Индустриализация и коллективизация

Россия начала индустриализацию в конце XIX в. К началу первой мировой войны добилась значительных успехов, имела высокоразвитую промышленность. Таким образом, Россию нельзя поставить на одну доску со странами чисто восточного типа, которые на столетия отстали от индустриальных обществ Запада. Хотя она и отставала от развитых стран, имела в своем составе районы чисто восточного типа, но уже вступила в индустриальную эпоху. Однако западного типа рыночный уклад, который развивался в одном темпе с европейским, был мал по объему в условиях огромного государства и был сосредоточен в европейской части. К тому же за годы мировой войны, революции и гражданской войны промышленный потенциал был в значительной мере разрушен, утеряны кадры организаторов производства, инженеров, квалифицированных рабочих. К середине 20-х гг. промышленный сектор был восстановлен, но, разумеется, не в том виде, как он функционировал до первой мировой войны. К тому же устарели технологии, оборудование.

Уже в ходе первых пятилеток в СССР была создана многоотраслевая промышленность, соответствующая поставленной задаче. Индустриализация в нашей стране в силу особенностей ее проведения носила вторичный характер. Применялись зарубежная техника и технология, подготовка рабочей силы велась по западным образцам. Инженеры учились за рубежом, использовались иностранные специалисты. Характерно, что 80—85%, то есть основная часть машин и оборудования предприятий, построенных, расширенных, реконструированных в 30—40-е гг., составляла импортированная, вывезенная из-за рубежа техника. При отсутствии рынка, быстрого оборота капитала и накоплений средства для индустриализации изыскивались за счет ограничения потребления народа. В развитых странах доля накоплений (то есть средств, которые шли на расширение производства) в национальном доходе составляла 5—10%. В дореволюционной России и в Советской России до середины 20-х гг. она также составляла 10%. Теперь доля потребления резко сократилась, сектор накопления — расширился: 1930 г. — 29%; 1931 г. — 40%; 1932 г. — 44%. Это ограбление народа. При тяжелом труде уровень жизни был крайне низок в городе, а в деревне — страшная нищета. Жизнь людей была гораздо хуже, чем в дореволюционной России.

Грабеж народа властью вел к истощению общественных сил, к замедлению темпов прироста продукции, начиная с третьего года первой пятилетки. Рабочие (особенно в Москве и Ленинграде, где до революции уровень жизни был относительно высоким) требовали повышения заработной платы, улучшения условий труда. Власти в начале второй пятилетки снизили долю накопления. Тем не менее в предвоенные годы доля фонда накопления заметно превышала 30%. Это беспрецедентно высокий процент в нищей стране. Еще раз повторим: индустриальная база создавалась за счет ограбления народа, уже ограбленного за годы революции и гражданской войны. Нищета, голод или полуголодное существование — повседневное и повсеместное явление..

За счет чего же удалось решить довольно быстро задачу индустриализации, обеспечить высокий темп при отсутствии механизмов саморазвития? Распространение грамотности, формирование новой интеллектуальной и политической элиты, строительство индустриальной базы вызвали энтузиазм у той части общества, которая ранее была обделенной, не имела возможности получить образование, выйти в люди. Колоссальная ломка, развернувшаяся в результате того, что Россия сорвалась с исторических якорей, позволила этой части активно включиться в общественную деятельность, кардинально изменить свое положение. Однако, это касалось не всего общества и даже не большей его части.

Высокие темпы развития могли быть достигнуты только за счет внеэкономического принуждения, насилия. Необходимость насилия, включая репрессии, их неизбежность открыто признавалась вождями. И.В. Сталин говорил: «Репрессии в области социалистического строительства являются необходимым элементом наступления». Принуждение использовалось в разных, в том числе крайних, репрессивных формах, широко. Более того, в народном хозяйстве на протяжении сталинского периода использовались десятки миллионов заключенных и их дешевым трудом создавалась значительная часть национального продукта. Значительным является разброс мнений в историографии по вопросу о численности заключенных, а также о доле и значении принудительного труда в экономике.

Ж. Росси, француз, который 22 года провел в ГУЛАГе (Государственное управление лагерей, а также обобщенное название зоны принудительного труда, введенное А.И. Солженицыным), привел общее число заключенных в советское время по западной литературе:

1924 г. — 86 тыс. 1927 г. — 200 тыс. 1932 г. — 16 млн. 40-50-е - 17-22 млн. 70-е — 3 млн. 80-е — 4 млн.

