Становление государственности Киевской Руси

    Излагая процесс зарождения государства Киевская Русь, мы будем следовать логике В.О. Ключевского, который предлагает следующую схему: поселения (городища) — города — городовые области — объединение областей в государство^[8].

    Практически повсеместно в Приднепровье археологи находят следы языческих поселений, которые были рассеяны друг от друга на расстоянии 4–8 км. Такие поселения окапывались земляным кольцеобразным валом с частоколом, служившим для защиты жителей от врагов и, особенно, для защиты скота от диких зверей. Эти поселения создавали расселяющиеся в VII в. вдоль Днепра и его притоков (по западной половине русской равнины) славяне. Переселение славян шло, судя по всему, через Карпаты из бассейна Дуная, откуда их вытесняли германские племена. По Днепру с незапамятных времен шло оживленное торговое движение — этот торговый путь упоминает Геродот, древние греки получали по Днепру янтарь с берегов Балтийского моря.

   Таким образом, поселившись на берегах Днепра и его притоков, славяне оказались в самом центре водного пути, который был одним из важнейших торговых путей Европы в тот период. В VIII–XI вв. в качестве основных центров притяжения можно назвать Византию с центром в Константинополе и Арабский Халифат с центром в Багдаде. Кроме того, существовали такие культурные и торговые центры, как Хорезм и Бухара. В Западной Европе этот период называется темными веками: натуральное хозяйство, города еще только начинали зарождаться, римские — восстанавливаться после упадка 5–8 веков, Римская культура была разрушена, средневековая еще только начинала формироваться. Роль лидера в развитии науки и техники принадлежала Халифату, где в этот период в области науки возрождались традиции эллинизма. Ведущие ученые и врачи того времени говорили и писали на арабском языке. Русь, имевшая тесные отношения с Византией и, естественно, находившаяся под ее влиянием, также через каспийскую торговлю имела контакты и с Халифатом. 

В результате включения переселяющихся с Дуная славян в достаточно интенсивную и прибыльную торговлю по Днепру, в VIII в. возникают древнейшие города на Руси. В летописях мы не находим указаний на время возникновения таких городов, как Киев, Переяславль, Чернигов, Смоленск, Любеч, Новгород, Ростов, Полоцк. В IX в., т.е. в период, с которого летопись начинает свой рассказ о Руси, большинство этих городов, вероятно, были уже значительными поселениями, участвующими в международной торговле. Как говорит Бертинская летопись, послы от народа Руси уже в 839 г. приходили в столицу Византии Константинополь (известный в русских летописях как Царьград) для установления или восстановления дружбы, т.е. для заключения договора^[9].

В.О. Ключевский так описывает механизм становления городов. С развитием торговли некоторые из поселений (городищ) становились сборными торговыми пунктами, местами обмена, куда звероловы и бортники сходились для торговли, для гостьбы, как говорили в старину. Такие сборные пункты получили название погостов. Среди этих мелких сельских рынков появлялись более крупные, возникавшие на особенно бойких торговых путях. Из этих крупных рынков, служивших посредниками между туземными промышленниками и иностранными рынками, и выросли наши древнейшие торговые города по греко-варяжскому торговому пути. Города эти служили торговыми центрами и главными складочными пунктами для образовавшихся вокруг них промышленных округов^[10].

Уже в VIII в. на Руси появляются города, экономическим фундаментом которых является торговля. Однако торговля может успешно развиваться только, если есть хотя бы минимальные гарантии безопасности: купец должен быть уверен или хотя бы иметь надежду, что деньги и товары, которыми он располагает, у него не отберут. Следовательно, нужна военная сила, которая бы охраняла и защищала собственность торговцев. С одной стороны, это приводит к тому, что купцы становятся воинами или, наоборот, воины становились купцами (они торговали добычей). С другой, города превращаются в укрепленные пункты, для охраны которых приглашают наемные войска.  

