Листовка Гуманного общества США

 

Что происходит с животными, прежде чем человек получит красивые изделия из меха?

В 80-х годах нашего века общества по защите животных в Европе и Америке развернули пропаганду против ношения меха. Во многих странах были выпущены многочисленные листовки, плакаты, значки, открытки, раскрывающие, какой ценой добывается мех. В Канаде скрытой камерой был снят цветной видеофильм, запечатлевший ловлю животных капканами. В некоторых странах были проведены демонстрации и пикетирование продаж мехов. Эмблемой борьбы против ношения мехов стала фотография крошечного рыжего лисенка, оставшегося сиротой: его мать была убита ради меха. "У вашей мамы есть шуба?" — этот вопрос обращен ко всем, кто возьмет в руки эту фотографию.

А вот текст одной из листовок, подзаголовок которой гласит: "Что вы должны знать о мехе":

" Ношение мехов открыто и широко практикуется во всех странах цивилизованного мира. Это нравственная проблема...

Знаете ли вы, что 100 млн. животных убивают ежегодно — не для получения пищи, а только ради их меха. Половина этого огромного количества животных — выдры, волки, лисы, рыси, бобры — отлавливаются капканами и умирают долгой мучительной смертью. Другие 50 млн., в основном норки и лисы, страдают не меньше, но по-другому. Их выращивают в клетках, в бесчеловечных условиях, где они месяцами тоскуют и получают травмы, прежде чем их убьют.

... Стальной капкан называют "дьявольским инструментом пытки". Его дужки на пружинах ловят животное за лапу. Животное не убивают сразу, оно медленно умирает в течение часов, возможно дней, в страшных мучениях. Животному, оставшемуся в живых, охотник наступает на горло и топчет его до смерти ".

Особенно впечатляет листовка, приводящая следующие статистические данные: для изготовления всего лишь одного мехового пальто необходимо: 60-80 шкурок соболей, 16-20 — бобров, 10-24 — лисиц, 100-400 — белок, 20-30 — домашних кошек и 3-5 шкурок волков.

Отрадно, что в результате проведенной за рубежом кампании спрос на натуральные меха там резко снизился. В Швейцарии, например, цены на меховые пальто снизились на 75 %, а в Нидерландах — на 90 %. А кампания протестов против убоя новорожденных котиков дубинками была настолько успешной, что этот вид добычи пушнины был просто запрещен.

Этическое вегетарианство предполагает, что его сторонники не получают удовольствия от ношения натурального меха, на котором — при небольшом воображении — можно видеть кровь погибших зверьков (кстати, видеофильм под названием "Пусть они живут" так и показывает: с роскошного манто на манекенщице стекает кровь убитых животных).

 

Жестокие развлечения

 

Бросьте силки и капканы! Не трогайте пташек небесных; Пусть, беззаботно порхая, поют нам о счастье и воле. Хитросплетенные сети, крючки с смертоносной наживой Бросьте! Доверчивых рыб не ловите обманом коварным. Уст человеческих кровью созданий живых не скверните; Смертные — смертных щадите!

Овидий

 

Кровавый спорт волнует меня так же, как волновало

Бы убийство человека, если не в большей степени; потому что, совершенно так же, как убийство ребенка потрясает больше, чем убийство взрослого (потому что, я полагаю, ребенок так беззащитен и обман его доверия настолько поэтому вопиющ), убийство животного — это использование человеком своего преимущества перед животными.

Дж.Б. Шоу

 

С давних времен и до сих пор животные используются в самых разных развлечениях, многие из которых носят весьма жестокий характер. Пожалуй, наиболее популярными из них являются охота и рыболовство.

Интересно, что рыболовство традиционно считается абсолютно мирным, идиллическим спортом, а рыболовы представляются романтическими личностями, любящими природу. Однако не требуется серьезных знаний по зоологии, чтобы понимать, что рыба ощущает боль точно так же, как и человек, потому что имеет высокоорганизованную нервную систему. Как и все живые существа, она обладает инстинктом самосохранения и испытывает связанный с этим инстинктом ужас смерти. Смерть этих существ весьма жестока: у рыб с разорванными внутренностями или губой наступает медленное удушье.

