Коммунисты, религия и аграрный вопрос

Открытое письмо епископу провинции Игей У. Э. Поланко Брито *

Ваше Святейшество,

нам представляется весьма знаменательным, что в своей проповеди, произ­несенной в храме Игея по случаю празднеств в честь высокомилостивой Девы, Вы говорили о драматическом положении доминиканского кресть­янства, о необходимости „изменить национальную аграрную политику” и организовать широкое движение в пользу аграрной реформы.

Мы полностью согласны с Вами в том, что „только таким образом можно устранить язвы, покрывающие тело доминиканского народа, кото­рый не пользуется ни правом голоса, ни правом участия в принятии каких бы то ни было решений, никогда не ест досыта, лишен земли, школ, куль­туры, медицинской помощи”.

Мы разделяем Вашу точку зрения и ранее много раз заявляли, что „есть еще много необрабатываемых земель, но само их распределение несправедливо”. Все это делает неизбежной и срочной аграрную реформу, рассматриваемую нами, по существу, как глубокое преобразование систе­мы земельной собственности...

И тем не менее действующие в этих условиях ограниченные аграрные законы... полностью забыты современным правительством Революционной доминиканской партии...

Крайне медленные темпы реализации этих законов предшествующим и нынешним правительствами никак не способствуют улучшению драма­тического положения наших крестьян. Это объясняет акции протеста (осуж­дение, требования, самовольное занятие земель) социальных сил с высо­ким классовым сознанием, а также их организацию, единство и твердость в борьбе.

Наша партия с ее основания в начале 40-х годов выступала за необхо­димость глубоких изменений в системе существующего в нашей стране земле­владения. По своему анализу, своей пропаганде и своим политическим дейст­виям она внесла серьезный вклад в прогресс осознания, организацию и боеви­тость обездоленного земледельческого населения.

Мы заняли эти позиции без колебаний.

До принятия закона по аграрному вопросу и после начала движения за его применение, учитывая вызванные им противоречия, голос и дея­тельность Доминиканской коммунистической партии были направлены на стимулирование осуществления всякого позитивного проекта, каким бы ограниченным он ни был, на осуждение реакции землевладельцев, на активную поддержку требований крестьян, на безоговорочную поддержку захвата латифундий, на осуждение политики примирения и союза с предста­вителями крупных земельных собственников, на защиту программы преоб­разований в области сельского хозяйства, преодолевая узкие рамки простой реформы, но представляя подлинно революционный проект.

Своей твердостью и сплоченностью Доминиканская коммунистическая партия отличалась от политических организаций и от групп и течений, кото­рые в своем заблуждении стремились к союзу с правыми или, неспособные понять процессы, происходящие в последние годы в доминиканской дерев­не, игнорировали эти проблемы или делали вид, что их игнорируют в ходе социальных столкновений, связанных с аграрным вопросом.

Вследствие этого возросли симпатии и доверие широких крестьянских масс к Доминиканской коммунистической партии, в которой они видят политическую организацию, защищающую их требования с максимальны­ми твердостью и упорством.

В настоящее время мы подтверждаем эту позицию.

В этом смысле наша точка зрения совпадала и на различных уровнях продолжает совпадать с точкой зрения широких слоев католической церк­ви и верующих, включая высшие круги церковной иерархии.

Это совпадение точек зрения на такой важный вопрос не уменьшило Вашего беспокойства по поводу философских различий между марксистами и христианами.

Нам кажется, что связанное с ростом нашего политического влияния в деревне беспокойство определило Ваши рассуждения по поводу пред­полагаемой „угрозы”, которую якобы представляет для „религиозной жизни” крестьян „пропаганда марксистских групп, включившихся в кам­панию по распространению своего учения, чтобы разрушить веру кресть­ян в Бога, обещая им вместо нее улучшение экономического поло­жения”.

С этой точки зрения, Ваше Святейшество, несмотря на уважение к Вам, мы позволим себе заметить, что Вы сильно ошибаетесь. И поэтому мы счита­ем необходимым сделать несколько уточнений, которые помогут Вам лучше понять нашу позицию относительно религии и крестьянской проблемы.

Целью нашей аграрной политики не является борьба с верой или с рели­гиозными убеждениями крестьян. Она рассчитана на вклад в борьбу бедных крестьян против основанных на эксплуатации социальных отношений, против варварской и несправедливой системы частной собственности, посягающей не только на их „религиозную жизнь”, но и на само их существование как человеческих существ.