В последние годы была введена в оборот отчетность ГУЛАГа (публикации А.Н. Дугина, В.М. Земскова, В.Ф. Некрасова). Из них следует, что количество заключенных в лагерях и колониях перед войной достигало двух млн., в 1953 г. — 2,5 млн. человек, В.М. Земсков привел следующие данные.

	1934 г.	1939 г.	1943 г.	1946 г.	1953 г.
ИТЛагеря	510 307	1 317 195	983 974	746 871	1 727 970
ИТКолонии	—	355 243		956 224	740 554
	510 307	1 672 438	1 484 182	1 703 095	2 468 524

 

В тюрьмах находилось: 1940 г. (дек.) 434 871; 1948 г. (дек.) - 230 614 человек. Спецпоселенцы составляли 2 753 356 человек (на 1 января 1953 г.), в основном кулаки, депортированные из разных районов (Украина, Прибалтика, Польша, Кавказ). Эти цифры столь разительно отличались от многократно повторенных утверждений о десятках миллионах человек, что возникли острые дискуссии. О. Хлевнюк считает, что опубликованным данным стоит верить, но к этому надо добавить:

— В лагерях было большое число расстрелянных, погибших от болезней и непосильной работы. Контингент постоянно обновлялся.

— Много людей погибало на пересылках, этапах и т.п.

— Существовали многообразные формы использования принудительного труда, не только лагеря; ссылка, трудовые и спецпоселения, отбытие исправительных работ. Их тоже надо учитывать.

Общее число репрессированных не поддается пока точной оценке. Однако в отношении собственно ГУЛАГа цифры, приведенные выше, видимо, более или менее достоверны.

Принудительный труд стали применять широко с конца 20-х гг., с началом первой пятилетки. В 20-е годы, хотя и существовали лагеря и ссылки, эксплуатация подневольного труда не рассматривалась как важная хозяйственная задача. Бюджет лагерей формировался в значительной мере за счет государственного бюджета. Ситуация изменилась в конце 20-x гг. В апреле 1928 г. министр юстиции РСФСР Янсон, нарком внутренних дел РСФСР Толмачев и зампред ОГПУ Ягода предложили перейти «от системы ныне действующих мест заключения к системе концлагерей, образованных по типу лагерей ОГПУ». Политбюро ЦК ВКП(б) предписало расширить существующие и организовать новые лагеря в отдаленных районах с целью их колонизации и разработки «природных богатств путем применения труда лишенных свободы». К середине 30-х гг. была создана достаточно разветвленная сеть исправительно-трудовых —так они назывались — лагерей.

Великие стройки первых пятилеток потому и были завершены в короткий срок, что использовался дешевый труд заключенных. Наиболее трудоемкие объекты с большим объемом земляных работ строились заключенными: Беломоро-Балтийский канал (300 тысяч заключенных), канал Москва— Волга, БАМ (стройка началась в 1933 г., в 1934 г. туда прибыли заключенные, построившие-Беломорканал) и т.д.

Крупным предприятием по освоению и эксплуатации районов крайнего северо-востока Сибири был Дальстрой. Он основан в 1932—1933 гг. прежде всего для добычи золота. Больше известен как Колымские лагеря. Дальстрой занимал колоссальную территорию от Охотского моря на юге до Восточно-Сибирского моря на севере, включая часть Камчатки и Восточную Якутию. По некоторым данным только в Даль-строе стабильно находилось два-три миллиона человек. В 1956 г. Дальстрой был изъят из ведения МВД и передан министерству горнорудной промышленности СССР. Заключенные не только добывали золото, руду, валили лес, но и строили города, дороги. В частности, заключенные построили Магадан, который они прозвали столицей Колымского края. Здесь — суровый климат, но не менее суровым был режим. Эти лагеря смерти необыкновенно ярко описаны у В. Шаламова. Заключенные строили Магнитку, Комсомольск-на-Амуре, Норильск. Особо засекреченным был лагерь на Новой Земле по добыче и очистке урана. Оттуда практически никто не возвращался.

