Критерии и нормы научного познания

 

В отличие от обыденного познания наука руководствуется опре­ деленными стандартами, нормами и критериями познания, которые обеспечивают интерсубъективность и достоверность полученных при этом результатов. Так, например, результаты, полученные при на­ блюдениях или экспериментах, должны быть воспроизводимыми,

т.е. чтобы любой ученый соответствующей отрасли науки мог осуще­ ствить их и получить те же результаты, а это означает, что они не должны зависеть от субъекта. История науки знает немало случаев добросовестного заблуждения ученых при сообщении результатов своих исследований, не говоря уже о преднамеренной фальсифика­ ции. Именно поэтому в науке устанавливаются достаточно строгие критерии и нормы для обеспечения интерсубъективности результа­ тов исследования, которые должны исключить предвзятость, субъ­ ективность и логическую непоследовательность в выводах ученых.

Для научного знания важнейшим является критерий непротиво­

речивости, или последовательности, в рассуждениях и выводах уче­ ных, который обеспечивается соблюдением основных законов ло­ гики, сформулированных еще Аристотелем и развитых в современ­ ной символической логике. Одним из таких законов является требование недопущения противоречия в рассуждениях. Почему так важен критерий непротиворечивости для науки?

Из классической логики высказываний известно, что конъюнк­ ция двух противоречащих высказываний Х и --. Х приводит к ложному высказыванию. Поэтому противоречащие высказывания недопусти­ мы в любом рассуждении. Очевидно, что допущение противоречия привело бы к нарушению всякого порядка и последовательности в рассуждении. Вот почему еще в традиционной аристотелевской ло­ гике бьш принят закон недопущения противоречия в рассуждениях, а в современной, так называемой паранепротиворечивой логике во­ обще не допускается возможность логического вывода из противо­ речивых суждений.

Иногда формально логические противоречия путают с диалек­ тическими противоречиями развития и на этом ошибочном осно­ вании говорят о плодотворности противоречий в науке. При этом обычно ссьшаются на идеалистическую диалектику Гегеля, который видел в противоречиях источник развития мысли. Но в данном слу­ чае речь идет о противоречиях роста или развития знания, напри­ мер несоответствия между опытом и теорией, жизнью и идеалами, т.е. о противоречиях, которые требуют преодоления или разреше­ ния. Допущение же формально логических противоречий в рассуж­ дениях привело бы к полной бесплодности и разрушению науки, ибо противоречивая система утверждений не дает никакой инфор­ мации о действительном, объективном мире. Если нормальная, не­ противоречивая система дает возможность отделить утверждения, совместимые с реальными фактами, от утверждений несовместимых с ними, то в противоречивой системе такое разделение осуществить нельзя. Но в таком случае становится невозможно говорить об ис­ тине в науке, а следовательно, и о поиске истины, составляющем важнейшую цель и ценность научного исследования.

Вторым важнейшим требованием, предъявляемым к теориям, дающим конкретную информацию о реальном мире, является кри­ терий проверяемости этой информации. Однако этот критерий нель­ зя понимать слишком упрощенно и требовать, чтобы каждое выска­ зывание теории допускало непосредственную проверку. Поскольку теория представляет собой логически взаимосвязанную систему ут­ верждений, то наиболее общие ее принципы и законы проверлютея косвенно, путем вывода из них менее общих и простых утвержде­ ний, которые можно непосредственно сравнить с данными наблю­ дений или экспериментов. Уже закон инерции механики, устанав­ ливающий, что тело, не подверженное воздействию каких-либо внешних сил, будет оставаться в покое или в равномерном прямо­ линейном движении, нельзя проверить с помощью опыта. Ведь нельзя исключить действие на тело сил трения, сопротивления воз­ духа, тяготения и т.п. Поэтому этот закон, как и другие основные законы механики, представляет собой абстракцию, относительную истину, которая косвенно обосновывается посредством всех эмпи­ рически проверяемых следствий, выведенных из них.

Большинство философов науки согласны в том, что критерий эмпирической проверяемости служит для отделения опытных, или фактуальных, наук 1 от абстрактных. Но мнения расходятся, когда речь заходит о том, какими способами достигается такая проверка. Сторонники эмпиризма и особенно позитивизма считают, что ги­ потезы и теории фактуальных наук должны проверяться по степени их подтверждения эмпирическими данными, т.е. удовлетворять кри­ терию подтверждения. Очевидно, что чем больше и разнообразнее будут факты, свидетельствующие о верности гипотезы, тем более вероятной или правдоподобной, она может оказаться. Однако бу­ дущие опыты и вновь открытые факты могут опровергнуть не толь­ ко отдельную гипотезу, но и теоретическую систему, которая рань­ ше признавалась достоверно истинной.

