Первый критерий: общественный интерес

Объект общественного мнения ограничен не только «порогом доступности», то есть объективными рамками по­знавательной способности суждения масс, и не только «прин­ципом целесообразности», то есть субъективной установкой исследователя, анализирующего общественное мнение. Его границы определяются и рядом формально выраженных критериев, в соответствии с которыми само общественное мнение рассматривает то или иное явление действительности в качестве объекта для своих суждений. Одни из этих кри­териев связаны с характеристикой объекта, о котором судит общественность, другие — с характеристикой самой рассуж­дающей общественности. Но и те и другие убедительно обна­руживают, что на практике общественное мнение высказы­вается далеко не «обо всем на свете», но лишь относительно некоторых, строго определенных проблем, так что из всей совокупности абстрактно мыслимых вопросов объектом об­щественного мнения актуально становится лишь довольно незначительная их часть.

Первый и важнейший из этих критериев связан с кате­горией «общественный интерес». В соответствии с ним из всего бесконечного ряда явлений действительности предме­том рассмотрения общественности становятся только те, ко­торые представляют для общества непосредственный инте­рес.

На первый взгляд подобное утверждение содержит в себе простую тавтологию: мол, общественность интересуется только тем, что вызывает ее интерес... Однако на самом деле тут скрывается позитивное знание. Весь вопрос заключается в более близком рассмотрении и определении указанной ка­тегории. Ее содержание обнаруживается путем сопоставле­ния понятий «общественный интерес» и «личный интерес» или, в иной форме, путем сопоставления общественного и индивидуального мнений.

Несовпадение общественного и личного интересов

Самое первое сопоставление личных, индивидуальных и коллективных, об щественных интересов обнаруживает безусловное различие между ними. Оно может сказываться, к примеру, в их несовпадении, разно­гласии, даже антагонизме по содержанию. Ведь довольно ча­сты случаи, когда интересы той или иной конкретной лич­ности находятся в прямом противоречии с

интересами обще­ства (например, если личность руководствуется в своей дея­тельности принципом: «дать обществу поменьше, взять от него побольше»). Именно эта сторона дела рассматривается, как известно, разного рода этическими дисциплинами. Од­нако с точки зрения анализа объекта общественного мнения такое различение не имеет смысла: в подобных случаях ин­дивидуальное и общественное мнения характеризуются как раз единым объектом, совпадают по своему объекту, хотя и придерживаются в отношении его различных, антагонисти­ческих точек зрения: индивид говорит «нет» всякий раз, когда общественный интерес диктует «да», и наоборот.

Первый факт, с которого надо начинать разговор о раз­личии рассматриваемых явлений в интересующем нас пла­не,— это факт их несовпадения по предмету, по элементам содержания, или, как говорят логики, по объему понятий. Такое несовпадение касается уже не разногласий личности и коллектива в понимании того или иного явления, но разно­плановости самих затрагиваемых явлений. В этих случаях личный и общественный интересы уже не исключают друг друга, но просто не соприкасаются, не перекрещиваются один с другим.

Подобное положение становится возможным уже потому, что индивидуальный интерес, в отличие от интереса обще­ственного, не знает никаких принципиальных границ своего распространения (кроме, разумеется, тех, что обусловлены достигнутым уровнем развития науки и вообще человече­скою знания). Поэтому точно так же, как сама Вселенная, безграничен и мир высказываний, то есть индивидуальных мнений людей. И это верно не только в отношении фигуры совокупного ученого, многие суждения которого, касаю­щиеся буквально всех известных явлений из мира природы и общества, являются по своему характеру типичными мне­ниями. Это верно и в отношении фигуры совокупного «про­стого человека», рассуждающего и имеющего «свое собст­венное мнение» также «обо всем на свете» — начиная с ре­зультатов президентских выборов в США, о которых писали газеты, и кончая «ценностью» теории относительности или природой двойных звезд, о которых сохранились какие-то воспоминания со школы, а кое-что можно было услышать от случайного попутчика в пригородном поезде.

