следовате­ля, следственном изоляторе, приемнике-распределителе или суде). Следует специально подчеркнуть, что всю информацию, имеющую важное значение для СПЭ, эксперты могут полу­чить только в виде соответствующих материалов уголовного

дела, через следователя или суд. В законе оговорено право эксперта ходатайствовать о предоставлении необходимых ему дополнительных материалов (показаний родителей, учителей и т. д.), но эксперт не имеет право самостоятельно опраши­вать кого-либо, кроме своего испытуемого, направленного на экспертизу. В ходе судебного заседания эксперт имеет право задавать уточняющие вопросы, выяснять те или иные обстоя­тельства.

Рассмотрим (коротко и схематично) суть вопросов, ко­торые могут быть поставлены перед психологом.

Определение психологического возраста. Закон устанавли­вает лишь одно понятие возраста — паспортный, т. е. число прожитых лет. Вместе с тем предусмотрены обстоятельства, когда ход психического развития несовершеннолетних су­щественно отличается от возрастных закономерностей. Под «психологическим возрастом» понимают качественно опре­деленный возрастной период развития человека как инди­вида и личности: младенчество, раннее детство, дошколь­ный и младший школьный возраст, младший подростко­вый и старший подростковый возраст. Определение возрастного периода, которому соответствует психическое развитие испытуемого, не является самоцелью, а способ­ствует ответу на вопрос о том, мог ли, например, подрос­ток в ситуации инкриминируемого ему преступления в пол­ной мере понимать и осознавать смысл и значение своих действий. В этом случае основным направлением психологи­ческого исследования является определение способности испытуемого к прогнозу, планированию и контролю вы­полняемых им действий и поступков. В основном, вопрос о несоответствии паспортному возрасту решается в отноше­нии испытуемых с инфантилизмом. Игровой характер, си-туативность мотивов не позволяют такому подростку создать систему внутренних ориентиров оценки, критериев регуля­ции поведения.

Если же у подростка определяется диагноз — олигофре­ния, то вопрос о его вменяемости входит в компетенцию врача-психиатра. Следует помнить, что развитие подростка-дебила не соответствует уровню развитию ребенка более младшего возраста, поскольку подчинено своим закономер­ностям, т. е. нельзя приравнивать 13-летнего дебила, напри-

мер, к 8—9-летнему нормальному ребенку (основываясь на том, что дебил отстает в умственном развитии).

Личностные особенности подростка могут существенно влиять на его способность понимать смысл своих действий и руководить ими. Так, у подростков с органическими пора­жениями ЦНС способность к осмыслению ситуации частич­но сохранена, но расторможенность влечений (сексуальных, агрессивных), проявления которых имеют импульсивный характер и не контролируются сознанием, практически ли­шает таких несовершеннолетних возможности руководить своими действиями.

Многие виды психопатий существенно влияют на моти­вацию подростка, его поведение в криминальной ситуации. Например, при истероидной и неустойчивой психопатии большую значимость для подростка приобретает мнение группы. При этом высокая внушаемость несовершеннолет­него может спровоцировать его участие в групповых право­нарушениях. Возбудимая психопатия может выступать де-терминантой совершения хулиганских действий, нанесения телесных повреждений обидчику, однако не бывает причи­ной совершения таких преступлений, как, например, квар­тирная кража. При шизоидной психопатии преступные дей­ствия часто совершаются в одиночку, их мотивация может быть непонятна окружающим.

Вопросы о повышенной внушаемости и склонности к фантазированию обычно ставят перед экспертом-психоло­гом в отношении свидетелей. Такие вопросы могут возни­кать и при подозрении обвиняемых в самооговоре. В этих случаях, помимо обычного патопсихологического обследо­вания, необходимо проводить пробы на внушаемость (см. Приложение), обязательно также применение проективных тестов (ТАТ, неоконченные ситуации), ассоциативных ме­тодов.