       Укрепленные города, имеющие вооруженное население и отряд военных профессионалов, постепенно начинают использовать свою силу не только для своей защиты и охраны торговли, но и для экспансии. Города довольно быстро подчиняют себе сельское население близлежащих территорий. Стоит отметить, что, во-первых, это было уже не только экономическое (сбор дани), но и политическое подчинение (судебная и административная власть), и, во-вторых, началось это политическое объединение еще до описываемого в летописи призыва норманнов. Подчинение, как и в других регионах Европы, происходило двумя путями: добровольное — в обмен на защиту или же с использованием военной силы. В любом случае результатом этого процесса было появление на Руси к середине IX в. городовых областей, где центром был укрепленный город, управляющий окружающими его территориями. Области назывались по имени городов — Новгородская, Черниговская, Смоленская, Ростовская и др.

Несмотря на существование экономических и политических центров у славян, начало становления древнерусской государственности принято относить ко второй половине IX в., когда в 862 г., в соответствии с летописью, в Новгород призываются варяги.

С самого начала IX в. как в Западной, так и в Восточной Европе начинаются набеги морских кочевников — скандинавов. В разных регионах Европы их называли по-разному — даны, викинги, норманны, варяги. Скандинавские набеги приводили в ужас всю Европу. На Руси варягов было особенно много, так как сюда они приходили не столько грабить, сколько торговать. Если сравнивать с Западом, то варяги являлись к нам с иными целями: «там дан — пират, береговой разбойник; у нас варяг — преимущественно вооруженный купец, идущий на Русь, чтобы пробраться далее в богатую Византию, там с выгодой послужить императору, поторговать, а иногда и пограбить богатого грека, если представится к тому случай… Эти варяги-скандинавы и вошли в состав военно-промышленного класса, который стал складываться в IX в. по большим торговым городам Руси под влиянием внешних опасностей… Осаживаясь в больших торговых городах Руси, варяги встречали здесь класс населения, социально им родственный и нуждавшийся в них, класс вооруженных купцов, и входили в его состав, вступая в торговое товарищество с туземцами или нанимаясь за хороший корм оберегать русские торговые пути и торговых людей, т. е. конвоировать русские торговые караваны»^[11].

 Итак, в соответствии с летописью в 862 г. Новгород призывает варяжского князя Рюрика с двумя братьями. Возможно, это было сделано с целью защиты Новгорода от врагов. Но впоследствии варяги, используя военную силу, трансформировали свою роль из защитников во властителей, обложив народ данью и присвоив себе функции не только внешнеполитические, но также внутриполитические и судебные. Некоторые историки, например, Д.И. Иловайский, считают Рюрика и его братьев мифологическими героями, так как о нем практически нет сведений и, кроме того, у многих народов можно найти аналогичную легенду о призвании трех братьев, с которого ведет свое начало государство.

    В отличие от Рюрика норманн Олег (882–912) общепризнанно считается реальной личностью. В 882 г. он захватывает Киев, убив своих соплеменников, правящих в Киеве до него, Аскольда и Дира. Но захват Киева не был самоцелью для Олега и его дружины. Киев для них должен был служить базой, позволяющей контролировать весь торговый путь и дальше двигаться на юг, к Черному и Азовскому морям. Однако для столь масштабной задачи у Олега изначально было недостаточно ресурсов. Данные цели можно было достигнуть, только объединив под своей властью основную часть восточнославянских племен. Стоит отметить, что те племена, которые жили в непосредственной близости от торговых путей, и, следовательно, нуждались в защите, покорялись Олегу добровольно. А чем дальше жили племена от торговых путей и, соответственно, меньше участвовали или совсем не участвовали в торговле, тем больше требовалось усилий для их подчинения. 

К 907 г., ко времени первого похода Олега на Константинополь, им уже были покорены либо добровольно признали его власть поляне, древляне, северяне, радимичи, уличи, тиверцы и другие племена. Были разбиты мадьяры, которым пришлось уйти с юга Руси. Таким образом, к началу X в. в Европе появилось мощное славяно-варяжское государство — Великое княжество Киевское, известное как Киевская Русь.

Киев становится главным городом государства. Это было связано с тем, что именно Киев был сборным пунктом русской торговли; к нему стягивались торговые лодки отовсюду, с Волхова, Западной Двины, Верхнего Днепра и его притоков. Географическое положение Киева было таково, что он имел возможность заблокировать проход торговых судов вниз по Днепру и, тем самым, подорвать их торговлю. Он был главной факторией русской внешней торговли. Кроме того, Киев служил главным оборонительным форпостом страны против степных кочевников.