В системе ГУЛАГа строились все военные объекты, атомная промышленность, предприятия энергетики: крупные электростанции, первые атомные станции. В полной мере экономическую роль ГУЛАГа еще предстоит выяснить. Но ясно, что она значительна. ГУЛАГ производил 1/3 экспортной продукции: лес и пиломатериалы, природное сырье, полуфабрикаты и т.п. Некоторые данные об экономике ГУЛАГа. В 1940 г. предполагалось добыть золота 120,8 т, из них Дальстрой должен был дать 85 т. В 1941 г. из 17,2 тыс. т никеля 9,3 тыс. т. производил ГУЛАГ. То же самое по соотношению в добыче молибдена, вольфрама, хрома и других дорогостоящих металлов.

Для властных структур, имевших безграничную власть над обществом, представлялось, что любые цели достижимы. Однако реальность была другой. Рост промышленности примерно на пятилетку отставал от запланированного. Общество не имело внутренних механизмов саморазвития, оно тяготело к неподвижности. Подхлестывание его насилием лишь истощало силы общества.

По основным показателям ни один пятилетний план не был выполнен. Многие задания первой пятилетки были достигнуты лишь по завершению второй пятилетки, а то и после войны (в частности, по производству чугуна, нефти, тракторов и т.д.),

Такой метод дал определенные результаты с точки зрения создания организационно-технологических структур индустриального общества. К началу Великой Отечественной войны по абсолютному объему важнейших видов промышленной продукции СССР приблизился или превзошел валовые показатели Германии, Франции, Англии. Создана индустриальная база. Но, разумеется, СССР не «догнал» и не «перегнал» развитые страны. Если взять душевые показатели, то отставание составляло в 1,5, а по некоторым — в 3—4 раза.

Свертывание нэпа, проведение индустриализации с использованием насилия и принуждения неизбежно поставили вопрос о кардинальной перестройке деревни. Ломка деревни означала завершение тотального огосударствления, ликвидации основы для появления собственников. Общество, создаваемое на основе технократических принципов, требовало унификации, поэтому и в деревне надо было создать структуры, которые обеспечивали бы функционирование системы как фабрики. Так и объясняли: не может власть базироваться на разных элементах: в промышленности одно, на селе — Другое.

Коллективизация по технологии стоит в одном ряду с индустриализацией. Сельское хозяйство перестраивалось, подгонялось под промышленный тип. Если русская община в Деревне представляла собой прежде всего социальный институт, то колхоз — это производственный коллектив, артель, составленный по функциональному принципу (тракторная бригада, полевое звено и т.п.). Колхоз легко управляем: давалась директива, что сеять, сколько, какой объем продукции надо получить, затем — контроль исполнения. Обратите внимание как в материалах первого пятилетнего плана характеризовалась задача коллективизации: «Особенно трудной является проблема коллективизации и определения таких ее организационных форм, которые обеспечивали бы максимальное использование и максимальную эффективность вкладывания ресурсов. Нельзя закрывать глаза на то, что мы идем еще ощупью в этом отношении, что техническая (подчеркнуто мной — Л.С.) конструктивная идея коллективного хозяйства еще не ясна». Жизнь и судьба десятков миллионов людей оказалась раздавленной вульгарным технократизмом.

В ноябре 1929 г. был взят курс на форсированную коллективизацию на базе ликвидации кулачества как класса. Так же, как и индустриальные, темпы коллективизации были бешеными. Власть, опираясь на беднейшее население, крушила деревенский уклад, подгоняя его под промышленный тип. Промышленные рабочие-коммунисты стали ударной силой перестройки села. Насилие, как говорилось, приняло в ходе коллективизации ужасающие размеры. Производительные силы в сельском хозяйстве были подорваны, стимулов к труду не было. Роста сельскохозяйственного производства в результате коллективизации практически не произошло. Социальные потери были колоссальными. Разрушена многовековая культура общинного коллективизма. Однако решалась проблема социальной поддержки бедняков и малоимущих (материально-техническая база колхозов создавалась за счет кулаков и середняков). Сельское хозяйство и промышленность включались в единую унифицированную систему директивного планирования.