Охота по сравнению с рыболовством сопровождается значительно более острыми ощущениями: в самом деле, смерть животного более похожа на смерть человека.

Охота не всегда является отражением садизма охотника, и все же этот элемент может присутствовать, указывает в своей книге "Революция животных" д-р Ричард Райдер.

Один из охотников описывает, как он в Африке ранил крупного слона. Вместо того, чтобы убить его сразу, охотник развел костер и приготовил кофе. Налюбовавшись видом поверженного слона, охотник начал наугад стрелять в раненое животное, наблюдая за его агонией. Наконец слон, у которого из глаз катились крупные слезы, перевернулся на бок и умер.

Нужно отметить, что воспевание агрессивности, переживаемой во время охоты, восторг преследования "врага" с оружием в руках и с жаждой убить его объединяют охотников всех времен и народов. По поводу этой борьбы и этих "мужских доблестей", проявляющихся во время охоты, проф. Фриман писал в 1869 г.: "Риск при этих видах спорта и предполагаемая мужественность, когда себя подвергают этому риску, обычно подчеркиваются как одно из достоинств этого вида спорта. Возможно, я очень слеп и низок духом, но мужественный дух охоты на лис мне совсем не представляется мужественным, а одновременно трусливым и тупым. Дух охоты труслив, потому что жестокость направлена против жертвы, которая не может защититься от мучителей, находящихся в полной безопасности. Дух охоты туп, потому что глупо было бы рисковать жизнью без достаточной причины. Мужественно, более чем мужественно, поведение человека, который жертвует собой или рискует своей жизнью за достойное дело. Но я не вижу ничего мужественного, абсолютно ничего достойного в том, что человек рискует жизнью ради недостойного дела или без причины вообще".

Важным и опасным делом были добыча пищи и защита от хищников у первобытных людей. Действительно, требовалось немалое мужество, чтобы напасть на мамонта с примитивным копьем в руках или защитить свои семьи от нападения саблезубого тигра. Однако постепенно, по мере того как природа завоевывалась человеком, необходимость в охоте стала отпадать. Тем не менее мужчины не желали отказываться от удовольствия, которое они получали от проявления таким образом своей мужественности.

Например, в Великобритании особую популярность приобрела охота на лис, хотя она не преследовала экономических целей: больший урон хозяйству фермеров приносили не лисы, а собаки.

Другой пример. В Австралии до самого недавнего времени была распространена охота на кенгуру. Совершенно беззащитных животных убивали буквально сотнями. Ради чего? — Ради удовольствия убить. Охотились обычно ночью. Животных, чтобы они не могли убежать, слепили прожектором. Затем подходили к кенгуру, брали за голову и перерезали горло. Вот так убивали существо, которое не только не представляло для людей никакой опасности, но у которого не было ни единого шанса спастись.

Можно сказать, что и в нашей стране в различных заповедниках и охотничьих хозяйствах охота проводилась примерно так же, т.е. только ради получения сиюминутного удовольствия. Охотники сидели на невысокой вышке — всего в 2-3 м над землей, — а кабаны, таким образом, паслись у них прямо под ногами. Кстати, кабанов долгое время специально прикармливали, чтобы они безбоязненно приходили за едой под вышку. Охотники, для которых организовывались такие "забавы", расстреливали зверя в упор.

В XIX в. вошла в моду охота на крупную дичь. Следствием этого пагубного увлечения стало значительное уничтожение таких великолепных животных Африки, как слоны, носороги, львы, леопарды. Тогда же возникла мода украшать дома трофеями охоты: шкурами, рогами, головами убитых животных и целыми чучелами. Влекомые этой модой, охотники уничтожали диких животных с еще большим азартом.

Правда, во все времени у приверженцев "мужественного" спорта были и оппоненты. Так, еще в XII в. Джон из Салисбери критиковал охотников: "Постоянно следуя этим путем в жизни, они теряют значительную долю своей гуманности и становятся почти такими же дикими, как те звери, на которых они охотятся".