 Итак, «государство становится возможно, когда среди населения, разбитого на бессвязные части с разобщенными или даже враждебными стремлениями, является либо вооруженная сила, способная принудительно сплотить эти бессвязные части, либо общий интерес, достаточно сильный, чтобы добровольно подчинить себе эти разобщенные или враждебные стремления. В образовании Русского государства принимали участие оба указанных фактора, общий интерес и вооруженная сила. Общий интерес состоял в том, что все торговые города Руси споявлением наводнивших степь печенегов почувствовали потребность в вооруженной силе, способной оградить пределы страны и ее степные торговые дороги от внешних нападений… Этой силой был варяжский князь со своей дружиной. Став носителем и охранителем общего интереса, подчинившего ему торговые города страны, этот князь с дружиной из вооруженной силы превращается в политическую власть. Но, пользуясь новыми средствами, которые доставляла ему эта власть, князь начал насильственно подчинять себе и другие племена, не разделявшие этого общего интереса, слабо участвовавшие в торговых оборотах страны. Завоеванием этих племен, удаленных от центральной речной дороги, завершено было политическое объединение восточных славян. Так, в образовании Русского государства участвовали и общий интерес, и вооруженная завоевательная сила, потому что общий интерес соединился с завоевательной силой: нужды и опасности русской торговли вызвали к действию на ее защиту вооруженную дружину с князем во главе, а эта дружина, опираясь на одни племена, завоевала другие»^[12].

Таким образом, можно назвать два главных фактора, способствовавших становлению русского государства: 1) экономический — наличие общеевропейского торгового пути и, соответственно хозяйственные интересы, связанные с этой торговлей; 2) политический — необходимость защиты от степных кочевников.

Обосновавшись в Киеве, обложив данью население и собрав многочисленную дружину, Олег, затем Игорь (912–945), потом Святослав (964–972) идут в походы на Византию. Основные задачи этих походов были экономические: открытие и удержание рынков Константинополя для русской торговли и военная добыча. Результатами договоров 907 и 911 гг., заключенных Олегом, 945 г., заключенного Игорем, и 971 г., заключенного Святославом, были закрепленные в договорах правила, регулирующие ежегодные торговые отношения Руси с Византией, а также правила, регулирующие частные отношения русских купцов, находящихся в Константинополе, с греками. Наиболее важными статьями можно назвать следующие: разрешение на беспошлинную торговлю, отмена берегового права (древний обычай, по которому потерпевшее кораблекрушение судно и его груз становились добычей жителей прибрежного района), получение русскими купцами «корма» во время пребывания в Константинополе и на дорогу перед отъездом. Русские купцы привозили в Константинополь мед, воск, меха и рабов, меняя это на шелковые ткани, золото, вина, овощи, фрукты.

Главными торговцами были князь и его дружинники, бояре (бояре — богатые дружинники-землевладельцы). К торговому каравану княжескому и боярскому примыкали лодки и простых купцов, чтобы под прикрытием княжеского конвоя дойти до Константинополя. Рабы (челядь) особенно ценились на рынках Востока и Византии. Купцы в Булгаре и Итиле платили за рабынь серебряной монетой (дирхемами). Если в Киеве рабыня стоила 100 дирхемов, то в Багдаде «красивая белая рабыня, совершенно ничему не обученная, стоила 15 000 дирхемов»^[13]. В Константинополе за рабов платили шелковыми тканями (паволоками), по две паволоки за раба (челядина), в переводе на арабские деньги 320–1600 дирхемов, рабыни стоили в четыре раза дороже^[14]. В VIII–X вв. ежегодно в арабские страны и в Византию продавались тысячи рабов.

