Техника перехода на этюды с заданными обстоятельствами

Читатель, может быть, уже обращал внимание на то, что и раньше этюды были не без обстоятельств, что обстоятельства предлагались ученику. Начать хотя бы с того, что рекомендовалось ничего не выдумывать, брать фактически эту комнату, эту обстановку, этот вид и эту погоду за окном.

Или в главе о «разнобое» ученику предлагалось, прежде чем начинать этюд, сначала посмотреть на партнера. Партнер мог оказаться серьезным, сосредоточенным, да еще случайно в очках, и от этого могло представиться, что это молодой ученый — разве это не обстоятельство? Правда, оно не дано раньше, а возникло оно в первое же мгновение, т. е. перед этюдом.

Там не было причины поднимать эти вопросы — что такое обстоятельства да зачем они. Справляется человек с обстоятельствами — ну и хорошо. Зачем еще пугать его новым словом. А здесь, в специальной главе, об этом нельзя уже и не сказать.

В школьной практике переход «на обстоятельства» делается незаметно — как бы случайно.

Закончит какая-нибудь пара свой этюд — расспросишь их о том, кем они друг другу показались, что за обстоятельства их жизни им представились. Они расскажут — ну, хоть примерно такие: брат и сестра… она очень недовольна легкомысленным поведением брата и, как старшая, желает образумить его и отвести от его несвоевременного увлечения. На это их толкнул текст, а также и возрастные данные.

Начнешь уточнять и конкретизировать: а в чем заключается легкомысленность его поведения?

— Вместо того чтобы к экзаменам готовиться, он, видите ли, к спорту пристрастился… Домой только спать приходит.

414 — Может быть, он чем другим увлекается?

— Какое! только и разговору, что о своей гребле. Недавно принялся за это дело, а уж собирается быть чемпионом! А на экзаменах провалится…

— А вы, — обратишься к нему, — что на этот счет думаете?

— Что думаю… ну, кое в чем права она, конечно, экзамены действительно близко и надо бы сократить немного тренировку, Да уж очень увлекательно! И при том на воде!.. воздух чудесный! Нагоню по ночам. В году-то ведь я неплохо учился.

— Вот что сделаем: давайте повторим весь этюд. Повторим, как он шел у вас: пускай вы опять будете старшая сестра, которой поручено наблюдать за младшим братом. А вы этот самый брат, свободу которого так стесняют. Вспомним текст и… пошли.

Этюд обыкновенно проходит еще отчетливее, он более, чем в первый раз, захватывает актеров. Собственный рассказ разгорячил их, сделал более ощутимыми и их отношения, и их жизненные интересы… Обстоятельства сделались для них более конкретными, а дорожка, по которой они с такой осторожностью раньше шли, оказалась уже проторенною, и все пошло как по маслу.

И этот переход на новое — на точные, данные педагогом обстоятельства — оказывается переходом не на более трудное, а наоборот — чрезвычайно легкое.

Актер даже и не замечает, как таким способом он делает один из самых своих важнейших переходов: переход к работе над пьесой, перевод своего личного — в обстоятельства и жизнь роли^36*.

415 ИЗМЕНЕНИЕ ЭТЮДА ОТ ИЗМЕНЕНИЯ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ

Чтобы понятнее было многое из происходящего во время этюда, надо предупредить, что он был сделан в 1943 г. в условиях эвакуации, на севере.

Этюд без указания обстоятельств.

ОН (сидит за столом).

ОНА (входит). Скажите, пожалуйста, здесь работает Петр Васильевич Степанов?

ОН. Здесь. Пройдите по коридору. Комната налево. Он там.

ОНА. Благодарю вас. (Уходит. Через некоторое время возвращается.) Его там нет.

ОН. Ну, значит, он — выходной. Приходите завтра.

ОНА. Благодарю вас. (Уходит. Через некоторое время опять входит.) Простите, пожалуйста… а он давно здесь работает?

ОН. Кажется, давно. Вы приходите завтра — все и узнаете.

ОНА. Благодарю вас. (Уходит. Опять возвращается.) Простите… а вы не скажете — он женат?

ОН. Вы придите завтра… Все у него и узнаете.