Голоса критикующих слышны и сейчас. К примеру, в одном из номеров газеты "Известия" с возмущением рассказывалось о том, как трактористы гонялись на тракторе за зайцем и в конце концов задавили его.

А между тем в Испании до сих пор сохранился зародившийся еще во времена средневековья обычай гонять по улицам животных (быков, телят, коров), бить их, резать ножом, догонять и давить машиной, сбрасывать разукрашенных ослов с верхних этажей. Поистине варварский обычай. И чем благороднее охота на волка с вертолета? Когда вертолет зависает над волком, он прижимается к земле, глядя вверх, а его в упор расстреливают... Жестокое развлечение. И все-таки менее жестокое, чем догонять волка верхом на лошади и сечь его на бегу, пока он не испустит дух. А ведь это национальный спорт казахов, и в подобных мероприятиях участвует огромное количество людей — и охотников, и зрителей, одинаково воодушевленных созерцанием убийства.

Виртуозность, изощренность, с которой человек убивает животных, фантазия, разнообразие, с которой он обставляет охоту, доказывает одно — человек действительно получает огромное удовольствие от процесса убивания.

И все-таки не все люди разделяют это сомнительное удовольствие. В 60-х годах в Англии была создана Ассоциация саботажа охоты, действующая только теми методами, которые исключают насилие. Их противники, увы, не столь гуманны. Однажды члены Ассоциации решили помешать готовящейся традиционной охоте на выдр. Около 300 охотников перевернули машину, вытащили из нее одного из членов Ассоциации и, воспользовавшись дубинками, предназначенными для выдр, сломали ему челюсть.

Ссылки охотников на радость общения с природой во время охоты, на то, что охота — только повод, чтобы побывать в лесу, звучат не слишком убедительно. К примеру, фотоохота не завоевала такой популярности, как сама охота. А ведь, казалось бы, фотоохота не лишена романтики: это и общение с природой, и выслеживание дикого зверя, и ожидание его в лесной чаще, и умение подловить одно единственное мгновение. Да, и "трофеи" — фотографии — она тоже приносит. И все равно для настоящих охотников ничто не заменит азарта убийства, ощущения победы над слабым.

Еще Чарльз Диккенс возмущался таким развлечением, как ходить в зверинец кормить животных. Цивилизованному человеку, понимающему психологию животного, знающему о поведенческих особенностях диких животных, неприятно видеть их в клетке или вольере, где его инстинкты подавлены, где оно томится от скуки. Глубокий эгоизм человека, который в какой-то момент может захотеть поглядеть на жителей джунглей, пустынь, тайги, не тратя на это никаких усилий, собрал животных в противоестественных для них месте, климате, обстановке. Не нужно обладать очень большим воображением, чтобы представить себя в подобной ситуации — в ограниченном пространстве, без права выхода, без надежды получить свободу. Это место называется — тюрьма.

Трудно сказать, чья жизнь грустнее: животных зоопарка, лишенных всякой деятельности, или животных цирка, которых насильно заставляют выполнять противоестественные для них действия.

В некоторых странах цирк с животными начинают воспринимать как довольно жестокое развлечение. В Великобритании, например, во многих графствах (округах) использование животных в цирке запрещено. В Канаде, США Австралии освистали гастролировавший там в 70-е годы советский цирк. Люди с плакатами пикетировали вход в цирк. Почему? Да, потому, что для животного, особенно дикого, выполнение трюков — страшная и унизительная вещь. Чтобы заставить зверя выполнять трюк, необходимо с помощью страха перед наказанием сломить его волю, мужество. Причем, чем сложнее трюк, чем больше зрители восхищаются "мастерством" зверя, тем больше страданий он перенес при дрессировке. И все эти муки только лишь для того, чтобы публика на представлении посмеялась.

