Основы религиозного народовластия

Мухаммад Мешкат [550]

 

Определение народовластия

Слово «демократия», будучи эквивалентным слову «народовластие», состоит из двух греческих терминов - «демос» («народ») и «кратос» («власть»), и означает власть народа. Но с учетом того, что полное единодушие народа – явление очень редкое, то можно считать, что демократия является синонимом «власти большинства».[551]

Точнее говоря, идеалом народовластия является осуществление двух принципов: участие членов общества в принятии коллективных решений и их равноправие в этом отношении. Эти два принципа выступают в качестве мерила демократичности любого общества.

 

Определение и возможность осуществления религиозного народовластия

Религиозное народовластие означает участие всех членов общества в процессе принятия общих решений и равное их пользование этим правом в рамках предписаний шариата. Но возможно ли осуществление подобного понятия, подразумевающее власть Бога и власть народа?

Некоторые авторы, выступающие сторонниками религии, а другие, будучи приверженцами демократии, считают подобное понятие противоречивым и нереальным. Но кажется, что четкое разъяснение темы данной статьи может стать важным шагом для преодоления воображаемого противоречия. В дальнейшем возможность религиозной демократии все больше явствует в связи с изложением того простого, но оставшегося мало замеченным, момента, что демократия – дрейфующее и скользкое понятие и, в силу этой своей особенности, она иногда встречается в сочетание с такими приставками как, например, «социал» и «либерал». Тогда когда каждая из этих двух приставок имеют совершенно иную природу. Конечно, этот простой момент не мог остаться незамеченным такими исследователями, как Джон Эл, Эспозито Джон Вал, особенно, с учетом того, что они пишут: «Нет такого четко определенного и полностью признанного образца демократии (даже среди западных демократий), которая легко воспринималось бы со стороны народа, приверженного к демократизации».[552]

Подобное внимание объяснимо, если признаем демократию в качестве ценности. Но если, следуя некоторым ученым, таким как Шумпитер, будем настаивать на том, что она не ценность, а всего лишь метод,[553] тогда совместимость демократии с различным религиями выглядит более простым вопросом.

В любом случае, независимо от того, считаем ли мы демократию ценностью или методом, она, будучи дрейфующей и скользкой, демонстрировала свою совместимость с различными приставками, такими как «социал» и «либерал». По этой же причине, она смогла быть близкой и совместимой так же и с приставками «секуляр» и «религиозная» («теологическая»). Поэтому и, особенно, в связи с тем, что выбрано Шумпетером и другими авторами, в данной статье следует исходить из того принципа, что в понятии религиозного народовластия элемент «народовластия» означает форму и методы власти, а «религиозный» элемент – содержание и цель.

 

Два важных момента о теме статьи

Первый момент. Религиозная форма в содержании данной статьи в связи со своим обобщенным характером приплетена с некоторой неопределенностью и краткостью. Поэтому, когда речь идет не о конкретной религии, тогда рассуждения по данной теме будут лишены определенной направленности. Исключением может быть случай, когда цель религиозного народовластия заключается в том, чтобы смешать западную демократию с минимальным количеством общих для религий учений, без следования конкретно взятой религии. Следовательно, предлагаем с учетом официальной религии иранского общества при использовании этого понятия пользоваться словосочетанием «исламская демократия» или «исламское народовластие».

Второй момент. Под основами здесь имеются в виду не подтверждающие аргументации (внутри-религиозные и вне-религиозные) в пользу религиозного народовластия, а источники, которыми питается система религиозного народовластия. С учетом этого утверждения можно сказать, что любая форма демократии зиждется на особой культурной основе, и, следовательно, состояние здоровья, насыщенности и жизнеспособность данной культуры сказываются и на состояние демократии. Именно, на этой основе Томас Манн, за год до второй мировой войны предсказавший падение тоталитарных режимов и считавший демократию наилучшим способом правления, предупреждал, что: «Демократия должен узреть себя и обновляться, ибо европейская демократия со своими нравственными изъянами, опровергает всякие обнадеживающие прогнозы. Даже Америка и та догадалась, что сегодняшняя демократия - не застрахованный товар, ей угрожают много внутренних и внешних опасностей».[554]

С этого ракурса можно легко заметить, что если демократия, основанная на шатких моральных и гуманитарных устоях, подвергается всяким угрозам, то демократия, основанная на божественной непорочности и рациональной неуязвимости, тверда и величественна, подобно своим основам, вечна и незыблема подобно Богу и Разуму.