Культурная революция

Индустриальная эпоха требовала грамотности, овладения основами естественных наук и технических знаний. Именно это явилось главной целью культурной революции. Ликвидация неграмотности, создание государственной системы бесплатного образования стали большим достижением. Была создана многочисленная интеллигенция, необходимая в индустриальном обществе. Однако технократизм в культурной сфере сказывался очень сильно. Приоритет естествознания и техники в советскую эпоху не надо доказывать. Даже в самые беспросветные времена мы имели достижения мирового уровня в области физики, химии, техники. А гуманитарное знание, гуманистические ценности были изуродованы. То, что сохранялось, выполняло служебные функции по оправданию технократизированной системы, приданию ей человеческого имиджа. Да и сама гуманитарная область была также предельно технократизирована. Литература, кино, живопись, театр воспевали производство. Человек изображался только в своей функциональной сути: шахтер, врач, ученый. В центре любого художественного произведения — производственный конфликт, завязанный на смене технологий или необходимости улучшения управления. Даже названия произведений часто прямо ориентированы на производство: Ф. Гладков «Цемент», М. Шагинян «Гидроцентраль» и т.п. Рост человеческой личности индентифицировался с производственной карьерой. Это синдром Золушки, но в производственном варианте: рабочий стал министром, неграмотная крестьянка — депутатом. Насаждалась поэтизация производственного процесса. Все, что связано с человеком, не имело ценности. Гуманитарные науки находились в жестких рамках, их роль функциональна; оправдание системы. Произошла машинизация представлений об обществе: социализм —это не человеческое общество, а огромная фабрика, где все разумно устроено. Человек рассматривался как винтик в машине, играющий определенную техническую роль. Если винтик работает безотказно, ему «хорошо» и всем «хорошо». Все, что не годилось в машину, не могло быть в нее вписано, как бы не существовало, не соответствовало светлому будущему. Например, в СССР стыдно было быть инвалидом. Делали вид, что в СССР их нет. Убирали с глаз долой как заведомый брак (своеобразные резервации для тяжелых инвалидов были созданы после Отечественной войны — остров Валаам). Преступники, алкоголики и т.п. категории не являлись предметом социальной заботы и внимания.

Машинизация, технизация прослеживалась и в управлении обществом. Управляли им как заводом: директива-задание-исполнение. Поскольку человека трудно буквально превратить в винтик, в деталь машины, существовала мощная система принуждения и контроля от партбюро до ГУЛАГа.

Ценностная база общества была обеднена и связана с социалистической идеей в марксистском варианте. Коллективизм, исторически укорененный в России, означавший прежде всего поддержку и социальную защиту человека, также трансформировался. Он превратился в коллективизм функционально-производственный. Все общество состояло из унифицированных производственных коллективов. Коллективизм использовался для мобилизации усилий людей на выполнение заданий и как средство контроля за всеми сторонами жизни. То, что так долго называли «реальным социализмом» на самом деле к гуманистическому идеалу никакого отношения не имело. Это было насквозь технократизированное общество, в котором все было унифицировано по принципу заводского стандарта и функциональности. Люди принимались в расчет только как рабочая сила. Последствия технократизации советского общества ужасающи! Несколько поколений выросло, не имея представления о роли гуманистических ценностей в жизни общества, о самоценности человека, его мира, его жизни. Сознание людей не меняется в одночасье и разрушительная работа еще продолжается. Смешно в конце XX в. отрицать научно-технический прогресс. Но человек, гуманитарная сфера должны иметь приоритет. Технический прогресс должен быть подчинен человеку, а не наоборот. Тоталитарный характер власти, насилие в безграничных размерах разрушающе действовали на общество, культуру, социальную психологию. Преодолевать наследие грубого технократизма придется еще очень долго, тем более, что Россия остается на индустриальной стадии.

Коммунизм и фашизм

Наша страна, более семидесятилетий бывшая коммунистической, понесла тяжелый урон от фашизма, и любые аналогии воспринимаются крайне болезненно. Но без них не обойтись. Если стремиться к пониманию сложных кровавых событий XX века, надо признать: между коммунизмом и фашизмом есть общее. Объединяет их отрицание Запада как цивилизационного феномена. Оба эти политические течения предлагают альтернативу западным ценностям. И коммунизм, и фашизм против рынка, парламентской демократии, гражданского общества, политического плюрализма, индивидуализма и, в общем, хотя и в разной степени, против христианства. И то, и другое течение выступало за разрушение западной цивилизации и переход к другой системе любой ценой. Если же говорить о том, что же предлагалось взамен, то здесь общего гораздо меньше (не случайно, фашизм выступал с антикоммунистических позиций, а коммунисты были активными борцами с фашизмом).