Мы ведем политическую пропаганду в деревне не для того, чтобы „ли­шить крестьян веры в Бога”, а чтобы разрушить их веру в земельных собст­венников, политические партии и правительство, представляющих интересы сильных мира сего, чтобы указать им путь к их собственному освобожде­нию, к аграрной реформе и социальной революции. Деятельность Домини­канской коммунистической партии в деревне не рассчитана на борьбу с Богом католиков и евангелистов или на воспрепятствование крестьянам молиться или практиковать тот или иной религиозный или язычес­кий культ.

Доминиканская коммунистическая партия борется в деревне против латифундий, представленных во всех провинциях, муниципалитетах и рай­онах страны конкретными людьми.

В нашей партии много крестьян-католиков, и никто никогда не пытал­ся заставить их отказаться от своих религиозных убеждений.

В наших позициях нет ничего неожиданного.

В программе нашей партии, принятой II съездом, записано, что переход к социализму, который мы предлагаем осуществить, „требует уважения религиозных убеждений или других форм личных верований”, что, „про­тягивая руку дружбы и сотрудничества верующим и адептам различных религий, Доминиканская коммунистическая партия заявляет, что она бо­рется за социалистическое общество, гарантирующее (предполагая их доб­рые отношения) отделение церкви от государства, свободу культов и ува­жение свободного выражения мнений различных философских концепций и школ”.

Основная проблема, волнующая земледельческие и городские массы, не религиозного порядка: она не связана с полемикой между атеизмом и теизмом - это проблема их экономического и социального статуса.

Сама католическая церковь, без риска ее самоизоляции и дискредита­ции, не может уклониться от этой жестокой социальной и экономической реальности.

Драматическое социальное положение, порожденное экономической системой, основанной на контролировании богатств страны горсткой ка­питалистов и местных и иностранных земельных собственников, ростом социальной борьбы угнетенных классов и слоев, движением за обновление церкви во всемирном масштабе и его отражением в нашей стране, а также кризисом консервативных тенденций... способствовало изменению позиций духовенства и широких масс верующих, которые, несмотря на проявление идеологических различий, объективно совпадают с позициями марксистов и других прогрессивных течений, борющихся за демократию, националь­ное освобождение и социальную эмансипацию наших народов.

В последнее время священнослужители различных районов нашей стра­ны поднялись в защиту бедных, протестуя против официальной политики, рассчитанной на утверждение власти правящего класса. Эта позиция идет навстречу попытке президента республики заставить поверить, что доми­никанская католическая церковь поддерживает свое правительство.

Вы сами выступали за изменение аграрной политики и использование государственных ресурсов на благо обездоленных деревенских масс.

Если не считать наше убеждение в том, что позиция, характеризующая нынешнее правительство и его требования, приведет к тому, что оно от­вергнет нашу критику и наши предложения, мы разделяем многие важные пункты. Кроме того, что мы особо подчеркиваем необходимость деятель­ности крестьянских масс, направленной против латифундий и правительст­ва, очевидно, среди католиков и коммунистов имеются точки соприкос­новения, и мы не должны препятствовать их развитию, отдавая предпочтение антикоммунистическим предрассудкам или антирелигиозному сектант­ству.

Существует широкое поле единства действий всех идеологических тече­ний, которые выступают в защиту бедных.

Католическая церковь как учреждение не призвана осуществлять аг­рарную реформу. Но она может и должна усиливать свое влияние в этом направлении, и это завоюет ей уважение всех доминиканцев (верующие они или нет), стремящихся к тому, чтобы земля, право на труд, медицин- кую помощь, образование и удобное жилище стали доступны крестьянским массам.

С уважением

Нарсисо Иса Конде,

Генеральный секретарь Доминиканской коммунистической партии

Санто-Доминго, 23 января 1980 г.

Isa Conde N. Les communistes, la religion et la question agraire. Lettre ouverte adressee a M^gr H.E. Polanco Brito//Bulletin d’information. - Prague, 1980. -№9. - P. 36-43.

Хуан Росалес

ХРИСТОС И/ИЛИ МАРКС?
КОММУНИСТЫ, ХРИСТИАНЕ И РЕВОЛЮЦИЯ *

XXX. Марксисты и христиане. Расхождения и сотрудничество

На этом пути борьбы за национальное и социальное освобождение хрис­тиане не могут не быть с марксистами...

