Иван-царевич, падчерица и Дракон

В конце сказки классический момент превращения Иванушки-дурачка в царя и главу семьи символизирует восхождение мужского начала на такой уровень зрелости, где абсолютная ответственность за женское и правящая мужская функция уже сформированы. Если в начале сюжета индивидуальной инициации герой стартует в облике Ивана-царевича, а не Иванушки-дурачка — это говорит о высоком уровне самоосознания мужского в семье и роду участника инициаций, и — об уже достаточно высоком уровне мужской зрелости самого инициируемого, какого бы пола он не был.

Мы уже отмечали, что в отличие от коварных псевдо мужских, зрелые, а значит, победоносные истинные мужские энергии (Иван-царевич) никого не порабощают. Они по-царски прав ят как во внутреннем, так и во внешнем мире, используя свою инициированную, то есть, направленную на защиту женского и детского начал, природную агрессию как созидательную силу. Будучи инициированной, эта сила становится управляемой и действует как отважный и преданный рыцарь.

Этимологически глагол " прав ить" связан со значением "обладать неким прав ом", а также — с такими понятиями как " прав ило", " прав ота", " прав ка", "вы прав ка", "ис прав ление", " прав ильность". Наконец, глагол "править" связан с идеей следования некой высшей прав де как высоким божественным прав илам. Прав ление мужского начала основано на глубокой уверенности в своих силах, на понятии с- прав едливости как свершившейся прав оты. Это и есть высшее природное назначение мужского начала — божественное прав ление.

Так как Иван-царевич к концу любого сказочного сюжета преображается в царя — истинное мужское занимает в личности положенное ему прав ящее, ведущее положение. В этом случае женское, будучи защищенным на всех уровнях, больше не нуждается в избыточном функционировании своих агрессивных областей и особенно полно и гармонично расцветает под сенью зрелого мужского начала. Созревают наиболее высокие ступени женского — позитивные полюса Королевы, Феи и Богини.

Этот расцвет высшей женственности обеспечивает в реальной жизни продуктивное творчество, высокие эстетику и этику душевного строя человека любого пола, расширяет сознание.

Природа высшего женского начала полностью лишена агрессии. Поэтому классические сказочные падчерицы — героини, олицетворяющие нарождающуюся истинную женственность, — никогда не противостоят притесняющим их силам. Юная сирота выдерживает гнет за счет развития высших женских уровней сознания — творческих, созидательных женских сил. Сказочное трудолюбие падчериц — не что иное как неиссякаемая творящая сила Феи, а их всепрощающая любовь — отражение внутренней полноты и могущества Богини. Что же касается судьбы сказочных падчериц — многие из них выходят замуж за принцев. Однажды принцы становятся королями, а их жены — королевами. Это символ достижения вершин сепарационного процесса — результат успешного отделения от влияния родительской семьи. Сказочные король и королева — символы царящих в личности правящего мужского и со-трворящего ему женского начал.

Мы уже обращали внимание на то, что со сложностью отделения от родительского мира растущая женственность (любая сказочная сирота) справляется не сама, а, во-первых, — с помощью отцовского (сказочный старик-отец) и материнского (Фея) благословения; во-вторых, многие сказки показывают, как бедной девушке помогает и ее молодой жених — развивающееся мужское начало личности. Моменту соединения влюбленных героев предшествуют не только благословляющие материнско-отцовские силы, но и — действие отпускающих, изгоняющих родительских функций (мачеха и ослабленная фигура старика-отца). Добрые волшебники и волшебницы, феи, старички-лесовички, гномы и прочие волшебные мужские и женские персонажи тоже помогают мужскому и женскому соединиться — они вовремя указывают молодым героям нужное направление (развития). Эти подсказки — не что иное как символическое осуществление благословляющей функции Сверх- Я (волшебники, феи),а также — позитивных сил глубоких слоев бессознательного (гномы, лесовички).

Образ падчерицы, гонимой и притесняемой мачехой девушки — отражение более масштабного образа Психеи из мифа Апулея о "Психее и Эросе" (ХП век). Психея — один из ведущих женских персонажей западной культуры, символизирующих "чистую женственность". Она безропотно приемлет высказанную оракулом волю богов, и, будучи приговоренной к браку со Смертью, покорно принимает свою участь. Король и королева, подчиняясь предсказанию оракула, оставляют дочь прикованной к скале. Психея в кромешной тьме смиренно ожидает свершения своей судьбы — смерти своей роли дочери. Это символический переход к новому социальному и духовному статусу жены, женщины.

Весь последующий сюжет мифа символически раскрывает процесс формирования зрелого Анимуса: Психея отправляется на поиск своего возлюбленного — бога любви Эроса. Он олицетворяет собой вершину защищающего мужского начала, без которого не может раскрыться сакральный цветок женственности.

