Прошлое и будущее социологической теории

Большинство обзоров теоретической литературы по со­циологии завершаются либо растерянными оправданиями, либо сомнительной торжественностью по поводу ее неспо­собности предложить однозначные ответы на вопросы: на чем основан со­циальный порядок, каков смысл социальной жизни? Если сначала теория определяется как продукт различных школ научной мысли, то затем авторы этих обзоров вынуждены признавать, что подобное многообразие вряд ли желательно. Вот некоторые из этих признаний:

«Для того, кто ждет готовых ответов, ответов, так сказать, "с иголочки", социология, конечно же, не тот предмет, к которому следует обращаться, ибо область ее предмета в большей степени характеризуется приверженностью к живым спорам, наличием противоречивых подходов и версий, и, безуслов­но, присущих ей вопросов»¹.

¹ GufTE., Sharrock W., Francis D. Perspectives in Sociology (3rd edn). L.: Unvin Hyman, 1990.

«Если социальный мир, то есть мир, изучаемый социологией, представить в виде шляпы, то мы сможем вытащить из нее не одних только кроликов, но и любых других животных, многие из которых причудливы и удивительны»².

Одни авторы считают, что такой разброс мнений унаследован от классики:

«В высших сферах социологической теории... не только нет признанной парадигмы, но социологи часто, кажется, не стремятся к ее созданию. В учеб­никах по истории социологической мысли великие мыслители прошлого выделяются в школы и противопоставляются друг другу... Вплоть до наших дней все новые и новые социологические секты провозглашают, что нашли свое собственное и окончательное решение проблемы социологии, и отвер­гают любое достоинство в конкурирующих подходах, при этом все же оста­ваясь небольшими сектами»³.

Другие связывают отсутствие теоретического центра с отходом от клас­сической традиции:

«Социологическая теория в настоящее время состоит в основном из об­работки отдельных идей, взятых из концепции Вебера, Дюркгейма и Марк­са. Большей частью уходят в прошлое широкие теоретические взгляды, на­значение которых заключается в обосновании развития интегрированного единства всех взаимосвязанных конкретных обществ. Уходит и тот вид рас­суждений, который постоянно вертится вокруг дискуссий о моральной, по­литической и экономической структурах»⁴.

Расходятся так же и оценки такого теоретического многообразия. Неко­торые авторы высказывают свое величайшее недоумение следующим:

«Существует много разных теоретических подходов... среди этих общих теоретических перспектив есть глубокое расхождение по существенным воп­росам... Социологическая теория, таким образом, в высшей степени эклек­тичная область научной деятельности, и ввиду этого она в целом проблема­тична»⁵.

Третьи пытаются найти достоинство в разнообразии:

«Этот (возрожденный) фокус (на теорию) не означает, что мы имеем или, вероятно, получим в ближайшем будущем единую совокупную теорию или добьемся примирения противоборствующих теоретиков. Неясно, правда, хороша ли будет эта идея... Когда приступаешь к анализу отдельных облас­тей социальной жизни, сталкиваешься с тем, что в зависимости от многооб­разия перспектив часто возникает широкий спектр различных взаимодопол­няющих взглядов»⁶.

Вопреки соблазну избежать всех возможных затруднений за счет много­вариантности теоретических перспектив, противоречащие друг другу кон­цепции не могут все сразу быть верными и истинными. По крайней мере они возможны, только если допустить, что разнообразие и наличие внутренних проблем присуще не только теории, но, даже в большей степени, социаль­ному опыту.

² Graib I. (1984; 2nd end 1992). Modern. Social Theory. Hemel Hempstead: Harvester Wheatsheaf, 1992.

¹ Menell S. Sociological Theory. N.Y.: Praeger, 1974.

⁴ Wardell M., Turner S. (eds.). Sociological Theory in Transition. Boston: Allen & Unwin, 1986.

⁵ Turner J. The Structure of Sociological Theory (5th end). Belmont: Wadsworth, 1991.

⁶ Wallace R., Wolf A. Contemporary Sociological Theory (3rd edn). Englewood Cliffs: Prentice-Hall, 1991.