Одним из важнейших признаков государственности являются прямые налоги. Прямое налогообложение было известно на Руси уже в IX в. Взимание налогов регулировалось нормами обычного права и установлениями по воле князей. В вопросах обложения подданных первые русские князья вели себя больше как завоеватели: их интересовало не столько укрепление хозяйственной базы налогоплательщиков, сколько получение временной выгоды — собственного кормления и возмещения расходов на содержание дружины. Налогообложение подвластных территорий в этот период осуществлялось в форме дани и (или) полюдья. Многие историографы отождествляют эти понятия, определяя полюдье как способ сбора дани, состоявший в круговом объезде князем и его дружиной подвластных земель. Сторонники такого подхода ссылаются на сообщение Византийского императора Константина VII Багрянородного (908–959) о том, что ежегодно в ноябре киевский князь с дружиной отправляется в полюдье — объезд по славянским землям, — и, кормясь там в течение целой зимы, в апреле возвращается обратно с данью. При этом исследователи отмечают, что истоки полюдья, очевидно, восходят к набегам с целью взимания добычи, поскольку в IX в. полюдье носило еще стихийный характер, мало отличный порой от таких набегов, элементы которых сохранились и в полюдье середины X в. Подобный вывод перекликается также с предположениями о наличии в полюдье своеобразного разделения труда, когда термином «люди» обозначались плательщики дани, а термином «русь(М.Б., РУС?)» — те, кто дань собирал. Как свидетельствуют зарубежные исторические источники, русы не занимались производительным трудом, а добывали все необходимое, совершая рейды в землю славян. По мнению отечественных ученых, вполне резонно усмотреть за этими рейдами полюдье, которое было не столько сосуществованием разных народов (русов и славян), сколько выступало симбиозом двух социальных групп, по аналогии с разделением труда между воинами и производителями у древних индоарийских и иранских народов. 

Согласно иной точке зрения, дань и полюдье представляли собой две различные формы получения средств к существованию княжеской дружины. Приверженцы такой аргументации полагают, что свободные общинники («люди») данью не облагались, — на них возлагались кормления, виры, виры, продажи и полюдье. Дань же собиралась с несвободных лиц, в частности, со смердов, не принадлежащих к «главенствующей общности» и близких по своему социальному положению к рабству. При этом в качестве самой древней отмечается религиозно-коммуникативная функция полюдья. Сходная роль этого института наблюдается у многих других народов, древние вожди или цари которых, наделенные жреческими функциями, значительную часть года проводили в своеобразной кочевке по территории своего царства, посещая подвластные общины. Рядом исследований показано, что объезд территорий вождем, сравнимый с древнерусским полюдьем, существовал практически во всех европейских странах раннего Средневековья, так же как и за пределами Европы. Обращая внимание на то, что объезд вождем своих владений соответствовал пути движения Солнца на небосклоне и был связан с календарем, историки предполагают, что сходный характер имели полюдья племенных князей и до утверждения власти Киева. Проводя аналогию с наблюдениями зарубежных ученых, согласно которым частью объезда территории правителем было оказание ему гостеприимства местными жителями в форме угощений (пиров) и предназначенных ему даров и ответных подарков, некоторые отечественные исследователи считают, что все полученное князем во время полюдья рассматривалось в качестве даров богу Солнца в обмен на его благодеяние, и лишь позднее эти дары стали прототипом первоначальных налоговых сборов. Приверженцы изложенной позиции отмечают, что древнерусское полюдье находилось не в статике, а в динамике, изменяясь на протяжении веков своего существования. Возникнув с появлением постоянной должности князя в эпоху подъема родоплеменного строя, первоначально полюдье выполняло преимущественно религиозную функцию, обусловленную сакральной ролью вождя в восточнославянском обществе. Со временем в институте полюдья появились и крепли экономические, социальные и политические функции: постепенно оно приобрело значение специальной платы князю за труд по управлению обществом, обеспечению внутреннего и внешнего мира, трансформировавшись на рубеже XI–XII вв. в некое подобие налога. 

Несмотря на наличие разных подходов к определению сущности полюдья, большинство представителей многочисленных точек зрения сходятся во мнении о том, что институт полюдья можно рассматривать в качестве первого шага по присвоению князьями верховной власти на землю. Именно в виде права сбора полюдья начали передавать князья за службу феодалам-дружинникам некоторые земли с ростом частного землевладения.

По вопросу о регионе распространения древнерусского полюдья в научной литературе также нет единого мнения. Ряд историко-географических исследований показывает, что полюдье охватывало территории племенных союзов древлян, дреговичей, кривичей и северян, с которых местные князья собирали дань для Киева. Согласно иной версии, данниками киевских дружинных отрядов, платившими полюдье в первой половине Х в., были словене (ТАК?) новгородские, радимичи, уличи и тиверцы. Более широкое определение относит полюдье киевских князей середины Х в. к кругу земель по обоим берегам Днепра от Киева до Смоленска. 

