В поисках новой научной парадигмы

Всемирно-исторический процесс в соответствии с господствовавшей в нашей стране марксистско-ленинской традицией (она остается таковой и сейчас) принято представлять как процесс последовательной смены общественно-экономических формаций, различающихся между собой прежде всего по способу производства и соответствующей ему социально-классовой структуре. Всемирно-исторический процесс определялся как движение от первого бесклассового общества — первобытно-общинного строя, через классовые — рабовладение, феодализм, капитализм, к новому бесклассовому — коммунизму. Утверждалось, что смена общественно-экономических формаций осуществляется преимущественно путем революций и составляет всеобщий объективный закон исторического развития. Всем странам и народам предписано было пройти этим формационным коридором и, раньше или позже, оказаться в коммунизме.

Теория формаций была сформулирована К. Марксом в самом общем виде как обобщение исторического пути Европы. Он осознавал многообразие мира, видел, что некоторые страны не подходят под формационные характеристики. Страны с особенным характером развития К. Маркс относил к так называемому «азиатскому способу производства». Он считал его особой формацией, но подробной разработкой этих вопросов не занимался. Сторонники сталинского марксизма-ленинизма и без того общие высказывания К. Маркса упростили и сформулировали жесткий закон смены общественно-экономических формаций, в который было втиснуто все мировое развитие. Все, что не укладывалось в формационные характеристики, считалось историческими особенностями. Поскольку особенностей набиралось многовато, была выдвинута концепция трех эшелонов развития мирового капитализма, различающихся характером, механизмом становления, качеством формирующихся структур. Россия была отнесена к странам второго эшелона развития капитализма, догоняющего и зависимого развития. По мнению сторонников этой концепции, «эшелонирование» позволяет глубже понять соотношение объективных и субъективных факторов революции, роль и значение степени зрелости субъективного фактора при отсутствии необходимой и адекватной материальной базы социализма. Однако возникает вопрос: кто составляет эти эшелоны и продает в них билеты? Идентификация страны с определенным эшелоном — дело сложное, да и с расписанием запутаться можно, поэтому в последние 5—6 лет было введено и быстро распространилось обобщающее понятие — догоняющий вариант развития. Разработка «эшелонированной» концепции и «догоняющего» варианта отражает, с одной стороны, поиски нового теоретического инструментария, а с другой — стремление спасти и усовершенствовать концепцию формационного развития. Но, видимо, это невозможно. Число стран и народов, история которых не укладывается в формационные характеристики, поразительно велико, фактически большинство. Поэтому при любых идеологических послаблениях возникали дискуссии о том, действительно ли теория формаций отражает объективный закон исторического развития. Так было в 60-е гг., так произошло и после 1985 г. В дальнейшем монопольное господство теории формационного развития было разрушено, но значительная часть обществоведов продолжает ориентироваться на нее.

Идея К. Маркса о первостепенной важности способа производства, социально-классовых проблем в процессе исторического развития оказала большое влияние на исследователей, заставила их обратиться к реалиям народной жизни. Однако ограничение исторического поля этими рамками, характерное для формационного подхода приводит к обеднению истории, к искажениям реальности. Каковы наиболее очевидные, ясные даже неспециалисту, уязвимые места теории формаций? В соответствии с этой теорией история человечества рассматривается как становление и смена способов производства. Человек — лишь элемент, задействованный в системе: производительные силы и производственные отношения. При таком подходе основным результатом истории считается не совершенствование человека и человеческого сообщества, а приращение материальной базы (чего и сколько произведено, построено, собрано в тоннах, километрах, киловаттах и т.п.). Индивид, личность терялась в этом материальном мире-фабрике, играла в нем служебную подчиненную роль.

Исторический опыт человечества свидетельствует: мир реальный, прошлый и настоящий многообразен. Теория формаций предлагает лишь один вариант развития. Различия между странами допускаются только по вертикали, в рамках формационного коридора: одни впереди, другие сзади, одни к коммунизму на пути, другие от феодализма к капитализму переходят и т.п. Таким образом большинство населения планеты обречено на бесконечные и бесперспективные «гонки по вертикали» за десяткой развитых стран. Почему собственно? Есть страны, которые даже во времена монопольного господства марксизма-ленинизма, ни под какие формационные характеристики подогнать было невозможно. Например, Китай. Ни один серьезный востоковед в советское время не решался отнести его к какой-либо формации. Таких стран много. Хотя и была марксистская лазейка в виде азиатского способа производства, но и она длительное время находилась под запретом.