Связь между марксистами и христианами приобрела в последние годы невиданные масштабы по своему содержанию и широте. Растущие диалог и сотрудничество не поддаются никаким маневрам и уступкам; они явля­ются выражением изменений, происходящих в мире, того нового и прог­рессивного, чему дает импульс революционное движение.

Когда империализм вступил в кризисную фазу и обострились все его противоречия, угрожая самому существованию человечества, разного ро­да проклятия и раскол становятся невыносимыми для народов, считающих единение жизненной необходимостью для того, чтобы спасти мир и буду­щее.

Марксизм и христианство живут не в различных сферах, а под тем же самым небом и на той же самой земле. Они представляют собой совокуп­ную мысль огромных народных сил... обратившихся к реальности глобаль­ной несправедливости, которая выдвигает перед ними неотложность глу­боких изменений, обновления и гуманизации дряхлых и аморальных струк­тур, которые их угнетают. В этих условиях философские концептуальные расхождения не могут создать препятствия борьбе за решение проблем, ко­торые интересуют и волнуют народ. Речь идет не о том, чтобы отрицать про­тивоположность между научной концепцией мира и религиозным мировоз­зрением. Речь не идет также о том, чтобы кто-то отказывался от своих убежде­ний. Речь идет именно о том наиболее важном, что заключается вовсе не в абстрактном и бесконечном споре о загробном мире или поиске компро­миссов между идеологиями, а в необходимости поставить на первый план общность интересов трудящихся масс, чтобы всем вместе строить общест­во, свободное от войны, невежества и несправедливости. Угроза ядерного уничтожения, фашистские репрессии, безработица и нищета одинаково уг­рожают и верующим, и неверующим.

Однако диалог и общие действия не стирают идеологических различий да и не стремятся скрыть их. Однако диалог и совместные действия добав­ляют исторической действительности одно бесспорное достоинство: в ходе их не только рушатся искусственные барьеры и развеиваются предрассуд­ки, предубеждения, но в совместных повседневных битвах верующие и не­верующие лучше узнают и понимают друг друга, уважают и оценивают вклад, внесенный каждой из сторон в общее дело... Сделав всерьез свой „выбор в пользу бедных”, в пользу трудящихся и угнетенных, немало священников и мирян отождествляют себя не только с борьбой рабочего класса, но также и с его революционной идеологией...

Ясно, что не все христиане, включившиеся в революционную борьбу народа, заходят так далеко. Еще многие из тех, кто обращается к марк­систскому социализму, делают это фрагментарно, ограниченно, непоследо­вательно. Однако сам факт обращения к марксизму симптоматичен и имеет тенденцию к расширению.

Для коммунистов единство действий означает совместные действия со всеми, кто думает по-другому. Встреча и конвергенция марксистов и христиан (а также других народных сил) не ограничиваются стремлением к завоеванию непосредственных экономических и социальных целей, а заключаются, что весьма важно, в уважении, внимании, сопоставлении, соот­ветствии и некоем духовном родстве их различных концепций, в понимании того, что решающей темой нашей эпохи является борьба против войны и гонки вооружений, за социальную справедливость и политическую свободу, против эксплуатации и отчуждения трудящихся масс, за восстановление демократического и прогрессивного общества. Вот те ценности, которые воодушевляют марксистов и волнуют также христианское сознание, христи­анскую мысль.

Гораздо хуже не различие, а равнодушие к проблемам, тревожащим людей, некая моральная пустота, попытки спрятаться от мира, уйти от него в себя. Это воистину грешно. Научно-технический прогресс не сделает че­ловека более счастливым, а общество - менее жестоким. Человеческая история — это история борьбы. Само христианство не исключает законно­го насилия со стороны народа тогда, когда нет другого средства положить конец тирании и несправедливому насилию. Глубокие корни насилия лежат не в человеческой природе, а в социально-экономической структуре. Уже отцы церкви понимали, что насилие теснейшим образом связано с частной собственностью. Св. Августин говорил: „Частная собственность порождает распри, войны, восстания, убийства. Поэтому, если невозможно отказать­ся от собственности вообще, откажемся по крайней мере от частной собст­венности”.

