Компоненты и особенности религиозного народовластия

(Поворотный пункт в религиозном народовластии)

‘Абд ал-хамид Акучакиян [137]

Абсолютная власть над миром и человеком принадлежит Богу, Который дал человеку власть над своей общественной жизнью. Никто не может отобрать у человека это Божественное право, либо использовать его в интересах какого-то человека или группы людей. Народ осуществляет это право, данное Богом, так, как это указано в следующих статьях.

(Статья 56 Конституции Исламской Республики Иран)

Введение

В современном мире осень патриархата уже давно позади, и мы находимся на стадии преодоления последних зимних дней этого общественного строя. Демократия, как минимум в теоретическом плане, признана лучшей системой правления и основой связи народа с правителями, и даже деспотические режимы в различных точках земного шара также стремятся разными способами, путем пропаганды и в демонстративной форме показать себя приверженцами демократии. Но верное общественное представление о демократии, особенно в развивающихся странах, пока еще не выработано.

С другой стороны, современная политическая мысль в исламском мире находится под влиянием тенденций, которые стремятся свою политическую доктрину обосновать на соотношениях ислама и демократии. Возникновение народовластия в качестве приоритетного направления современных политических систем и его превращение в преобладающую ценность популярных политических теоретизирований естественным образом бросает вызов религиозным политическим теориям. Эти теоретические направления призваны показать, почему политические системы, основанные на военную демократию, являются нежелательными и неприемлемыми. При подобных условиях превращение соотношения ислама и демократии в одно из важнейших направлений современной политической мысли исламского мира вполне объяснимо.

Несомненно, установление системы исламской республики в Иране, которая в Конституции страны характеризуется как национальный суверенитет, придает вопросу о религиозном народовластии особую значимость и призывает мусульманских и даже немусульманских мыслителей отнестись к этой новой политической теории более серьезно, исследуя различные ее компоненты.

Разнообразие и содержательность политических дискуссий, с одной стороны, и круговорот внутри различных политических традиций – с другой, сталкивают субъектов политических теоретических дискуссий с реальностью, основанной на том, чтобы вместе самого значения демократии больше интересоваться «оценкой и толкованием различных его форм». При таком подходе первым шагом при оценке «религиозного народовластия» станет поиск ответа на вопрос: именно, какое представление о религиозной демократии является главным объектом дискуссий? Кажется, что различные толкования функций религии в конкретной религиозной политической системе окажут эффективное содействие формированию понятия религиозной демократии. Другими словами, необходимо выяснить, какие аспекты ислама и какие элементы религиозного учения вносят свою лепту в общественном поприще и регулировании социальных и политических отношений и, с другой стороны, какие существуют представления о религиозном обществе, и каково определение этого общества? Совершенно ясно, что однозначного и общепринятого ответа на этот вопрос не существует. Как минимум, с теоретической точки зрения и с позиции политологии можно выдвинуть различные толкования функций религии в обществе и в политике, а также различные интерпретации религиозного правления, в результате которых мы можем сталкиваться с различными пониманиями религиозного народовластия.

С другой стороны, отсутствие общего и единого представления о народовластии и возможность выдвижения разнообразных моделей демократической системы, сталкивает понятие религиозного народовластия с очередной неопределенностью. Во всяком случае, любая попытка объяснения понятия религиозного народовластия должна завершиться четким разъяснением роли религии в регулировании общественных отношений, и в формировании религиозного общества, а также разъяснением роли и положения народа в формировании политической власти и в процессе принятия решений. И если даже подобный понятийный анализ к единому результату и не приведет, и практически может содействовать наличию различных пониманий религиозного народовластия, во всяком случае, с логической точки зрения является более приоритетным, чем все другие популярные дискуссии о религиозном народовластии. К примеру, к этой категории относятся споры относительно беспочвенности и противоречивости этой политической теории, а также об ее несостоятельности и несоответствия реалиям времени. [138]

Всякое предложенное толкование религиозного народовластия невольно окажется лицом к лицу с той реальностью, что современный мир более сложен, более обширен, а в области информационных данных более разнообразен, чем в прежние времена. И человек сегодня живет и дышит именно в таком мире. Он является открывателем и даже создателем многих аспектов своего могущества и своих прав.