В отличие от этого круг общественных интересов гораздо более ограничен. Он замыкается преимущественно явлени­ями социального порядка и уж во всяком случае не касается «всего на свете». Если мир природы и начинает занимать об­щественность, то лишь тогда, когда речь заходит о явле­ниях, также прямо связанных с жизнью общества, и никогда (как при индивидуальном интересе) — сам по себе (напри­мер, физическое явление, известное под именем «летающих тарелок», стало объектом общественного мнения исключи­тельно потому, что за ним возникал призрак уэллсовской «войны миров»). Стало быть, главный объект высказываний общественности — это жизнь общества. И уже отсюда ясно, что индивидуальные и общественные интересы (мнения) не совпадают (в смысле: могут не соприкасаться) по своему предмету друг с другом.

Но это не все. Отмечаемое различие двух групп интере­сов сохраняется и в рамках чисто социальных явлений, и тогда, когда интерес направлен на события и факты из жизни собственно человеческого общества.

Если, скажем, от человека ушла жена — это факт его личной жизни, он затрагивает индивидуальные, частные ин­тересы человека и становится объектом его индивидуаль­ного мнения. Лишь в значительно меньшей степени здесь оказываются затронутыми интересы (нередко сугубо празд­ные) других людей — небольшого круга лиц, связанных с «потерпевшим» семейными или дружескими узами или со­седскими, служебными и т. п. отношениями, хотя для всех этих групп данный индивидуальный факт также становится предметом разного рода обсуждений, пересудов и т. д.— сло­вом, объектом мнения. И уже совершенно ясно, что этот факт — при прочих равных обстоятельствах — совсем не за­девает интересов общества в целом и потому не может стать объектом обсуждения всей общественности.

Правда, бывают такие обстоятельства, когда и тот или иной индивидуальный факт, лежащий в сфере частной жизни человека и являющийся в первую очередь объектом его индивидуального мнения, затрагивает интересы более или менее широкой общественности и становится предметом всеобщего обсуждения [95]. Однако, как правило, этого не слу­чается. В частности, если иметь в виду взятый нами кон­кретный пример, факты развода оказываются в поле зрения общественного мнения обычно лишь тогда, когда они в силу своей многочисленности (как это имеет место в современном обществе) свидетельствуют о каких-то серьезных процес­сах, ближайшим образом затрагивающих жизнь всего соци­ального организма. Но, как легко понять, в таких случаях объектом общественного мнения становится уже не индиви­дуальный факт распада той или иной конкретной семьи, а несравненно более широкое социальное явление.

Таким образом, сопоставление индивидуальных интере­сов с общественными позволяет с непреложностью конста­тировать, что взятые во всем своем объеме первые далеко не совпадают со вторыми. Среди явлений, входящих в сферу индивидуальных интересов личности, находится множество таких, которые не представляют ровно никакого интереса для общества в целом. В подобных ситуациях индивид мо­жет говорить «да», «нет» и все что угодно, общество же мол­чит.

К аналогичному, хотя и в несколько иной форме, выводу приводит и обратное сопоставление общественных интере­сов с личными, или частными. Разумеется, среди первых не может быть таких, которые бы вообще не затрагивали и так или иначе, в той или иной форме и степени не преломлялись через интересы отдельной личности или хотя бы отдельных личностей: ведь, не представляя простой суммы своих чле­нов, общество в то же время не существует и помимо них. И все же на практике можно очень часто наблюдать случаи, когда общественные интересы не затрагивают интересов от­дельной личности, по крайней мере непосредственно, и уж во всяком случае не затрагивают интересов абсолютно всех личностей, каждого члена общества. Это обстоятельство на­ходит свое выражение, в частности, в существовании явле­ния социального равнодушия. Оно заключается в том, что при обсуждении общественностью той или иной проблемы, касающейся общества в целом, всегда находится более или менее широкая группа лиц, которая не имеет своей точки зрения на предмет, и не имеет ее не в силу своей неосведом­ленности, некомпетентности и т. д., а исключительно по при­чине незаинтересованности в проблеме, по причине некоего стояния «вне» общественной жизни, «над» ней и т. д. В по­добных ситуациях общество может говорить «да» или «нет», определенная же часть его молчит.

