Политическая направленность теологии освобождения

Теология освобождения возникает на нашем континенте не случайно, а в определенный исторический момент, когда империалистическая систе­ма господства монополий и латифундий переживает глубокий кризис; ста­новятся все более явными тяжелые последствия этого кризиса, испыты­ваемые большинством населения Латиноамериканского континента. С те­чением времени капиталистическая система становится все более иррацио­нальной и переживает структурный кризис, который объективно ведет к ее замене, возможной лишь в результате революционного процесса.

В Чили, где структурный кризис достиг значительной глубины, револю­ционный процесс, в котором нуждается страна, чтобы выйти из кризиса, требует (как и в других странах континента) единства различных социаль­ных слоев. Это единство должно сплотить всех борцов против главного и общего врага прогресса наших народов - империализма и местных олигар­хий. Проблема единства разных слоев, понимаемых как движущая сила перемен, составляет жизненно важный отправной пункт революционного процесса.

Можно полагать, что главная политическая направленность теологии освобождения связана с ее включением в проблематику единства различных сил и с тем вкладом, который она может внести в материализацию такого единства.

В обществе, где христианство имело и продолжает иметь столь огром­ное значение, политическое выравнивание, которого фактически достигли и достигают церкви (главным образом католическая), имеет существенное значение в связи со становлением „революционного субъекта”. Именно в этом с политической точки зрения главное значение теологии освобождения. Она как на теоретическом, так и на практическом уровне благоприятствует и способствует деблокированию значительных масс христиан, особенно в не­которых, меньше всего подверженных влиянию церкви социальных слоях, равно как и в некоторых секторах средних слоев и интеллигенции, оказы­вая унитарное влияние посредством тех политических и социальных сил, которые уже раньше были сориентированы на революционную перспек­тиву.

С другой точки зрения теология освобождения представляет собой теоретическое выражение в области веры существовавшей в широких хри­стианских массах тенденции к занятию более радикальных позиций благо­даря углублению кризиса экономической, политической и социальной сис­темы, господствующей в настоящее время на нашем континенте, и благо­даря народным битвам против нее. В диалектике, существующей между тенденцией к радикализации определенных христианских слоев и теоло­гией освобождения, последняя может сыграть роль катализатора. Таким образом, теология освобождения представляет собой качественно новый момент в политическом и религиозном образе действий широких христи­анских слоев, теоретическая и практическая позиции которых не могут не затронуть всю церковь целиком, в большей или меньшей степени способст­вуя изменению форм ее политического поведения как социального инсти­тута, затрудняя тем самым для господствующих классов ее использование в качестве своего инструмента.

На практике все это означает расширение „революционного субъекта”, то есть тех сил, которые вступают в борьбу за глубинные изменения. Но все это заключает в себе также разнообразие философского содержания, совер­шенно определенного и органически присущего всем тем движениям, кото­

рые вызываются общественными силами, настаивающими на изменении. В этом смысле теология освобождения представляет собой революционное видение христианства в Латинской Америке, обладающее значительной теоретической и практической зависимостью. Таким образом, формально не составляя „партийной теории” в строгом смысле этого слова, теология освобождения является одним из важнейших идеологических источников латиноамериканского революционного процесса, передовым христианством с соответствующими сферами социального влияния.

Именно в этом плане теология освобождения интересует марксистов-ре­волюционеров нашей страны. И в этом аспекте она особенно важна для ком­мунистов, которые, сообразуясь с реалиями, выдвинули политический про­ект партийного и идеологического плюрализма как для фазы антиимпериа­листических и антиолигархических преобразований, так и для социалисти­ческой фазы.

Появление, развитие и упрочение важного сегмента христиан, занявших благоприятную для глубинных изменений позицию, и, более того, появление теологии, которая обосновывает все возможности данной позиции, подтвер­ждают, что вышеуказанная установка коммунистов не только весьма жизне­способна, но также более точно отвечает реальности и поэтому имеет более широкое поле для дальнейшего развертывания. Для коммунистов это означа­ет необходимость прилагать все новые и новые усилия, познавая не только общественные и политические, но и культурные, идеологические аспекты деятельнос;ги национальных и региональных представителей различных на­правлений, которые объединились для более глубокого понимания действи­тельности, для того чтобы в любой момент суметь сделать самый удачный и необходимый шаг, направленный на объединение всех стремящихся к изме­нениям сил.

Вышесказанное имеет общее значение, а посему относится и к теоло­гии освобождения, и к тем социальным движениям, которые в той или иной форме выражают и ускоряют перспективу единства...