Считается, что детям полезно ходить и в зоопарк, и в цирк. Пожалуй, это не совсем так. Ведь дети здесь приучаются к бездушию, привыкают видеть в животных всего лишь кукол, которым неведомы радости и печали, как всем живым существам. Поведение животных в клетке искажено, инстинкты подавлены. В них ничего не остается от тех гордых, независимых существ, какими они предстают на свободе.

 

Глава 3.

Проблемы защиты животных

 

 

...Тирания людей над животными... причиняла и до сих пор причиняет столько боли и страданий, что ее можно только сравнить с многовековой тиранией белых людей над черными. Борьба против этой тирании представляет собой борьбу, столь же важную, как любая другая нравственная или социальная проблема, за которую бились в последние годы.

П. Сингер

 

ИСТОРИЯ ЗАЩИТЫ ЖИВОТНЫХ

 

Началом организованной борьбы за защиту животных можно считать время, когда начали создаваться общества защиты животных и было разработано первое законодательство по этому вопросу.

Самой первой общественной организацией по защите животных было Общество по предотвращению жестокости к животным, созданное в 1824 г. в Лондоне. Английская королева Виктория, царствовавшая почти весь XIX в., очень любила животных и оказывала этому обществу свое покровительство. В честь нее оно стало называться Королевским. Королеве удалось поднять общественный престиж общества, что было чрезвычайно важно для его успешной работы, для преодоления пренебрежительного отношения к вопросам защиты животных со стороны общества.

Огромным успехом движения в защиту животных явилось принятие в 1822 г. впервые в истории законодательства против жес-токостей по отношению к животным. Этому в значительной степени способствовали член английского парламента Ричард Мартин и его сподвижник лорд-канцлер Томас Эрскин.

Ричард Мартин был личным другом короля Георга IV, который прозвал его "человечный Дик". По характеру Ричард был горяч и очень впечатлителен: однажды он вызвал на дуэль человека за то, что тот убил собаку его друга.

О добром отношении к животным Томаса Эрскина и его горячности рассказывают множество историй. Вот одна из них. Как-то Эрскин стал увещевать возчика, избивавшего свою лошадь, на что возчик ответил: "Разве я не могу делать, что хочу, с тем, что есть моя собственность?" "Да, — ответил Эрскин и ударил возчика, — и я могу тоже, потому что трость — моя собственность".

Главным вопросом в законодательстве 1822 г. была травля животных, которая в те времена считалась узаконенным развлечением, но это была не единственная жестокость по отношению к ним.

Провести законодательство через парламент было очень нелегко. В течение нескольких лет парламент отвергал билль, предложенный Мартином и Эрскином. Наконец согласие королевы было получено, и обе палаты парламента его приняли. Это был Акт по предотвращению жестокого и недостойного обращения со скотом, известный также и как Акт Мартина. Все последующие годы Мартин пытался провести и другие билли, которые позволили бы запретить травлю быков, бои собак, улучшить состояние боен, а также защитить собак и кошек. Коллеги Мартина постоянно высмеивали его за предпринимаемые им усилия помочь животным. Достаточно сказать, что, когда предложенные им проекты законов зачитывались в парламенте, их встречали какофонией воплей, напоминающих звериные, и саркастическими замечаниями. Надо отдать должное Мартину, который обращал эти издевки против своих оппонентов. Например, когда ему сказали: "В следующий раз вы будете пытаться защитить кошек и собак!", он ответил: "А почему бы и нет, раз вы об этом заговорили". К сожалению, все те законопроекты, которые Мартин впоследствии представлял на рассмотрение парламента, например билль против вивисекции, так и не были приняты.

Итак, вскоре после утверждения Акта Мартин завел в суде дело о жестокости — речь шла об осле, которого избивал хозяин. Мартин, не считавшийся с условностями, настоял, чтобы осла привели в суд, где могли бы освидетельствовать его раны. Этот случай получил широкую огласку, чего, собственно, и добивался Мартин. По этому поводу даже была сочинена популярная в те годы песенка: "У меня был осёл он встал и не шел".

Через некоторое время Мартин возбудил еще одно дело об избиении лошадей, все виновные были оштрафованы на 20 шиллингов.

