Физиологические очерки Фаддея Булгарина

Под «физиологией» в 1840-х годах время понимали ничто иное как, изучение и описание жизни общества, социума во всем его многообразии, подобно тому, как исследуется живой организм. Сам же Ф.Булгарин утверждал, что цель его «физиологических очерков» – «изображение того, как можно помочь бедному человеку, защитить безвинного и открыть зло».

«Очерки русских нравов, или Лицевая сторона и изнанка человеческого рода», вышедшие в 1843 году, состоят из пяти отдельных, несвязанных сюжетно произведений: «Возчик-ночник», «Русская ресторация», «Гостиный двор, «Ворожея», «Львы и шакалы». Каждый из очерков, посвящен определенному фрагменту жизни русского общества, вместе же эти фрагменты составляют целую панораму российской действительности. Тематический охват булгаринских «физиологий» необычайно велик: быт русских извозчиков, мещан, купцов, чиновников, мода дворян, история питейных и торговых заведений в России. Одним словом, журналист попытался отобразить российские реалии в «вертикальном разрезе», начиная с низших сословий общества и заканчивая его верхушкой.

Знакомство с авторской установкой можно начинать непосредственно с общего названия – «Очерки русских нравов, или Лицевая сторона и изнанка человеческого рода». Номинативное значение заглавия, вроде бы, предельно ясно, в нем уже вынесена тема повествования: нравы русских людей, включая и отрицательные их стороны. Обратим внимание на то, что название разделено на две смысловые части – первая конкретна: «очерки русских нравов» (ключевое слово здесь «русских»), вторая более абстрактна: «Лицевая сторона и изнанка человеческого рода» (здесь смысловое ударение ставится на «человеческий род»). Так вот именно вторая половина и свидетельствует об изначальной установке Ф.Булгарина, его интересует человек как таковой, вне социальных, этнических и прочих принадлежностей. Он обращается к родовому, общему, но, естественно, через осмысление и отображение частного, то есть российской действительности. Более полно писательский настрой открывается во вступительной части первого очерка «Возчик-ночник»: «Я уважаю достоинство человека и ненавижу безотчетную карикатуру, которая, как кривое зеркало, показывает все криво. Все должно иметь свою цель, а с какой целью вы станете употреблять кривое зеркало! – Каждая вещь имеет две стороны: лицевую и изнанку, везде и во всем есть добро и зло, и наблюдатель сердца человеческого, должен смотреть на него с обеих сторон» [1].

Причиной тех или иных негативных жизненных явлений Ф.Булгарин считает несовершенство человеческой природы как таковой. Да и само ее несовершенство принимает как нечто, данное свыше, как установленный миропорядок. И отталкиваясь от этого, он поясняет место и роль человека в этом мире помогать друг другу и обличать порок и глупость. Уточняет он и средства, с помощью которых он собирается это делать – «сатира» и «карикатура». Как видно, данное обращение к читателям содержит в себе не столько писательские принципы Ф.Булгарина, сколько его мировоззрение вообще, что во многом облегчает дальнейшее понимание текста, а также целей и задач, поставленных автором при его написании.

Читатель с первых строк, как бы, настраивается на философско-лирический лад и затем подводится непосредственно к самому повествованию. Такое начало «издалека» характерно для Ф.Булгарина-очеркиста. Он обязательно проводит предварительную беседу с аудиторией. Причем «подготовка» идет в несколько этапов. Сначала идут рассуждения самого широкого плана, затем фокус сужается, и автор объясняет, чем мотивирован выбор темы его очерка. Отчасти постоянные оговорки-пояснения журналиста играют роль своеобразного манифеста, теории жанра, вкрапленной в художественно-публицистический текст. По сути, булгаринские тезисы отражают основные принципы «физиологического» очерка.

Действие «Возчика-ночника» развивается в реальном времени, повествование ведется от лица автора, причем сам он является участником, описываемых событий. Фабула предельно проста: Ф.Булгарин, возвращаясь поздно ночью домой, нанимает извозчика, а тот рассказывает ему историю своей жизни. В описании внешности возчика автор довольно скуп: «Пожилой мужичек в длинном армяке с заплатами серого и коричневого сукна». Зато подробнейшим образом, описаны его дрожки: «корпус повешен был на сыромятных ремнях при прикрепленных и согнутых дугой железных шинах <…> Спицы в колесах, хотя и были укреплены клиньями, дребезжали от каждого поворота колес, которые переваливались на обе стороны, потому что оси были гораздо длиннее ступиц и ступицы шире объема осей. Одна оглобля крашенная, а вместо другой оглобли шест». В таком детальном показе можно отметить два интересных момента. Во-первых, он компенсирует схематичность портрета самого возчика. Происходит своеобразный перенос. Мы знакомимся с центральным героем через описание его дрожек, словно они рассказывают нам об этом человеке. Сообщают о его бедности, неказистости, неустроенности в жизни еще до того как сам возчик начал свой рассказ. Во-вторых, «портрет» дрожек дает нам право говорить об использовании Ф.Булгариным такого приема, как фотографичность, суть которого, как известно, состоит в том, что предмет отображается с такой точностью (порой даже в ущерб художественности), что читатель имеет полное представление об его устройстве.