С учетом социологических факторов также можно прийти к такому выводу, что мы живем в молодом, урбанизированном, высокообразованном и информационном обществе, которое характеризуется быстро набирающим силу средним классом, первым требованием у которого является демократия и народовластие. Наличие подобных условий не позволяет правительствам применять в своей практике какую-то форму правления с опорой на силу. Социальная структура нашего общества и наличие могущественного среднего класса (даже когда он не осведомлен о своей силе), в итоге, вынуждает нас к признании демократических методов контроля над деятельностью руководителей. Несомненно, игнорирование этой реальности чревато катастрофическими последствиями.

Культурное, идейное, политическое и социальное развитие конкретно взятого народа всегда обратно пропорционально уровню деспотизма его правителей. Чем больше человек, как член общества, будет наделен возможностью широкого развития в области познания самого себя и окружающего мира, тем больше он будет осведомлен о своих гражданских правах, и эта большая осведомленность способствует тому, чтобы он был склонен к более правильному, более возвышенному и справедливому отношению с правителями. Действительно, по мере развития своего самосознания и, в целом, уровня своих знаний современный человек сам по себе от патриархального мышления отдаляется. И соответственным образом уровень влияние «возможного» в человеческом обществе все больше повышается. Лучшие по своим личностным качествам люди склонны к установлению наилучшего, более совершенного и более приемлемого правительства.[139]

В данной статье предпринимается попытка найти соответствующие ответы на определенное количество вопросов относительно компонентов и негативных и позитивных особенностей «религиозного народовластия». В статье также содержатся попытки выявить наиболее значимые аспекты религиозного народовластия относительно разъяснению его кульминационной точки и центрального компонента, вокруг которого формируются другие компоненты. Кроме того целью статьи является демонстрация того, что центральным способом влияния на этот центр тяжести является не разрушение его компонентов посредством недемократических структур, а осознанное и свободное воспитание, как самый гуманистический и самый нравственный метод.

Но относительно религиозного народовластия мы сталкиваемся с серьезными вопросами, к которым, в частности, относится нижеследующее:

Может ли религиозное народовластие иметь зарубежные аналоги? И существует ли возможность его создания? То есть, совместимо ли народовластие с прилагательным «религиозное»? Если да, то каково значение этого прилагательного? Означает ли это власть верующих людей? Или означает, что общества верующих естественным образом нуждается в религиозном правлении? Или это означает, что религиозное народовластие является особого рода народовластием с внутри религиозным значением? Возможно ли вместе выражения «религиозное народовластие» использовать выражение «народная теократия?». Не приводит ли прилагательное «религиозное» - в связи с переходом структур власти в руки людей, правящих от имени религии – к нарушению принципа народовластия? Каково положение народа в выражении «религиозное народовластие? Какова его роль? Разве задача народа заключается в безоговорочном одобрении решений власти и ее защиты? Каков центральный компонент в этом выражении? С другой стороны, разве смысл данного выражения заключается в том, что народовластие имеет влияние и заслуживает официального признания лишь до тех пор, пока оно обеспечено религиозной поддержкой? Оно должно пользоваться какой религиозной поддержкой? Каким пониманием религии? Разве религиозным пониманием правящих кругов? Или пониманием близких к властям религиозных институтов? Какова при этом роль неофициальных и самостоятельных организаций и неправительственных учреждений? Должны ли мы предоставить народу возможность выбрать часть толкователей религии и авторов особого ее понимания?

Цель данной статьи заключается в поиске ответов на часть из вышеприведенных вопросов. Во всяком случае, независимо от признания любого толкования народовластия, все единодушны в том, что оно является из числа приемлемых для человека факторов.

Методу рассуждения в этой статье свойственно как сравнительно-критический, так и описательно-рекомендательный характер. Таким образом, предпринимается попытка для критического подведения итогов относительно популярных в области социологии позиций, а затем, для разработки позиции, состоящей из религиозной мысли и, особенно, выбранных Имамом Хомейни основ теории религиозного правления. К этому добавляется также и метод толкования «свободной религии» с добавлением «религиозного развития и совершенствования» в контексте общественных реалий, которому свойственно описательно-рекомендательный характер.