Психологическая экспертиза потерпевших от изнасило­вания или развратных действий крайне необходима, по­скольку одним из квалифицирующих признаков этого пре­ступления является использование виновным беспомощно­го состояния потерпевшей. Здесь задача психологической экспертизы состоит в определении актуального состояния и выявлении тех психологических особенностей личности по-

терпевшей, которые могли привести ее к состоянию беспо­мощности. При этом категория понимания потерпевшей «ха­рактера действий виновного» подразумевает, прежде всего, наличие у нее информации о половых отношениях между мужчиной и женщиной, социально одобряемых условиях начала половой жизни (совершеннолетие, вступление в брак), о зачатии, деторождении. Категория понимания «зна­чение действий виновного» включает: 1) понимание моти­вов, намерений и действий преступника; 2) понимание происшедшего и его влияния на реальную жизнь потерпев­шей; 3) понимание неэтичного и противоправного харак­тера его действий.

Для осознанного отношения к случившемуся необходи­мо наличие соответствующей информированности у девоч­ки, а также ее способность к прогнозу, пониманию намере­ний другого человека. Следует учесть, что формальная осве-'домленность потерпевшей о внешней стороне половых отклонений еще не означает наличия у нее правильного и полного осознания значения этого лично для нее и ее бли­жайшего окружения. Если у испытуемой отсутствует пони­мание смысла и значения действий преступника, то она не способна оказывать адекватного сопротивления. Но в неко­торых случаях, при достаточном понимании, девочка в силу иных причин лишена возможности оказывать сопротивле­ние насильнику. Например, при высокой тревожности, низ­кой самооценке девочки, она может быть охвачена чувством сильного страха, паники.

Отвечая на вопросы следствия или суда, психолог должен всегда помнить, что если нарушение познавательных или мо-тивационных функций обследуемого достигает уровня психи­ческого заболевания (олигофрении, психопатии и т. д.), то ре­шение экспертного вопроса входит в компетенцию комплекс­ной судебно-психиатрической экспертизы.

Контрольные вопросы

\. Каковы критерии явного неблагополучия социальной ситуации раз­вития ребенка?

2. В чем психологические и юридические проблемы изменения соци­
альной ситуации развития ребенка?

3. Что такое «система многостороннего оценивания»?

4. Что является критериями неблагоприятной ситуации развития для
данного ребенка в школе?

5. Какие имеются особенности профориентации для детей с наруше­
ниями психического развития?

6. Какая минимальная компетенция нужна психологу для проведения
судебно-психологической экспертизы и какие вопросы на ней могут
быть поставлены?

7. Что может сделать психолог для улучшения социальной ситуации
развития ребенка?

ЗАДАЧИ

Задача 1. Алеша Н., 9 лет. Ребенок направлен в психолого-меди­ко-педагогическую консультацию по инициативе классного руко­водителя с целью решения вопроса о переводе его во вспомогатель­ную школу. Алеша ходит в 3-й класс. Школьная характеристика крайне лаконична: «На уроках невнимателен, работает медленно, отвлекается, ленив, программу не усваивает. Дерется с однокласс­никами, грубит учительнице». В выписке из истории развития ре­бенка отмечено, что он в течение полугода не посещал школу, так как находился на лечении по поводу сложного перелома костей го­лени, перенес две операции под общим наркозом. В настоящий мо­мент перелом сросся, однако мальчик заметно хромает, быстро ус­тает при физической нагрузке. При психологическом обследовании отмечаются неравномерная работоспособность, кратковременные фазовые колебания внимания. Механическое запоминание нерав--номерно: 7, 8, 3, 10. Смысловое запоминание успешно. Мышление логично, последовательно, с опорой на существенные признаки. IQ = 101 балл. Запас знаний, умений и навыков соответствует при­близительно 2-му классу. Эмоции лабильны. Выражена школьная тревожность, низкая самооценка, уверенность в негативной оцен­ке своей личности со стороны учительницы и одноклассников. Раз­виты познавательные интересы: мальчик много самостоятельно чи­тает, конструирует.

1. Нуждается ли ребенок в переводе на другую программу обучения?

2. Какие можно дать рекомендации по изменению социальной
ситуации ра^витья Алеши?