Главное, что делало фашизм и коммунизм антиподами, — это отношение к человеку, фашизм открыто делил людей на полноценных и неполноценных по расовому признаку. Тем самым заведомо провозглашалось право одних — господствовать, других — быть рабами. Социализм присутствовал в нацистской теории в виде социал-дарвинизма. Человек рассматривался прежде всего как существо биологическое с наследственной программой, которая, якобы, определяет все. фашизм обещал райскую жизнь для избранной, арийской (белой) расы за счет уничтожения и нещадной эксплуатации остального человечества. Он был порожден индустриальной эпохой, которая привела к машинизации представлений о человеке (человек как биологическая машина) и сформировавшимся исторически националистическим приоритетам.

Социализм — это гуманистический идеал, рожденный противоречиями классовых обществ. Он проповедует всеобщее равенство независимо от расы, национальности, социальную справедливость. В индустриальную эпоху социалистическая идея была трансформирована применительно к ее проблемам и интересам рабочего класса (марксизм, коммунизм). В силу этого коммунистическая идея сильно технократизировала, в ней ярко выражено стремление к унификации, технологизации общества. Отсюда полное отрицание собственности, индивидуализма, пропаганда коллективизма промышленного типа. Гуманистический аспект в коммунизме сохраняется. Коммунизм обещает рай на земле для всех. Как же достичь этого? За счет имущих слоев и классов. Другого источника нет. Поэтому коммунизм на практике ведет к социальному геноциду. И здесь коммунизм и фашизм смыкаются. Человеку в принципе все равно, из каких побуждений его убивают: социальных или национальных. И то и другое несло смерть, разрушение для обществ западного типа. Характерно, что для восточных обществ, где господствовал коллективизм, не существовало в полном смысле частной собственности, коммунизм означал переход к индустриальному обществу при сохранении традиционного устройства. Суть разногласий между коммунизмом и фашизмом ясно сформулировал нацист Фрейслер: «Тот, кто в коммунистическом ослеплении хочет разложить собранную в кулак жизненную силу нации, — не заблуждающийся совратитель, а преступник, которого следует обезвредить.

Тот, кто позорит немецкую расу, — враг, которого мы обязаны уничтожить.

Тот, кто разлагает согласие и единодушие и тем самым мощь труда на немецких предприятиях, — это не заблудший марксистский идеолог, а преступник, которого мы должны уничтожить!». Обратите внимание, что фашизм, выросший на дрожжах националистических приоритетов, имел социальную базу, в основном, в Европе. На Востоке не было национальных государств в западном понимании и не было, следовательно, социальной базы для фашизма.

Теоретики компартий, оперировавшие в рамках дилеммы «капитализм — социализм», не могли понять сущности фашизма. На VII конгрессе Коминтерна (1935 г,) Г. Димитров сказал о фашизме, что это «открытая террористическая диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических, наиболее империалистических элементов финансового капитала». Все эти «наиболее» ничего не говорят о существе этого явления. Опасность фашизма в том, что он не носит классового характера, опирается на национальные предрассудки, сформировавшиеся в колониальную эпоху в европейских государствах, укоренен в особенностях индустриальной эпохи.

Хотя коммунизм и фашизм являются антиподами, на практике они вели к созданию общества восточного типа, отягощенного тоталитаризмом. В становлении обществ под флагами этих учений много общего. Обратимся к событиям в Германии, предшествовавшим второй мировой войне. В начале 30-х гг. в беседе с редактором самой многотиражной газете веймарской Германии «Лейпцигер нойсте нахрихтен» Гитлер говорил: «... Революцию нельзя провести без трудностей. Существует очень много оппортунистов, которые хотят плыть по течению. Моя служба информации сообщила мне, что враги рассчитывают на внутренние трудности, из-за которых я сдамся, но я никогда не отступлю от своей программы и цели».