При получении дани и полюдья, равно как и при их распределении, князь оставался первым среди равных. Считается, что до тех пор, пока взимание поборов происходило под угрозой применения силы, князь не мог выступать их полноправным обладателем, — он лишь делил полученную во время общего похода совместную собственность между совладельцами. Основную часть дани-полюдья составляли денежные средства (бель или щеляги — серебряные монеты, либо слитки серебра — гривны), а также меха пушных зверей (черные куны, веверицы — белки). Фиксированного размера платежей и периодичности их взимания вплоть до середины Х в. не существовало.

Отсутствие упорядоченности в вопросах налогообложения привело к сопротивлению племенных союзов против произвола в собирании податей. За попытку вторичного сбора полюдья в 945 г. восставшие древляне убили великого князя киевского Игоря. Его жена, великая княгиня Ольга, ставшая правительницей Киевской Руси (945–969), вынуждена была установить точный размер взимаемого полюдья («уроки», или «оброки»), периодичность его сбора («уставы») и места, куда следовало полюдье привозить («погосты»). Подвластные Киеву земли разделялись на административные единицы с приставленным к каждой из них княжеским наместником («тиуном»). Определялись также и принципы распределения полученных от налогообложения доходов: около 1/3 собранных на погостах средств направлялось на княжеские нужды и содержание двора, а остальные 2/3 — на государственные потребности. Так была осуществлена первая в русской истории финансово-административная реформа: на смену полюдью пришла система погостов. Однако трансформация эта произошла не единовременно. Гибель князя Игоря принято считать летописным ориентиром начала изменения древнего полюдья, показавшим, что прежняя форма княжеского управления становится архаичной. Сам же процесс перехода от полюдья к погостам длился около века правления в Киеве трех–четырех поколений наследников Ольги и Игоря. На протяжении этого переходного периода институт погостов функционировал в виде дополнительной системы пунктов сбора платежей как вне, так и внутри зоны полюдья.  

Археологические материалы X в. свидетельствуют, что к великокняжеским погостам вне зоны полюдья можно отнести памятники, отмеченные дружинными кладбищами на Ярославщине (Тимерево и др.) и Владимирщине (Владимирские курганы), расцвет материальной культуры которых приходится как раз на середину — вторую половину X в. Одновременные дружинные некрополи и поселения известны и в зоне полюдья: Гнездово и аналогичные гнездовским курганы в Новоселках и близ Торопца на Смоленщине, Шестовицы и Седнев на Черниговщине. Связующая эти памятники материальная культура (наборы оружия и украшений) и обряд (трупосожжения с богатым инвентарем и жертвами под высокими курганами, камерные гробницы) характерны и для киевского некрополя, и, следовательно, для дружинной верхушки Киевской Руси в целом. Наряду с погостами на облагаемых территориях продолжали действовать и кратковременные станы — становища. Присутствие великокняжеских дружин на погостах и становищах в X в. постепенно закрепляло зону полюдья за великим князем. Поэтому уже при великом князе киевском Владимире (980–1015), сыновья которого правили в Новгороде, Полоцке, Турове, Ростове, Муроме, Древлянской земле, Владимире Волынском, необходимость в объездах, исходящих из Киева, с целью взимания полюдья, отпала, полностью сменившись институтом постоянных погостов для сбора уроков. 

