Раздел второй: Необходимые условия народовластия

С точки зрения теоретических основ политической философии признание права на власти над своей общественной жизнью, но не в разовом порядке, а на постоянной основе, является основным составляющим элементом народовластия. Само этимологическое и первичное значение «народовластия» предполагает прямого участия народа в законодательном процессе и в принятии политических решений и того, чтобы он (народ), без всякого предоставления политической власти в распоряжении особого меньшинства или элиты, сам властвовал над собой. А в современных демократических системах «народ» в этом плане уступил свое место своим представителям.

Демократию следует считать властью большинства и соблюдением законов большинства. Демократия предполагает не власть воли и желания большинства над меньшинством, а, в основном, означает власть большинства (majority rule). Безоговорочное соблюдение законов и признание власти большинства во всех областях политики и правления завершается чистой демократией (pure democracy). Согласно определению, чистой и необузданной демократией считается такая политическая система, в которой все вопросы и политические проблемы без всякого ограничения решаются посредством большинства голосов и при которой воля и желания большинства имеют существенную ценность, преобладая над всеми другими основополагающими ценностями.

В этом процессе в связи с многочисленными дефектами, присущими этой форме демократии, ее места занимает обузданная демократия (limited democracy). Ибо если не обуздать и не контролировать волю большинства посредством конституции, которая является защитницей и гарантом специальных ценностей, основ и принципов, то мы сталкиваемся с реальностью под названием тирании большинства. В этом случае гражданские свободы не гарантируются и есть опасность игнорирования большинством прав меньшинства.

Идея обузданной демократии основывается на том, что многие основополагающие права, ценности, философские и нравственные принципы, независимо от воли и желания большинства, обладают определенной степенью влияния и законной силы. И в связи с тем, что эти права и ценности не обязаны своей легитимностью волеизъявлением большинства, и они достоверны и авторитетны независимо от этого волеизъявления, то они могут выступить в роли факторов для обуздания и регулирования демократического процесса принятия решений, основанного на воле большинства. Основной вопрос относительно народовластия заключается в том, что если народовластие в его чистой и необузданной форме нежелательно, и если необходимо ограничить (обуздать) его в законных рамках, то какие основополагающие принципы и ценности вправе выступить в качестве ограничительных рамок для волеизъявления большинства?

Либерализм посредством своих больших и продолжительных усилий смог добиться модели политической системы, которая, наряду с уважительным отношением к преимуществам народовластия, ограничена и контролируема в рамках либеральных принципов и ценностей, таких, как уважение к частной собственности, свободный капиталистический рынок, личные права и свободы. Но в действительности, либеральная демократия не является единственной формой обузданной демократии и вполне возможно, чтобы народовластие было ограниченно и другими рамками. Этот принцип следует считать отправной точкой религиозного народовластия.[162]

Имеет важной значение принцип «прозрачности» демократии. Если под «народовластием» понимать местный перевод слова «демократии», тогда мы с учетом местных условий общества верующих должны признать реальность всех основных требований демократии. Эти требования состоят из территориальной и всенародной легитимности власти, участия граждан в управлении делами общества (в политике, экономике и духовности), разграничения функций и независимость государственных органов, периодического и систематического изменения состава народных избранников для управления обществом. К данным требованиям еще относятся уважение к законам и их соблюдение, ответственность государства перед народом и, наконец, возможность мирного и законного изменения властных структур согласно желанию народа.

С учетом вышеуказанных особенностей, кажется, что добавление к понятию «народовластие» таких прилагательных, как «религиозное», «нерелигиозное», «пролетарское» и «буржуазное», является пустым занятием. Кроме того, подобные стремления приводят к неясностям и сыграют на руку противникам демократии. Ибо правовая легитимность политической системы при демократии является земным и всенародным. Но при «религиозном народовластии» прилагательное «религиозное» ставит данную легитимность под сомнение.

Здесь возможен такой вывод, что понятие «государство» предполагает политическую «структуру» и политический «строй» общества и естественным образом не может допускать в себя какую-либо дискриминацию на этнической, религиозной, половой и классовой основе. Следовательно, государство в модернистском понимании должно иметь нейтральную и устойчивую природу и сыграть структурную и долговечную роль.

Но «власть» (правительство) по результатам народного голосования берет на себя роль политического «администратора» и периодически действующего «организатора».

Государство включает в себя стратегию системы народовластия, имеющую по идее нейтральную сущность, а власть в делах этого государства согласно периодическим волеизъявлениям народа в установленные для него сроки занимается решением его жизненных вопросов. Хотя, власть имеет светский характер и основывается на волеизъявлении народа, но именно подобное волеизъявление может привести к власти религиозные силы.