Из сказанного вытекает, что, взятое со стороны объекта, общественное мнение не представляет собой простой суммы всех существующих в обществе индивидуальных мнений: объекты последних далеко не всегда совпадают с объектом общественного мнения как в том смысле, что отдельную личность могут интересовать проблемы, не представляющие интереса для общества в целом, так и в том, что отдельная личность может быть равнодушна к проблемам, которые обсуждаются частью или абсолютным большинством членов общества. И в основе отмечаемого несовпадения интересов (объектов мнений) лежит различие, несовпадение в самой их природе, как и в природе обусловливающего их индивиду­ального и общественного бытия.

Как известно, индивидуальное бытие лишь частично включает в себя элементы общественного бытия (некоторые важнейшие, всеобщие условия материальной и духовной жизни общества в целом); другая же, и притом значитель­ная, часть его содержит элементы, относящиеся исключи­тельно к частным особенностям жизни конкретных лично­стей. Точно так же и общественное бытие лишь в одной его части может быть отнесено одновременно и к индивидуаль­ному бытию людей; другая же часть его связана со специ­фически общественными формами жизни, с жизнедеятель­ностью общества, как такового, взятого в целом. Выше мы говорили, что никакое общество не может существовать по­мимо своих членов. Это так. Но в то же время никакое об­щество, особенно современное общество, никогда не равно и арифметической сумме своих членов. Оно представляет со­бой не только множество индивидов, но и самостоятельный исторический субъект, некое органическое целое, характе­ризующееся весьма сложной структурой, совершенно отлич­ной от «строения» жизни отдельной личности, подчиняю­щееся в своем развитии своим специфическим законам, не совпадающим с «правилами» жизнедеятельности индивида, наконец, предполагающее специфические же условия и формы своего функционирования, аналогичных которым также не знает отдельная личность.

Этим, собственно, сказано все. Индивидуальные инте­ресы не могут полностью совпадать по своему предмету с общественными интересами, потому что они в значительной своей части (так называемые непосредственные интересы) связаны со сферой индивидуального бытия (или сознания) человека, то есть в том числе и с теми элементами последнего, которые не входят в понятие «общественное бытие» («обще­ственное сознание»); между тем общественные интересы по своей природе связаны исключительно со сферой именно об­щественного бытия (сознания). С точки зрения исследова­теля общественного мнения, это означает, что среди объек­тов индивидуальных мнений находится множество таких, которые не являются объектами общественного мнения; к ним относятся и специфические элементы индивидуального бытия, и все те явления из мира природы и общества, о ко­торых мы говорили несколько раньше и которые порождают у личности научный, любительский (типа hobby), праздный и другие интересы, оставляя безразличным общество в це­лом.

И наоборот: общественные интересы не могут полностью совпадать по своему предмету с индивидуальными интере­сами, поскольку они связаны исключительно со сферой об­щественного бытия (сознания), а последнее наряду с элемен­тами, входящими и в индивидуальное бытие (сознание), содержит множество специфических элементов, относя­щихся к функционированию социального организма, как такового.

Правда, индивидуальные интересы бывают не только не­посредственными, то есть вызываемыми ближайшими усло­виями существования человека. При определенном уровне развития личности, ее сознания, культуры и т. д. они могут быть и опосредованными, то есть связанными со специ­фическими элементами общественного бытия (например, так называемые гражданские интересы). Но, с другой стороны, все же далеко не каждый индивид стоит на той стадии соци­альной сознательности (активности), когда собственно общественные интересы (по крайней мере, во всем их объеме) становятся и его личными, частными интересами [96]. По­этому, если исследователь не может сказать, что среди объ­ектов общественного мнения имеются такие, которые вообще не являются объектами индивидуальных мнений (в подоб­ном случае общественное мнение, представляющее собой со­вокупность мнений отдельных лиц, просто не могло бы «со­стояться»!), то он может сказать иначе: среди объектов пер­вого рода находится множество таких, которые не являются объектами всех существующих в обществе индивидуальных мнений. В первую очередь к числу таких объектов отно­сятся, как мы уже сказали, специфические элементы обще­ственного бытия, например связанные с деятельностью разного рода социальных институтов: государства, политиче­ских партий и отдельных лидеров, учреждений науки и пр.

