Становление российского общества

В 1604 г. в пределы Московского царства вторглась четырехтысячная армия Лжедмитрия I, состоявшая в основном из казаков, жителей современной Украины и поляков. К этой армии примкнуло скопившееся на юге беглое население. После объявления о смерти Бориса Годунова на сторону Лжедмитрия I переходят многие дворяне, и летом 1605 г. практически без боя Лжедмитрий I вступил в Москву. Правил он меньше года, так как его пренебрежение православием и русскими традициями вызвало сомнение в том, что он настоящий царевич Дмитрий. В результате восстания Лжедмитрий I был убит, и началась гражданская война. Появился новый самозваный претендент на трон — Лжедмитрий II, а затем и другие самозванцы.

Произошел фактический распад центральной власти: сменивший Лжедмитрия царь Василий Шуйский вскоре утратил всякую популярность, был сведен с престола и насильно пострижен в монахи. Страна оказалась наводнена вооруженными бандами, связанными с тем или иным самозванцем. Острейшим был моральный кризис: практически все известные политики того времени (бояре, военачальники, высшие церковные иерархи) оказались скомпрометированы сотрудничеством с самозванцами либо интервентами.

Смутой решили воспользоваться соседние Польша и Швеция; ряд территорий запада и северо-запада страны были захвачены.

В этот момент, когда государственные структуры России практически полностью были разрушены, в нашей стране родилось российское гражданское общество. Российское, так как в 1612 г. была осознана ценность России для ее жителей, именно тогда ставших россиянами, а не только москвичами, нижегородцами и казанцами. Гражданское, так как задача спасения страны решалась ее людьми (ставшими гражданами) без государства, в ситуации, когда государственные институты были почти полностью разрушены. Национальная элита того времени (верхи боярства и служилого сословия) за предшествовавшие несколько лет оказалась поголовно скомпрометированной: кто признанием очевидного самозванца («ведомого вора») Лжедмитрия II, кто коллаборационизмом, кто очевидной неспособностью руководить страной в критический момент. По словам Н. Костомарова, тогда «в Московском государстве уже никто никому не верил, и редкий по совести мог сам за себя поручиться»^[93]. Каждый был сам за себя; наверняка тогдашние люди, как и наши современники, страшно боялись, что их «кинут», тем более что тогда ценой ошибки — если тебя действительно «кинут» — часто была жизнь. Из-за неспособности представителей различных социальных и политических сил договориться, довериться друг другу, подчинить свои интересы общим распалось первое ополчение, лидер которого дворянин Прокопий Ляпунов был убит казаками. Но в какой-то момент риск, что твое доверие обманут, показался нашим предкам менее страшным, чем риск потерять свою страну, свою веру, свою идентичность. Незнакомые люди поверили друг другу и встали плечом к плечу. Возникло второе ополчение. Люди преодолели взаимное недоверие, объединились и спасли страну.

 Смута была гражданской войной, внутренней болезнью, от которой российское общество сумело вылечиться. Поляки и шведы лишь воспользовались ситуацией, которую жители страны сами допустили в своей стране. Так что победа в 1612 г. — в первую очередь победа наших предков над собой, над собственным эгоизмом, над недоверием друг другу. Тогда впервые в российской истории возникло широкое движение за спасение страны, не руководимое государством. По призыву патриарха Гермогена жители разных городов начали стихийно связываться между собой, собирая материальные средства и людей для ополчения. Именно в этот период, когда народ проявил готовность без государственного принуждения жертвовать имуществом и жизнью во имя сохранения страны, произошло окончательное превращение конгломерата земель и городов в единое целое — Россию. С самого момента своего рождения страна была многонациональной: верность России проявили активно участвовавшие в ополчении татары и другие народы Поволжья, всего лишь за 50 лет до Смуты вошедшие в ее состав. Перед лицом внешнего врага произошло примирение враждующих партий, укрощение личных амбиций их руководителей. Моральный кризис был преодолен. Не с первой попытки, но все же смогли объединиться представители сословий с противоречивыми интересами; возникшее в результате такого объединения всесословное ополчение сумело разгромить и польские войска, и основные силы самозванцев и обеспечить условия для восстановления государства. Символом такого восстановления стал Земский собор 1613 г., избравший на престол Михаила Романова.