Задача Мартина была приучить людей к мысли, что жестокость по отношению к животным запрещена законом. Кстати, добиваясь штрафов виновным, он потом сам же и платил эти штрафы, так как иначе пришлось бы страдать семьям виновных. Поступая таким образом, Мартин надеялся, что его великодушие заставит людей быть более сострадательными к животным.

Умер Мартин в 1884 г. в возрасте 80 лет, так и не увидев исполнения своей мечты о гуманных законах. Ввести эти законы удалось уже другим. Наиболее важным был Акт защиты животных, принятый парламентом в 1911 г. и защищающий всех животных, т.е. "любую птицу, зверя, пресмыкающееся или рыбу".

Таким образом, именно Великобритания стала первой страной, в которой было принято законодательство по защите животных от жестокости. Однако другие европейские страны быстро ее догнали. Так, аналогичные законы в период с 1833 по 1840 г. приняли германские государства. Правда, нельзя не отметить, что еще до издания законов многие немецкие короли защищали животных, в частности Фридрих Вильгельм Великий, которому приписывают такие слова: "С тех пор, как я узнал людей, я научился любить животных".

Вскоре за Германией и Швейцарией в 50-х годах прошлого века законы, защищающие животных, были приняты и в Скандинавских странах.

В 30-х годах XIX в. законодательство по защите животных было принято в США. Правда, если в Англии и Германии действительно судили людей, жестоко обращающихся с животными, то в Америке это законодательство применялось чрезвычайно редко. Первое американское общество по предотвращению жестокости к животным было создано в 1866 г. Его основателем стал богатый житель Нью-Йорка Генри Берг. В течение 10 лет пытался Берг провести законодательство против вивисекции, но безуспешно. Кстати, борьба против вивисекции продолжалась и позднее. Один из веских аргументов против этих процедур принадлежит известному профессору медицины в Харварде Х. Байджлоу: "Наступит время, когда мир будет смотреть на современную вивисекцию во имя науки так же, как он смотрит сейчас на сжигание людей на костре во имя религии". 1

В 1877 г. американские общества по защите животных объединились в Американскую гуманную ассоциацию, одной из задач которой было улучшение условий перевозки скота на бойни.

В начале XX в. движение в защиту животных распространилось на многие англоязычные страны: Индию, государства Африки, Австралию, Канаду и Японию. В Италии английские защитники животных образовали совместное англо-итальянское общество защиты животных. С помощью английских денег Фонд защиты животных был организован и в Греции.

После того как общества по защите животных появились на всех континентах, вполне логично встал вопрос о создании международной организации. С инициативой организации такого международного органа выступило Королевское общество по предотвращению жестокости к животным в Великобритании. И в 1959 г. было образовано Международное общество защиты животных, в котором действует штат инспекторов, координирующих работу в самых разных уголках земного шара.

С 1979 г. в Англии начался принципиально новый этап в развитии движения в защиту животных. Можно сказать, что эта "проблема вошла в политику", т.е. впервые в истории основные политические партии официально сформулировали свое отношение к проблеме защиты животных. Таким образом, проблема животных получила статус вопроса государственной важности. Немалую роль в подготовке общественного мнения к решению этого вопроса сыграли многочисленные публикации, появившиеся в английской прессе в 70-х годах

Одним из направлений борьбы против жестокого обращения с животными, вызывавшим бурную эмоциональную реакцию у общественности, была борьба против экспериментов на живых животных.

Борьба за законодательство, запрещающее жестокие эксперименты на животных в конце прошлого века, связана с именем известной английской писательницы и защитницы животных Фрэнсис Кобб. Началась ее деятельность с написания статьи о правах человека в отношении животных. Затем, оказавшись во Флоренции, Фрэнсис Кобб создала там флорентийское общество защиты животных. Вернувшись в Англию, Ф. Кобб возглавила движение против вивисекции, на базе которого было создано Национальное общество антививисекционистов, которое через 100 лет превратилось в Международную ассоциацию против болезненных экспериментов на животных.