«Я предлагаю не рассматривать действие ни как только инструменталь­ное, ни как только нормативное, а в их сочетании. Кроме того, важно пред­ставить себе, что такое действие определяется как внешними, так и внутрен­ними структурами. Только используя метод диалектической критики к ре­шению возникшей дилеммы, можно понять, что социальная теория многомерна, а многомерность является тем стандартом, посредством кото­рого я предлагаю оценивать теоретическую логику»⁷.

Александер допускает многомерность, не исключающую противоречия внутри самой социологической теории, так как социальный мир берется с его противоречиями, что в общем-то приемлемо, хотя различные индивидуаль­ные теории, составляющие одно целое, сами по себе многомерными не яв­ляются.

По крайней мере Александер недвусмысленно указывает на наличие про­блемы. Другие же авторы не прочь поговорить о соразмерности или уровнях социальной реальности, в то же время отрицая их существование. Уже став­ший привычным пример выделяет два уровня теоретизирования:

«Большая часть сколько-нибудь стоящей социологической теории имеет дело с одним из двух уровней социальной реальности, хотя кое-где берутся со вниманием оба. Первый уровень — это уровень социального действия и взаимодействия; второй — это уровень социальной структуры и системы»⁸.

Однако необходимость такой теории, в соответствии со стандартами са­мого автора, не подлежит сомнению, так как она не ограничивает себя од­ним уровнем.

«Лишь после того как удастся прояснить смысл высказываний по поводу социального действия, взаимодействия, социальной структуры и социальных систем, становится возможным объяснить или предложить пути объяснения причин изменения и устойчивости социальных систем и их свойств; и это возможно сделать, не занимая ту или иную сторону в бесплодных дебатах о границах структурно-функциональной модели общества с другими моделя­ми или при обсуждении достоинств "модели интеграции или консенсуса..." по сравнению с так называемой "моделью конфликта — принуждения"»⁹.

Недавний пример еще очевиднее содержит противоречия. Здесь автор однозначно заявляет, что:

«Социальный мир на самом деле не делится на уровни»¹⁰.

Он вовсе не допускает мысли о том, что его анализ может быть подвер­жен влиянию социальной реальности:

«Хотя идея уровней так или иначе присутствует в большей части социо­логии, ей до сих пор уделялось относительно слабое внимание. Нам важно было сконцентрироваться на уровнях, но мы не только постараемся прояс­нить прежде туманные стороны данной проблемы, а и пойдем дальше этого.

В заключительной части данного приложения вы найдете концептуаль­ную картину основных уровней социального анализа»''.

⁷ Alexander J. Theoretical Logic in Sociology. Vol. 1. Positivism, Presuppositions, and Current Controversies.L.: Routledge, 1982.

⁸ Cohen P. Modern Social Theory. L.: Heinemann, 1968.

⁹ Ibid.

¹⁰ Ritzer G. Sociological Theory (3rd). N.Y.: McGraw-Hill, 1992.

¹¹ Ibid.

Ритцер вряд ли заслуживает порицания, поскольку, как он говорит, его мнение широко распространено, и если он настаивает на нем, то только чтобы показать, что уровни являются чисто аналитическими частями реальности. Вот еще пример в подтверждение тому.

«Разделение на микро-, макро- и мезо- (уровни) происходит в головах теоретиков. Если смотреть на мир "извне", то не заметишь, что он состоит из уровней или слоев, какими являются микро-, макро- и мезо-. Социальный мир является более цельным и сплошным; когда мы делим теории на мак­ро-, микро- и мезо-, мы совершаем это в целях удобства анализа»¹².

Необходимо сказать, что теория социального мира, отвергающая реаль­ность своих собственных, в том числе аналитических, настроений еще бо­лее смехотворна, чем та, которая не может достичь согласованности своих разделов. Мы, следовательно, не должны оценивать значимость теории с точ­ки зрения ее удобства или полезности, а требуется идти дальше.