Не затушевывая своих различий, но вместе с тем постоянно сталкива­ясь в области борьбы за свободу человека и в стремлении к преобразова­нию общества, христиане и марксисты имеют одинаковую, совпадающую позицию, направленную на взаимное человеческое уважение. Процесс сбли­жения, совместных действий обогащал и обогащает как одних, так и дру­гих.

XXXII. Аргентина, о которой мы мечтаем

...Аргентина, о которой мы мечтаем и за которую мы боремся, - соз­нательное дело рабочих, крестьян и народных масс, всех профсоюзных, по­литических и культурных организаций. Программа коммунистов на данном этапе исторического развития ставит проблему создания плюралистическо­го, подлинно демократического и совокупного государства. Не христианс­кого, не антихристианского, не марксистского, не антимарксистского, а такого светского государства, которое было бы независимо от религиоз­ных верований, от господства одной конфессии, государства^ отделенного от автономной церкви, такого государства, которое гарантировало бы всем гражданам и всем трудящимся массам свободу мысли, совести, слова, со­браний, культов и верований, свободное выражение различных концепций и философских школ, а в итоге — свободу считаться со всеми политичес­кими, социальными, экономическими, культурными и духовными права­ми. То, что важно для всех, должно быть одобрено всеми.

Мы убеждены в том, что эта программа, которая предполагает антиим­периалистические и антиолигархические преобразования, программа демок­ратического обновления может быть принята любым верующим. Ни одна из ее целей не противоречит стремлениям и идеалам верующего. Наобо­рот, эта программа создает условия для того, чтобы двигаться вперед, к созданию лучшего общества, способного преодолеть социальное и поли­тическое насилие, моральные пороки, культивируемые власть имущими... Ничто не остается неизменным ни в общественной жизни, ни в человечес­кой природе. Народы требуют глубоких преобразований общества, уста­новления подлинной справедливости.

XXXIII. Христос и Маркс шагают вместе

Ученики Маркса, основываясь на науке и историческом опыте, счита­ют, что в конечном итоге, когда осуществится человеческая эмансипация... религия исчезнет вместе со своими социальными и культурными корня­ми... Ученики Христа могут представлять будущий мир иначе. В конечном счете, история их рассудит. Но для того, чтобы будущее наступило, все че­ловечество, каждый народ должны объединить все свои наиболее сознатель­ные силы и спасти жизнь, которой угрожают ядерные катаклизмы... поме­шать всему тому, что может превратить целые поколения в пепел...

Итак, Марксу и Христу предстоит еще многое сделать вместе во бла­го людей. Их диалог и сотрудничество становятся все более необходимы­ми там, где люди и народы продолжают оставаться распятыми фашистски­ми иродами и пилатами империализма и реакции.

Маркс и Христос встречаются в Никарагуа, Сальвадоре и Гватемале, в Чили и Аргентине, в любом месте, где христиане и марксисты, взаимно уважая убеждения друг друга, понимают, что должны действовать объеди- ненно и вместе с другими демократическими силами для того, чтобы спас­ти мир и обеспечить будущее.

Rosales J. Cristo у/о Marx?Los comunistas у la religion. - Buenos Aires, 1987. - P. 187-188, 198-200, 251-252.

Эстебан Онья

МОЖНО ЛИ БЫТЬ ВМЕСТЕ?

(Рецензия на книгу Хуана Росалеса „Христос и/или Маркс?
Коммунисты, христиане и революция ’7

Для современного капитализма характерен глубокий кризис его идео­логии, затронувший даже такую издавна связанную с господствующими классами организацию, как католическая церковь. В ее лоне наблюдается заметный разброд и под влиянием успехов социализма проявляются новые тенденции, объективно носящие прогрессивный характер. Десятилетиями сбиваемые с толку антикоммунистической и антисоветской пропагандой, часто колеблющиеся и недоверчивые к доводам своих более зрелых со­братьев по социальной борьбе, миллионы прихожан все настойчивее ищут ответы на множество вопросов, связанных как с их верой, так и с жела­нием обрести уже здесь, на Земле, а не только на „небе” справедливые и гуманные условия существования, отвечающие христианскому идеалу. Видя кричащие расхождения между словом и делом наиболее реакцион­ной части клира, благословляющей режим угнетения, они устремляют свои взоры к социализму, к опыту народов, покончивших с эксплуата­торским строем. Иначе говоря, их симпатии обращены одновременно и к Евангелию, и к теории и практике социализма.