Следовательно, общественный интерес не совпадает с ин­тересом индивидуальным. Он является сугубо специфиче­ским по своей природе. И эта его специфика состоит как в том, что он распространяется лишь на часть явлений, вызы­вающих интерес у индивида, так и, главным образом, в том, что, касаясь каких-либо объектов, в том числе общих для него с индивидуальным интересом (явлений природы, фак­тов частной жизни, собственно социальных явлений), обще­ственный интерес всегда, во всех случаях неизменно бывает связан с функционированием социального организма в це­лом. Такой интерес отличается пониманием механизма вза­имосвязи социальных явлений, а также перспектив и целей общественного развития. Если угодно, это взгляд на вещи через особую призму: с точки зрения общества в целом.

Элементы Важности актуальности

С этим глазным различием двух видов рассматриваемых интересов связаны и другие. В основе индивидуального инте­реса человека может лежать не только стремление, так сказать, усовершенствовать свою жизнь — добиться максимума успехов в труде, в развитии своих спо­собностей, в быту, семейной жизни, товарищеских отноше­ниях и т. д., ко и, к примеру, стремление

удовлетворить свое любопытство, тщеславие, в том числе мелочное, и пр. По­этому такой интерес может быть и совершенно праздным, мимолетным, необязательным.

Напротив, общественный интерес, как правило, прикован к жизненно важным проблемам, имеющим принципиаль­ное значение для судеб общества. Правда, в определенных условиях в результате тенденциозной деятельности органов государства, средств массовой коммуникации, политических и других организаций, оказывающих на формирование обще­ственных интересов первостепенное влияние, этот интерес может, что называется, «сбиваться с пути истинного» [97].

Однако подобная практика должна расцениваться скорее как извращение подлинной природы общественного инте­реса, который сам по себе всегда является серьезным, глубо­ким, исходящим не из праздного любопытства или даже хо­рошей любознательности, а из стремления понять или изме­нить социальную действительность.

Еще одно существенное различие индивидуального и общественного интереса, вытекающее из их несовпадения по предмету, связано с фактором актуальности. Интерес от­дельного индивида не знает никаких принципиальных гра­ниц своего распространения не только в отношении «про­странства», но и в отношении «времени». Отдельного чело­века могут занимать с равной силой факты и события как современности, так и имевшие место в далеком прошлом, как реальные, существующие в самой действительности, так и вымышленные, мифологические, рожденные фантазией других людей. В этом смысле для него нет никакой принци­пиальной разницы между, скажем, фактом войны США во Вьетнаме, реформами Петра I и образом Одиссея из гомеров­ских поэм. Единственным условием возникновения такого интереса может быть простое знакомство человека (хотя бы понаслышке) с этими фактами, явлениями или образами.

Напротив, общество проявляет интерес далеко не ко всем явлениям, с которыми оно знакомо. Можно, например, в обя­зательном порядке заставить всех членов общества подроб­нейшим образом изучить «Илиаду» Гомера, но от этого по­эма еще не вызовет общественного интереса подобного тому, какой проявлялся по отношению к ней в свое время. И этого не произойдет прежде всего по одной простой причине — из- за полнейшей неактуальности данного предмета для совре­менного общества. Дело в том, что в отличие от индивиду­ального интереса общественный интерес всегда связан с явлениями, имеющими значение именно сегодня, прямо от­носящимися к «злобе дня». Разумеется, он может быть при­кован и к тому или иному историческому событию, в том чи­сле предельно архаическому, но только в одном случае— если это событие вдруг приобретет актуальность, станет важным с точки зрения решения сегодняшних проблем, ко­торыми живет общество.