Фашисты не просто хотели придти к власти, они стремились совершить революцию, то есть совершенно изменить общество. Эта революция — нацисты называли ее «национальной» — началась после 30 января 1933 г., когда Гитлер получил власть из рук восьмидесятишестилетнего президента Гинденбурга: разгром гражданского общества, создание огромного бюрократического аппарата, уничтожение демократии, тотальное огосударствление страны. Уже 1 февраля 1933 г. был распущен рейхстаг (парламент), новые выборы были назначены, на 5 марта. Развернулась смена правящей элиты сверху донизу: от высших чиновников до уголовного комиссара. На все важные посты назначались члены НСДАП или поддерживавшие ее, несмотря на то, что национал-социалисты находились в правительстве не в одиночестве, а в коалиции с немецкой национальной партией. Уже в 1935 г. 78% бургомистров являлись членами НСДАП. фактически сразу же были ликвидированы гражданские свободы: слова, печати, собраний, общественных объединений. 28 февраля 1933 г. президент Гинденбург издал закон «Об охране порядка и государства», который окончательно ликвидировал конституционные права граждан, вводилась смертная казнь для противников фашизма — антифашистов.

Многие партии самораспускались, левые (прежде всего компартии) были запрещены, профсоюзы ликвидированы, земли лишились автономии. Все было жестко подчинено центру. Всего за пять месяцев было ликвидировано то, что создавалось столетиями. Уничтожено гражданское общество, правовое демократическое государство. За пять месяцев! В России — за полгода. Любопытно, что некоторые национал-социалисты вели речь о «второй революции», которая, мол, закончит дело, начатое фюрером «лишит богачей («анонимный капитал» как значилось в программе НСДАП) власти и обеспечит победу «истинного национал-социализма».

Фашистская система власти широко использовала насилие, террор. Был создан соответствующий, масштабный, репрессивный аппарат (СА, СС, гестапо и др.), уже в марте 1933 г. появились первые концлагеря. Террор обеспечивал устойчивость общества, стимулировал развитие, темп которого беспрерывно падал, фашистское государство в Германии было бюрократическим. Общество находилось полностью под контролем бюрократии. Главные ведомства, просто ведомства, управления, отделы, подотделы, — это гигантская бюрократическая машина пронизывала общество и управляла им с применением насилия. Как в любом бюрократизированном обществе в нацистской Германии процветала коррупция сверху донизу. Нацистская бюрократия, вышедшая в основном из низов или средних слоев, стремилась обеспечить себе высокий уровень жизни за счет общества. Г. Манн, сын Т. Манна, писал: «Все высокопоставленные лица в «третьем рейхе» имели городские квартиры, поместья, охотничьи замки. Так, «скромный» рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер имел виллу в фешенебельном берлинском районе, где его обслуживали 14 рабов, охотничий замок севернее Берлина, виллу на Штарнбергском озере, а также «тайную квартиру», где жила его метресса». Управляющий слой формировался по признаку абсолютной преданности системе, нацистской идеологии. Профессионализм, кругозор, способности не имели никакого значения.

Ядром общественной системы, становым хребтом системы власти являлась НСДАП. Происходил процесс сращивания партийного аппарата с государственными органами. Государственная бюрократия рекрутировалась в основном из нацистов. НСДАП строилась по территориальному принципу и пронизывала все общество, контролируя каждого: от детей до пенсионеров. Аппарат насилия был подчинен партии. Тотальная слежка, доносительство в партийные органы и Гестапо стали постоянными факторами жизни. Тем не менее идеология фашизма находила социальную базу в разных слоях, а НСДАП — своих приверженцев. К 1942 г. количество членов в нацистской партии достигло шести миллионов человек. По официальной статистике в НСДАП состояло 7,7% всех работающих жителей Германии. Ими руководил не только страх или корысть, но и желание обрести процветание на основе национально-расовых приоритетов. Общество в нацистской Германии превратилось в корпоративное. Характерно, что монополии как корпоративные объединения, обладающие колоссальной собственностью, приветствовали фашизм, выделяли пожертвования в кассу нацистской партии и, в свою очередь, практически не подвергались репрессиям. Промышленные корпорации мечтали о господстве на мировом рынке и поддерживали милитаристские планы фашистского руководства. Корпоративизм насаждался повсеместно. Министр внутренних дел Германии В. Фрик писал: «За два года, прошедшие со времени нашего прихода к власти, была апробирована реформа управления, построенная на фюрерском принципе. Она обеспечивает единую, боеспособную и четкую систему руководства и всеобъемлющую ответственность. Парламентаризм окончательно изгнан из общин...» И далее: «Граждане действуют за одно с руководством. Руководитель общины назначается по предложению уполномоченного НСДАП после одобрения органом надзора. Он таким образомоблечен доверием партии и государства». Руководящую роль в корпоративном обществе играла нацистская партия. Тот же В. Фрик писал: «НСДАП, как представитель народа, которая несет также ответственность за все происходящее, включена в управление общиной. Партия также комплектует советы общин, которые как совещательные органы при бургомистре назначаются из соответствующего круга граждан».

