Общественное мнение в социалистическом обществе

Общественное мнение призвано стать подлинным субъ­ектом исторического развития с победой коммунистической эры. И в основе этих перемен лежит качественное измене­ние положения народа, трудящихся масс в жизни общества. При коммунизме народ уже не «безмолвствует», как во вре­мена средневекового Годунова; не появляется лишь в сере­дине третьего акта, чтобы затем снова оставаться до конца действия за сценой, как об этом писал Уолтер Липпман, имея в виду современную Америку; и не выступает в роли хора, который, по мнению нынешних патерналистских ли­деров Запада, должен лишь петь им «славу», или в роли зрителей, которые должны награждать тех же лидеров «го­рячими аплодисментами»; при коммунизме народ уже с первых строк увертюры призван играть роль осознающего себя и признанного миром героя всего действия. «...Социа­лизм не может ввести меньшинство — партия,— писал В. И. Ленин.— Его могут ввести десятки миллионов, когда они научатся это делать сами»; поэтому «для нас важно привлечение к управлению государством поголовно всех трудящихся» [58].

Разумеется, невозможно снимать со счетов те или иные конкретные исторические условия, в которых происходит формирование коммунистической системы в различных странах. В зависимости от многих факторов, как объектив­ных, так и субъективных, форма осуществления народовластия на первой фазе нового общества может быть более или менее широкой. Однако это обстоятельство никак не меняет общего принципа — того, что в условиях коммунизма власть парода должна быть единственно допускаемой и возможной формой правления.

Абстрактная основа такого народовластия заключена уже в факте господства общественной собственности на ору­дия и средства производства. Общественная собственность предполагает общественное же управление производством. И именно поэтому прежде всего функции управления дол­жны исполняться всеми членами общества, переставая быть особыми функциями «особого слоя людей» [59].

Более конкретным выражением этого факта является господство в рассматриваемом обществе принципа планиро­вания. Пронизывающий все сферы социальной жизни, этот принцип меняет традиционное соотношение в истории фак­торов стихийности и сознательности. Он является олицетво­рением сознательного руководства общественными процес­сами и предполагает в идеале, при своем полном осущест­влении, учет мнения буквально всех — в рамках их функ­ций и компетенции — граждан общества. Именно здесь лежит ключ к развитию свободной человеческой личности, к слиянию функций трудящегося и гражданина, которые раз­рываются в капиталистическом обществе: управление эко­номической жизнью, осуществляемое непосредственно са­мими массами, поставленное под контроль масс, превра­тится из средства подчинения индивида производству и потреблению, из сродства лишения его исторической само­стоятельности в средство подлинной эмансипации челове­ческой личности, кладущей конец всякому отчуждению.

Наконец, привлечение миллионной общественности к активной исторической деятельности становится необходи­мым и в силу особенностей строительства новой социальной системы: ведь речь идет о движении по неизведанным пу­тям исторического развития, открывающим исключительные возможности для творческой самодеятельности и инициа­тивы масс [60].

Каналы выражения мнения масс

Ставя своей целью поднять народные массы к сознательной творческой деятельности, коммунизм на первой стадии своего развития обеспечивает прежде всего формы, в кото­рых может функционировать и находить свое выражение на­родное общественное мнение.

Такова, в частности, представительная система власти. Известно, что с точки зрения структуры народного представительства, определяемой избирательной системой, Советы значительно превосходят самые демократичные пар­ламенты буржуазного государства. Задача состоит в том, чтобы использовать это важнейшее преимущество социали­стических органов. При этом речь идет прежде всего о каче­ственном, принципиальном улучшении деятельности пред­ставительных органов власти, о превращении Советов в те «работающие корпорации», о которых говорили Маркс и Ленин.

...В свое время Жан-Жак Руссо полагал, что народовла­стие может быть осуществлено в его идеальном виде лишь в условиях карликовых государств, где народ решает все дела, собравшись на общий сход. Это была наивная утопия, порожденная недоверием (впрочем, вполне естественным для XVIII века) во всякого рода представительным учреж­дениям. Дальнейшее развитие производства и международ­ных отношений в принципе перечеркнуло идею обособлен­ных друг от друга карликовых государств.