Таким образом, если подвести итог сказанному, можно видеть, что рассматриваемые две группы интересов действи­тельно отличаются друг от друга. Сравнение наполняет ка­тегорию «общественный интерес» вполне определенным со­держанием. Тем самым получает необходимую определен­ность и первый из сформулированных нами признаков (критериев) объекта общественного мнения.

С точки зрения всего разнообразия фактов и явлений дей­ствительности объектом общественного мнения могут быть как различные стороны жизни общества в целом (общест­венного бытия или общественного сознания), так и — го­раздо реже — различные стороны частной жизни личности (индивидуального бытия или индивидуального сознания), а также органической и неорганической природы. Но незави­симо от этого разнообразия объект общественного мнения всегда неизменно характеризуется общим важнейшим при­знаком— своей связью со специфически общественным ин­тересом. Общественное мнение складывается не «прежде нечто» и не «главным образом» «на основе общей заинтере­сованности людей», как об этом писал А. Уледов [98], но всегда и исключительно. Только при наличии такого интереса то или иное явление действительности — объективной или субъективной, социальной или физической — актуально ста­новится объектом общественного мнения. Или иначе: то или иное явление действительности выступает в качестве пред­мета высказываний общественности лишь тогда, когда оно вызывает к себе специфически общественный интерес, то есть касается жизнедеятельности социального организма в целом, отличается социальной значимостью (важностью) и актуальностью.

Слова «прежде всего», «главным образом» создают впечатление, будто иногда общественное мнение может складываться и на основе частных интересов. Между тем последнее положение является типичным contradictio in jbjecto, напоминающим по своей логической структуре "круглый квадрат». Ведь в действительности дело всегда обстоит таким образом: либо частный интерес так и остается сугубо частным, не затрагивающим общества в целом, и то­гда общественное мнение по данному поводу вообще не скла­дывается и не высказывается; либо общественное мнение высказывается по поводу какого-либо события, лежащего в сфере индивидуальных интересов людей, и тогда это авто­матически означает, что данный интерес уже не является, перестает быть только частным, но становится интересом всей общественности, то есть общественным интересом.

Общественный интерес и личная заинтересованность

Но индивидуальный и общественный интерес, как и индивидуальное и общественное мнение или индивидуальное и общественное бытие, именно отличаются друг от друга по своему предмету, а не находятся в состоянии противоположности, взаимоисключаемости. Поэтому мы должны говорить не только об их несов­падении, но и об их тождестве, совпадении друг с

другом. Как кажется, применительно к категориям «бытия» и «ин­тереса» эта сторона дела была показана выше с достаточной ясностью. То же нужно сказать теперь и относительно двух рассматриваемых видов мнений.

Индивидуальное и общественное мнение в общем и це­лом отличаются друг от друга по своему объекту. Это так. Но вместе с тем индивидуальное мнение вполне может вы­сказываться (и сплошь и рядом высказывается) по поводу того же самого объекта, что и общественное мнение в це­лом; как раз, имея в виду эти случаи, мы говорим, что ин­дивидуальное мнение входит в состав общественного.

Что же касается общественного мнения, то оно вообще не существует помимо индивидуальных мнений, вне их. По­добно тому, как общественный интерес всегда реализуется через множество интересов отдельных лиц, общественное мнение также представляет собой всего лишь определенную совокупность, определенное множество индивидуальных мнений, высказанных относительно того или иного объекта. Значит, чтобы такое мнение вообще могло «состояться», оп­ределенное множество лиц [99] должно высказаться по по­воду, во-первых, единого объекта и, во-вторых, по поводу такого именно объекта, который связан со специфически об­щественным интересом. Иными словами, для того, чтобы общественное мнение возникло, нужна ситуация, при которой то или иное явление действительности стало бы объек­том высказывания одновременно множества членов обще­ства, а упомянутый общественный интерес, связанный с этим явлением, преломился бы в той или иной форме и мере через интересы индивидов. Сам факт реального существовать общественного мнения во всех известных исторических об­ществах показывает, что подобное превращение происходит постоянно и в массовом масштабе.