Три диагноза

Поскольку социология является в высшей степени рефлексивной дисцип­линой, то можно убедиться в огромном разбросе мнений не только на стра­ницах книг и академических журналов, но в бесчисленных застольных бесе­дах, конференциях и аспирантских семинарах. Рассмотрим три наиболее ярких примера.

Мертон: поиск большой теории

Говоря простым языком, точка зрения Мертона заключается в том, что социология пытается бежать, еще не научившись ходить¹³. Социология для него — это молодая дисциплина, не имеющая таких достижений, как, ска­жем, современная физика. Если в этом свете взглянуть на интеллектуальную историю, то будет видно, как попытки развить единые теории, из которых могут быть выведены все второстепенные теории, сводятся лишь к аргумен­там, эквивалентным ранним философским воззрениям на вселенную. Рас­суждая так, легко докатиться до определения социологических эквивален­тов мира, покоящегося на спине черепахи, поддерживаемого четырьмя сло­нами, или к Птоломеевой системе мироздания. Мертон был удивительно прозорлив, еще в 1949 г. предсказывая, что движение общей теории засто­порится, если каждый «харизматический социолог» попытается развивать свою собственную общую теорию: «Постоянство такой практики может при­вести лишь к "балканизации" социологии, где каждая отрасль управляется собственной теоретической системой»¹⁴.

Он рекомендует теории, которые находятся посередине между разработ­кой эмпирических исследований, предполагающей детализацию повседнев­ности, и теоретическими парадигмами, требующими осмысления всех собы­тий в социальном мире. Он обобщает свои аргументы о теориях среднего уровня следующими принципами:

♦ Теории среднего уровня фокусируются на ограниченных областях, позволяющих выводить из них специфические гипотезы.

♦ Теории среднего уровня могут в принципе в дальнейшем консолиди­роваться и интегрироваться в более широкие теоретические схемы.

¹² Turner J. The Structure of Sociological Theory (5th end). Belmont: Wadsworth, 1991. ¹⁵ Merton R. Social Theory and Social Structure (enlarged edn). N.Y.: Free Press, 1968. ¹⁴ Ibid.

♦ Они достаточно абстрактны, чтобы выходить за рамки специфических событий и форм.

♦ Они проводят различие между микро- и макроуровнями.

♦ Они дают объяснения, которые общие или главные теории дать не в состоянии ввиду их скорее умозрительного, чем объяснительного ха­рактера.

♦ Теории среднего уровня согласуются с некоторыми из этих главных умозрительных схем и могут, следовательно, связывать их воедино.

♦ Многие теории среднего уровня являются наследием классической традиции.

♦ Теории среднего уровня наиболее важны в определении областей, ко­торые социологии пока неведомы.

Мертон полагает затем, что мы должны вернуться к классической тради­ции обращения к отдельным насущным событиям и проблемам.

Александер: положительное варварство

Если мнение Мертона таково, что теория, в известном смысле, слишком «теоретична», то Александер полагает, что она недостаточно теоретична. Со Второй мировой войны, утверждает он, социология двигалась в направлении того, что он называет «позитивистским убеждением», которое освобождает ее от истинно теоретического и, следовательно, интеллектуального устрем­ления. Позитивизм включает четыре постулата:

♦ Существует радикальное отличие между эмпирическими и неэмпири­ческими утверждениями.

♦ Большинство обобщенных неэмпирических утверждений, метатеория и философия не имеют принципиального значения для социологичес­кой практики.

♦ Поскольку естественная наука также избегает метатеории, социология должна смоделировать себя на естественную науку.

♦ Следовательно, теорию можно свести к утверждениям, носящим харак­тер эмпирических обобщений: ее следует выводить индуктивно, ее раз­ногласия надо разрешать эмпирически, тогда не будет логического ос­нования для научного разногласия¹⁵.

Пагубное следствие позитивистского убеждения, заявляет Александер, заключается в истощении социологии по интеллектуальным параметрам и, в итоге, в отрицании ее особенного вклада как дисциплины. Для Алексан-дера не удивительно, что совокупная теоретическая система не может по­явиться в социологии, когда так мало социологов занимаются разработкой общей теории.

