Проблемы, достижения и противоречия нэпа

Осуществление нэпа проходило в условиях кризисов:

– финансовый кризис весной 1922 г.;

– кризис сбыта осенью 1923 г.;

– товарный голод 1924 г.;

– рост инфляционных тенденций и товарный голод конца 1925 г.;

– кризис хлебозаготовок 1927–1928 гг.

Финансовый кризис 1922 г. был вызван как отсутствием твердой валюты, так и отказом правительства признать долги Российской империи и ограничить монополию внешней торговли. Это повлияло на возможность привлечения в экономику иностранных инвестиционных ресурсов и способствовало режиму автаркии.

За два года в результате реформы Сокольникова (1922–1924) была создана твердая валюта, что сыграло значительную роль в осуществлении нэпа. Но слабыми местами новой валюты — червонца были незначительная величина золотого запаса (1/7 дореволюционного), нереальный валютный курс и низкий уровень экспорта. Когда в 1925 г. положительное сальдо торгового баланса под влиянием невыполнения завышенных плановых заданий сменилось на отрицательное, это сразу же отразилось на всей денежной системе. Истощение золотого запаса и отсутствие помощи извне привели к тому, что Госбанк СССР уже в начале 1926 г. отказался от обмена советских денег на иностранную валюту.

В 1923 г. разразился так называемый кризис сбыта. Под знаком борьбы с ним прошли весь 1923 и начало 1924 г. Кризис характеризовался расхождением между непомерно высокими ценами на изделия промышленности и низкими ценами на продукты сельского хозяйства («ножницы цен»). Кризис сбыта возник прежде всего на основе несоответствия темпов восстановления крестьянского хозяйства, с одной стороны, и государственной промышленности  — с другой. Данное явление было обусловлено тем, что восстановление сельского хозяйства требовало меньших затрат в сравнении с восстановлением промышленности. Поэтому сельское хозяйство раньше, чем промышленность, приблизилось к довоенному уровню. Наряду с этой объективной основой положение усугублялось непрерывным падением стоимости денежных знаков (совзнаков). В 1923 г. действовали две параллельные валюты. Количество твердой валюты (червонцев) было ограничено, что не обеспечивало необходимой стабилизации денежной системы. Частная торговля умело использовала ситуацию, спекулируя на падающей валюте. Неопытная советская торговля, не умея приспособиться к конъюнктуре рынка, шла путем страховых накидок на цены. Изношенность оборудования и недостаток оборотных средств в промышленности приводили к росту издержек производства, высокой себестоимости продукции и тормозили рост производительности труда. Раствор между концами «ножниц» цен достиг наибольшей величины в октябре 1923 г. Цены на промышленные товары выросли более чем в 3 раза по отношению к сельскохозяйственным. Если на один пуд ржи в 1913 г. крестьянин мог приобрести в среднем более 5 аршин ситца, то в 1923 г. — всего 1,5 аршина^[244]. Крестьяне перестали покупать дорогие промышленные товары, несмотря на нужду в них. Товарооборот резко снизился, увеличились запасы нереализованных товаров. В этих условиях было принято решение о вмешательстве государства в ценообразование, стали устанавливаться директивные цены на ряд предметов потребления. Если в среднем за 1923–1924 гг. отпускные цены в промышленности были снижены на 25,3%, то по шерстяной промышленности —  на 46,5%, по хлопчатобумажной — на 31,3%^[245]. Это решение привело к товарному голоду 1924 г. по многим товарам широкого потребления.

1925 г. был достаточно устойчивым, некоторые явления товарного голода проявились лишь в самом конце года. Устойчивое развитие было связано с мероприятиями по поддержке крестьянского хозяйства, в частности предоставление льготного долгосрочного кредита.