Помочь этим людям найти себя, занять подобающее место в общей борьбе за подлинно гуманистические ценности, за демократию, мир и соци­ализм призвана выпущенная в Буэнос-Айресе книга „Христос и/или Маркс? Коммунисты, христиане и революция”. Она принадлежит перу вид­ного аргентинского ученого и коммуниста заместителя главного редакто­ра журнала Компартии Аргентины „Нуэва эра” Хуана Росалеса. Во введе­нии, озаглавленном „Слово к католику”, автор так определяет задачу своего труда: „Не претендуя на освещение всех проблем и выражая лишь собственное мнение, основанное на многолетнем опыте, я хотел бы отве­тить, пусть даже частично, на возникающие вопросы с надеждой на то, что ты, друг-христианин, и ты, товарищ по борьбе, вступающий в ряды нашей партии, сможете более глубоко проникнуть в неисчерпаемую и плодотвор­ную, как сама жизнь, сокровищницу научной философии Маркса и Ленина...” Подробно рассматривая взгляды основоположников научного комму­низма на религию, Росалес с самого начала убедительно опровергает лож­ный и провокационный тезис воинствующих клерикалов о том, что марк­сизм якобы представляет собой „войну против религии”, „заклятого вра­га” верующих, учение, отвергающее гуманистические идеалы христианст­ва. В этой связи он еще раз напоминает, что марксисты всегда проводили политику „протянутой руки” в отношении верующих и, отнюдь не стре­мясь превратить их всех в атеистов, ставили перед собой задачу совмест­но с ними революционно преобразовать мир, уничтожить порядки, обре­кающие людей труда на униженное и угнетенное существование.

Известно, что в течение длительного времени антикоммунисты, пред­намеренно искажая смысл чеканной, выразительной формулы Маркса, определяющей религию как „опиум для народа”, использовали ее для отпугивания верующих.

Росалес пишет, что сравнение религии с опиумом использовалось многи­ми философами, историками и даже поэтами (например, Гёте) еще до Маркса и что основоположник научного коммунизма отнюдь не вкла­дывал в эти слова уничижительного смысла. В данном случае, замечает автор, „опиум рассматривался не в качестве смертельного наркотика, а лишь как средство смягчения боли при известных заболеваниях... кото­рое вырабатывает сам народ для того, чтобы легче переносить свои муки в обществе бесправия и угнетения”.

Однако Маркс не ограничился тем, что показал „опиумное”, „отвле­кающее” свойство религии. С позиций диалектики он доказал, что вера в высшую справедливость, воплощенную в „боге”, была и остается формой скрытого (и открытого) протеста против мрачной действительности, как о том свидетельствует история и первоначального христианства с его „де­мократическим и революционным духом”, и всех раскольнических, „очис­тительных” движений в лоне церкви с момента ее возникновения до наших дней. Автор книги разоблачает еще одну довольно распространенную ан­тикоммунистическую ложь — о якобы существующем „разрыве” между взглядами „терпимого гуманиста” Маркса и „страстной, слепой ненавистью” Ленина в подходе к религиозной проблеме. А между тем даже врагам научно­го социализма хорошо известна ленинская мысль, что „единство этой дейст­вительно революционной борьбы угнетенного класса за создание рая на земле важнее для нас, чем единство мнений пролетариев о рае на небе” ³.

Еще во время российской революции 1905—1907 годов Ленин, отмечая наличие „недовольства, брожения и возмущения” в кругах молодых русских священников либерального и реформаторского толка, призывал „поддержать это движение, доводя до конца требования честных и искренних людей из духовенства...” ⁴. Как тут не вспомнить сегодняшние выступления верующих и заметной части клира, прежде всего в Латинской Америке, против бесчеловечности и аморальности буржуазного общества и солидар­ность с ними всех передовых общественных сил, включая коммунистов!