Задача 2. Андрей М., 12 лет. Мальчик направлен на консульта­цию к психологу по инициативе классного руководителя. Андрей

учится в 4-м классе, так как пошел в первый класс в 8 лет, дублиро­вал программу 1-го и 2-го класса. В настоящий момент навыки чте­ния, письма и счета усвоил пока недостаточно: слоговое чтение с неполным пониманием прочитанного, письмо под диктовку недо­ступно, при списывании — утраты слогов, перестановки букв, счет — в пределах 10, «на пальцах». Матери неоднократно было пред­ложено повести сына на обследование в психолого-медико-педаго­гическую консультацию с целью решения вопроса о месте и форме обучения, но она категорически отказывается. В настоящее время у Андрея появились нарушения поведения: он прогуливает уроки, грубит учителям, дерется с одноклассниками, которые значитель­но младше его. При психологическом обследовании у мальчика от­мечается недостаточность объема и концентрации внимания. Ме­ханическое запоминание затруднено: 3, 4, 4, 5. Осмысление заучи­ваемого материала не улучшает результаты. Мышление конкретное. Доступны простые обобщения, установление связи и последователь­ности событий в серии из 3 картинок. Более сложные задания недо­ступны. «Исключения» и «классификация» — по конкретно-ситуа­тивным признакам. IQ = 60 баллов, с равномерно низким уровнем достижений по всем субтестам. Самооценка недифференцирована. Познавательная мотивация не развита, отношение к учебе в школе отрицательное: «Скучно, непонятно».

1. С чем связаны нарушения поведения?

2. Консультация какого специалиста обязательна?

3. Какие меры следует предпринять школьной администрации?

Задача 3. Аня Б., 8 лет. К психологу обратилась учительница младших классов с просьбой помочь в воспитании Ани. Девочка пришла в школу с низким запасом знаний, сразу была направлена в класс повышенного педагогического внимания. Во время учебы в 1-м классе освоила навыки чтения, счета, письма. Однако Аня дома почти не готовит домашних заданий, приходит в школу в грязном платье, иногда одета не по сезону. Несколько раз лицо было со сле­дами побоев. Настроение у ребенка подавленное, часто плачет, не хочет идти домой. Родители по вызову в школу и на родительские собрания не приходят, а когда учительница попыталась прийти к ним домой, они дверь не открыли и ответили ей нецензурной бра­нью. При психологическом обследовании девочки отмечается не­значительная педагогическая запущенность, других нарушений раз­вития не обнаружено. Выражена резко заниженная самооценка,

уверенность в негативном к себе отношении со стороны родителей («бьют, выгоняют из дома») и сверстников («смеются надо мной»), при адекватной оценке отношения учительницы и психолога. От­мечается выраженная эмоциональная лабильность с преобладани­ем депрессивного фона настроения. На переданное психологом письменное приглашение родителям зайти в школу они не отреаги­ровали.

1. В чем возможная причина состояния девочки?

2. Какие меры должны принять психолог и школьная админист­
рация?

Задача 4. Таня С., 17 лет. Девушка состоит на учете в психонев­рологическом диспансере по поводу олигофрении в степени дебиль-ности. Появилась на приеме у психолога в связи с необходимостью решения вопроса об изменении места работы. Из беседы с девуш­кой выяснилось, что она окончила вспомогательную школу-интер­нат, в которой освоила специальность раскройщика верха обуви. При патопсихологическом обследовании у испытуемой отмечается равномерная работоспособность. Объем внимания несколько недо­статочен. Механическое запоминание успешно: 6, 7, 10. Мышление конкретное, доступны простые обобщения; более сложный уро­вень — по конкретно-ситуативным признакам. Крайне затруднено понимание переносного смысла пословиц. Самооценка адекватная, уровень притязаний равномерно низкий. Отмечается хороший зри­тельный анализ и синтез. Девушка работает по специальности на обувной фабрике,, однако по настоянию матери хочет перейти ра­ботать на более «чистую» работу — контролером ОТК на конвейе­ре. Таня отмечает, что работать раскройщиком обуви ей нравится, однако работа контролера более престижна. Девушка просит сове­та: менять ли ей работу?

Что должен ответить психолог Тане?

Задача 5. Николай В., 14 лет. Подросток направлен на судебно-психологическую экспертизу постановлением районной прокура­туры. В постановлении был указан состав преступления: взлом скла­да, хищение 10 кг грецких орехов. Психологу были заданы следую­щие вопросы: 1. Соответствует ли психическое развитие подростка его паспортному возрасту? 2. Мог ли он в полной мере понимать смысл своих действий и руководить ими? Из истории развития ре­бенка известно, что Коля родился недоношенным с весом 1 кг 800 г.