Почти три столетия никто не сомневался в истинности законов

и принципов классической механики И. Ньютона. Однако в ХХ в. появилась теория относительности А. Эйнштейна, которая ради­ кально изменила прежние представления о пространстве, времени и

гравитации. Возникшая несколько позднее квантовая механика от­ крьша принципиально новые законы движения мельчайших частиц материи: атомов и элементарных частиц (электронов, протонов, нейтронов и др.) Этот исторический опыт развития науки учит нас тому, что не только к гипотезам, но и к теориям нельзя подходить

 

 

1 Не существует общепринятой терминологии по этому вопросу. Часто науки, опирающиеся на наблюдения и опыт, называют эмпирическими или даже экс­ периментальными. Более общим является термин «фактуальные науки», кото­ рый объединяет все науки, имеющие дело с фактами.

как к непреложным, достоверным, абсолютным истинам. Поэтому и критерий подтверждения нельзя рассматривать как окончатель­ ный и абсолютный. История науки показывает, что развитие по­ знания происходит от истин относительных, приблизительно верно отображающих действительность, к истинам абсолютным как к оп­ ределенному пределу или идеалу познания.

Проверку высказывания на истинность с помощью подтвержде­ ния ее фактами называют ее верификацией. Логические позитивисты, вьщвинувшие верификацию в качестве критерия научного характера гипотез или теоретических систем вообще, считают, что именно с ее помощью можно точно разграничить не только суждения эмпири­ ческих наук от неэмпирических, но и осмысленные утверждения от бессмысленных. К бессмысленным они отнесли прежде всего ут­ верждения философского характера. Но непосредственно верифи­ цировать с помощью фактов можно лишь отдельные эмпирические утверждения. Следовательно, придерживаясь позитивистского под­ хода, придется объявить бессмысленными не только все утвержде­ ния чистой математики. но и общие законы и принципы теорети­ ческого естествознания.

Как и их ранние предшественники О. Конт, Д.С. Милль, Э. Мах

и др., логические позитивисты считают надежным только эмпири­ ческое познание и стремятся редуцировать, или свести к нему, тео­ ретическое знание. Поэтому они призывали построить чистый язык наблюдения, свободный от каких-либо <<примесей теории>> и тем самым противопоставляли, по их мнению, единственно надежный опыт умозрительным спекулятивным теориям.

В западной философии одним из первых выступил против ло­ гической некорректности критерия верификации и демаркации на­ учных утверждений от ненаучных Поппер, когда он жил еще в Ве­ не. В противовес участникам венского кружка позитивистов он вы­ двинул критерий фальсификации, или опровержения, эмпирических систем опытом. С логической точки зрения этот критерий опирает­ ся на известный в логике закон типа modus tollens, т.е. установления ложности гипотезы на основании ложности ее следствия. В то время как подтверждение гипотезы ее следствиями свидетельствует лишь о вероятной истинности гипотезы, ложность следствия опровергает или фальсифицирует гипотезу, хотя последний термин в русской речи приобретает несколько иной смысловой оттенок.

Критерий фальсификации эмпирических систем, по мнению

Поппера, во-первых, дает возможность отличать эмпирические науки от неэмпирических (математики и логики), во-вторых, не отвергает философию, а показывает лишь ее неэмпирический и абстрактный

характер, в-третьих, допускает возможность отделения подлинных эмпирических наук от псевдонаук, таких, например, как астроло-

гия. В соответствии с этим он называет свой критерий фальсифи­ кации также критерием демаркации подлинных наук от псевдонаук.

<<Если мы хотим избежать позитивистской ошибки, заключаю­ щейся в устранении в соответствии с нашим критерием демаркации

теоретических систем естествознания, то нам следует выбрать такой критерий, - заявляет Поппер, - который позволял бы допускать в область эмпирической науки даже такие высказывания, верифика­ ция которых невозможна... Исходя из этих соображений, можно предположить, что не верифицируемость, а фальсифицируемость сис­ темы следует рассматривать в качестве критерия демаркациИ>>!.

Такой подход к критерию научности, хотя и является коррект­ ным чисто логически, но не учитывает всей сложности проверки эмпирических систем.

Во-первых, выдвигая определенную гипотезу, ученый стремится

подтвердить или обосновать ее с помощью некоторого числа фак­ тов. Если же эти факты опровергнут гипотезу, то он будет искать новую гипотезу. В любом случае ученый никогда не начинает с со­ вершенно необоснованной гипотезы или даже догадки и не действует по принципу простых проб и ошибок, как рекомендует Поппер.

Во-вторых, любая наука представляет собой систему взаимосвя­

занных гипотез и теорий. Поэтому проверлютея обычно не отдель­ ные гипотезы, а системы логически взаимосвязанных утверждений. Если гипотеза окажется верной, то она будет включена в соответст­ вующую теорию.

В-третьих, при проверке гипотез опираются не только на эмпи­ рические факты, но и существующие теории. Более того, каждая теория основывается на определенных вспомогательных допущени­ ях. Все это показывает, что критерий фальсификации К. Поппера также нельзя считать абсолютным критерием научности эмпириче­ ских систем. В реальном процессе научного исследования подтвер­ ждение и опровержение, верификация и фальсификация выступают в нерасторжимом единстве. Поэтому не противопоставление фаль­ сификации верификации, а учет их взаимосвязи и взаимодействия дают более адекватное представление о научном характере эмпири­ ческих систем.

 

Анализ исследования