Общий взгляд на основы религиозного народовластия

Здесь Книга (Священное Писание – М.М.), иджма’,[555] сунна,[556] иджтихад, разум, мораль, духовность, свобода, равенство и справедливость становятся объектом обсуждения в качестве исламских основ и источников религиозного народовластия. Данные источники до определенной степени перечислены с учетом методологии статьи, написанной Джоном Элом, Эспозито и Джоном Валом под названием «Сущность исламской демократии».[557] Конечно, в упомянутой статье иджма’, шура (совет), иджтихад рассматриваются в качестве часто применимых на практике понятий исламской демократии. Вероятно, то, что авторы, в основном, довольствовались этими тремя понятиями, объясняется, скорее всего, личным мнением авторов о сущности исламской демократии, чем отсутствием знаний о других равнозначных или более значимых понятиях.

 

Книга и сунна

Исламское народовластие возвышается над другими формами демократии благодаря использованию им божественными знаниями и мудростью. Книга и сунна суть основными жизненными источниками, без которых религиозное народовластие теряет способность к реальному воплощению и превращается в словесную игру в демократию. Демократия без содержания, основанного на божественное откровение, ни может быть не только религиозной демократией, но даже и просто демократией. Ибо законы постоянно в той или иной степени находятся под влиянием классовых и иных интересов. Жан Жак Руссо, будучи одним из основных распространителей демократической мысли, говорит: «Ничто не является более опасным, чем влияние личных интересов на общие и государственные вопросы. И злоупотребления законами со стороны власти менее вредно, чем коррупция среди законодателей; это коррупция, последствия которой угрожают частным интересам. Действительно, если смотреть внимательно, то никогда настоящей демократии и не было и не будет. Если в какой-либо стране действительно существует демократическое правление, то жители этой страны являются богами, ибо люди не достойны, иметь такое совершенное правительство».[558]

По-видимому, в те времена не было никого, но если и было, то под черной тенью церкви не осмеливался обратиться к Руссо и сказать, что следует немножко подождать и обдумывать; ибо, возможно, в будущих исторических этапах появляется страна с богоподобными жителями, «напоминающими друзей бога», которая на основе установок своего Господа в «Коране» утвердит законы, в которых нет следов ни от невежества, основанного на относительности человеческих познаний, и ни от меркантильного нрава.

Демократия, кроме двух, присущих ей по природе пороков – влияние относительности или ограниченности человеческих знаний, а также влияние классовых, частных, национальных и расовых интересов – наделена еще и побочными недостатками, которые хотя и устранимы, но все еще сохраняются, и, неизвестно, когда будут окончательно устранены. Например, либеральная демократия, у которой в современном мире много приверженцев, подстроил свое содержание сообразно интересам собственников крупного капитала.

‘Абд ар-Рахман ‘Алам, говоря о недостатках демократии, пишет: «При демократии форма политического строя – демократическая, но ее содержание суть властью богатых и могущественных людей; при этом голосование является продаваемым товаром, и выигравшее тендер лицо может покупать его; часть богачей, бизнесменов или капиталистов, открыто выкупив голоса, в коечном счете, берут власть в свои руки. Марксисты называют американскую демократию – демократией поклонения доллару. Карлайл называл демократию властью приспособленцев и шарлатанов. Один из критиков характеризует демократию, как власть политиков через политиков и для политиков».[559]

Но в этом плане более интересные слова высказаны в Английской энциклопедии демократии: «С позиции коллективного разума и политических рассуждений исследователей предполагается, что демократия и капитализм тесно связаны друг с другом и, фактически, как две монолитно соединенные социальные и экономические аспекты, считаются базисом любой социально-экономической системы. Новые виды демократии с исторической точки зрения связаны с возникновением капитализма».[560]

Здесь не будем говорить о тех, которые, может быть, из-за своей чрезмерной симпатии к западным архивам, не могут позволить себе высказать свое новое слово и предлагать новые проекты. Но мусульмане, в целом, с учетом природных и приобретенных изъянов нерелигиозных демократий, могут смело и твердо, с уверенностью в своих неописанных источниках божественного откровения предлагать демократическому миру такое содержание, которое лишено всякими природными или приобретенными пороками.