Ходить научился к полутора годам, говорить фразами — к 3 годам. Б школу пошел в 7 лет, но с программой справлялся слабо, дублиро­вал 1-й и 4-й классы. В настоящее время учится в основном на «3». Из школьной характеристики известно, что на уроке мальчик не внимателен, с трудом понимает объяснения учителя. Авторитетом в классе не пользуется, но стремится его завоевать, приносит в шко­лу игрушки, жвачки и раздает детям. Похищенные орехи Николай приносил в школу, угощал одноклассников, а также ел сам. При пси­хологическом обследовании отмечается неустойчивая работоспо­собность. Произвольная концентрация внимания не развита. Ме­ханическое запоминание в пределах нормы: 5, 6, 7, 10. Мышление в целом логично, доступны «Исключения», «Обобщения», понимает связь и последовательность событий. Запас знаний и школьных на­выков ниже возрастной нормы. Самооценка слабо дифференциро­вана, самооценочные суждения поверхностные, с опорой на мне­ние окружающих. Локус контроля — экстернальный. Преобладает игровая мотивация и потребность в общении. Понимание правовых норм незрелое, способность прогнозировать результаты своих дей­ствий недостаточна.

Какие ответы можно дать на вопросы экспертизы?

Задача 6. Дмитрий Ю., 15 лет. Направлен на психологическую экспертизу по постановлению работников прокуратуры. Из мате­риалов уголовного дела и постановления известно, что Дмитрий со­вершил кражу государственного имущества: взломал киоск «Союз­печать» и похитил находившиеся там блоки жевательной резинки, игрушки, деньги, сигареты. Психологу был задан вопрос: соответ­ствует ли психическое развитие подростка его паспортному возра­сту? Из беседы с матерью Дмитрия стало известно, что мальчик ро­дился в асфиксии, отставал в развитии: навыки ходьбы сформиро­вались к 2 годам, речь — к 5-ти. В школе программу не усваивал, в 9 лет был направлен во вспомогательную школу, однако родители от­казались его переводить туда. В настоящее время Дмитрий школу не посещает, нигде не работает. При патопсихологическом обсле­довании испытуемый доступен контакту, понимает и выполняет ин­струкции. Работоспособность равномерная. Объем и переключае-мость внимания недостаточна. Механическое запоминание затруд­нено: 3, 3, 4, 5. Темп речемыслительной деятельности медленный. При исследовании по методике Векслера IQ = 62 балла. «Исключе­ния» и «обобщения» Дмитрий проводит по конкретно-наглядным и

конкретно-ситуативным признакам. Понимание переносного смыс­ла пословиц, скрытого содержания рассказа ему недоступно. Само­оценка недифференцирована. Критичность к результатам своей деятельности недостаточна.

1. Может ли психолог дать заключение по экспертизе Дмитрия?

2. На какой вид экспертизы следует направить испытуемого для
решения вопроса о возрасте и вменяемости? В связи с чем?

Задача 7. Леля Ч., 13 лет. Девочка направлена на психологичес­кую экспертизу по постановлению прокуратуры как потерпевшая от изнасилования. Психологу были заданы следующие вопросы: 1. Могла ли потерпевшая в полной мере понимать и осознавать ха­рактер и значение совершаемых с ней действий? 2. Могла ли она в силу своих психологических особенностей оказывать сопротивле­ние? Из материалов уголовного дела известно, что девочка росла и развивалась нормально, перенесла множество соматических забо­леваний. В настоящее время страдает вегето-сосудистой дистони-ей, миокардиодистрофией. В школе Леля успевает на «4» и «5». В характеристике из школы описывается как спокойная, исполнитель­ная, малообщительная, подруг в классе не имеет. Состав преступле­ния заключается в следующем. Когда Леля возвращалась в 21 час от бабушки и вошла в подъезд своего дома, ее встретили двое подрос­тков (15 и 16 лет) и, угрожая ножом, повели в подвал, где и соверши­ли групповое изнасилование. Девочка в процессе совершаемых дей­ствий плакала, но существенного сопротивления не оказывала, не кричала. В связи с.таким ее поведением возникла необходимость в психологической экспертизе.