С целью описания этой стороны дела социологи Запада обычно пользуются дополнительным термином — «личная заинтересованность» [100]. Однако в советской литературе этот термин встретил довольно критическое отношение [101]. Недо­разумение возникло, по-видимому, потому, что критики до­пустили по меньшей мере две ошибки: во-первых, неоправ­данно отождествили «заинтересованность» человека с «част­ным интересом» и, во-вторых, противопоставили (подчерки­ваем: не различили, а именно противопоставили) «личную заинтересованность» «общей заинтересованности людей».

Мы говорили: общественное мнение не может склады­ваться на основе частных, индивидуальных интересов лю­дей, в его основе всегда лежит сугубо общественный инте­рес. Это верно. Но одно дело — «складываться на основе» ин­дивидуальных интересов и совсем другое — «затрагивать» эти интересы, или, по словам Кэнтрила, «заинтересовывать» людей. Индивид на самом деле не может иметь и, следова­тельно, высказать свое мнение о предмете, если этот пред- мот так или иначе, в той или иной форме и мере не заинте­ресовал его. Другое дело, что такой интерес иyдивида к яв­лению, выступающему в качестве объекта общественного мнения, действительно может быть весьма различным, как в смысле его природы, так и в смысле его величины. В част­ности, с точки зрения качества такой интерес, как мы уже говорили, может быть связан и с ближайшими условиями жизни человека (так называемые непосредственные инте­ресы), и с условиями жизни общества в целом (так называе­мые политические, социальные, классовые, партийные и тому подобные интересы), и с целями познания (научный интерес), и со стремлением личности удовлетворить свои ум­ственные, физические, эстетические и другие потребности (различные любительские интересы), и с разного рода празд­ными, эфемерными и вполне реальными, желаниями и т. д. и т. п. Точно так же и с точки зрения количества, «меры»: интерес личности к предмету высказывания может быть «огромным» или «незначительным», большим или меньшим. Но независимо от всех этих различий такой интерес должен быть налицо; только в этом случае индивид «заговорит», вливая свой голос в общий хор общественного мнения, и, следовательно, только в этом случае общественное мнение вообще сможет «состояться».

Термин «заинтересованность», вводимый дополнительно к термину «интерес», как раз подчеркивает эту сторону дела. В отличие от понятия собственно «частного интереса», име­ющего смысл лишь в качестве антонима понятия «общест­венный интерес» и связанного исключительно со сферой ча­стной жизни индивида, понятие «личная заинтересован­ность» обнимает значительно более широкий круг явлений и содержит указание на все возможное разнообразие интере­сов индивида — «частных» и «общественных», «праздных» и «животрепещущих», «огромных» и «незначительных». Сле­довательно, буржуазные исследователи отнюдь не так уж неправы, когда они «акцентируют внимание на личной заин­тересованности людей» при анализе объекта общественного мнения (разумеется, если только при этом «личная заинте­ресованность» не отождествляется с «личным, или частным, интересом»). Неправыми же, напротив, оказываются скорее их критики, которые не дают себе труда разобраться в дей­ствительной проблеме превращения индивидуальных мне­ний в общественное, отождествляют понятие «личная заин­тересованность» с понятием «частный интерес» и начинают критиковать «буржуазных социологов», едва завидев в их высказываниях «сакраментальные» словечки «личный» и «частный».

В действительности критика буржуазных исследовате­лей общественного мнения в данном пункте должна вестись в ином направлении. Дело в том, что, правильно подчерки­вая момент личной заинтересованности людей в предмете обсуждения, они в большинстве случаев вовсе не ставят во­проса о природе этой заинтересованности. В результате сложное содержание понятия остается недифференцирован­ным, общие скобки — нераскрытыми.