В литературе существует точка зрения, что в определенной степени гражданская война конца XVI в. была связана с выбором социально-экономической модели дальнейшего развития^[94]. Конкурировали три принципиально различные институциональные системы: аристократическая демократия польского образца, система казацкого самоуправления и монархическая система, опирающаяся на служилое дворянство. Первая модель могла бы победить, если бы полякам удалось бы посадить своего претендента на русский престол. Это могло бы способствовать распространению польской системы прав собственности на землю, где преобладала частная собственность, что усилило бы аристократию и ослабило бы центральную власть вплоть до конституционных ограничений. У казаков тоже в определенный момент был шанс посадить своего «казацкого царя». Это могло бы привести к разделению страны на так называемые «приставства» и к системе коллективного кормления с этих территорий верхушки казачества, что, скорее всего, повергло бы страну в еще больший хаос. Победила именно московская модель, базовой характеристикой которой была усиливающаяся центральная власть за счет практически всех социальных групп государства.

Смута — проверка государства кризисом. Далеко не все государства пережили эпоху появления огнестрельного оружия и формирования централизованных государств. Многие из них либо вошли в состав полиэтнических империй (Молдавия, Венгрия, Сербия, Болгария, Чехия), либо были поглощены государством с родственным народом, но более успешным лидером (Бургундия, Наварра, Литва, Шотландия), либо на столетия превратились в арену борьбы иностранных держав (Италия, Польша, Ливония).

Успешное преодоление Смуты доказало, что Российское государство состоялось, что оно способно выдерживать серьезные кризисы и отвечать на вызовы.

Восстановление государства

21 февраля 1613 г. в Москве Земским собором был избран царем шестнадцатилетний Михаил Федорович Романов. Москва, а затем и вся Россия присягнула на верность новому царю. Установившееся в связи с этим между сословиями согласие имело огромное значение для восстановления российского государства, но не означало окончания всех бед. Состояние России в этот момент было поистине катастрофическим. На русский престол претендовал польский король Сигизмунд III, его сын Владислав, шведский король Густав II Адольф, Марина Мнишек со своим малолетним сыном, а также различные самозванцы. Польские войска, поддерживающие претензии Сигизмунда III на русскую корону, заняли западные и юго-западные города России, включая Смоленск, Дорогобуж, Путивль, Чернигов, и готовились идти на Москву. Шведы оккупировали северо-западную часть России и заняли Новгород. Марина Мнишек и поддерживающий ее атаман Заруцкий с казацкими войсками захватили Астрахань и оттуда планировали военные действия для захвата престола. Рязань, Кашира и Тула вынуждены были отбиваться от постоянных набегов крымских татар и ногайцев, пользующихся тем, что наши южные границы оказались практически распахнуты. В Казани, ставшей вторым по значению городом после захвата иностранными войсками Новгорода и Смоленска, поднимался мятеж. Во внутренних районах государства бродили шайки донских и запорожских казаков, польские и татарские военные отряды, которые грабили и разоряли то, что уцелело во время Смуты.

Для борьбы с иноземными врагами и для наведения порядка внутри страны новому правительству нужны были материальные ресурсы, прежде всего для выплаты ратным людям, которые в этот период настолько обнищали, что либо грабили, либо умирали с голоду. Казна была пуста, казенное движимое имущество было либо распродано, либо заложено, либо просто разграблено. Поступление прямых налогов практически прекратилось еще во времена Смуты, а для восстановления налоговых поступлений необходимо было, во-первых, провести перепись населения (большинство старых окладных книг сгорело в московских пожарах) и, во-вторых, восстановить разрушенное войной хозяйство. В этих условиях Земский собор, который в период 1613–1622 гг.  действовал на постоянной основе, принял решение о сборе «пятой деньги», означавшей 20%-ный налог на годовой доход, совмещенный с 20%-ным налогом на движимое имущество. «Пятая деньга» собиралась с торговых людей и государственных крестьян либо в виде налога, либо в форме займа, иногда в качестве зачета будущих платежей, иногда как зачет старых недоимок. Вплоть до 1619 г. «пятую деньгу» собирали ежегодно. С монастырей брали «запросные деньги» в форме займов. Важным источником доходов в этот период становятся займы у купцов Строгановых и поступления пушнины из Сибири. Собранные таким образом деньги позволили справиться с внутренними врагами и завершить военные действия на относительно приемлемых для России условиях.