Значительную часть своего труда автор посвящает истории возникно­вения и развития религии, в частности христианства, уделяя, естественно, особое внимание католической церкви латиноамериканских стран на со­временном этапе. Христианство, напоминает он, возникло среди трудящих­ся масс в I в. н. э., в условиях упадка Римской империи, как движение, стремившееся найти в этой вере „спасение от безысходной действительно­сти, религию, способную сплотить их под общим знаменем общего протес­та и общих надежд”. И далее показывает, что христианская церковь, полу­чив официальный статус, постепенно превратилась в реакционную силу под лозунгом „союза трона и алтаря”, сохраняющую свое влияние в течение многих столетий. Широко известны неприглядная роль церкви как тормо­за общественного прогресса в эпоху средневекового обскурантизма и инкви­зиции, ее прямая причастность к зверствам конкистадоров во время колони­зации Нового Света, ее сопротивление социальным преобразованиям в ходе и после войны за независимость стран Латинской Америки, а с возникнове­нием рабочего движения — ее безуспешные попытки увековечить царство эксплуатации под лозунгами классового мира и „христианизации” капита­лизма. Немалую лепту внесла в наше время церковь в распространение антикоммунизма и антисоветизма.

В сжатом, но ярком по форме и содержанию очерке развития католи­цизма Росалес неизменно остается верным важнейшим принципам подхо­да классиков марксизма-ленинизма к религии и церкви. К ним относит­ся, в частности, необходимость различать в религиозных движениях (и пред­ставляющих их учреждениях) противостоящие и часто сталкивающиеся тен­денции. В главе „Два полюса в церкви” автор, цитируя Ф. Энгельса, гово­рит о том, что во все времена в ее лоне существовали, с одной стороны, бунтаріские, обновленческие, демократические силы, с другой — сторон­ники реакции и мракобесия. По вине последних пылали костры инквизи­ции и проливались потоки крови. „История церкви, — говорится в книге,— ясно показывает эти противоречия, эти два полюса, которые сталкива­ются, переплетаются и в разные периоды выдвигаются на первый план, отражая конфликты реальной действительности и ввергая церковь в по­стоянные кризисы”.

Важным моментом в авторской трактовке рассматриваемой темы звучит также требование учитывать социальные различия между церков­ной иерархией и массой верующих, между официальными религиозными шститутами и „народной церковью” ⁵, между искренней верой и поповским ф ’рисейством, поставленным на службу эксплуатации человека человеком.

В странах Латинской Америки, как убедительно показывает Росалес, мил­лионы верующих принимают активное участие в национально-освободитель­ной и классовой борьбе, многие из них - в рядах коммунистических и рабо­чих партий.

Из двух предыдущих положений вытекает и третье - необходимость союза революционных сил с той частью мирян и низового клира, которая отстаивает интересы трудового народа и очень часто в силу своего социаль­ного положения, будучи жертвой капиталистического строя, тяготеет к вос­приятию социалистических идей. Ценность книги заключается в убедитель­ной аргументации объективной потребности объединения христиан и ком­мунистов в борьбе за народные интересы и общие устремления, среди кото­рых первенствует мир. Мысль о подобном единстве, конечно, не является новой в марксистской литературе: применительно к Латинской Америке она не раз высказывалась Ф. Кастро, считающим, что „христиане и маркси­сты-ленинцы должны быть стратегическими союзниками” ⁶. Естественно, этот союз не означает каких-либо компромиссов мировоззренческого ха­рактера и направлен не на сближение идеологий, а на практическое сотрудни­чество всех людей доброй воли в решении важнейших проблем человечест­ва, и прежде всего предотвращения новой войны.

В специфических условиях Латинской Америки, где миллионы людей ведут постоянную и упорную борьбу за демократию и национальное осво­бождение, принимающую самые различные формы (и где проживает око­ло половины всех католиков мира), вопрос о диалоге и совместных дейст­виях коммунистов и передовой части верующих встал особенно остро с конца 50-х годов, когда победила Кубинская революция. В эти же годы, после смерти антикоммуниста и мракобеса папы Пия XII (1958 г.), Вати­кан вступил на путь так называемого „аджорнаменто” ⁷, начатого папой Иоанном XXIII (1958-1963 гг.) и продолженного его преемником папой Павлом VI (1963-1978 гг.), призвавшим верующих бороться за мир и ра­зоружение.

„Оттепель”, наступившая в жизни католической церкви, была вызва­на отнюдь не изменениями ее сущности и природы, а осознанием опасно­сти, угрожающей миру в атомный век, и тем фактором, что наиболее даль­новидные иерархи поняли, что интересы Ватикана требуют выработки та­кой позиции, которая больше отвечала бы глубоким изменениям, проис­ходящим в мире. Достаточно сказать, что в тот период, по данным самих же религиозных источников, „от католицизма ежегодно отходили 5 млн. прихожан, сокращалось количество священников, монахов и семинари­стов, опасно падала посещаемость храмов, особенно рабочими и молоде­жью”.

