Уотсон: молекулярное определение

 

Уотсон в основном, по-видимому, описывает по­ведение в терминах простой связи «стимул— реак­ция» Сами эти стимулы и реакции он, по-видимому,

² Очевидно, мы упростили точку зрения как менталиста, так и бихевиориста. Несомненно, следует воздерживаться от любой попытки представить себе прогресс как слишком про­стой спор между «движениями» (ср.: Murchison S. (ed.). Psychologies of 1930. Worceste, 1930, P. 115—127; Boring E.G. Psychology for Eclektics // Psychologies of 1930. — P. 115—127).

³ Мак-Дауголл [Dougall W. Me. Men of Robots // Psychologies of 1925. — Worcester, 1926. — P. 277) утверждал что он был первым, кто определил психологию как исследование поведе­ния «еще в 1905 г. я начал свою попытку исправить это поло­жение дел (т. е. неадекватность психологии идей), предложив определить психологию как науку о поведении, используя сло­во позитивная для того, чтобы отличить ее от этики, норматив­ной науки о поведении». Ср. его же: «Мы можем определить психологию как позитивную науку о поведении живых су­ществ» (Psychology, the study of behavior. —N.Y., 1912. — P. 19). Но честь (или позор) в возвышении этого определения психо­логии до «изма» должна быть приписана Уотсону. Для более глубокого рассмотрения см: Roback A. A. Behoviorism and psyhology.- Cambridge, 1925.- P. 231-242 (тамже библиография).

 

представляет себе в относительно непосредственных физических и физиологических значениях. Так, в пер­вом полном изложении своей концепции он писал: «Мы используем термин «стимул» в психологии так, как он используется в физиологии. Только в психоло­гии мы Должны несколько расширить употребление этого термина. В психологической лаборатории, когда мы имеем дело с относительно простыми фактами, та­кими, как влияние волн эфира различной длины, зву­ковых волн и т. п., изучая их влияние на приспособле­ние человека, мы говорим о стимуле. С другой стороны, когда факторы, которые приводят к реакциям, явля­ются, более сложными, как, например, в социальном мире, мы говорим о ситуациях. Ситуация с помощью анализа распадается на сложную группу стимулов. В качестве примера стимула можно назвать такие раз­дражители, как пучок света различной длины волны; звуковую волну различной амплитуды и длины, фазы и их комбинации; частицы газа, подаваемые через та­кие небольшие отверстия, что они оказывают воздей­ствие на оболочку носа; растворы, которые содержат частицы вещества такой величины, что приводят в ак­тивность вкусовые почки; твердые объекты, которые воздействуют на кожу и слизистую оболочку; лучистые стимулы, которые могут вызвать ответ на их темпера­туру; вредные стимулы, такие, как режущие, колющие, ранящие ткань. Наконец, движения мускулов и актив­ность желез сами служат стимулами вследствие того воздействия, которое они оказывают на афферентный нерв, заканчивающийся в мускуле.

Подобным образом мы используем в психологии термин «реакция», но опять мы должны расширить его использование. Движения, которые являются резуль­татом удара по сухожилию или по подошве стопы, яв­ляются «простыми» реакциями, которые изучаются в физиологии и медицине. Наше исследование в психо­логии также имеет дело с простыми реакциями такого типа, но чаще — с рядом сложных реакций, происходя­щих одновременно.

Необходимо отметить, однако, что наряду с этим оп­ределением поведения в терминах строго физических или физиологических сокращений мускулов, которые в него входят, Уотсон был склонен соскальзывать на раз­личные и иногда противоречивые позиции. Так, напри­мер, в конце только что цитированного отрывка он го­ворит: «В последнем случае (когда наше исследование в психологии имеет дело с несколькими различными реакциями, происходящими одновременно) мы иногда используем популярный термин «акт» или приспособ­ление, обозначая этим то, что целая группа реакций ин­тегрируется таким образом (инстинкт или навык), что индивид делает что-то, что мы называем словами: «пи­тается», «строит дом», «плавает», «пишет письмо», «раз­говаривает»⁵. Эти новые «интегрированные реакции», вероятно, имеют качества, отличные от качеств физи­ологических элементов, из которых они составлены. Действительно, Уотсон сам, по-видимому, предполага­ет такую возможность, когда замечает: «Для изучающе­го поведения вполне возможно полностью игнориро­вать симпатическую нервную систему и железы, а также гладкую мускулатуру и даже центральную нер­вную систему, чтобы написать исчерпывающее и точ­ное исследование эмоций — их типы, их отношение к навыкам, их роль и т. п.»⁶.

Это последнее утверждение, кажется, однако, про­тиворечит первому. Ибо если, как он утверждал в предыдущей цитате, изучение поведения не касается ничего другого, кроме как «стимула, определяемого физически», и «сокращения мускула и секреции же­лез, описываемых физиологически», тогда, конечно, для изучения поведения будет невозможно не учиты­вать «симпатическую нервную систему и железы, а также гладкую мускулатуру и даже центральную нер­вную систему, чтобы написать исчерпывающее и точ­ное исследование эмоций».