С развитием производительных сил и производственных отношений, с расширением границ и функций государства усложнялись и формы налогов. Если на первоначальном этапе образования Киевской Руси все функции государства сводились к обороне границ и их расширению, а его потребности ограничивались расходами по содержанию княжеского двора и дружины, то позднее возникла необходимость в общественных постройках (города, укрепления, церкви, дороги и т.п.), содержании аппарата управления, поддержании внутреннего порядка, финансировании посольств и т.д. Соответственно, более разветвленной стала и налоговая система. В XI в. при княжеском дворе появляется ряд должностей, связанных со сбором налогов: данщики, мытники, вирники, пятенщики. Прямые налоги в Киевской Руси этого периода собирались в нескольких формах: дань, оброк, подать, урок, дары, поклоны, кормы, поборы. Подать служила собирательным термином, равнозначным налогу и объединяющим и дань, и оброк, и урок. Однако если дань устанавливалась произвольно и собиралась любыми ценностями, в том числе и людьми, то оброки взимались с определенного предмета, а уроки определялись по размеру и по времени поступления. Объектом обложения выступал дом, или дым, т.е. само хозяйство, размер которого и его экономические возможности первоначально не учитывались. Более высокой ступенью обложения стало затем обложение по числу членов хозяйства. Признание земли в качестве объекта налогообложения совпало с моментом распада Древнерусского государства на отдельные княжества. 

В XII в. Киев перестал быть столицей единого государства, которое распалось на 12 самостоятельных княжеств. В налоговой политике этого периода какое-либо единообразие отсутствовало: окладные единицы, равно как и размеры и виды податей удельных княжеств, различались. Однако в большинстве княжеств в качестве основы прямого обложения выступала соха. Особенностью этой сугубо русской окладной единицы является уравнительный принцип. Соха включала в себя земельный участок определенного размера с учетом качества земли, к которому приписывалось тяглое население. Хозяйство, включенное в соху, несло коллективную ответственность за полноту и своевременность уплаты подати. Внутри сохи действовал раскладочный принцип. Все налоговые платежи крестьян носили натуральный характер.

Помимо прямого существовало в этот период и косвенное налогообложение. К Х в. относятся первые упоминания о существовании косвенного обложения на Руси. В договоре Киевской Руси с Византией 907 г., заключенном князем Олегом, содержатся сведения о мыте — одной из древнейших пошлин за провоз товаров, пользование местом, отведенным для торга, и за соблюдение порядка во время торговли^[15]. По мнению многих ученых, указанный договор лишь зафиксировал и объединил нормы, уже встречавшиеся в прежних документах, регулирующих взаимоотношения государств в области торговли и таможенных обрядностей (пошлин), а мыт на Руси был известен задолго до подписания договора. Согласно данному подходу, сбор мыта является древним обычаем, заимствованным восточными славянами еще в V–VI вв. в процессе торговых контактов с Северным Причерноморьем, поддерживавшим отношения с Римом и Грецией, где к этому времени действовала достаточно подробная регламентация пошлинных сборов^[16].  Законодательное закрепление древнерусских правил косвенного обложения впервые было реализовано в нормах свода «Русской Правды» — памятника права ХI–ХII вв. В частности, согласно статье 35 данного документа, устанавливалось взимание платы за продажу и присутствие мытника (сборщика пошлин) при торговой сделке. Присутствие мытника требовалось и для подтверждения под присягой факта покупки вещи на торгу в случае судебного разбирательства о продаже украденного товара (ст. 32 Пространной Правды)^[17].

