Тема V. 1917-й год в судьбе России

ЛЕКЦИЯ 1. ПРОБЛЕМЫ ЦИВИЛИЗАЦИОННОГО ВЫБОРА ПОСЛЕ ПАДЕНИЯ САМОДЕРЖАВИЯ

Современные дискуссии

Ключевое событие для понимания истории страны и мира за последние 100—150 лет — революция 1917 г. в России. Несмотря на то, что на протяжении более 75 лет это была приоритетная тематика для историков, они не в состоянии были вразумительно сформулировать, что же произошло тогда с Россией. Внимание историков было сосредоточено на событиях, связанных с приходом большевиков к власти, которые охватывались одним понятием — Октябрьская революция. Оценок много, они разноречивы, часто полярно противоположны. Каков разброс мнений? Разберем наиболее распространенные оценки.

В октябре 1917 г. произошла межформационная социалистическая революция, которая открыла эпоху перехода от капитализма к социализму (коммунизму) во всем мире. Еще недавно эта оценка революции имела государственно утвержденный характер и не могла быть не только оспорена, но даже в какой-либо мере подвергнута сомнению. В настоящее время ee монополия в значительной мере разрушена, но она остается преобладающей, особенно в массовом сознании среднего и старшего поколения. Это понятно: вся система гуманитарного образования — от детского сада до аспирантуры - была построена на такой, оценке революции как ключевой для понимания современного мира. Перестроить это трудно, для части общества —может быть невозможно.

Подобный подход основан на том, что события 1917 г., также как предыдущие и последующие, рассматривались исключительно через призму деятельности партии большевиков, ее лидеров, прежде всего В.И. Ленина, партийной доктрины, которая опиралась на идеи марксистского рабочего социализма. Есть и конкретно-исторические аргументы в подтверждение такой оценки. В результате вооруженного восстания в октябре 1917 г. к власти пришла партия большевиков, которая верила в победу мировой пролетарской революции, вырабатывала программы перехода к социализму, пыталась их реализовать, стимулировала революционные процессы во всем мире всеми доступными средствами, включая военные.

Однако подобная оценка революции неизбежно уйдет в прошлое вместе с эпохой, которая ее породила. Жизнь сложна, многогранна, она не сводима к деятельности партии большевиков. Эта партия, как и любая другая, не владела истиной в последней инстанции. Важно и другое: невозможно совместить семидесятипятилетний путь нашей страны даже с марксистским классовым, рабочим социализмом, не говоря уже о социализме как гуманистическом идеале. Социализм как реальное общество невозможен, как невозможен рай на земле. Социалистическая идея — это общественный идеал, рожденный конфликтами и противоречиями жесткой и жестокой действительности, которая играет важную роль в социализации, гуманизации человеческого сообщества и развивается вместе с обществом.

Есть и такая точка зрения: в октябре 1917 г. произошла рабоче-крестьянская, демократическая революция. Такую оценку защищает та часть обществоведов, которых принято называть шестидесятниками, например, А.П. Бутенко, П. В. Волобуев. Вдохновленные идеями XX съезда КПСС, в 60-е и даже 70-е годы они взрывали идеологическое благополучие брежневской эпохи, разрушали партийные догмы, утвердившиеся в науке. Эта деятельность для своего времени была поистине революционной. Сейчас их позиция выглядит умеренной, фактически она близка к первой, отсекает лишь самые очевидные противоречия. Они также рассматривают революцию в категориях теории формаций и большевистской доктрины. Отказываясь характеризовать революцию как прямо социалистическую, они тем не менее считают, что она открыла путь для перехода в будущем к социализму в России. Задача после революции заключалась в том, чтобы формировать предпосылки для этого перехода. Однако большевики, как утверждается, не сразу это поняли, стали форсировать переход к социализму, наломали дров. Они считают, что теперь можно исправить ошибки большевиков и перейти от казарменного социализма к подлинному.

Таким образом, в иерархии большевистских ценностей ранг революции несколько снижен: она не социалистическая, а демократическая. Движущими силами предлагается считать не только пролетариат и беднейшее крестьянство, но и все крестьянство в целом. Следовательно, революция не пролетарская, а народная. При этом социализм признается конечной целью развития общества, хотя и в исторической перспективе. В итоге, фактически, получается первая позиция, но слегка осовремененная с учетом реалий. Эта оценка вряд ли надолго задержится в исторической науке.

Распространенной, особенно в публицистике, является характеристика революции как военного переворота, совершенного большевиками с опорой на революционную часть армии и флота. Такая оценка появилась давно. Впервые она была высказана сразу после восстания большевиков, в том числе марксистами. Известный в прошлом деятель большевистской партии А. Богданов (Малиновский) назвал в письме к А. Луначарскому вооруженное восстание «солдатским восстанием», «сдачей социализма солдатчине». Эта позиция опирается на реальные факты: роль армии и флота в момент взятия власти большевиками была велика. Однако продержаться сколько-нибудь долго в 170-миллионной, мозаичной стране на штыках было невозможно. Большевики же продержались почти 75 лет. Значит, были другие факторы, обусловившие ход событий, которые эта точка зрения не учитывает.