Хотя в соответствии с конституцией английская королева не имела право открыто поддерживать сторонников реформ, возможно, именно ее отрицательное отношение к вивисекции способствовало принятию в 1876 г. парламентского акта в защиту экспериментальных животных.

Борьба противников вивисекции велась и во Франции. В 1880 г. молодая англичанка Анна Кингсфорд получила в Париже медицинский диплом, так и не прибегнув во время учебы к вивисекции. Ее пример произвел большое впечатление на современников. Возможно, именно он способствовал созданию Французского общества противников вивисекции, первым президентом которого стал великий Виктор Гюго. Гюго так отвечал на приглашение стать президентом общества: "Ваше Общество возвысит девятнадцатый век. Вивисекция — преступление; человеческая раса должна отречься от этого варварства".

Движение в защиту животных в нашей стране началось значительно позднее, чем в других странах. Только в 1954 г. преподаватель одного из московских вузов Е.А.Антонова, поддерживаемая известным художником-анималистом В.А. Ватагиным, добилась создания секции охраны животных при Московском отделении Всероссийского общества охраны природы.

Секции охраны животных, возглавляемой доктором медицинских наук КА. Семеновой, удалось добиться запрещения крайне жестоких экспериментов без обезболивания, а также улучшения условий содержания животных в научно-исследовательских институтах, издать первые в стране пособия по гуманному обращению с животными.

С годами подобные организации, объектом защиты которых были в основном домашние животные, лошади, экспериментальные животные, появились и в других городах — С.-Петербурге, Киеве, Харькове, Одессе, Вологде.

 

 

 

ПРАВА ЖИВОТНЫХ

 

Во второй половине XX в. наметился новый подход к взаимоотношениям человека и животных. Если ранее перед защитниками животных не стоял вопрос о том, есть ли у них какой-либо нравственный долг перед животными, то новое движение за права животных, возникшее в конце 60-х — начале 70-х годов нашего века, провозгласило, что животные, как и любое другое существо на земле, имеют права на жизнь, на избавление от страданий. Сторонники прав животных утверждают, что осуществление человеком права сильного по отношению к животным — это точно такая же дискриминация, как угнетение людей другого пола или другой расы. Перестать видеть в существе другого биологического вида орудие достижения своих целей — последний нравственный рубеж, который осталось преодолеть людям всего мира.

Один из виднейших участников движения за права животных Питер Сингер, выпускник Оксфордского университета, так определяет дискриминацию животных: "Расист нарушает принцип равенства, придавая большее значение интересам своей собственной расы за счет интересов другой расы. Противник равенства полов нарушает принцип равенства, отдавая предпочтение интересам своего пола. Аналогичным образом тот, кто проводит дискриминацию по виду, допускает, чтобы интересы его вида ставились выше интересов других видов (нечеловека). Но во всех случаях принцип один и тот же".

В своей известной книге "Освобождение животных" П. Сингер приводит свою беседу с двумя любительницами животных, чтобы показать различие между любительским отношением к животным, защитой их в прежнем понимании слова и борьбой за права животных:

«Вскоре после того, как я начал работу над этой книгой, я и моя жена были приглашены на чай — мы жили в это время в Англии — дамой, которая слышала, что я собираюсь написать о животных. Сама она очень интересовалась животными, как она говорила, и у нее была знакомая, которая уже написала книгу о животных и которая будет необыкновенно рада познакомиться с нами.

Когда мы приехали, знакомая нашей хозяйки уже была там, и она, конечно, очень хотела поговорить о животных. "Я очень люблю животных, — начала она, — у меня собака и две кошки, и, знаете, они замечательно дружат между собой. Вы знаете миссис Скотт? У нее небольшая больница для домашних животных..." — и она оседлала своего конька. Когда подали закуски, она сделала паузу, взяла бутерброд с ветчиной и затем спросила нас, какие у нас есть животные.

Мы ответили ей, что у нас нет животных. Она немного удивилась и откусила от бутерброда. Наша хозяйка, которая кончила подавать на стол бутерброды, присоединилась к нам и поддержала разговор: "Но ведь вы же действительно интересуетесь животными, мистер Сингер?"

