Приправа. Это было давно, у подножия горы Экася, между стен

о столице империи и реке. Вниз, где трущобы цепляются за
склоны, как скопления пресноводных мидий. В этой ничейной стране, где
все провинциалы, ничто никогда не пахло так сладко, как тогда, когда Нисай
вел меня, грязного уличного коротышку, воняющего до небес только Райкер-знает-чем,
перед своей матерью: царственная фигура в одеянии императорского пурпура, диадема из
аметиста и рубина, сверкающая на ее лбу.

Я стояла там, казалось, целую вечность, в горле пересохло,
сердце моего ребенка дразнило меня – стучало так громко, что я подумала, что она, должно быть, слышала его,
что с каждым ударом оно выдавало ей мою вину, стыд и страх, так же
ясно, как храмовые барабаны заявляют о вращении звездного колеса. Но ее духи
обнимали меня, в то время как ее глаза держали меня в плену, оценивая, но милостиво, как если
бы ее сын привел домой бездомного полосатого кота и попросил сделать его своим домашним питомцем.

Затем она улыбнулась мне своей широкой белозубой улыбкой, поднялась на
ноги и объявила: “Если мой сын хочет взять его во дворец, он
придет во дворец.”

Видела ли она мои секреты, знала ли правду о том, что я сделал?

сделанное ради спасения ее сына, я никогда не узнаю и никогда не спрошу. Мы с
Нисаи с самого начала договорились об этом. Слишком рискованно. То, что произошло в тот день, должно
остаться между нами. Только мы.

Теперь Шери смотрит на нас через круглый стол, доминирующий в
комнате. Вырезанная из дымчатого вулканического стекла, добытого глубоко под
горой Экасия, ее полированная поверхность инкрустирована драгоценными камнями в стилизованной карте
звездного колеса в ночь Основания Аккорда, луны-близнецы в
сверкающем перламутре.

Остальные четыре советника, другие жены Каддаша, сидят
перед созвездиями своих провинций: лозанская кобра
, готовая к нападению, зубр-бык Трела, золотой орел, парящий высоко над
Эдуршаем, линия звезд, прослеживающая снежную лису Хагмира от носа до кончика хвоста. Я
сомневаюсь, что место Шери в "крылатом льве ее наследия" как раз
напротив двери. Совет пяти может быть эгалитарным по закону, но
в наши дни он держится на словах императорской жены Афорин.

Шери, не теряя времени, приступила к делу, ее манеры были формальными. В конце
концов, Совет призвал наследника Империи, а не просто ее
сына.

- Афорай объявил дату Цветочной Луны.” Она утверждает
очевидное – храм Экасья вчера послал в небо радугу дыма –
одно звено в цепи с тех пор, как Афораи загорелись за сотни миль. Сигналы уже
горят по всему Арамтешу.

“Афорайн Эраз передает свое самое теплое приглашение в столицу по этому поводу

благоприятный случай. Нам необходимо послать имперское представительство.”

Гален, императрица из Трела, осматривает свои ухоженные ногти.

- Благоприятный?”

- Совершенно случайно. Удачливый. Один раз в поколение,” огрызается Шери. Она и Гален
давно выполнили свой долг-обеспечить Императора сыновьями Императора, поэтому
нет никакой санкции против того, чтобы их романтические интересы нашли друг
друга. Но Шери, кажется, всегда переоценивает себя перед Нисаи, чтобы не
быть замеченной в том, что она официально проявляет фаворитизм к соперничающей провинции. Тогда Афораи, ее
родная провинция, может ее наказать. Даже заменить ее в Совете.

- О! В самом деле!” Гален кивает, ее косы – золотые, как трелианские пшеничные поля –
остаются аккуратно уложенными на макушке. Ее нетерпение заставляет меня желать, чтобы Шери
не была так сурова с ней на публике.

Нисай складывает руки перед собой. - Наш двоюродный дедушка
великодушен. И меня радует, что Совет будет соблюдать
имперские обязательства по отношению к нашей провинции. Я в вашем распоряжении, чтобы помочь с
подготовкой делегации, зная о нуждах моего отца. Его путешествие
будет нелегким, но есть способы сделать его максимально
комфортным.”