В 1614–1615 гг., воспользовавшись ухудшением в отношениях между Турцией и Польшей, России удалось заключить мирные договоры с Турцией и ее вассалом Крымским ханом и тем самым временно прекратить набеги крымских татар на южные города России. В 1616 г. Большие ногаи (основная ветвь ногайцев) присягнули Москве и тоже прекратили свои набеги.

Шведы после неудачи попыток взять Тихвин и Псков и все больше втягиваясь в назревающий в Европе конфликт (приближалась тридцатилетняя война 1618–1648 гг.), согласились подписать Столбовский мир 1617 г., по которому они оставляли за собой Ингрию и Карелию, т.е. полностью отрезали Россию от Балтики, но возвращали Новгородскую землю и отказывались от любых претензий на русский престол.

 Польша, все больше сближаясь с Габсбургами, тоже готовилась к участию в грядущей европейской войне, и ей тоже нужен был мир на восточных границах. Однако желание Сигизмунда III подчинить Россию оказалось сильнее. Лишь после неудачного штурма Москвы в 1618 г. было заключено Деулинское перемирие на 14,5 лет. Условия этого перемирия были очень тяжелыми для России. Польше отходили многие города, в том числе Смоленск, важнейший город на западной границе, при этом Владислав не отказывался от своих претензий на русский престол и отказывался признавать царский титул Михаила. Важным пунктом договора был размен пленных: среди пленных у поляков оставался отец царя Михаила — митрополит Филарет. В результате перемирия Россия получила передышку, но было понятно, что новая война с Польшей, скорее всего, неизбежна.

 Разрешив проблемы внешние, правительству предстояла не менее сложная задача по налаживанию внутренней жизни. В 1619 г. из плена вернулся отец царя митрополит Филарет, который в том же году был избран патриархом, и фактически стал соправителем своего сына, получив тот же титул, что и царь — Великий Государь. Отец и сын правили, опираясь на Земские Соборы. Поддержка всей земли во многом способствовала процессу восстановления страны. Правительству было понятно, что одной из первых мер, которые необходимо реализовать, было проведение переписи имущества и составление кадастра для более реалистичного налогообложения — без этого налоговые требования государства оставались всего лишь требованиями. Но составление нового кадастра в тех условиях оказалось очень сложным процессом, который растянулся на несколько лет.

Смута не только привела к катастрофическому разорению страны, запустению земель, обнищанию народа. Одним из важнейших последствий смутного времени было изменение традиций и обычаев, сложившихся в отношениях людей и сословий. Пытаясь разрешить вставшие перед ним проблемы, правительство Михаила Федоровича начинает восстанавливать социальную структуру общества. Это восстановление, однако, не могло не учитывать последствий Смуты, требований (отражавшихся в многочисленных челобитных) разных слоев населения и острых текущих финансовых проблем правительства. В результате «возврат к старине» на деле обернулся трансформацией всего общества. «Эту социальную перестройку оно производило двумя приемами: наследственным прикреплением людей к состояниям, в которых заставал их крепивший их закон, и лишением свободных лиц права отказываться от личной свободы. Таким образом, общественный состав упрощался. Служба и тягло превращались в неподвижные повинности по рождению. Эти замкнутые и обязанные классы впервые в истории нашего общественного строения получили характер сословий»^[95].

Боярство