Фашизм уничтожал всех, кто не принимал систему, даже если он был внешне лоялен власти. Ведомство политической полиции (гестапо) имело следующие отделы;

1-й отдел — коммунизм и марксизм,

2-й отдел — церковь, секты, эмигранты, масоны, евреи,

3-й отдел — реакционеры, оппозиционеры,

4-й отдел — концентрационные лагеря, предварительное заключение, и т.д.

Обратите внимание: первые три отдела занимались теми, кто заведомо являлся противником фашизма. Здесь и коммунисты, и церковь, и пресловутые масоны. Реакционерами названа та часть немецкого общества, которая не принимала новую систему власти, хотя не относилась к категориям, которыми занимались 1-й и 2-й отделы. Насколько масштабным было неприятие фашизма? По некоторым оценкам, сделанным по итогам выборов, которые проводились при Гитлере, — не менее 12 млн. человек (численность, населения — 80 млн. человек). На первых порах нацисты вели борьбу с церковью, видя в христианских священниках соперников в борьбе за умы. Ведь христианство — это система ценностей западной цивилизации. Запрещались католические молодежные союзы. Но затем нацисты поставили церковь под контроль.

В практической политике и в теории находили отражение расизм, социал-дарвинизм в чудовищных формах: преследование и уничтожение евреев; «программа эвтаназии» — умерщвление людей, больных наследственными болезнями; уничтожение цыган, русских, украинцев, других народов. С позиций расизма и социал-дарвинизма пересматривалась история. Вот образчик рассуждений Розенберга: «Первая нордическая волна создала древнюю республику Рим. Только с переходом к христианству началось расовое перерождение». Обратите внимание: христианство рассматривалось как причина расового разложения, следовательно, расисты отрекались от христианских ценностей, хотя делали это не прямо. История рассматривалась исключительно через призму расовой теории. Нацисты утверждали, что западная цивилизация разлагается и идет к своей гибели. Вот что писал о французском народе все тот же Розенберк «...демократизированный, толкаемый в пропасть хитрыми адвокатами, огрубляемый еврейскими банкирами, хоть и внешне блестящий, но живущий лишь соками прошлого».

Объявляя немцев избранной, арийской расой, призванной спасти мир, фашисты создавали свою; расовую религию, хранительницей которой стала НСДАП. Она включала расовую мораль, расовое право, расовую эстетику и т.п. Гитлер вещал: «Национал-социализм заявляет себя сторонником героического учения о ценности крови, расы, личности, равно как и законов отбора». Расовое безумие насаждалось везде: в науке, искусстве, быту, на производстве, в системе образования. Человеконенавистническая идеология уродовала сознание людей, несла кровь, насилие, смерть.

Мир и война

Разрушение Российской империи в 1917—1920 гг. явилось мощным потрясением мирового баланса сил, колоссальным ударом по мировой системе равновесия. Ведь Россия несла на себе тяжесть поддержания равновесия не только в Европе, но и на Ближнем Востоке, на огромном Азиатском континенте. Теперь западным странам предстояло строить отношения в мире без расчета на Россию. Возникновение СССР на большей части территории старой России, государства имперского и антизападного, с жесткой системой насилия внесло новый элемент в расстановку сил. Те государства, которые отстояли независимость и избрали прозападную ориентацию, были слабы (Польша, Финляндия, государства Прибалтики и др.) и не могли нести обязательств по поддержанию мирового баланса сил. Советская Россия, хотя и была ослаблена, но имела колоссальный потенциал (уже в силу своих размеров, людских и природных ресурсов). Но она была ориентирована антизападно, противопоставляла себя ему. Запад не мог рассчитывать на Россию как на союзника. Более того, необходимо было постоянно тратить усилия на то, чтобы нейтрализовать влияние СССР в тех районах, где оно было традиционным. Система мирового порядка, которая с трудом, в противоречиях создавалась после завершения первой мировой войны, учитывала эти обстоятельства. Учитывалось и то, что влияние СССР несравнимо с влиянием на мировой арене Российской империи.