Беззащитная Психея, получив невыполнимые для простого смертного задания Афродиты, матери Эроса, поначалу решает покончить с собой — женское не может развиваться без мужской защиты. Не будучи окруженным божественной силой мужественности, женское начало погибает — погружается в глубины бессознательного. Такая жертвенность свойственна незащищенной чистой женственности. Золушка, как мы помним, готова пожертвовать своим счастьем ради спасения отца от мачехи, когда надевает заветную туфельку сестрице Анне. Отец-лесник - благословляющее отцовское начало — не позволяет Золушке принести эту жертву. Он сам приводит дочь во дворец к Принцу, передавая тем самым свою отцовскую ответственность за дочь ее достойному избраннику.

Юную же Психею при выполнении каждого задания Афродиты спасают силы развивающегося Анимуса — бог Пан отговаривает ее топиться в реке; говорящий тростник подсказывает выход; орел, посланный Зевсом, помогает наполнить данный Афродитой кувшин водой из Стикса — реки жизни и смерти. И, наконец, — сам возлюбленный Психеи бог любви Эрос спасает ее в момент последнего, самого трудного испытания. Психея справляется с невыполнимыми для смертных заданиями Афродиты только благодаря помощи растущих мужских защищающих сил, имеющих все более проявленное божественное начало. В финале мифа Психея и Эрос празднуют счастливую свадьбу: во внутреннем мире на смену властной Афродите приходит защищающее мужское — созревший Анимус (Эрос). Грозная фигура Афродиты, властительницы судеб, утрачивает подавляющую суть — трансформируется в благословляющий материнский образ, став веселой гостьей на свадебном пиру.

Таким образом, любой сказочный и мифологический сюжет изгнания дочери или падчерицы из родительского дома символизирует инициирующую роль изгоняющего аспекта Матери в образе мачехи. Мачеха (Дракон) как инициатор изгнания олицетворяет ту часть матери, в которой сконцентрировались отталкивающие материнскиесилы. Процесс отталкивания играет важную роль в инициации перехода женского от девушки к женщине, от дочери — к жене. Известно, что отделиться легче от плохих родителей, тогда боль разлуки и потери снижается, чем и объясняются так называемые "подростковые бунты" — обесценивание подростками своих родителей.

Изгнание падчерицы из дома — символическое отражение эволюционного момента, когда реальная мать эмоционально изгоняет из семейного круга юную дочь как женщину, конкурирующую с ней за внимание мужа. Архетипическая функция мачехи работает на этом этапе как пружина, выталкивающая женское начало дочери на путь дальнейшего развития. В сказках безвольный старик-отец, везущий любимую дочь в лес, не привязывает ее, как велит ему злая жена (мачеха), а отпускает на волю. Непривязывание дочери в данном случае является разновидностью отцовского благословения. Слабость и безвольность стареющей отцовской фигуры говорит об увядании защищающей роли отца, о необходимости формирования новых защищающих сил Анимуса подросшей дочери — сил внутреннего освободителя, Внутреннего Мужчины, который в сказках и мифах не заставляет себя долго ждать. На фундаменте отцовской любви и материнского изгнания строится новый тип защиты — защита женского со стороны передовых, развивающихся сил Анимуса.

Здесь в очередной раз открывается важнейшее условие обретения женского счастья — необходимость эстафеты благословляющей отцовской любви (внутриличностной отцовской фигуры), которая согреет и проведет девушку в мир взрослых женщин. Падчерица всегда любима отцом, в то же время не имеющие родного отца старшие дочки мачехи не проходят испытаний и не получают в сказках богатств и жениха, потому что лишены этого важнейшего внутреннего фактора — щита отцовской любви. Когда Морозко спрашивает оказавшуюся в его лесу сироту "тепло ли тебе девица?", он, по сути, спрашивает ее "достаточно ли в твоей Душе накоплено любви, женского тепла, умения принимать и понимать мужчину и близких?". Другими словами, Морозко спрашивает: "Умеешь ли ты, девица, быть женой?". "Тепло, дедушка", — отвечает девушка, что означает: "Да, я накопила достаточно любви, умения понимать и принимать все, что происходит вокруг. Я готова быть женой".

Когда же Морозко усиливает мороз и снова спрашивает: "Тепло ли тебе, девица?" — он хочет сказать: "А если вдруг внешние условия станут более суровыми, как крепчает сейчас мороз вокруг тебя, хватит ли твоей любви, чтобы, дарить ее мужчине, детям и близким? Хватит ли в суровых условиях твоего тепла, чтоб поддерживать домашний очаг?" И девушка отвечает: "Тепло, дедушка", то есть: "Да, мне хватит любви даже в сложных условиях". И только после этого духовного испытания девушка проходит испытание на умение быть хозяйкой — попадая в дом Морозко, она работает по хозяйству, преодолевая все трудности.