Вошла актриса. Некрасивая, с характерной внешностью, чрезмерно высокая, худая. На ней поношенный полушубок, подшитые валенки, голова покрыта платком… Она сразу, видимо, не понравилась ему. А дальше все ее поведение окончательно убедило его в том, что она не заслуживает никакого его уважения. И он выпроводил ее с досадой, негодованием… Вот, мол, назойливая какая, ходит — побирается… Сразу видно, что пришла «на бедность» просить. Что это она насчет его женитьбы? Уж не прельщать ли его собралась…

После окончания этюда спрашиваешь: ну, расскажите, как вам представилось — кто это Степанов, зачем он вам и прочее.

Оказывается, не так давно муж у нее погиб на войне. На руках остались дети. Бывший дом их разрушен. Она эвакуирована в этот город. Кое-как устроилась. Жить очень трудно.

У мужа был друг — Степанов Петр Васильевич. Муж всегда называл его: Петя. Самый близкий ему человек. 416 В начале войны Петя был ранен и потом куда-то пропал. Случайно она узнала, что здесь работает какой-то Степанов П. В. — может быть, это он. Решилась идти к нему — хоть как-нибудь поможет — посоветует…

Во время рассказа она чрезвычайно серьезна, немногословна… Когда говорила о муже, о детях, по лицу ее скользнуло что-то теплое, нежное… Но и это она тотчас же спрятала…

— А почему вы интересовались, женат ли он?

— Тот Степанов был женат — у мужа была даже фотография, где он со своей женой.

Предлагаешь повторить этюд с теми же обстоятельствами, какие возникли у исполнителей в первый раз.

Повторяют. Но весь этюд с начала до конца оказывается совершенно другим. Слова остались те же, но содержание их резко изменилось.

Больше всего изменилось у него. От презрения и пренебрежения к ней не осталось ничего. Наоборот: после первых же ее слов он отнесся к ней очень внимательно и сочувственно.

Но не только у него — у нее тоже были значительные изменения в этюде: она вела себя с большим достоинством, с большей твердостью, чем в первый раз, была печальна, трогательна… От неуверенности в себе, которая делала ее жалкой, не осталось и следа…

В чем дело? Где причина такого изменения? Ведь обстоятельства остались те же: она искала старого друга своего убитого мужа, а он (партнер ее) — служащий в конторе или банке, и, казалось бы, какое ему дело до случайных посетителей, пришедших сюда по своим личным делам?..

Ее рассказ о муже, о детях, о трудностях ее жизни — тронул его. Он уже по-иному понял и небрежность ее костюма, и ее излишнюю настойчивость… Ее внешность тоже не показалась ему такой смешной и нелепой — наоборот, он увидал за этим горе, нужду, растерянность… Да и она к тому же была на этот раз несколько другая… И ему захотелось и помочь ей, и порасспросить ее, и сделать для нее что только в его силах.

А почему были такие изменения у нее?

417 Да все от этих же моих вопросов после первого этюда. И больше всего от своего собственного рассказа. Выразив в словах то, что ее смутно волновало, она конкретизировала для себя свое тяжелое положение. Ей самой теперь стали более отчетливо ясны все факты ее жизни: и потеря мужа, и дети, и нужда, и безвыходность положения… Во время первого исполнения этюда все это было. Но было не так определенно, не так точно, не так конкретно. А теперь стало живым, действительно существующим для нее — фактом. И актриса с большей определенностью, с большей верой пошла по этой дорожке.

Обстоятельства, как видите, не изменились, — только уточнились. Изменились в своих оттенках. И, смотрите, это привело к полному перевороту в решении этюда.

Отсюда видно, как существенна при работе над пьесой точность, верность и конкретность обстоятельств. Малейшее уклонение в оттенке, и все — шиворот-навыворот.

Конечно, все это мы можем наблюдать только тогда, когда актер живет на сцене: когда он слышит и видит партнера так, как мы слышим и видим друг друга в жизни. Чаще же всего актер хоть и смотрит, хоть и видит, но совсем не так, как в жизни. Он видит только поверхностно, но не вглубь.

Сути он не видит, что думает и чувствует партнер, он не замечает. Он видит то, что ему «полагается» видеть. Да и то не видит, а только думает, что видит^37*. Он занят тем, что выполняет данные ему мизансцены, говорит заученными интонациями слова, «изображает мимикой и жестами» предполагаемые чувства — вот и все. А до партнера ему и дела нет — как бы он там себя ни чувствовал, что бы там про себя ни думал.