Равновесие приходит на седьмом плане
Равновесие приходит на седьмом плане
Только по достижении осознания Бога на седьмом уровне обретает душа полных контроль над проявлениями радости. Только с осознанием бесконечное счастье, принадлежащее человеку навечно, не выводит его из равновесия, потому что теперь он окончательно утвердился в не-двойственности. Экстравагантность вновь найденной любви больше не для него. Случайные проявления неуравновешенности, вызванные наплывом все возрастающей радости от близости Бога, также остаются позади, поскольку теперь человек неотделим от Бога. Он потерял себя в Божественном Возлюбленном и слился с ним, он един с бесконечным океаном безграничного счастья.
Счастье, вошедшее в человека с осознанием Бога, безусловно и самодостаточно, вечно одинаково, без отливов и приливов. Он достиг определенности и невозмутимости. Счастье, которое переживают святые, рождается от близости и тесноты общения с Божественным Возлюбленным, который, однако, остается обособленно существующим Другим. В счастье осознавших Бога нет двойственности.
Счастье святых вторично; счастье осознавших Бога само является своим обоснованием. Счастье святых — это излияние божественной благодати; счастье осознавший Бога — сама божественная благодать.
Различия в отношении к миру
Достигая осознания Бога, человек обретает бесконечную силу, знание и блаженство.
Подлинные свойства всех осознавших Бога одинаковы независимо от различий, определяющих очевидное разбиение на типы. Это различия наружные, касающиеся отношения не к Богу, а к миру, из них не следует разделение на степени духовного состояния осознавших Бога, которые все совершенны. Эти различия существуют только с точки зрения наблюдателя, для самих осознавших Бога, единых друг с другом и со всем существованием, их не существует.
С внешней точки зрения, однако, различия между осознавшими Бога не только несомненны, но и достойны внимания. Достигнув осознания Бога, некоторые души бросают свои тела и остаются полностью погруженными в осознание Бога. Для них Бог — единственная реальность, а весь мир — ничто. Он настолько отождествлены с объективной истиной, что у них нет прямой связи с миром форм.
|