Кроме того, в его совсем недавнем заявлении⁷ мы находим такие утверждения, как следующее: «Неко-

торые психологи, по-видимому, представляют, что бихевиорист интересуется только рассмотрением не­значительных мускульных реакций. Ничего не может быть более далекого от истины. Давайте вновь сдела­ем акцент на то, что бихевиорист прежде всего инте­ресуется поведением целого человека. С утра до ночи он наблюдает за исполнением круга его ежеднев­ных обязанностей. Если это кладка кирпичей, ему хо­телось бы подсчитать количество кирпичей, которое он может уложить при различных условиях, как дол­го он может продолжать работу, не прекращая ее из-за усталости, как много времени потребуется ему, что­бы обучиться своей профессии, сможем ли мы усовершенствовать его эффективность или дать ему задание выполнить тот же объем работы в меньший отрезок времени. Иными словами, в ответной реак­ции бихевиорист интересуется ответом на вопрос: «Что он делает и почему он делает это?» Конечно, с учетом этого утверждения никто не может исказить платформу бихевиоризма до такой степени, чтобы го­ворить, что бихевиорист является только физиологом мускулов»⁸.

В этих утверждениях ударение делается на це­лостный ответ в противоположность физиологи­ческим элементам таких целостных реакций. Наш вывод сводится к тому, что Уотсон в действитель­ности имеет дело с двумя различными понятиями по­ведения, хотя сам он, по-видимому, ясно их не разли­чает. С одной стороны, он определяет поведение в терминах составляющих его физических и физиоло­гических элементов, т. е. в терминах процессов, про­исходящих в рецепторе, в проводящих путях и в эффекторе. Обозначим это как молекулярное опреде­ление поведения. С другой стороны, он приходит к признанию, хотя, может быть, и неясному, что пове­дение как таковое является чем-то большим, чем все это, и отличается от суммы своих физиологических компонентов. Поведение как таковое является «эмер-джентным феноменом, который имеет собственные писательные свойства»⁹. Обозначим это последнее понимание как молярное описание поведения¹⁰.

Молярное определение

В настоящем исследовании защищается второе, мо­лярное определение поведения. Мы будем утверждать следующее. Несомненно, что каждый акт поведения можно описать в терминах молекулярных процессов физического и физиологического характера, лежащих в его основе. Но поведение — молярный феномен, и ак­там поведения как «молярным» единицам свойствен­ны некоторые собственные черты. Именно эти моляр­ные свойства поведенческих актов интересуют нас, психологов, в первую очередь. Молярные свойства при настоящем состоянии наших знаний, т. е. до разработ­ки многих эмпирических корреляций между поведени­ем и их физиологическими основами, не могут быть объ­яснены путем умозаключения из простого знания о лежащих в их основе молекулярных фактах физики и физиологии. Как свойства воды в мензурке не устанав­ливаются каким-либо путем до опыта из свойств отдель­ных молекул воды, так и никакие свойства актов пове­дения не вводимы прямо из свойств, лежащих в их основе и составляющих их физических и физиологиче-

³ Для более ясного понимания термина «эмерджентный», который теперь становится таким популярным среди филосо­фов (Dougall W.Mc. Modern materialism and emergent evolution. — N. Y., 1929), нужно подчеркнуть, что в данном случае при обоз­начении поведения как имеющего «эмерджентные» свойства мы используем этот термин только в описательном смысле, не затрагивая философского статуса понятия эмерджентности. Яв­ления «эмерджентного» поведения коррелируют с физиологи­ческими феноменами мускулов, желез и органов чувств. Но описательно они отличаются от последних. Мы не будем гово­рить здесь о том, сводятся ли в конечном счете «эмерджент­ные» свойства к процессам физиологического порядка.

¹⁰ Начало различению молярного и молекулярного бихеви­оризма положил Броуд [Broad CD. The Mind and its place in nature. — N. Y., 1920. — P. 616); нам его предложил доктор Виль­яме (Williams О.С. Metaphysical interpretation of behaviorism. — Haryard Ph. D. thesis, 1928).

Броуд намеревался первоначально отличать бихевиоризм, который обращает внимание только на наблюдаемую телесную

активность, от бихевиоризма, который учитывает гипототиче-

ские процессы в молекулах мозга и нервной системы.

 

ских процессов. Поведение как таковое, по крайней ме­ре в настоящее время, не может быть выведено из со­кращений мускулов, из составляющих его движений, взятых самих по себе. Поведение должно быть изучено в его собственных свойствах.