Свое дальнейшее развитие система взимания первых косвенных налогов в форме пошлин получила в удельный период российской государственности (XII–XV вв.). С распадом Киевской Руси и образованием ряда самостоятельных экономических центров появились новые пошлинные платежи, усилились их разветвление и дифференциация. Всего собиралось около 40 разновидностей пошлин, которые принято условно подразделять на две основные целевые группы — проезжие и торговые (за подготовительные действия и за право купли-продажи)^[18]. К категории проезжих пошлин относились: мыто сухое и мыто водяное (с единицы транспортного средства, на котором перевозился товар, реже — с цены товара); посаженное (разновидность мыта, сумма которого определялась размером в саженях груженого средства транспортировки товара); подужное (с количества телег в купеческом обозе); полозовое (с количества саней в обозе); побережное (с судна, причалившего к берегу, — деньгами или товарами, находившимися на судне, в зависимости от количества судов и их размеров); головщина (с каждого человека на возу, ладье или ином транспортном средстве); костки (с лиц, сопровождавших товар); задние калачи (разновидность головщины, взимавшаяся при возвращении купца со своими людьми после распродажи товара); мостовщина и перевоз (с проезда (прохода) по мосту или при перевозе с одного берега реки на другой людей, товаров, скота); проезжее (за пользование устроенными дорогами); явка (с представления должностному лицу товаров при их провозе на место торга). Группа торговых пошлин, взимавшихся за подготовительные действия, включала: амбарное (с найма амбара); гостиное (с остановки в гостином дворе сверх платы за помещение); полавочное (с найма лавок для торговли); свальное, подъемная и рукознобная (с погрузочных работ при взвешивании товаров); померное (с измерения сыпучих товаров бочками или их долями); весовое, весчее (со взвешивания товаров на торговых весах откупщика); контарное (с массы товара, 1 контар равен 2,5 пуда); припуск (с наведения весов в равновесие при взвешивании товаров). Торговыми пошлинами за право купли-продажи охватывались: явка (с представления должностному лицу товаров при их продаже); замыт (с цены товара); осьмничее, или осьмичее, восмничее, восменичее (со стоимости (1/8) товара, подлежавшего измерению); гостиное (с оценки привозных товаров, помещаемых в гостином дворе, по их цене или количеству); порядное (с продажи и покупки некоторых товаров — меди, икры, рыбы, соли, — по цене или мере товара); искунное (с продажи товаров); пятно (с клеймения — наложения должностным лицом пятна на лошадь при ее купле-продаже или обмене); узольцовое, или узловое, поузольщина (при обвязке товара с приложением таможенных печатей или при наложении таможенных знаков); головщина (при продаже людей в рабство); весчее (с продажи весчих товаров); померное (с продажи известной меры пшеницы, ржи, овса, солода, ячменя, конопли, гречи, гороха и других измеряемых товаров)^[19]. Развитие российской финансовой и налоговой системы было приостановлено в XIII в. нашествием Золотой Орды.

Помимо налоговой реформы, Ольга вошла в историю как первая русская княгиня, принявшая христианство. Принятие христианства в тот период означало вступление в «семью цивилизованных народов», поскольку языческие страны рассматривались как варварские. Ольга крестилась сама и хотела, чтобы вся Русь приняла христианство. Но в реализации этого намерения она встретила два препятствия. Одно в лице своего сына Святослава (964–972), который отказывался креститься, объясняя это нежеланием креститься большей части своей дружины. Вторым препятствием было нежелание византийского императора организовывать русскую церковь как автокефальную (автономную). Когда какой-либо «народ подвергался обращению, византийский император настаивал на признании новообращенными не только власти константинопольского патриарха как главы их Церкви, но также и властных полномочий императора как их политического сюзерена»^[20]. Это, естественно, было неприемлемо для Руси. И Ольга обратилась к императору Священной Римской империи Оттону I с просьбой прислать епископа и священников для организации Церкви на Руси. Но Оттон прислал епископа с ограниченными полномочиями для организации такой епархии, которая в результате оказалась бы под полным контролем германского духовенства. Результатом этого было временное торжество язычества в Киеве.

Следующая попытка христианизации Руси была предпринята внуком Ольги князем Владимиром (980–1015). После восьмилетней борьбы за Киев Владимир становится Великим князем. Видимо, из-за того, что поверженный им противник (его брат) был близок к христианству, Владимир начинает свое княжение с усиления язычества. Однако в международном контексте язычество уже было анахронизмом. Русь окружали страны, исповедовавшие монотеистические религии. Хазары были обращены в иудаизм около 865 г., волжские булгары приняли ислам в 922 г., многие балтийские племена были обращены в христианство между 942 и 968 гг., в 960 г. был крещен польский князь Мешко, в 974 г. — датский король, в 995 г. — король Норвегии, в 985 г. — герцог Геза Венгерский^[21]. Кроме того, на Руси к тому периоду уже было много христиан, в том числе и в княжеских дружинах. В тот момент, когда Владимир встречался с представителями разных религий и размышлял о том, какая из них больше подходит для Руси, византийскому императору Василию понадобилась военная помощь против внутренних противников. В обмен за военную помощь Василий пообещал Владимиру руку своей сестры принцессы Анны. Результатом ряда политических событий было крещение Владимира в 988 г. и возвращение Владимира в Киев в 990 г. с Анной, священниками, мощами святых, священными сосудами и иконами. С этого момента начинается христианизация русского народа и организация русской Церкви.