К сожалению, с конца 70-х годов, при нынешнем папе Иоанне Павле II, отмечает Росалес, в позиции Ватикана заметны „известные изменения, изве­стный поворот”, а точнее, явное стремление остановить процесс перемен и на деле связать себя с интересами империализма США. Это недвусмысленно показали недавние визиты римского первосвященника ⁸ в Латинскую Аме­рику, носившие не столько пастырский, сколько политический характер.

Автор рассматривает также другие проблемы, связанные с нынеш­ним положением дел в латиноамериканской католической церкви. Инте­рес читателя привлекут главы, посвященные ее социальной политике, те­ологии освобождения, урокам Никарагуанской революции, победившей при активном участии верующих, отношениям между рабочим движением и религией, аргентинскому опыту взаимодействия коммунистов с хри­стианами.

Для латиноамериканских католиков, включая не только значительную часть низового духовенства, но и многих епископов, характерно постепен­ное осознание необходимости вести борьбу против нищеты, гнева и неспра­ведливости, в условиях которых до сих пор живут народы континента, — таков один из важнейших выводов книги. Еще в декларации Совещания коммунистических партий Латинской Америки и Карибского бассейна (1975 г.) отмечалось, что „христиане, особенно католики, рядовые свя­щенники и даже некоторые представители высшей церковной иерархии все более активно участвуют в народной борьбе за национальный и соци­альный прогресс... Движения священников и паствы, которым близки про­блемы трудящихся и всей страны, вносят свой существенный вклад, а их участники на собственном опыте убеждаются в необходимости единых действий против общих врагов” ⁹.

Книга X. Росалеса, подтверждающая конкретными фактами справед­ливость этих оценок, - еще одно свидетельство марксистско-ленинской политики „протянутой руки” по отношению к верующим, еще один веский доброжелательный голос коммунистов в их диалоге с католиками.

Онья Э. Можно ли быть вместе?// Проблемы мира и социализма. - 1985. -№ 7. -

С. 83-85. - Рец. накн.: Rosales J. ^Gristo у/о Marx? Los comunistas у la religion. - Buenos Aires: Editorial Cartago, 1984. - 214 p.

107.0 ВОЗМОЖНОСТИ ДИАЛОГА МЕЖДУ ВЕРУЮЩИМИ
И МАРКСИСТАМИ

Пресс-конференция фрая Бетто, автора книги „Фидель и религия” *

„Я надеюсь, что моя книга поможет преодолеть сектантство как у хри­стиан, так и у коммунистов. Она свидетельствует о возможности диалога между верующими и марксистами; она преодолевает барьеры как в теоре­тическом, так и в практическом плане”.

Связи церкви

„В Бразилии католическая церковь в значительной степени связана с идеей о лучшей жизни для рабочих и крестьян. У нас более 150 низовых общин, объединяющих около 3 млн. человек. Кроме того, в течение 20-ле-

тия военной диктатуры церковь всегда выступала в защиту прав человека и осуждала преступления диктатуры”.

Кардинал Арне, как сказал Бетто, публично осудил около 144 кара­телей, которые занимают сегодня правительственные посты.

Доминиканский монах Бетто в период диктатуры провел четыре года в тюрьме, „потому что поддерживал повстанцев в 60-е годы, так же как это делали многие другие бразильские епископы и кардиналы. И разногла­сия у него были не с церковной иерархией, но с военными”.

„Пережитое в тюрьме, драматичное и тяжелое, - утверждал Бетто, - было тем не менее важным для укрепления моего христианского и рево­люционного мировоззрения. Тюрьма для революционеров то же, что пус­тыня для пророков, — школа”.

„Я могу сказать, что благодаря диктатуре я прошел полный курс марк­сизма, потому что в тюрьме у нас было много книг: „Капитал”, „Государст­во и революция” в обложках от вестернов”.

Он добавил, что тюрьма стала синтезом его христианской веры с марк­систской теорией. „Марксизм-ленинизм не является новой формой рели­гиозной веры. С точки зрения исторической теории у меня нет конфликта с марксизмом-ленинизмом, который не противоречит моей вере. Я считаю, что следует прекратить освящение политики и идеологизацию религии”.