 

Иджма’

Иджма’ можно назвать одним из исламских источников религиозного народовластия. Но каков смысл иджма’, и каким образом можно признать его в качестве одного из источников религиозного народовластия? Позиция Эспозито и Вала состоит в том, что: «В новом периоде исламские мыслители использовали понятие иджма’ по-новому, выведя это понятие из состояния стагнации. Хамидуллах определяет иджма’ как наличие у мусульман широких возможностей для эволюции исламского права и приспособления этого права к новым условиям. На этой основе иджма’ может служить научной основой для признания законов, утвержденных большинством. По утверждению Ла’и М. Сафи: «Легитимность государства зависит от степени отражения желаний и воли народа со стороны государственной власти. Согласно убеждениям факихов классического периода, легитимность института государства основана не на письменных источниках, а, прежде всего, на принципе иджма’. Таким образом, иджма’ служит основой, как для легитимности демократии, так и для методов ее реализации.[561]

Здесь уместен вопрос: Является ли то, что было заявлено, своего рода личным взглядом или тенденцией, основанной на бессодержательных и лишенных духа высказываниях, или представляет собой принципиальную и определенную аргументацию? В первом случае нельзя обоснованно говорить об исламской демократии. А во втором случае проблема иная. – П онятие иджма’ в шиитском и суннитском фикхе ничего общего с «вне-стагнационным» состоянием не имеет. И выводы на основе иджма’ никогда не считаются основанием для способствующих и воспрепятствующих законов или письменных источников.

Если в настоящее время такие лица, как Хамидуллах, характеризуют иджма’ не на основе его первоначального понятия, то эту попытку следует характеризовать как нововведение «нового периода». Ибо ценность иджма’ для шиитов постоянно была связана с его направляющим характером, а не с его содержанием. Другими словами, иджма’ для них являлся средством обнаружения смысла высказываний пречистых (непорочных) имамов. А для суннитов содержание иджма’ служило в качестве средства для законодательных открытий в области шариата. Таким образом, можно прийти к такому мнению, что мусульманские законоведы (факихи), как шииты, так и сунниты, всегда смотрели на иджма’ как на путь решения вопросов согласно шариату и этот новый взгляд на смысл иджма’ и его перестройка никакого сходства с понятием пользы или выгоды в секуляристской демократии не имеет.

Следовательно, круг влияния иджма’ в области религиозного народовластия находится исключительно в пределах вмешательства шариата и служит в качестве методологического источника (для шиитов) или тематического (предметного) источника (для суннитов) в целях поиска соответствующих вердиктов согласно шариату. При этом иджма’, в качестве способствующего или препятствующего фактора, никакого отношения к области влияния народа на процесс народовластия, не имеет.

 

Разум

В религиозном народовластии, также как и во всех других формах демократии[562], разум служит одним из способов предположения. В нашей статье данный принцип, может быть, заслуживает большего внимания, чем все другие темы. Здесь не представляется возможным не высказать свое удивление относительно двум моментам: Во-первых, почему такие лица, как Джон Эл и Эспозито, использовавшие новое рассмотрение таких слов, как иджма’, иджтихад и шура, в угоду секулярной демократии, забыли об использовании в своих целях такого, понятия как разум? Тем более, что использование понятия разума придает тем трем понятиям (иджма’, иджтихаду и шура) гораздо большего потенциала. Второй удивляющий момент связан со знатоками наук об основах религии и фикхе, которые, несмотря на признание важности разума наряду с тремя другими принципами в качестве источников иджтихада, постоянно в ходе истории наук об основах религии и фикхе оставляли его без конкретного определения и вне пределов исследования. И некоторые ученые, такие как Шейх Туси и Шейх Муфид, даже не сочли нужным назвать принцип разума в числе других источников.[563]

Здесь считаем уместным с учетом некоторых сомнений относительно четкого определения и разъяснения границ между двумя компонентами – «народовластие» и «исламский характер» - приступить к краткому рассуждению относительно роли разума в нашей теме. Данное рассуждение, фактически, является предварительной потребностью вопроса о разуме при демократии, без которого цель нашей беседы останется недостигнутой. Заранее приносим наши извинения за вступление в область профессиональных рассуждений, осложняющих (хотя и в нескольких строках) понимание излагаемых мыслей.

Предварительное необходимое разъяснение: Довод разума в шариате не означает, что разум в состоянии с самого начала и по-своему излагать божественные предписания или аргументы божественных предписаний. Ибо с учетом того, что божественные предписания и их аргументы не входят в категорию первичных суждений, наблюдений и тому подобных, то их поиск во владениях разума – занятие бесполезное. Так как если бы разум был в состоянии сам по себе вынести божественные предписания, тогда не было бы никакой необходимости в философии существования религий.

Под доводом разума подразумевается то, что разум находит взаимную обусловленность между двумя суждениями, первый из которых является на основе разума, а второй – на основе шариата. Другими словами, если какое либо рациональное или шариатское суждение является необходимым с точки зрения разума, тогда оно необходимо и с точки зрения шариата.