На Руси начинают строить церкви, заниматься благотворительностью. Язычник Владимир, до этого запятнавший себя братоубийством, сильно изменился. Для укрепления новой веры Владимир приступил к просвещению народа. С этой целью он начинает создавать школы, приказывает в Киеве и в других городах набирать детей из лучших семей и посылать их в школы для «книжного учения». «Таким образом на Руси, в каких-нибудь лет двадцать, возросло поколение людей, по уровню своих понятий и по кругозору своих сведений далеко шагнувших вперед от того состояния, в каком находились их родители; эти люди стали не только основателями христианского общества на Руси, но также проводниками переходившей вместе с религией образованности, борцами за начала государственные и гражданские»^[22].   

Владимир был продолжателем политики своей мудрой бабки княгини Ольги не только в религиозном вопросе, но также в становлении государственных институтов. Ольга закладывает основы налоговой системы, Владимир начинает чеканить первые русские монеты.

До Владимира Древняя Русь не имела национальных денежных знаков. Торговые операции осуществлялись с помощью иностранных монет, попавших на Русь в процессе торговли из самых разных стран. Это были и византийские милиариссии, и западноевропейские денарии, и драхмы, но более всего были распространены арабские дирхемы. Параллельно с иностранными монетами в качестве денег использовались меха на севере и скот на юге. Постепенно на Руси складывается местная денежная система, основанная на мехах. Куны, резаны, ногаты — изначально это были различные виды мехов (к сожалению, нигде в источниках мы не находим указания на то, какие именно это были меха). Наиболее распространенными были куны (видимо, шкуры куницы); постепенно слово «куны» стало обозначать деньги вообще, в частности, серебряные деньги (само слово «деньги» пришло из татарского языка намного позже). Основной денежной единицей становится гривна кун. Гривна означает то же самое, что и фунт — вес, гиря. Русский фунт немного отличался по весу от немецкого и от английского и равнялся 409,51 г. Таким образом, гривна кун означала фунт (или 409,51 г) серебряных денег. Она представляла собой слиток серебра различной формы, чаще продолговатой, который весил 409,51 г. Гривна кун приравнивалась к 20 ногатам, или 25 кунам (в языке сохранялось и старое значение слова «куна» — шкурка куницы), или 50 резанам. Наименьшей единицей являлась векша или белка. В Смоленске одна ногата равнялась 24 векшам. При этом устанавливались рыночные соотношения между дирхемами и частями, на которые они делились (дирхемы разрезались на части), и мехами. Например, определенное количество частей дирхема, за которое можно было купить резану или ногату, стали называть соответственно резана или ногата.  

При Владимире начали чеканить собственные золотые монеты — златники — весом примерно 4,3 г и серебряные монеты — сребряники — весом около 3 г. Сребряник по стоимости примерно равнялся дирхему. На монетах был изображен портрет князя с крестом в руке и надпись: «К. Владимир на столе своем, а се его сребро». Чеканка монет продолжалась при последующих князьях до Владимира Мономаха (1113–1125). При приемнике Владимира князе Святополке Окаянном (1015–1019) чеканились только сребреники. Первые древнерусские монеты представляли собой своеобразное смешение восточных и западных элементов. Масса сребреников была заимствована на Востоке и соответствовала массе дирхема, куне в системе гривны кун. Оформление монетного поля пришло из Византии. Однако резчики не механически копировали византийские монеты. Рисунок и надписи на древнерусских монетах имели свои особенности, изображению князя придавались черты портретного сходства, использовалась кириллица. Стоит отметить, что русские монеты не вытеснили существовавшие до них средства обращения: иностранные монеты, слитки серебра и кунная система продолжали существовать вплоть до XIV в., правда, в несколько измененном виде.   

Подводя итог правления Владимира, можно отметить его принципиально важное отличие от предыдущих князей: он был не столько предводителем дружины, сколько правителем государства.

Конец жизни Владимира был омрачен ссорой с одним из его сыновей — Ярославом (1019–1054), который при жизни Владимира был наместником в Новгороде. Ярослав, возможно, под влиянием варягов (его женой была Ингигерда — дочь шведского короля Олава Скетконунга) решил проводить независимую от Киева политику и отказался отсылать положенн