Обратимся к главному герою очерка. Очевидно, образ это собирательный. Еще в начале автор дает нам понять, что «хорошо знает извозчичье сословие, имеющее различные подразделения: свою аристократию, свое среднее сословие, свою чернь». Примечательно, что нанятый им возчик, прошел всю эту иерархическую лестницу сверху вниз: лихач, биржевик, ночник. А потому его рассказ дает представление о каждом из этих сословий.

Безусловно, что очеркист не мог сразу встретить настолько подходящего ему человека, который в течении одного разговора дал бы полное представление о жизни извозчиков. По всей видимости, автор счел более верным изложить собранный им материал не от себя лично, а устами возчика, придав ему типические черты всей социальной группы. Использование такого приема определило и форму очерка. Внешне он схож и с интервью, и с исповедью, и даже отчасти с портретным очерком. Ф.Булгарин заводит беседу с героем и буквально после нескольких вопросов, (которые в современной журналистике назвали бы контактными) тот начинает откровенный рассказ о своей жизни, прерываемый изредка уточняющими, помогающими раскрыться вопросами писателя. Однако надо понимать, что форма эта весьма условна. Речь героя пестрит всевозможными присказками, насыщена жаргонизмами, просторечиями, профессионализмами: «вся недолга», «в волюшку потешился», «гамазеи», «зимняки безколодные» и т.д. Возчик сначала повествует о взлете своей карьеры, когда он принадлежал к разряду лихачей и «ничего не пивал, кроме шинпанского». В этой части дается картина нравов извозчичьей элиты, изнанкой которых являются пьянство и картежничество. Они-то и опускают героя на более низкую ступень извозчика-биржевика, где его ожидают и тяжкий труд, и издевательство господ. Интересно, что Ф.Булгарин не ограничивает персонажа рассказом только лишь о себе самом и своем сословии. Он использует, обусловленную профессией, социальную мобильность героя, чтобы взглянуть и на другие слои общества. В заключительной части очерка сконцентрирована основная идея произведения, то, что очеркист называет «лицевой стороной», положительными чертами человека. Если до этого главный герой предстает как свидетель пороков чужих, и жертва порока собственного, то теперь герой рассказывает о том, как спас от самоубийства чиновника, вернув забытую им в дрожках большую сумму казенных денег, и как выручает пьяных людей зимой, подбирая и развозя их по домам.

Примечателен его финальный монолог: «Мне кажется, что от нас бедных ночников больше пользы, чем от лихачей, что в нужде и краюха оржанухи пирогом слывет, безногому и костыль дороже сапога. Правда, не красивы мы, ночники, и не быстры на ходу, да ведь не всем же красоваться и порхать по белу свету! Господь Бог создал и ворону, и паву, и зайца, и хомяка». Здесь авторский замысел относительно героя и отведенной ему роли становится окончательно ясным. Помимо функции рассказчика и проводника по «низам» общества, на него возложена и функция воспитательная. Вся его жизнь ничто иное, как поучительная история. Здесь ярко проявляется свойственный Ф.Булгарину дидактизм, который, впрочем, ничуть не противоречит заявленной автором позиции «истребления зла».

Созданный писателем образ был призван показать типическое не только в быте и нравах петербургских извозчиков, но и типичность жизненного пути человека, вставшего на путь порока. Вместе с тем, показ нравов «извозчичьего сословия» работает на тактическую цель Ф.Булгарина: убеждение читателя в том, что судьбу человека определяет не социальное положение, а его личные, душевные качества.

Можно составить следующий план, типического построения текста в «физиологиях» Ф.Булгарина.

1. Вступление: а) абстрактные, предваряющие повествование рассуждения; б) более конкретные рассуждения с привнесением личностного.

2. Исторический аспект рассматриваемой темы. Начинается, как правило, с древнейших времен и поэтапно приближается к современности.

3. Непосредственно объект изображения.

Здесь же просматривается и стержень, на который нанизаны все элементы текста. Это ход авторской мысли, следующий от общего – к частному, от абстрактного – к конкретному, от глобального – к локальному.

Исторический экскурс – это отнюдь не простая формальная историческая справка, не имеющая прямого отношения к тексту, а своеобразный исторический очерк внутри очерка физиологического. Это важная и неотъемлемая часть булгаринских «Нравов», отличительная черта его стиля.