Вызывают вопросы и сами формации, определение которых связано со способом производства, формами собственности и социально-классовыми отношениями. Вершиной исторического развития человечества считался коммунизм (в первой фазе — социализм) — общество без классов, без частной собственности. Утверждалось, что это должно быть общество, в котором господствует социальная справедливость, равенство, процветание, фактически, то что христианство обещает праведникам после смерти — рай, коммунизм провозглашает возможным при жизни. Однако рай на земле невозможен, следовательно, коммунизм (социализм) в реальности существовать не может. Социалистическая идея рождена противоречиями и конфликтами реальной действительности и развивается вместе с ней. Она является общественным идеалом, который играет важную роль в совершенствовании человеческого общества, в гуманизации, социализации жесткого и жестокого мира. Но реализовать этот идеал на практике нельзя. Трагический опыт развития народов под флагом социализма в XX в. свидетельствует, невозможно говорить о коммунизме (социализме) как реальности, как высшей формации в развитии человечества.

Что можно считать капитализмом применительно к современным условиям? Если это — промышленная стадия, изученная К. Марксом в XIX в., то для развитых стран она давно позади. А что тогда? Можно озадачиться еще не малым числом вопросов. Одна из формаций называется рабовладельческой, хотя именно в эту эпоху были выработаны демократические нормы и теории, которыми человечество пользуется до сих пор. Понятия демократия, политика, партия и другие родились в Древней Греции, обществе, которое в соответствии с марксистско-ленинской терминологией является рабовладельческим. Но может быть рабовладение (оно безусловно было, так же как было оно во многих странах и в другие эпохи) не является главным- признаком этого общества?

Не многовато ли вопросов возникает по поводу положения, которое считается всеобщим законом исторического развития? Призывы отказаться от теории формационного развития в качестве общеметодологической основы для построения исторической картины мира раздаются все громче. Однако остается вопрос: какие принципы положить в основу исторического миропонимания?

На изломах истории, когда решаются судьбы стран и народов, особенно остро, почти физически люди ощущают потребность познать свое прошлое, постичь корни событий, потрясающих общество, их подлинный смысл. Обращаясь к прошлому, люди стремятся восстановить разорвавшуюся связь времен и поколений, найти в истории ответы на мучительные вопросы современной жизни. В России последние годы наблюдается всплеск всеобщего интереса к истории. К ней апеллируют в своей борьбе различные политические силы: от анархистов до монархистов. Высказываются самые разноречивые оценки исторического пути страны. Одни утверждают, что Россия — это страна рабов и люмпенов; другие говорят, что, наоборот, — общество гениев и первопроходцев; третьи пугают, что Россия выпала из мировой цивилизации и неизвестно, сможет ли туда вернуться; четвертые плачут по державе, пятые аплодируют ее распаду... Что предпочесть? Ушли в прошлое времена, когда в нашем обществе господствовало единое понимание исторического процесса на основе марксизма-ленинизма. Такого больше не будет. Историк вправе использовать любой теоретический инструментарий для анализа исторического материала, если он дает объективно научное знание. Среди профессиональных историков России идет сложный процесс выбора, определения своей позиции, формируются ведущие направления.

Раздаются призывы продолжать традиции дореволюционной российской историографии. В России всегда историческое знание служило опорой при строительстве социальных отношений, культуры и т.д. Со времен древних летописцев история была окружена общественным вниманием, интересом, тесно связана с развитием общественно-политической мысли. Наукой в современном понимании слова она стала в XVIII в. Историческое знание и историческое мышление развивалось в тесной зависимости от конкретных социально-политических условий и особенностей общественной ситуации. При чем не только российские мыслители оказывали влияние на историческую науку, но и история давала материал для появления новых теоретических концепций. Публикация крупных исторических трудов была событием не только для узкого круга специалистов, но и для всего образованного общества. Эти издания читались, обсуждались в университетских аудиториях, в гостинных, в клубах.

Для русских историков характерно стремление подвести под факты прошлого определенную теоретическую основу, критически осмыслить их. Среди дореволюционных историков много ярких имен: Н.М. Карамзин, С.М. Соловьев, В.О. Ключевский, Н.И. Костомаров и др. Ведущим в российской историографии было либеральное направление, которое сейчас привлекает большое внимание. Основной проблематикой этого направления было следующее: становление и утверждение российской государственности, а также утверждение европейской традиции в общественной организации и культуре. С.М. Соловьев, воспитанник Московского университета, работавший в его стенах, подготовил капитальный труд «История России с древнейших времен», который, по выражению В.О. Ключевского, стал своеобразной энциклопедией по русской истории. Приверженец либеральных идей, либерального мировоззрения, С. Соловьев стремился соединить разрозненные факты в одно целое, «познать, как новое проистекало из старого». Для него характерно признание закономерности исторического процесса, который отражает прогресс общественного организма. Он писал: «В истории нет эпох пустых; нет эпох, вырабатывающих какие-то вредные для человечества начала».