Мы пытались объяснить ей, что нас интересует предотвращение страданий; что мы выступаем против дискриминационного подхода к вопросу; что считаем дурным причинять другому существу мучения, которых можно избежать, даже если это существо не принадлежит нашему собственному виду; и что мы считаем, что животные жестоко и безжалостно эксплуатируются людьми, и мы хотим, чтобы стало иначе. С других точек зрения, сказали мы, животные нас особенно не "интересуют". Ни один из нас никогда особенно не увлекался собаками, кошками или лошадьми, как это бывает у других людей. Мы не были "любителями" животных. Мы просто хотели, чтобы к ним относились как к свободным чувствующим существам, которыми они являются, а не обращались, как с той свиньей, мясо которой было сейчас в бутербродах нашей хозяйки».

Определяя позиции сторонников прав животных, другой известный деятель этого движения американский доктор философии Том Риган в своих книгах "Борьба за права животных" и "Дело о правах животных" называет следующие цели: отказ от всех видов эксплуатации животных, связанных с причинением страданий животным или их умерщвлением, использованием их в пищу, для получения меха и кожи, в экспериментах, в зрелищных мероприятиях.

Как понимать право животного, его равенство с человеком? П.Сингер объясняет это так: "Забота о благополучии ребенка, воспитывающегося в Америке, будет означать, что мы должны его выучить читать; забота же о благополучии свиньи означает только, что мы должны оставить ее в покое вместе с другими свиньями в том месте, где есть достаточно пищи и места свободно побегать. Но основной принцип — что мы должны учитывать интересы данного существа, какими бы ни были эти интересы, — должен распространяться, в соответствии с принципом равенства, на все живые существа, черные или белые, мужского и женского пола, гуманоидные и негуманоидные".

Началом движения за права животных можно считать публикацию в 1965 г. большой статьи известной писательницы Бриджит Брофи под названием "Права животных", в которой она писала: "Взаимоотношения между гомо сапиенс и животными представляют собой безжалостную эксплуатацию. Мы используем их труд; мы поедаем их и одеваемся в них. Мы используем их, чтобы служить нашим предрассудкам: если раньше мы приносили их в жертву нашим богам и вырывали их внутренности, чтобы предсказать наше будущее, то теперь мы приносим их в жертву науке и экспериментируем на их внутренностях в надежде, что, может быть, совершенно случайно мы сможем немного яснее видеть наше настоящее".

Шесть лет спустя была издана книга трех молодых оксфордских философов "Животные, человек и нравственность", за нею последовал ряд серьезных работ по данному вопросу: книги Ричарда Райдера, включая "Жертвы науки", и Питера Сингера "Освобождение животных". Специальные издания по вопросу нравственного отношения к животным выпустили такие академические журналы, как "Этика", "Философия", "Вопрос".

Движение за права животных было начато и возглавлено высокообразованными людьми, докторами философии, психологии, т.е. элитой английской и американской интеллигенции. Как отмечает один из активных участников движения Ричард Райдер в своей книге "Революция животных": «Действительно, освобождение животных — может быть, единственное в своем роде движение среди других движений за освобождение с той точки зрения, что оно возглавлялось и вдохновлялось необычно большим числом профессиональных философов; редко какая-либо проблема так рационально аргументировалась и интеллектуально защищалась. В свое время Альберт Швейцер жаловался, что философия обходила этот вопрос, "играя на рояле, на котором нельзя было дотрагиваться до целого набора клавиш". Однако современную революцию в мышлении, которая испытала необычайный подъем после 1969 г., возглавили сами философы».

Движение за права животных объединяло выпускников Оксфорда — самого престижного университета мира. Вот как описывает свое "обращение" Питер Сингер: "Осенью 1970 г. я был студентом-выпускником Оксфордского университета. Хотя я специализировался по моральной и социальной философии, мне не приходило в голову — так же, как это не приходит в голову большинству людей, — что наши отношения с животными представляют собой серьезную нравственную проблему. Я, конечно, знал, что с некоторыми животными жестоко обращаются, но я полагал, что это жестокости случайного характера и не показатель того, что что-то в принципе плохо.