Тем не менее это не единственная причина «балканизации» теории. Алек­сандер также прогнозирует проблему в проблеме. Социология, по его утвер­ждению, обладает особенной включенной структурой, которая определяет место ее деятельности. Многие попытки создания теории не смогли преодо­леть позитивистское убеждение именно потому, что они грешат «конфляци-онизмом»¹⁶ внутри этой включенной структуры — им свойственно предла­гать одномерные теоретические основания, в то время как социальная жизнь

¹⁵ Alexander J. Theoretical Logic in Sociology. Vol. 1. Positivism, Presuppositions and Current Controversies.L.: Routledge, 1982.

¹⁶ Конфляционизм — объединение двух вариантов текста в один. — Прим. перев.

многомерна, а потому и теория должна быть многомерной. Мнение Алек-сандера состоит в том, что в настоящий период лишь теория Парсонса, хотя и отдаленно, приближается к стандарту многомерности.

Холмвуд и Стюарт: несовместимый дуализм

То, что Александер считает достоинством, Холмвуд и Стюарт (1991) счи­тают недостатком. Они называют пропагандируемую Александером много­мерность несовместимым дуализмом, притязанием на реальность взаимоис­ключающих теоретических категорий. Социальная жизнь, утверждают они, не может быть одновременно субъективно вызываемой и созидательной, с одной стороны, и внешней и довлеющей —с другой. «Балканизация» теории является для них следствием неумения взаимоувязать стороны и перефор­мулировать подобные противоречия¹⁷.

Эти противоречия появляются тогда, когда социологи сталкиваются с фак­тами, которые не соответствуют предлагаемой теории. В подобных ситуациях социологическая теория впадает во всеобщее заблуждение — она позволяет, чтобы непокорный факт поглощался теорией и при этом не вносились бы из­менения в эту теорию. Они выделяют два варианта заблуждения: горизонталь­ный и вертикальный. Теоретики, повинные в «горизонтальном» заблуждении, имеют в виду, что несовместимые элементы теории по отдельности проявля­ются в разных частях общества. Веберу также присуще подобное заблуждение, когда он заявляет, что некоторые испытывают объективное принуждение со стороны класса, а иные — статуса. Холмвуд и Стюарт утверждают, что следо­вало бы внести новые термины в теорию неравенства, отличные от класса и статуса, если необходимо разрешить эти противоречия. Теоретики, впадающие в «вертикальное» заблуждение, имеют в виду, что противоречия будут погло­щаться и «оправдываться» набором заменяемых терминов, даже если возник­нут расхождения теории с опытом. Наиболее очевидным примером является мнение Маркса о том, что имеет место противоречие между отчуждением и эксплуатацией рабочих, с одной стороны, и их кажущимся одобрением капи­тализма — с другой. Данное противоречие «оправдывается» посредством за­меняемых понятий идеологии и ложного сознания.

Объяснение возрастающего объема конкурирующих теорий содержится в том, что никому пока еще не сопутствовал успех. И все это потому, что никто из них не стремился применить теорию к практике. На современном этапе развития теории, как мы уже видели, для разрешения несовместимого дуализма могут быть применены разнообразные стратегии:

♦ Гидденс ратует за элизию¹⁸: по его мнению, структуры создают как воз­можности, так и ограничения.

♦ Александер идет дальше и приходит к двойной элизии многомернос­ти: социальный мир является как инструментальным, так и норматив­ным и, одновременно, субъективным и внешним.

♦ Эльстер не может разрешить проблему нормативности и возвращается к предложению об ограниченной рациональности.

♦ Хабермас сочетает членение системы и жизненного мира по горизон­тали с вертикальной точкой зрения на возможность корректировки по-

¹⁷ Holmwood J., Stewart A. Explanation and Social Theory. Basingstoke: Macmillan, 1991.

¹⁸ Элизия от лат. elisio — выжимание, выталкивание. — Прим. перев.

ведения посредством опыта, вводя понятие «систематически искрив­ляемой коммуникации». Ни одна из предлагаемых стратегий не решает проблем, связанных с со­зданием новой единой теории, и требуются все новые усилия в этом направ­лении.