Хлебозаготовительный кризис 1927–1928 гг. был разрешен другими методами. В 1927 г. стало ясно, что достигнут предел в извлечении финансовых средств чисто экономическими методами. Советское правительство пошло на выпуск принудительного займа. До этого принудительные займы выпускались только в период войны. Кроме принудительного займа прибегли к излишней денежной эмиссии и заниженным ценам на сельхозпродукцию. В начале 1928 г. вводятся чрезвычайные меры в период хлебозаготовок.

Таким образом, в течение 1921–1928 гг. экономическое регулирование было представлено рынком и государством. При этом государственное регулирование только в теории начинало опираться на план^[246]. Практически плановые показатели были лишь перспективным ориентиром, фактически роль государственного регулятора выполняли  политическая власть и складывающийся бюрократический аппарат. При этом перманентно возникавшие кризисы и их интерпретация бюрократическим и малоопытным аппаратом управления обусловила стремление государства отнять «уступки нэпу».

Проблемы нэпа заключались не только в чисто экономических трудностях. Восстановление экономики и жизненного уровня населения было неравномерным. Дифференциация доходов, вызванная развитием частного сектора, способствовала существованию разных образов жизни, разных культур, что в условиях низкого уровня массовой культуры вызывало раздражение у бедных слоев населения, на которые опирались большевики.

Выдающиеся достижения экономической науки периода нэпа, вошедшие в мировую историю как золотой век российской экономической мысли, не могли быть до конца практически использованы в силу не только политических установок, но и из-за неграмотности большинства практических работников. Именно они приобретали все больший вес в органах управления в силу своей покорности политическим решениям. Противоречие между величайшими достижениями экономической науки, с одной стороны, и низким образовательным уровнем многих управленцев, а также неграмотностью большинства населения, жаждущего простых решений, с другой стороны, стали, на наш взгляд, одной из проблем нэпа. 

 Достижения в области образования: начального, профессионального, высшего в период нэпа были лишь началом процесса формирования новой интеллигенции. Как заметил Л. Толстой, начальная образованность способствует «раздуванию» маленького человека, ощущению им своей важности, часто необоснованной, зависти к более образованным людям. На наш взгляд, противоречия между старой и новой интеллигенцией стали значительной проблемой нэпа.

Проблемы нэпа не могут зачеркнуть его безусловных достижений. К ним относится прежде всего восстановление к 1926–1927 гг. народного хозяйства страны и начало перехода на расширенное воспроизводство. К 1927 г. советская промышленность превысила уровень 1913 г. по выработке электроэнергии, добычи нефти, угля, выпуску металлорежущих станков. В период нэпа начали производить отечественные автомобили, тракторы, радиоприемники. В 1922–1928 гг. были построены: Каширская ГРЭС, Шаболовская радиобашня, Московский 2-й часовой завод, Ленинградский завод «Электроаппарат», Ростовский химический завод, Волховская ГЭС, Черноречинский химический завод (Новосибирская область), Мурманский порт (первая очередь), Московский электрозавод им. В.В. Куйбышева, Балашихинский целлюлозно-бумажный комбинат, нефтепровод Грозный — Туапсе (618 км) ^[247].

В период 1921–1928 гг. прирост населения России составил 9,9%. Ожидаемая продолжительность жизни к 1928 г. возросла по сравнению с 1897 г. с 30,5 до 42,9 лет у женщин и с 29,4 до 40,9 лет у мужчин. Валовый внутренний продукт возрос за период 1921–1928 гг. почти на 50%^[248]. 

Что касается жизненного уровня населения, то в 80-е гг. ХХ в. появился ряд статей, критикующих официальные данные о его росте в период нэпа и достижении им дореволюционного уровня. По нашему мнению, основанному на изучении статистических источников, безусловен рост жизненного уровня трудящегося населения за период 1922–1928 гг. Что касается сравнений с 1913 г., то здесь, безусловно, есть спорные статистические показатели, связанные прежде всего с тем, что учитывалось среднестатистическое потребление, а в годы нэпа нарастала дифференциация в потреблении. И все же, по нашему мнению, можно утверждать, что период нэпа по многим направлениям улучшил жизнь населения.