В иной форме можно утверждать, что республика и народовластие имеют общую ценность, которая в свою очередь, наделена несколькими особенностями. Одна из них заключается в наличии для всех граждан (именно, в связи с тем, что являются гражданами) общей атмосферы, по отношению к которой они равноправны и в дела которой они могут вмешиваться на равных правах. Да таким образом, что они сами могут выбрать для себя общую судьбу, а также соответствующие их интересам формы правления и заключить с правителями договоры об услугах и подчинении.

Но действительность такова, что с точки зрения социологии, существующие демократии ни в коем случаю не представляют собой идеальное общество. Эти формы демократии иногда среди некоторых групп людей возводятся до ранга святости, и всякие противоречащие им принципы преподносятся как деспотические. Но они чреваты особой формой скрытой олигархии и узаконенного тайного тоталитаризма, которые стали объектом внимания многих крупных мыслителей мирового масштаба. Тем не менее, во многих случаях эти скрытые олигархии среди отечественной интеллигенции особого интереса не вызывают. В этом плане наша интеллигенция сосредоточила свое внимание преимущественно на вопрос о верности или неверности сочетания религии и народовластия, то ест той части демократической теории, которая хот как-то влияет на их социальный статус. Данное положение связано с тем, что общественная совесть людей волей или неволей испытывает тяжелый груз унаследованной тоталитарной морали.

Демократия на уровне академических дискуссий как с точки зрения идейных и философских основ, так и с позиции мировых разработок стала объектом глубоких и эффективных исследований, но эти идейные основы и научные разработки в меньшей степени стали предметом изучения и рассмотрения иранских исследователей. И несмотря на интерес к проблематике сочетания религии с демократией, обусловленной политическими целями, вопрос о сочетании демократии с любимы другими понятиями (такими как тоталитаризм, международная агрессия и расизм) для них остался непривлекательным. Следовательно, пропасть между отечественной интеллигенцией и глубокими международными преобразованиями, а также их неосведомленность об идеях современных мировых мыслителей постепенно стали причиной формирования отчужденности между ними и западной демократией, результатом которой стало признание или полное отрицание данного опыта правления, и то на основе внутренних политических целей. Именно поэтому, вероятно, повторный взгляд на категорию демократии, на ее сущностные особенности, которые привели ко многим трагедиям, таким, как агрессии против других стран, может оказаться для многих наших ученых весьма полезным. Тем более, что наша интеллигенция смотрит на демократию, как на лучший опыт человечества в области правления в прошлом, настоящем и будущем. Кстати следует отметить, что данная форма власти состоит из множества способов, и нет никакого обязательного правила, на основе которого наилучшей в мире формой демократии можно было считать ее западный вариант. Но, во всяком случае, кажется, что народовластие преподносится как самой лучшей среди всех существующих форм правления, хотя фактически данная форма ни в коем случае не является окончательной идеальной формой человеческого правления.

Одна из проблем, с которыми сталкивается демократия, состоит в том, что всенародный выбор правителей связан с такими сложностями и средствами, из-за которых порою влияние народа на выбор правителей кажется не очень-то и заметным. В качестве одного из таких средств выступают партии. Вынужденные выборы правителей из числа тех, которые прошли многократные фильтрации, будучи одной из самых существенных изъянов демократических форм правления, тем не менее, вероятно, являются неизбежными, ибо, несомненно, наличие даже подобных вынужденных выборов, лучше, чем их полное отсутствие.

Вместе с тем, власть закона служит в качестве прикрытия для изъянов демократических государств. Господство закона, помогает в формировании правительств даже больше, чем всенародное голосование. Так как всенародное голосование само по себе не в состоянии обуздать хаос или предотвратить возникновение деспотизма. Подобное возможно только при господстве закона в обществе. Хотя не возможно однозначно утверждать, что в демократических правительствах закон является результатом всенародного голосования, тем не менее, несомненно, все общества для предотвращения нестабильности и обеспечения различных форм правления нуждаются в постоянных правительствах. Следовательно, также как при деспотических режимах и конституционной монархии, где шах (король) является постоянным властителем, при западных демократических режимах, несмотря на временный характер власти отдельных личностей, роль постоянного властителя берет на себя закон. Естественно, что в этих странах три ветви власти совместно с возглавляющими их лицами и все другие институты власти подчиняются этому постоянному властителю. Это властитель, который в отличие от людей не впадает в пучину честолюбия и карьеризма и, следовательно, его правление менее ущербное, чем власть индивида. С одной стороны, путь спасения человечества от гнета и тирании и достижения благополучия и улучшение жизненных условий проходит через закон, а с другой – закон внесет ограничения во всех трех пространственных координатах правления властителей.