В.О. Ключевский, имя которого также связано с Московским университетом, пожалуй, наиболее знаменит. В отличие от предшественников, он смотрел на исторический процесс более широко, включал в рассмотрение экономические, социальные проблемы, историю православной церкви. Вершиной его творчества стал «Курс русской истории», подготовленный на основе лекций, читавшихся в Московском университете и в Московской духовной семинарии. Сторонник либерализма, В. О. Ключевский так определил «три основные исторические силы» — человеческая личность, людское общество и природа страны. Написанный ярко, образно, этот курс вполне современно звучит и сегодня.

Традиции дореволюционной, российской исторической школы, особенно либерального ее крыла, в условиях перехода к рынку и парламентской демократии привлекают закономерное внимание. Однако надо помнить, что в XX в. проявилась ограниченность ее методики. Из поля зрения в значительной мере выпадали процессы, развивавшиеся в толще народа, нараставшие проблемы в межнациональных взаимоотношениях. Революция 1917 г. резко развернула общество на пути, которые ранее не считались реально возможными, и нанесла сокрушительный удар по концепциям историков этой школы. Оценки происшедшей революции были различны: от подстроенного и задуманного Германией заговора до анархистского бунта. Они демонстрируют невозможность в рамках традиции понять такой крутой поворот. Не случайно в работах историков старой школы в первые послереволюционные годы преобладали апокалиптические настроения: гибель культуры, крушение всего'. Если современная Россия удержит курс на парламентскую демократию и рыночную экономику, то либеральное направление займет важное место и в исторической науке. Однако дореволюционные традиции нельзя просто перенять, их надо творчески развивать с учетом исторического опыта и новых условий.

Закономерно и обращение современных российских историков к опыту западной исторической науки, для которой характерно многообразие исторических школ, направлений, исследовательских методик. Искусственная изоляция отечественной науки от мировой в советское время нанесла большой урон. Сейчас российские исследователи стремятся влиться в мировой научный корпус как его органическая часть, усвоить совокупный международный опыт.

Наиболее влиятельным в западной исторической науке является направление, которое получило название «школы» «Анналов»». Это название произошло от французского журнала «Анналы: экономика — общество — цивилизация», основанного в 1929 г. М. Блоком и Л. Февром. Этот журнал приобрел известность еще до второй мировой войны. В 60-е гг. он достиг значительного влияния, хотя его тематика все же в значительной мере ограничивалась пределами Франции. В течение 70-х — 80-х гг. ситуация изменилась: вырос международный престиж журнала, вокруг него сложилось влиятельное течение исследователей из разных стран. На страницах журнала обсуждаются кардинальные проблемы исторического познания. Одна из традиционных особенностей «Анналов» — специальное внимание к человеческому сознанию. Считается, что индивидуальное и массовое сознание играют важную роль в функционировании общественных.систем. Для российских историков это положение крайне привлекательно и ново: в советской историографии определяющими являлись проблемы экономического базиса и классовой борьбы. Сторонники этой школы рассматривают историю как взаимодействие трех основных элементов общества — экономическая структура, социальная организация, культура. Они стремятся, «...чтобы история стала более широкой и гуманной»', стремятся подойти к пониманию общества как целостности.

Обращаются российские историки и к опыту социальной истории (это направление наиболее развито в США), к компаративизму и другим направлениям. Все больше привлекает внимание цивилизационный подход к истории. Слышны призывы о необходимости рассмотрения истории России с этих позиций. В чем преимущества цивилизационного подхода к истории? Прежде всего в его универсальности. Его принципы применимы к истории любой страны, народа, групп стран и т.д. Эта теория в значительной мере учитывает опыт других школ и направлений, носит сравнительный (компаративный) характер. История народа рассматривается не сама по себе, а в сравнении с историей других народов, цивилизаций. Это дает возможность глубже понять исторические процессы, их особенности. Такой подход способствует выявлению самоценности общества, его места в мировой истории и культуре. Важно, что при цивилизационном подходе не отрицается методика других школ. Она может быть использована в рамках этого подхода. Обратимся к принципам цивилизационного подхода и попытаемся рассмотреть с этих позиций узловые проблемы истории России.