Достоинства теории

Было бы абсурдным предлагать ряд легких дилемм, которые по волшеб­ству превратили бы социологическую теорию во всеобщий и полный ответ на любой вопрос о социальном мире. Не менее абсурдно было бы полностью отойти от жизненно важной и сильной интеллектуальной традиции, благо­даря которой возможно удержаться от соблазнов ненавязчивого позитивиз­ма и напористой, объяснительной социальной философии, а также от замк­нутой метатеоретической схоластики. Всякая стоящая разработка в социо­логической теории должна опираться на уже ставшие классическими образцы в силу их апробации при решении важных практических проблем, с которы­ми сталкивается современное человечество в своем социальном существова­нии. Социологическая теория должна включать разработку сети интеллек­туальных ресурсов, которые полезны социологам и которые в видоизменен­ной форме могут дать пищу более широким публичным дискуссиям. Любой другой порядок означал бы потакание своим собственным слабостям и сви­детельствовал бы о моральной несостоятельности...

Всякая хорошая теория социального мира должна как-то соединять че­тыре предельно общих плана, характеризуемых терминами: действие, раци­ональность, структура и система. Каждая теория сама определит собствен­ные приоритетные задачи или постарается соединить некоторые из них, мы же сейчас абсолютно убеждены в необходимости учитывать их все вместе. В идеале, возможно, наступит тот момент в далеком будущем, когда мы су­меем заменить эти планы более унифицированными построениями. Однако на настоящий момент они таковы:

♦ Люди являются сознательными и мыслящими существами, которые действуют, руководствуясь смыслами и мотивами, и следствия их ин-дивидуальныхдействий воспринимаются и оцениваются другими людь­ми; они действуют как обладатели способности коллективного конст­руирования социального мира.

♦ Люди заинтересованы одновременно в созидании собственных ресур­сов и в материальном потреблении, и они будут действовать как инди­видуально, так и коллективно, вкладывая и расходуя уже имеющиеся ресурсы с целью максимизации своих интересов; при этом максимиза­ция интересов одного будет зачастую сдерживать или ослаблять возмож­ности остальных к реализации своих интересов.

♦ Однако число значений и сферы интересов не безграничны и не слу­чайны по той причине, что состояние возможностей задается в бытии человека и в определенном временном (историческом или биографи­ческом) отрезке, в пространственном, в биологическом, в социальном измерениях.

♦ Существуют обобщенные, организованные и связанные совокупности, которые независимы от намерений отдельных лиц и которые содержат в себе коллективные знания, цели и предпочтения; люди должны чер-

пать силы по руководству этой совокупностью в усилиях по формули­рованию своих личных планов взаимоотношений с другими людьми, с собственными ресурсами и с возможностями их социального положе­ния. Тем не менее эта книга не ограничивает себя предложением, как нам сле­довало бы смотреть на социальный мир и что мы действительно можем ска­зать о нем. Нет нужды предлагать исчерпывающую инвентаризацию того, что социология может сказать о социальном мире. В действительности, такая инвентаризация была бы в принципе невозможна. Однако она показывает наиболее важные вещи, которые могут быть сказаны о развитии этой дис­циплины уже в настоящий момент. Она ограничивается пятью такими ут­верждениями:

♦ Социальный мир полон уже принятых идей и ценностей. Эти идеи и ценности пересекаются и взаимодействуют друг с другом, создавая си­стемную реальность, которую можно назвать культурой. Культура же постепенно отделяется от действительных социальных отношений и от индивидов, участвующих в них. По ходу этого процесса она становит­ся более автономной, так что социальное действие все больше может быть представлено как направляемое культурно обеспеченными воз­можностями и все меньше как сдерживаемое и контролируемое.

♦ Модель принуждения и контроля, которую мы называем властью, тем не менее, остается фундаментальным социальным процессом. Этот процесс управляется одновременно поощрением и запретом, как на уровне целеполагания, так и подсознания. В современных условиях власть впитана в культуру и, таким образом, все более располагается в ее коммуникативных и дискурсивных символических изображениях.