Мое безмятежное состояние духа было нарушено, когда я познакомился с Ричардом Кешеном, также студентом Оксфорда и вегетарианцем. За обедом я спросил его, почему он не есть мяса, и он начал рассказывать мне об условиях, в которых находятся животные, мясо которых я ел...

Я пришел к убеждению, что, используя в пищу животных, я участвую в систематическом угнетении других видов существ, осуществляемом моим видом".

Сейчас движение за права животных охватило буквально все страны мира, появились национальные и международные организации, объединяющие в своих рядах единомышленников. Издаются журналы, в частности весьма интересный американский журнал "Анимальс Адженда" ("Проблемы животных").

В нашей стране борьбу за права животных ведет Вегетарианское общество при Экологическом фонде СНГ*, которое видит путь к нравственному совершенствованию общества через отказ от потребления мяса и от других форм жестокой эксплуатации животных.

* Адрес Общества: 117331, Москва, Ленинский просп., 87, Экологический фонд СНГ. Тел. [phone].

 

 

ЖИЗНЬ БЕЗ ЖЕСТОКОСТИ

Тогда прекратится всякая вражда (когда не будут убивать животных). Тогда не будет ни потоков крови убитых животных, ни зловония мясных рынков, ни окровавленных мясников, ни грома пушек, ни сожжения городов.

Трайон

 

Все мы, каждый из нас заинтересованы в том, чтобы жить в мире без насилия и жестокости, не бояться испытать их на себе. И каждый наш шаг по пути добра, милосердия приближает такую жизнь.

А сможем ли мы жить без жестокости по отношению к животным: не убивая, не мучая их? Миф о том, что человек не может жить без мяса, развеян наукой (и практикой тоже). Об этом наша книга.

Мех стал символом роскоши, а не материалом для защиты от холода: нас прекрасно согревают шерстяные вещи, синтетический мех. Натуральную кожу с успехом заменяет синтетическая: производство ее намного дешевле, а изделия из нее не уступают по красоте и элегантности.

Словом, проблема одежды в современном мире уже решена без использования животных.

В зарубежной прессе сейчас много пишут о том, что эксперименты на животных отвлекают средства и научные силы от клинических исследований, наблюдений за больными. Принесли ли кровавые, жесточайшие эксперименты на животных счастье и здоровье людям? — Нет.

Альтернатива медицине медикаментозной, хирургической, вламывающейся в организм с чужеродными препаратами, искусственными органами, — это натуропатическая, профилактическая медицина. Острый интерес к рекомендациям врачей-натуропатов

— отражение неудовлетворенности больных полученной медицинской помощью (или даже — отсутствием таковой). Натуропатическая медицина, опирающаяся на многовековые наблюдения человека, доказала свою эффективность.

Известно, что в древнем Китае врач, лечивший императора, получал жалованье, пока император был здоров; стоило ему заболеть

— выплата денег врачу прекращалась. Император рассуждал правильно: если ты знаешь свое дело, твой пациент должен быть здоров. А болеть можно и даром. Врач считался хорошим, если 100 % его пациентов были здоровы; не очень хорошим — если только 75 %, и плохим — если половина его пациентов не была излечена.

Еще одна альтернатива — гомеопатическая медицина, основанная на создании у людей иммунитета (его как раз и нарушает лекарственная медицина), которая успешно справляется с большинством заболеваний. И натуропатия, и гомеопатия не нуждаются в экспериментах на животных.

Зарубежные журналы по вегетарианству и защите животных широко рекламируют товары, изготовленные без использования животных: продукты питания, одежду, обувь, гигиенические и косметические средства. У каждого есть выбор: если захотеть, можно жить без жестокости.

Вегетарианское общество в нашей стране видит одну из своих задач в том, чтобы предпринять первые шаги к гуманизации жизни — путем защиты от страданий абсолютно всех живых существ.

 

ЛИТЕРАТУРА