Первым следствием такого подхода к предмету является крайне аморфное представление о возможных различиях в природе интересов людей, смешение различных групп ин­тересов, в частности ошибочное (непроизвольное или тен­денциозное) отождествление частных интересов с общест­венными и подмена последних первыми. Не конкретизированный разговор о «личной заинтересованности» создает впечатление, будто общественный интерес в обществе скла­дывается исключительно вокруг явлений, стоящих в центре частных интересов людей, причем в первую очередь вокруг тех явлений, которые затрагивают узкие (непосредственные, праздные и т. д.) интересы отдельных личностей; что же ка­сается явлений, относящихся к сфере собственно социаль­ной жизни — жизни общества, как такового, то они, дескать, играют в процессе функционирования общественного мне­ния второстепенную роль. Нередко за таким аморфным раз­говором о «личной заинтересованности» проглядывает та же социальная тенденция господствующей идеологии — утвер­дить (разумеется, по возможности) в качестве объекта вы­сказываний общественности те явления действительности, которые лежат далеко в стороне от центральных проблем, переживаемых обществом.

Научный подход к анализу проблемы должен быть, од­нако, совсем иным. Вслед за признанием того бесспорного факта, что общественное мнение по тому или иному поводу может быть высказано лишь при условии, если каждый из членов общества, включающий свой голос в общую сумму мнений, испытывает ту или иную личную заинтересован­ность в обсуждаемом предмете, непременно и сразу же дол­жен быть поставлен другой вопрос: какова природа этой за­интересованности? носит ли она праздный или серьезный характер? лежит ли в ее основе озабоченность индивида по поводу интересов общества в целом или она продиктована сугубо индивидуальными, частными интересами личности?

Как легко понять, в абстрактном виде ответ на этот воп­рос может быть и наверняка будет самым различным — в зависимости от предмета обсуждения, а также от особен­ностей каждой конкретной личности. Один объект суждения может пробудить у большинства членов общества самые сильные гражданские чувства, другой, напротив, вызвать волну индивидуализма; или: при обсуждении одного вопроса одни члены общества могут исходить в своем суждении из интересов общества в целом, другие — из антиобщественных интересов, третьи — занять «нейтральную», равнодушную позицию, при обсуждении же какого-либо иного вопроса эти лица могут поменяться местами.

Но при всей относительности разговора каждое истори­ческое общество, взятое в целом, так сказать суммарно, ха­рактеризуется все же своей специфической структурой «личной заинтересованности» людей в общественных делах. Частные, политические, гражданские, научные, праздные и другие интересы личности оказываются развитыми в каж­дом обществе в различной степени. И следовательно, заин­тересованность, которую проявляют члены общества (их большинство) в явлениях, представляющих непосредственно общественный интерес, наполняется в различных обществах весьма различным содержанием: в одних случаях превали­рующими могут быть частные, индивидуалистические инте­ресы, в других — социальные, гражданские и т. д.

Когда буржуазные социологи говорят о некоей «личной заинтересованности» вообще, не дифференцируя ее и тайно подразумевая под ней прежде всего частные интересы лич­ности, они при этом не только выражают пожелание господ­ствующего класса относительно сужения границ функцио­нирования общественного мнения, но и в известной мере фиксируют реальное положение вещей. Дело в том, что в капиталистическом обществе, особенно современном, лич­ность действительно проявляет интерес в первую очередь к тем явлениям, которые связаны с ближайшими, непосредст­венными условиями ее существования, и в гораздо меньшей степени интересуется тем, что связано с условиями жизни общества в целом. И объясняется это не только недостаточ­ной сознательностью, образованностью и т. д. населения ка­питалистических стран, но прежде всего особенностями гос­подствующего в них строя — стоящего «над» личностью, чуждого ей, недоступного ее пониманию. Собственно, соци­альная несознательность и необразованность индивидов в буржуазном обществе как раз порождаются экономическим и политическим строем капитализма, differentia specifica которого составляет идея «свободного предприниматель­ства» и обусловленный ею принцип индивидуализма, и яв­ляются всего лишь иным выражением того характерного для капитализма разрыва между «политическим» и «граждан­ским» обществом, о котором писал К. Маркс.