Здесь можно поблагодарить "мачеху" как инициирующую часть матери, которая в сказках заставляет падчерицу работать от зари до зари. Так инициируется в будущей женщине умение создавать пространство любви — мир домашнего уюта, чистоты, красоты, мир вкусных запахов. Это умение создавать ту волшебную женскую среду, где может восстановить свои силы герой-мужчина, где будут счастливо расти дети. Таким образом, "жестокость" мачехи, заставляющей падчерицу день и ночь работать по дому, предстает как важная благословляющая функция матери.

Что касается взаимоотношений сказочной падчерицы и ее жениха, то они инициируют друг друга. Падчерица оказывается в роли жертвы, что провоцирует мужское защитить женское. Можно полагать, что появление такого потентного защитника как купеческий или царский сын — результат абсолютной беззащитности бедной сироты. Чем беззащитнее девушка, тем больше символическое указание на отсутствие в ней агрессии, тем, следовательно, чище и выше, а значит, ближе к божественным ее женские энергии. Мачеха и старый безвольный отец подчеркивают беззащитность развивающейся женственности в облике падчерицы, а ее жених символизирует созревшее мужское начало личности, вызволяющее женственность из зависимого, подневольного положения дочери. Если в роли жениха в сказке является царский сын — это олицетворяет мощь освобождающего мужского начала, поднимающего женское на руки, возвышающее женское до царственных высот — до воцарения.

Когда любая сказочная падчерица обретает жениха, то есть когда вступает в силу защищающая функция ее Анимуса (Иван-царевич), сказочные мачехи и подавленные ими старые отцы неизбежно удаляются из жизни героев. А злые разлучающие силы нередко превращаются в союзников.

Такое естественное развитие рано или поздно ожидает любую личность, но не всегда достигается вовремя. Если рассматривать роль гипер материнской структуры (Дракона) в процессе серпарации и взросления личности, то становится очевидным, что многое зависит от величины материнского гиперкомплекса. Важно, является ли Дракон слишком большим, и если да, то — в какой степени. Некая допустимая степень объема гипер материнской структуры отличается от патологической тем, что ее притяжение и влияние можно преодолеть без каких-либо особых сверх усилий, трагедий или болезненных явлений. Иначе говоря, объем Дракона гиперМатери можно считать нормальным, если Дракона можно победить.

Проблему представляют случаи, когда Дракон обладает патологически большими "размерами" и соответственно слишком перегружен страхами, агрессией и чувством вины. В результате во внутреннем космосе возникает сверхмощное центробежное давление — Дракон настолько сильно давит, настолько тотально "прессует" мужское и женское в личности, что они не могут даже "пошевелиться". Это провоцирует усиление пассивной агрессии в области мужского и — жертвенных (аутоагрессивных) настроений в области чистой женственности, которой и без того способность к самопожертвованию дана как одно из ее природных свойств. Развитие личности в таких случаях "консервируется". В результате человек оказывается не в состоянии пойти по естественному эволюционному пути, когда мужское должно отправиться за тридевять земель — в теневую область личности, — где происходит битва за женское и освобождение женственности. Именно этот путь настоятельно указывают нам сказки. При слишком большом Драконе победа над ним кажется внутреннему Ивану-царевичу не по плечу. Дракон и Иван в этом случае как бы "не видят" друг друга: Дракон слишком большой, Иван — слишком маленький. Они будто находятся в параллельных мирах и не способны контактировать. Так муравей не воспринимает человека, а человек — искаженно видит мир звезд.

Здесь задачу восстановления здоровых масштабов противоборствующих сторон, задачу возвращения их в одну и ту же внутреннюю реальность — вопрос уменьшения Дракона и укрепления мужского потенциала Ивана — способны решить как инициационная терапия, так и любые другие виды саморазвития.

Преимущество же инициационной терапии в том, что она способна помочь личности точно и строго направленно развивать мужские и женские структуры, способна умело и тонко инициировать мужское, дозируя падающие на него нагрузки. Кроме того, инициационная тактика может успешно и вовремя подключать целебные свойства женских сил для поддержки мужского начала в его освободительной миссии. Все это значительно сокращает путь к созреванию здорового мужско-женского союза.

х х х

 

Подводя итог анализу гипер материнского феномена, отметим, что, будучи носителями западной культуры, мы в определенной степени являемся и обладателями гипер материнской структуры — внутреннего Дракона. Наиболее яркие проявления личности с внутренним Драконом можно описать с помощью следующей двухслойной схемы.