♦ Важным участком действия как власти, так и культуры является область тендера. Здесь мужчины и женщины показывают различные примеры поведения, подчиненные культурному руководству; их положение в значительной степени не равноценно с точки зрения распределения материальных и нематериальных ресурсов; мужчины осуществляют контроль и довлеют над женщинами дома и вне его с целью подчине­ния и эксплуатации.

♦ Вторым важным участком действия власти и культуры является область социоэкономической стратификации. Это основная арена распределе­ния и размещения ресурсов. Такое распределение имеет тенденцию к неравенству. Общество поэтому характеризуется через группы, внутрен­не однородные, но внешне различные в части доступа к собственнос­ти, мандатам, положению в организациях, возможностям профессио­нальной деятельности и получения дохода, к престижу и социальному признанию.

♦ Социальный мир переживает непрерывный процесс организации и реорганизации, когда модели действия все расширяются и усложняют­ся, по сравнению с прежней локальностью, фрагментарностью и рас­пыленностью. В определении социального положения, таким образом, намечается движение от односложных идентификационных статусов личности к богатому спектру форм участия в социальной жизни (на­пример, супруг, родитель, гражданин, клиент, избиратель, рабочий, потребитель, посетитель, студент, и т.д.).

Движение предстоящее

Согласие социологов, пусть даже не всегда абсолютное, с большинством данных утверждений показывает, что социологическая теория сыграла боль­шую роль в упорядочивании соображений, предоставляемых широкому со­обществу. Проблема заключается в том, как наиболее надежно развивать теорию в позитивном направлении, совершенствуя эти соображения и до­биваясь их предельной ясности. Несомненно одно, социология не должна вновь обращаться к развитию большой всеобъемлющей теории, поскольку осуществление этого замысла может привести к соответствующим недостат­кам, выражающимся в дуализме и конфляционизме, или же в «вертикальных» и «горизонтальных» заблуждениях. Предстоящее движение следует скорее осуществлять дифференцированно с учетом всех деталей. Однако надо от­метить, что до сих пор практикуются такие приемы, которых теория должна избегать:

♦ Концептуализация под любым предлогом социальной реальности как ряда уровней, пластов или планов. Поэтому теоретики склонны допус­кать расхождения между теорией и действительностью, так же как они допускают внутренние теоретические противоречия. Так возникают дуализм и конфляционизм.

♦ Трактовка теории как аналитической структуры, перспективы и пара­дигмы. Подобный подход отбивает охоту к проверке действительнос­ти. Пока теоретик осмеливается утверждать: «Есть многочисленные воззрения на социальный мир и мое так же полезно, как и любое дру­гое», мы будем продолжать рисковать, обманываясь в бесконечной вой­не различных школ.

♦ Попытки объяснить все с помощью единообразной теории, вплоть до требования оценивать каждый раздел теории исходя из стандарта спо­собности ко всеобщему объяснению. Данная дисциплина еще просто не достигла той стадии развития, на которой это возможно.

♦ Признание статуса теории за интерпретативными или минималисти-ческими поведенческими формулами. Нелегко достичь нормального определения теории, а когда мы отвергаем возможность теории, мы теряем нашу интеллектуальную традицию, а значит, и наше притяза­ние на роль адекватной дисциплины.

♦ Признание статуса теории за философскими метааргументами по пово­ду самой возможности теории. Так мы лишь отвлекаемся от задачи ос­мыслить и объяснить социальный мир. Возможно, они занимательны и забавны, но лучше их оставить тем, кто рассчитывает на простачков.

♦ Постановка больших вопросов в первую очередь. Хотя нам всегда не­обходимо иметь в виду конечную цель объяснения «всеобщности и еди­ничности жизненного мира», едва ли какая-либо отдельная личность на своем веку столкнется с ответами на большие вопросы. Физике уже давно минуло две тысячи лет, но ей все еще предстоит совершить объ­единение практической и чистой теорий, хотя повсеместно это счита­лось наиболее решенным вопросом. Почему же тогда социология дол­жна быть способна согласовать структуру с действием за каких-то сто лет работы и при гораздо меньших возможностях?