В капиталистическом обществе, говорил Маркс, «так на­зываемые права человека, droits de l'homme, в отличие от droits du citoyen (прав гражданина государства.— Б. Г.) суть не что иное, как права члена гражданского общества, т. е. эгоистического человека, отделенного от человеческой сущ­ности и общности... Право человека на свободу основывается не на соединении человека с человеком, а, наоборот, на обо­соблении человека от человека. Оно — право этого обособле­ния, право ограниченного, замкнутого в себе индивида... Эта индивидуальная свобода... образует основу гражданского об­щества. Она ставит всякого человека в такое положение, при котором он рассматривает другого человека не как осуществ­ление своей свободы, а, наоборот, как ее предел».

В буржуазном обществе «ни одно из так называемых прав человека не выходит за пределы эгоистического чело­века, человека как члена гражданского общества, т. е. как индивида, замкнувшегося в себя, в свой частный интерес и частный произвол и обособившегося от общественного це­лого...

Загадочно уже то, каким образом народ, начинающий еще только освобождать себя, разрушать все преграды ме­жду различными своими элементами, создавать политиче­скую общность (речь идет о народе США.— Б. Г.),— каким образом такой народ торжественно провозглашает право эго­истического человека, обособленного от других людей и от этой общности...

Загадка разрешается просто.

Политическая эмансипация есть в то же время разло­жение того старого общества, на которое опирается ставший чуждым народу государственный строй, опирается деспоти­ческая власть... Его можно охарактеризовать одним сло­ном— феодализм... Свержение политического ярма было в то же время уничтожением уз, сковывавших эгоистический дух гражданского общества... Человек не был поэтому осво­божден от религии,— он получил свободу религии. Он не был освобожден от собственности,— он получил свободу собст­венности. Он не был освобожден от эгоизма промысла,— он получил свободу промысла...

Политическая революция разлагает гражданскую жизнь на ее составные части, не революционизируя самих этих со­ставных частей и не подвергая их критике. Она относится к гражданскому обществу, к миру потребностей, труда, част­ных интересов, частного права, как к основе своего сущест­вования, как к последней, не подлежащей дальнейшему обо­снованию, предпосылке, и потому — как к своему естествен­ному базису... Реальный человек признан лишь в образе эгоистического индивида, истинный человек — лишь в об­разе абстрактного citoyen» [102].

Важно отметить, что данная Марксом характеристика соотношения частных и общественных интересов личности в буржуазном обществе относится к периоду классического капитализма. С того времени культ эгоистического индивида в этом обществе еще более укрепился и получил новое обо­снование и новую форму. В условиях господства монополи­стического капитала сфера деятельности людей, именуемая «свободным предпринимательством», испытала и испыты­вает существенные изменения. Границы ее резко сужаются. В результате былой свободный промысел сменяется... про­мыслом свободы. Эгоистическая личность находит выход для своего «я» уже не столько в реальной «свободной дея­тельности», основанной на частной собственности, стремя­щейся к частной собственности и добивающейся частной соб­ственности, сколько в фиктивном, иллюзорном утверждении своего «я» для себя самого.

Качественно иной является структура «личной заинте­ресованности» людей в условиях социалистического обще­ства и тем более при коммунизме. Разумеется, и при социа­лизме остается еще очень много членов общества, которые интересуются прежде всего теми общественными явлениями, которые связаны с непосредственными условиями их суще­ствования, и остаются равнодушными к проблемам, затра­гивающим жизнь общества как такового. Но в принципе кар­тина тут все же иная. Человеческая эмансипация, говорил Маркс, свершится «лишь тогда, когда действительный инди­видуальный человек воспримет в себя абстрактного граж­данина государства и, в качестве индивидуального человека, в своей эмпирической жизни, в своем индивидуальном труде, в своих индивидуальных отношениях станет родовым суще­ством; лишь тогда, когда познает и организует свои «собст-

 

венные силы» как общественные силы и потому не станет больше отделять от себя общественную силу в виде полити­ческой силы...» [103] Этот процесс находит свое историческое выражение в том, что лозунг буржуа: «Подальше от по­литики!»— сменяется лозунгом коммуниста: «Управление жизнью общества должно стать делом каждого человека!»

Практический эффект критерия

Так обстоит дело с проблемой «личной заинтересованности» людей в предмете общественного обсуждения. Т