Коллапс российского государства в начале XVII века: Смутное время

Свобода, автономность индивидуума. Нормативно законсервиро- ванная домостроительская Московская Русь парадоксальным образом оказалась в начале XVII в. самым свободным государством Европы. Про- изошедшая инверсия тем более удивительна, что от смерти Ивана Гроз- ного до коронации появления Лжедмитрия I прошло всего двадцать лет. Лжедмитриевы реформы представляли собой первую в отечествен- ной истории попытку реализации либеральной политики. Предостав-

лялось право свободного несанкционируемого въезда в страну и выезда из нее за границу. Утверждение принципа свободы внешней и внутрен- ней торговли фактически отрицало сложившуюся сословную модель с ее особыми преференциями и обязанностями купечества. Деклари- руемая свобода передвижения де-факто упраздняла формируемый «за- поведными летами» институт крепостного права. Крепостничество само по себе вряд ли возможно было номинировать в качестве нацио- нальной ценности. Однако надо понимать, что его установление было вызвано объективной государственной необходимостью. Государству нужен был воин и налогоплательщик, механизм рекрутинга которых и предоставляло крепостное право. Отказ от идеи сословного закре- пления был для того времени авантюрой, означавшей угрозу финан- совой и военной дестабилизации. Вводилось ограничение продолжи- тельности сыска беглых — пять лет. После этого срока преступления не расследовались. Это стало катализатором резкого роста преступности. Совершив преступление, лиходей мог теперь, отсидевшись пять лет на казацких окраинах, вернуться в центральную Россию в качестве «хо- зяина жизни»38.

Особо диссонировало с мировоззренческим контекстом XVII в.

установление Лжедмитрием I права свободы в вопросах веры. Ничего подобного не было тогда ни в одной из стран Европы. Такая религиоз- ная толерантность поразила, в частности, посетивших Москву англи- чан. Великобритания, констатировали они, значительно уступала Рос- сии по степени воплощения принципов веротерпимости39.

Лжедмитрием были упразднены и многие нравственные правовые регуляторы. Ревизии подверглись базовые ценностные нормативы Сто- главого Собора. Суровому ригоризму Стоглава противопоставлялась куртуазная культура шляхетского типа. Был снят запрет на публичные увеселения, разрешались осуждаемые прежде как бесовские действия европейские танцы.

«Есть, — пояснял Лжедмитрий I свое видение принципов государ- ственного управления, — два способа царствовать — милосердием и щедростью или суровостью и казнями, я избрал первый способ»40. Вы- давая себя за сына Ивана Грозного, новый коронованный московский

³⁸ Костомаров Н.И. Смутное время Московского государства в начале XVII столетия. М., 1994. С. 160–288; Ключевский В.О. Сочинения в 9 т.: Курс русской истории: т. 2. М. 1998. С. 301; Вернадский Г. В. Замечания о юридической природе крепостного права // Родина. 1993. № 3.

³⁹ Костомаров Н.И. Смутное время Московского государства в начале XVII столетия. М., 1994. С. 174–194.

⁴⁰ Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. М., 1993. С. 371.

государь декларировал по существу разрыв с его политикой. Лжедмит- рий I стремился перенести на российскую почву политическую и цен- ностную модель Речи Посполитой с характерным шляхетским демокра- тизмом и вольностями. В этих своих устремлениях он не был одинок. Формировался слой русской аристократии, уподобляющей свой образ мысли образцам польской шляхты. Именно в начале XVII в. в России стал складываться новый тип человека — секулярная личность. Осво- бождение мышления от традиционных нормативов религии неизбежно актуализировало вопрос о гражданской свободе41. Происходила таким образом отчетливая ценностная инверсия по линии ценность — анти- ценность.