Ограничение сроков правления приведет к сокращению продолжительности (длительности) власти правителей, территориальные ограничения правления – к уменьшению ее широты, а нахождение правителей в положение ниже харизматического, налаживает определенное ограничение в их власти со стороны ее высоты. Кажется, закон является главной и верной причиной устойчивости и внутренней стабильности западных демократических государств. А корны этого положения следует искать не в наличии права народа на выборы или не в всеобщем голосовании, Ибо ныне правят законы, которых народ принял в пролом.

И, наконец, наличие многочисленных теоретических и практических проблем в процессе формирования новой демократии привело к тому, что социализм с акцентированием необходимости защиты личных свобод (ограниченного либерализма) и власти большинства (ограниченного тоталитаризма) уступил свое место демократии в сегодняшней ее форме. Поэтому в демократии наличествует столько же тоталитарной сущности, сколько и либеральной природой. И, вместе с тем, полной и безоговорочной победе тоталитаризма над демократическими системами препятствует, именно, господство закона. В таких системах закон действует не как спутник и помощник принципа личной свободы или власти большинства, а в качестве стража и контролера этих принципов. Ибо в случае превосходства одной из этих двух принципов над законом демократические правления автоматически скатываются в положение анархизма или тоталитаризма.

На этой основе можно утверждать, что господство закона, с одной стороны, навязывается для спасения демократических правлений от хаоса, а с другой – для спасения либерально демократических систем от тирании. Поэтому основная задача закона заключается в защите национальных интересов, таких как безопасность, благоденствие, различных форм развития внутри общества и, следовательно, не будет иметь никаких обязательств относительно интересов других народов, не входящих в сферу его господства. В этом и заключается основной недостаток демократических систем. Ибо закон, несмотря на защите значительной части интересов членов этих обществ, из-за своего равнодушного отношения к мировым интересам способствует превращению демократических государств в международном масштабе в тиранические и расистские режимы. И всякий раз в случае несовпадение интересов этих режимов с мировыми интересами, они без всякого уважения к международным нравственным и гуманистическим принципам, угрожая интересам и безопасности других народов, прибегают к агрессивным мерам, примеры которых неоднократно наблюдались в таких странах как Вьетнам, Алжир и Япония. Например, в результате таких агрессивных мер в Алжире в течение 8 лет погибло более миллиона людей, а в Японии, народ вот уже несколько поколений испытывает смертоносное воздействие ядерного оружия, которое применялось против народа этой страны Соединенными Штатами Америки. Все многочисленные государственные перевороты в странах Южной Америки, Африки и Азии были осуществлены с поддержкой демократических стран и были направлены на защиту диктаторских режимов.

Следовательно, хотя и основным мерилом демократических правительств является интересы народов этих стран, тем не менее, когда речь идет о приверженности мировым интересам, законы, обеспечивающие интересы одного народа должны вдохновляться более обширными источниками, основой которых являются общечеловеческие ценности и нравственные принципы. Естественно, что если государства будут привержены моральным принципам, то при столкновении интересов мы становимся свидетелями торжества справедливости. И если законы различных стран будут основаны на мировых интересах и общечеловеческих ценностях, то, несмотря на стремлении государств к защиты интересов своего народа, воля никакого народа не будет преобладать над другими.

Вместе с тем кажется, что защищенность мира от агрессии демократических сил, с одной стороны, и осуществление демократии как самый логически выверенный опыт человеческого правления – с другой, зависят от новых преобразований, в процессе которых содержание законов демократических обществ, основанное на национальных интересов, изменится в пользу общемировых интересов.

Для получения подобного результата также как в случае с личными свободами, которые в целях избегания хаоса были подчинены общественным свободам, следует принять надлежащие меры и относительно соотношения национальных и общемировых интересов.

Теперь точно также как и в случае с демократией, которая господствует над многими человеческими общественными правлениями, и с законом, который господствует над народовластием, в качестве следующего шага для достижения совершенного правления следует ждать господства нравственности над общемировыми законами.[163]

Оценка человека с позиции народовластия нуждается во взгляде, выходящем за государственные, этнические и расовые границы. Государства сами по себе являются искусственными, созданными народами структурами. Даже понятие патриотизма в этом направлении является шагом вперед от территориально ограниченного национализма в сторону гуманистической идеологии, в которой государственные границы не являются преградой на пути симпатии и любви к человеку. И поэтому, для примера можно сказать, что дети всего мира будут считаться нашими детьми.