Существуют и такие дополнительные приемы, которые надо активно при­менять в социологической теории:

♦ Переосмысление понятия общей теории. Имплицитное понимание термина «общая теория» идентично тому, что в естествознании имену­ется «единой теорией», представляющей собой совокупность утверж­дений, которые можно использовать для объяснения всякого явления в строго определенном состоянии. Однако более подходит трактовка термина «общая теория» в смысле набора утверждений, говорящих о существовании определенного универсального процесса и о том, что все события такого рода могут быть объяснены данными утверждениями. Ни «общая теория относительности» в физическом мире, ни «общая теория эволюции» в мире биологическом не притязают на объяснение всего происходящего. В социологии одновременно могут быть общие теории власти, рациональности, обмена, идеологии, класса, но при этом не интегрируясь друг с другом и не претендуя на объяснение всех со­бытий социального мира. Не обязательно представлять общую теорию в виде «большой теории».

♦ Необходимость исходить из принципов реализма. Теория должна об­ратить основное внимание на социальный мир с его императивными силами, считать его проницаемым и упорядоченным, а не упругой сложной структурой, порядок которой должен исходить от самого со­циолога. Теория должна позволить миру говорить о себе с помощью прежде всего научного исследования, а также непосредственного чув­ственного восприятия, без всякого высокомерия.

♦ Твердое следование принципу теоретичности. Социологи должны про­должать настоятельно предлагать общие, умозрительные и абстрактные утверждения, но не забывать при этом об их объяснении. Подобная на­правленность не должна сводиться к использованию формальной струк­туры утверждений, как предлагают многие позитивистские теории наук, а должна раскрыть причины разделения поведения на отдельные соци­альные действия. Крайне важно, чтобы теория не ограничивала себя недостатком понятий или исследовательских данных. Теория, нацелен­ная на объяснение отдельных проблем, сумеет наработать подходящие вопросы и средства их решения на перспективу.

♦ Признание того, что теоретические проблемы действительно теорети­ческие. Этим признается, что теория иногда оказывается несостоятель­ной. Предполагается, что при возникновении несоответствий они объясняются самой теоретической проблемой, а не сложностью ее вос­приятия субъектом, или что природа действующих субъектов противо­речива и непредсказуема, или что теорию в состоянии подтвердить лишь правильные измерения. Надо постоянно быть готовыми к переработ­ке, переформулированию и даже замене некоторых утверждений нашей теории.

♦ Обращение к практичности человеческого опыта. Одно из наших воз­можных предположений заключается в том, что человеческая природа предполагает обращенность к решению естественных, практических проблем. Мы не станем игнорировать слова исследуемых субъектов, поскольку в них есть смысл тех миров, в которых находятся их облада­тели. В какой бы из частных теоретических областей мы ни работали, нам следует прислушиваться к субъективным утверждениям и объяс­нять их. Тогда социологическая теория может стать полезна не только

нам, но и тем, кого мы изучаем. Социология не должна доходить до состояния «исследования тех, кто в ней не нуждается, теми, кто в ней нуждается». Только избежав подобного эпитета, она сможет, наконец, реализоваться в полном объеме. В заключение возникает вопрос относительно того, продвигает ли эта книга нас вперед в каждом из этих направлений. Несмотря на в целом поло­жительный ответ, результат будет незначителен, а каждый шаг полезен. Приступая к рассмотрению социологической теории, надо постараться дать ее критический анализ и выявить ее слабые стороны, на базе чего могли бы возникнуть позитивные разработки. Еще важнее постараться перестроить теорию в отношении ряда проблем, решение которых обеспечило бы основ­ные направления будущего развития. Задача состоит в том, чтобы продемон­стрировать уже имеющиеся результаты, однако сделанная реорганизация позволяет спрогнозировать развитие теории в будущем. То, что говорит тео­рия, должно принимать форму ответов на ограниченные вопросы по каждой из поднятых здесь тем.

Дано по источнику: Уотерс М. Современная социологическая теория / Пер. с англ. М. Синютин // Веб-страница: http://socnet.narod.ru/Rubez/10-l 1/ waters.htm