Для него трактир, описанный в одном из очерков, – зеркало русской души. Вскользь пройдясь по несоответствию изысканной французской кухни с атмосферой ресторации, которой более соответствует «перцовка, русские щи и кулебяка», автор выдает краткую характеристику «настоящему русаку». «Человеку, которому здравый смысл заменяет науку, который верит более на авось, нежели компасу и предпочитает как-нибудь высоким планам и расчетам. <…> У настоящего русака между скупостью и мотовством - нет середины и он живет по русским коренным пословицам: последняя копейка ребром и что в печи, все на стол мечи».

Особое внимание стоит уделить булгаринской манере подачи существенного, через обыденную деталь. Так, например, автор без каких-либо описаний внешности, диалогов выделяет лишь один момент, как купцы пьют чай в прикуску: «Прикуска-это такое искусство, которому я никак не могу научиться. Каким образом сохранить во рту кусок сахару, обливая его горячею водою - это для меня до сих пор не постижимо. Но русские люди пьют по десять чашек с одним куском сахару во рту и разговаривают не картавя! Пот льет градом с чела собеседников, а они продолжают пить, поддерживая с необыкновенной ловкостью, блюдечко на пяти пальцах! Это тоже особая примета и особое искусство. Видимо, чай возбуждает дух промышленности! Вот купцы поставили чашки, ударили по рукам, с окончанием четвертого самовара! Теперь каждый из них пойдет в свою лавку и там также будет пить чай, с гостем, или от скуки». В этой сценке – весь русский купец.

Для эффективности описания, Ф.Булгарин нарочито подчеркивает свое нерусское происхождение, что позволяет ему глядеть на происходящие глазами изумленного иностранца.

Одним из ярчайших очерков булгаринского сборника является «Гостиный двор». Сюжет его выстраивается практически по той же стандартной схеме, но само произведение более отточено, совершенно. Вступление в «Гостином дворе» служит уже не только «трамплином» для развития действия, но и раскрывает цель, следующей за ним исторической части: «Из всех европейских народов, мы, русские, менее всего занимаемся отвлеченностями. Нам некогда. Все мы или служим, или отдыхаем в отставке, или торгуем, или сосем лапу в деревне <…> Когда тут думать о древностях, когда читать, обдумывать. Право некогда!» Ф.Булгарин весьма прозрачно намекает, что его исторические экскурсы направлены на просвещение. Приступает он к ним так же с помощью характерного приема, то есть обращается к этимологии слова «гость». Определив, что «у северных славян оно значило тоже, что негоциант», очеркист переходит к истории возникновения гостиных дворов, попутно рассказывая о возникновении Ганзейского союза, быте древнерусских торговых городов и многих других познавательных вещах. Очеркист не ограничивается голословными описаниями, а как истинный историк, предлагает читателю наглядный исторический документ: «Если вы хотите, не выезжая из Петербурга иметь понятие о том, каковы были в старину гостиные дворы в русских городах и даже первопрестольной Москве, ступайте на Щукине, на Апраксины Дворы, во внутренность и Толкучий Рынок. Тут вы увидите остатки древней нашей архитектуры, то есть лачуги и избушки, одна возле другой, в которых торгуют и складывают товары».

Нельзя обойти вниманием и такой новый для булгаринской «физиологии» элемент как обращение к экономической специфике. «Физиологии» Ф.Булгарина являют собой огромную панораму меняющейся в конце XIX века российской действительности.

В условиях социализации и демократизации журналистики постоянные оговорки-пояснения журналиста играют роль своеобразного манифеста, теории жанра, вкрапленной в художественно-публицистический текст, отражая основной принцип «физиологического» очерка, сформулированный Ф.Булгариным: любовь к ближнему – самое верное средство к познанию человека. Он любит своего героя, его интересует человек как таковой, вне социальных, этнических и прочих принадлежностей. В «физиологиях» он показывает предназначение человека в этом мире помогать друг другу, обличая порок и глупость, декларируя не столько свои писательские принципы, сколько свое мировоззрение.

Писатели, по мнению Ф.Булгарина, должны просвещать и переубеждать знатных и богатых людей, полемизируя с ними на страницах печати, и вести за собой нижнее состояние, показывая красоту и благоденствие России. Все это в полной мере нашло отражение в «Очерках русских нравов».

 

ЛИТЕРАТУРА

 

1. Все цитаты даны по: Булгарин Ф В. Очерки русских нравов, или Лицевая сторона и изнанка человеческого рода. – СПб.: Издательство Смирдина, 1843. – 135 с.

 

 

П.Д. Мисалимова, Казанский госуниверситет, выпускница