СССР проводил активную внешнюю политику. Поскольку ВКП(б) ориентировалась на поворот всей западной цивилизации в другое русло развития путем мировой пролетарской революции, то внешняя экспансия проявлялась не в стремлении к открытой агрессии, а в поддержке дестабилизирующих сил, разжигании классовой борьбы. С этой целью была создана широкая агентурная сеть в западных странах, оказывалась материальная и вообще всяческая поддержка компартиям, революционному движению.

В качестве инструмента тайного влияния на ситуацию в других странах, особенно западных, широко использовался аппарат Коминтерна. Объединение, созданное для совершения мировой пролетарской революции, в 20-е гг. претерпело большие изменения, которые были названы «большевизацией», а на практике являлись сталинизацией зарубежных компартий. ВКП(б) перестроила работу Коминтерна «под себя», превратив его в централизованную, иерархическую структуру, которая обязана была реализовать директивы большевистского ЦК на мировой арене. Сталинизация зарубежных компартий проходила в условиях внутренней борьбы, исход которых решали репрессии Москвы. Масштаб репрессий в Коминтерне до сих пор не выяснен. Присвоив право высшего толкования марксизма-ленинизма, И.В. Сталин не преминул воспользоваться им для полного установления контроля над Коминтерном. ВКП(б), будучи единственной партией Коминтерна, находившейся у власти, играла ведущую роль в нем и использовала в своих целях. Деньги на содержание Коминтерна шли из Москвы. При В.И. Ленине деньги выделялись туда, где разгорался революционный очаг. В ведомости в этом случае появлялись страшные записи: «Выдано 19 бриллиантов неизвестному лицу» (видимо, он убедительно говорил о мировой революции). В последующем денежные дела стабилизировались и приобрели плановый характер. Ежегодная смета по Коминтерну утверждалась в Политбюро ЦК ВКП(б), нередки были просьбы со стороны зарубежных компартий о целевой финансовой поддержке; на поддержку коммунистической прессы, приобретение зданий, типографий и т.п. Чекистские органы (ОГПУ, позже НКВД) внимательно следили за зарубежными коммунистами не только в Москве, но и у них дома. В 1929 г. делегация ВКП(б) в Коминтерне обратилась в коллегию ГПУ с просьбой «выявить провокаторов в компартии Польши». В результате к концу 1938 г. было физически уничтожено более двух третей ведущих функционеров польской компартии, а сама компартия была объявлена засоренной шпионами и распущена. Коминтерн просуществовал до 1943 г., когда был распущен по требованию союзников СССР по антигитлеровской коалиции.

Наступление фашизма, нарастание угрозы мировой войны в 30-е гг. создали сложную ситуацию. Западные страны стремились отвести от себя угрозу фашистской агрессии, но не стремились к союзу с СССР в силу его антизападности, поддержки им левых сил (насколько далеко может зайти СССР в этой поддержке показала гражданская война в Испании в 1936—1939 гг.). Это делало союз между Германией и СССР почти неизбежным. 23 августа 1939 г., за несколько дней до начала второй мировой войны, был заключен советско-германский договор о ненападении, который был сопровожден договоренностями о разделе территорий, находившихся между СССР и Германией. Затем последовал еще ряд соглашений. Германия получила колоссальный выигрыш от этих договоров. Она обезопасила себя с Востока, заплатив территориями, которые ей не принадлежали (Прибалтика, Западная Украина, Западная Белоруссия), получила возможность использовать экономический потенциал России. СССР кроме удовлетворения имперских амбиций (вернули большую часть территории царской России), мало что приобрел. Была свернута антифашистская пропаганда, пострадал и без того поблекший международный престиж страны. А главное, не было гарантии, что этот союз обеспечивает безопасность. Германская агрессия против Советского Союза готовилась с середины 30-х гг.

Готовясь к войне за мировое господство, фашисты Германии стремились разрушить западную цивилизацию. На западноевропейские государства была накинута «коричневая сеть» различных фашистских организаций, деятел<