Теология освобождения

Движения священников в поддержку „третьего мира” и за социализм, которые организовывались в 60-е годы на Латиноамериканском континенте, заложили основы современной теологии освобождения, хотя очевидно, что в них имеется антикоммунизм, констатировал Бетто, потому что речь шла об альтернативе церкви, направленной против деятельности коммунис­тов. „Я считаю, что церкви нужно было сделать более глубокий анализ, потому что коммунисты боролись за человека, против нищеты”.

Брат Бетто указал, что „теология освобождения является шагом на­встречу коммунистическому движению. Мы не являемся антикоммуниста­ми, но мы убеждены в том, что Евангелие выступает за коммунистическое общество, так как говорит о том, что мы все братья, и не оправдывает ника­ких социальных или расовых барьеров”.

Церковь как учреждение

„Правда, что церковь в Латинской Америке получила значительное колониальное наследство, что она была соучастницей геноцида местных жителей и рабства негров. Церковь не является ангельским учреждением; она - учреждение, отражающее социальные противоречия”.

Молодой монах добавил, что даже Иоанн Павел II в некоторых своих документах касается социальных противоречий. „Однако папа не говорит о том, как эти противоречия отражаются в церкви, на положении католи­ческой иерархии”.

Никарагуа

„Я понимаю ситуацию католической иерархии в Никарагуа, - сказал Бетто. - Она имеет историческую связь с буржуазией. Когда буржуазия поддерживала Сомосу, церковь поступала так же. Когда у буржуазии на­чались разногласия с Сомосой, они начались и у церкви. Когда буржуазия встала в оппозицию Сомосе, церковь — тоже. Когда буржуазия поддержа­ла борьбу сандинистов, церковь — тоже. Когда буржуазия противится рево­люции, церковь поступает так же”.

Однако все это не мешает, добавил он, существованию католической общины, поддерживающей революцию без противоречий со своей верой. „Народ чувствует себя частью церкви Иисуса, а не церкви епископов”.

Внешний долг

Церковь проводит значительную работу в связи с внешним долгом Латинской Америки. Вспомним о пяти пунктах, включенных в письмо, которое кардинал Арне направил на встречу в Гаване. „В этом докумен­те внешний долг квалифицируется как аморальный, потому что он озна­чает голод и смерть, требует от народа еще больше жертв”.

„Сколько людей умрет, если мы будем продолжать выплату процен­тов по долгу, если будем придерживаться той же несправедливой систе­мы?” — спрашивает Бетто.

„Необходимо создать общество, в котором восторжествовал бы вы­бор, сделанный во имя жизни”.

Фальшивый бог

„Противоречия между верующими и атеистами незначительны. Пото­му что я как христианин также не верю в бога капитала, эксплуатации, Рейгана, Пиночета. Я верю в бога братства и равенства”.

Бразильский монах-доминиканец отметил, что Рейган манипулирует Божьим именем, и сказал, что предпочитает „общество, которое провозгла­шает себя атеистическим, обществу, ведущему „звездные войны”: это фаль­шивый бог, созданный по образу и подобию империализма”.

Frei Betto Conferencia de prensa de autor del libro „Fidel у la revolution”: Posibilidad de dialogo entre creyentes у marxistas//Granma SemanaL - La Habana, 1985. - 2 de diciembre. - P. 8.

Фрай Бетто

КОГДА ВЕРА ОБРЕТАЕТ ПОЛИТИЧЕСКОЕ ЗВУЧАНИЕ*

— Какие идеи марксизма Вам, религиозному деятелю, кажутся наиболее актуальными?

- Поскольку марксизм как теория лежит в основе социалистического строя, я предпочел бы сказать несколько слов о политических принципах, которыми руководствуются правительства и граждане стран социализма. Причем не только марксисты, но и, например, христианские круги.

Прежде всего я имею в виду тезис о недопустимости войны, поддержи­ваемый как верующими, так и неверующими. У нас в развивающихся госу­дарствах, в частности Латинской Америки, порой складывается впечатление, будто предотвращение катастрофы всецело зависит от доброго взаимопони­мания Запада и Востока. Однако на деле для сохранения мира требуется политика, которая, если образно ее представить, напоминает крест - главный христианский символ: благоразумие и разоружение по линии Запад - Восток должны дополниться установлением качественно иных хозяйственных свя­зей между Севером и Югом. Спокойствие на планете не восторжествует, пока не будет создан новый экономический порядок.