Заметна и такая позиция: Октябрьская революция — это заговор, захват власти кучкой большевистских лидеров, которые навязали стране трагический путь развития. Подобная точка зрения распространена в публицистике, хотя появилась также сразу после октябрьских событий, имела широкое распространение в зарубежной исторической литературе и именно оттуда пришла к нам в годы перестройки. Похожее утверждение находим в книге известного американского политолога 3. Бжезинского: «Именно из-за отсталости России ни общество в целом, ни относительно малочисленный класс промышленных рабочих не считались готовыми к социализму. Следовательно, историю надо было подстегнуть при помощи военизированного «авангарда» преданных революционеров, точно знающих, в чем суть наказа истории, и готовых посвятить себя служению ей». Разбирая эту позицию, следует отметить, что Россия действительно не была готова к социализму, как и любая другая страна, потому что нельзя подготовиться к райской жизни. Сам вопрос о предпосылках социализма бессмысленен. В.И. Ленин действительно тщательно готовил, отбирал, консолидировал круг революционеров-профессионалов, которые должны были взять власть. Действительно, в момент вооруженного восстания элементы заговора были налицо: разработан план восстания, созданы вооруженные силы из революционных солдат, матросов и отрядов рабочей Красной гвардии, распределены силы и т.п. Но элементы заговора, сговора есть в любой революции в момент взятия власти. Власть никогда не падает в руки случайно, ее берут: вооруженным ли путем или мирным — другой вопрос.

Однако заговор, захват власти узким кругом лиц может быть успешным лишь в условиях стабильности общественной системы, или при наличии широкой массовой поддержки (но тогда это уже не заговор). Об этом свидетельствует исторический опыт. В условиях нестабильности заговор обречен на поражение, так как заговорщики, не имея прочной массовой базы, не смогут обеспечить переход к стабильности. Обратимся к историческим примерам. Заговор с целью смещения Н.С. Хрущева с поста первого секретаря ЦК КПСС, который давал неограниченную власть в стране, в 1964 г. был успешен. Система власти была стабильна, передвижка власти от одной правящей группы к другой не вызвала потрясения, нарушения равновесия в обществе. Иное — август 1991 г., ГКЧП. В условиях нестабильности и распада системы власти, самого государства заговор ГКЧП-истов был обречен с самого начала, хотя сильного организованного сопротивления не оказывалось. Можно возразить, что они неважные заговорщики, любое дело провалят, плохо подготовились. Но можно вспомнить и более дальновидных заговорщиков, которые потерпели поражение, не сделав ни одного выстрела: заговор генерала Л.Г. Корнилова в августе 1917 г. Система власти была тогда также нестабильна, находилась в стадии распада, и заговор, не имевший массовой поддержки, потерпел поражение. Однако с большевиками иначе — они смогли стабилизировать ситуацию.. Следовательно, отражая определенные реалии 1917 г., эта точка зрения не объясняет в целом крутого поворота в судьбе страны.

И последнее мнение, которое следует упомянуть, заключается в том, что революция представляла собой анархический бунт, революцию люмпенов, поэтому она носила разрушительный характер и отбросила страну далеко назад. Такая оценка встречается у радикальных западников. Действительно, революция 1917 г. многое разрушила, и активное участие в ней принимали люмпенские элементы. Надо сказать, в любой стране в моменты кризисов, революций люмпенизированные элементы играют активную роль, прежде всего разрушительную. Именно они первыми начинают погромы, экспроприации и т.п. Это понятно: во время кризиса люмпены стремятся обрести социальный статус и благополучие за счет общества, без труда. Все это так. Но приписывать решающую роль люмпенам в судьбе 170-миллионной страны, которая являлась великой державой, нет никаких оснований. Люмпены способны разрушать, но не способны создавать. Однако после 1917 г. идет созидание, и общество было создано очень прочное и устойчивое. Если встать на предлагаемую точку зрения, то необходимо объяснить: откуда в мирового значения державе такое количество люмпенов, что они изменили не только судьбу страны, но в значительной мере и мира? Эта позиция — лишь большевизм наоборот, стремление в очередной раз стряхнуть прах со своих ног и вновь начать с чистого листа.

Таковы наиболее часто встречающиеся оценки революции 1917 г. Какую предпочесть? Ни одна из них не вызывает доверия. Во всех оценках явно просматривается присущий нашему обществу синдром гражданской войны. Человека ставят перед необходимостью выбора между белыми и красными. Такой выбор предполагает новую борьбу на уничтожение. Россия — это и «поручик Голицин», и «Мальчиш-Кибальчиш», вместе, едино и нераздельно. Наше прошлое необходимо воспринимать в его трудной и трагической целостности.