Акт, рассматриваемый как акт «поведения», имеет собственные отличительные свойства. Они должны быть определены и описаны независимо от каких-либо лежащих в их основе процессов в мышцах, железах или нервах. Эти новые свойства, отличительные черты мо­лярного поведения, по-видимому, зависят от физиоло­гических процессов. Но описательно и per se (сами по себе) они есть нечто другое, чем эти процессы.

Крыса бегает по лабиринту; кошка выходит из дрес­сировочного ящика; человек направляется домой обе­дать; ребенок прячется от незнакомых людей; женщина умывается или разговаривает по телефону; ученик дела­ет отметку на бланке с психологическим тестом; психо­лог читает наизусть список бессмысленных слогов; я раз­говариваю с другом или думаю, или чувствую — все это виды поведения (как молярного). И необходимо отметить, что при описании упомянутых видов поведения мы не отсылаем к большей частью хорошо известным процес­сам в мускулах и железах, сенсорных и двигательных нервах, так как эти реакции имеют достаточно опреде­ленные собственные свойства.

5. Другие сторонники молярного определения

Нужно отметить, что данное молярное представле­ние о поведении, т. е. представление о том, что поведе­ние имеет собственные свойства, которые его опреде­ляют и характеризуют и которые являются чем-то другим, чем свойства лежащих в его основе физических и физиологических процессов, защищается и другими теоретиками, в частности Хольтом, де Лагуной, Вейс-сом и Кантором.

Хольт: «Часто слишком материалистически думаю­щий биолог так робеет при встрече с некоторым пугалом, именуемым "душой", что спешит разложить каждый слу­чай поведения на его составные части — рефлексы, не пытаясь сначала наблюдать его как целое»¹¹.

Holt E.B. The freudian wish. — N. Y., 1915. — P. 78.

деляющей черты настройку на взаимную находчи­вость, готовность подхватить и продолжить разговор.

В качестве второй характерной черты поведенческо­го акта отметим, что поведение, направленное на цель или исходящее из нее, характеризуется не только на­правленностью на целевой объект, но также и специфи­ческой картиной обращения (commerce, intercourse, engagement, communion-with) с вмешивающимися объ­ектами, используемыми в качестве средств для дости­жения цели¹⁹. Например, пробежка крысы направлена на получение пищи, что выражается в специфической картине пробежки по каким-то одним коридорам, а не по другим. Подобно этому, поведение кошек у Торндай-ка не только характеризуется направленностью на ос­вобождение из ящика, но и дает специфическую карти­ну кусания, жевания и царапания ящика. Или, с другой стороны, поведение человека состоит не только в факте возвращения со службы домой. Оно характеризуется также специфической картиной обращения с объекта­ми, выступающими в качестве средств для достижения цели,— машиной, дорогой и т. д. Или, наконец, поведе­ние психолога — это не только поведение, направляе­мое инструкцией, исходящей от другого психолога; оно характеризуется также тем, что само раскрывается как специфическая картина соотношений этой цели с объ­ектами, используемыми в качестве средств, а именно: чтение вслух и повторение бессмысленных слогов; ре­гистрация результатов повторения и т. д.

В качестве третьей описательной характеристики поведенческого акта мы находим следующую его осо­бенность. Такой акт, направленный на специфический целевой объект иди исходящий из него, вместе с ис­пользованием объектов в качестве средств характери­зуется также селективностью, избирательностью, выражающейся в большей готовности выбирать сред­ства, ведущие к цели более короткими путями. Так, на­пример, если крысе даются два альтернативных объ­екта-средства, ведущих к данной цели, один более

¹⁹ Термины «commerce», «intercourse», «engagement», «com­munion-with» используются для описания специфического вида взаимодействия между поведенческим актом и окружающими ус-

ловиями. Но для удобства мы будем использовать большей частью

единственный термин "commerce-with" - обращение с".

 

коротким, а другой более длинным путем, она будет в этих условиях выбирать тот, который ведет к цели бо­лее коротким путем. То, что справедливо для крыс, не­сомненно, будет справедливо — и выступает более яс­но — и для более развитых животных, а также для человека; Все это эквивалентно тому, чтобы сказать, что избирательность в отношении объектов, выступа­ющих в качестве средств, находится в связи с «на­правлением» и «расстоянием» средства от целевого объекта, т. е. определяется целью. Когда животное встречается с альтернативами, оно всегда быстрее или медленнее приходит к выборутой из них, которая в конце концов приводит к целевому объекту или к его избеганию в соответствии с данной потребностью, причем более коротким путем.

Подведем итоги. Полное описательное определе­ние любого поведенческого акта per se требует вклю­чить в него следующие особенности. В нем различаются:

а) целевой объект или объекты, которые его направ­ляют или из которых оно исходит;

б) специфическая картина отношения к объектам, которые используются в качестве средств для дости­жения цели;

в) относительная селективность к объектам, высту­пающим в качестве средств, проявляющаяся в выборе тех из них, которые ведут к достижению цели более ко­ротким путем.