Однако, вопреки мнению Руссо, демократия и народо­властие отнюдь не оказались беззащитными перед лицом этих объективных процессов. Уже «капиталистическая культура,— отмечал В. И. Ленин,— создала крупное про­изводство, фабрики, железные дороги, почту, телефоны и прочее, а па этой базе громадное большинство функций ста­рой «государственной власти» так упростилось и может быть сведено к таким простейшим операциям регистрации, записи, проверки, что эти функции станут вполне доступны всем грамотным людям...» [61] С тех же пор материальные возможности практического осуществления демократии воз­росли еще больше. Теперь и в условиях гигантских государств, благодаря телевидению, радио, современному тран­спорту и т. д., вполне возможно в самые короткие сроки со­брать и распространить любую информацию, созвать любое заседание, обеспечить наблюдение за его работой для мил­лионных масс людей и т. д.

Вместе с тем в критике Руссо представительной системы власти скрывался большой смысл. Для осуществления под­линного народовластия эта система оказывается явно недо­статочной: даже в самом развитом своем виде она не дает возможности обеспечить поголовное участие граждан в уп­равлении делами общества.

Учитывая это, социализм ставит вопрос не только об использовании представительной демократии, но и о созда­нии целого ряда принципиально новых форм вовлечения народа в управление, в частности о соединении выгод парла­ментаризма «с выгодами непосредственной и прямой демо­кратии...» [62]

В современных условиях, имея в виду развитие прямого участия общественности в законодательной и исполнитель­ной деятельности, можно говорить по крайней мере о трех основных направлениях осуществления этого процесса.

Прежде всего, это — участие масс в обсуждении и ре­шении вопросов, выдвигаемых государственными, хозяйст­венными и партийными органами как в масштабе всей стра­ны, так и в местном масштабе. Во-вторых, это — повышение роли общественных организаций: профсоюзов, комсомола, кооперации и других, являющихся эффективными органами формирования и выражения общественного мнения масс. В-третьих, это — появление разного рода органов народной самодеятельности, нередко являющихся «общественными двойниками» соответствующих государственных органов и учреждений. Разумеется, говорить сейчас о широком рас­пространении и большой эффективности последней формы прямой демократии пока еще преждевременно. Однако прин­ципиальное значение ее не может быть переоценено. Именно здесь общественное мнение масс находит свое наиболее адекватное и наиболее действенное (не только в слове, но и в деле!) выражение. Именно непосредственная демократия полнее всего отражает то ленинское положение, что при социализме «впервые в истории цивилизованных обществ масса населения поднимется до самостоятельного участия не только в голосованиях и выборах, но и в повседневном управлении» [63].

Наконец, наряду с представительной системой и систе­мой непосредственной демократии в условиях социализма огромную роль играют и многие другие, старые и новые, формы и каналы, посредством которых осуществляется практическое выражение настроений и воли народа. В пер­вую очередь, это — общие собрания, митинги, манифестации трудящихся, обсуждение вопросов в микрогруппах и ко­нечно же средства массовой коммуникации. Значение по­следних особенно велико, и не только теоретически, но и практически: сотни тысяч людей используют советскую прессу, радио и телевидение в качестве важнейшего канала для выражения своего мнения, обращаясь туда со своими письмами и материалами.

Условия функционирования

Нормальное функционирование общественного мнения предполагает наличие не только соответствующих каналов для его выражения, но и целого ряда определенных благо­приятных условий.

Речь идет прежде всего о некоторых всеобщих условиях жизни общества, лежащих в сфере экономики и политики и обнимаемых понятиями «цивилизация», «демократия», «уровень развития производительных сил» и др., или, более конкретно, понятиями «свобода слова», «свобода печати», «право на создание массовых организаций» и др.

Важнейшую роль в качестве предпосылки для нормаль­ного функционирования общественного мнения играют и не­которые экономические факторы, например такие, как фонд свободного времени, которым располагают те или иные со­циальные группы: ведь при прочих равных обстоятельствах (уровень культуры, образования, возраст людей, положение группы в системе социальной жизни и т. д.) существует пря­мая зависимость между величиной свободного времени, имеющегося у человека, и степенью активности, с которой человек принимает участие в общественной жизни, в част­ности в управлении делами своей организации, предприятия, района [64]. «Социализм,— писал в этой связи В. И. Ленин,— сократит рабочий день, поднимет массы к новой жизни, по­ставит большинство населения в условия, позволяющие всем без изъятия выполнять «государственные функ­ции»...» [65]

Однако нетрудно убедиться, что одних только этих все­общих предпосылок (несмотря на всю их важность и изна­чальный характер) недостаточно. Для того, чтобы люди вы­сказывали мнение, чтобы они участвовали в решении обще­ственных вопросов, одной свободы слова мало, как мало и одного наличия свободного времени. Необходимо еще, чтобы само это мнение было, то есть чтобы у людей действительно складывались те или иные точки зрения по различным про­блемам социальной действительности. А это упирается уже в наличие некоторых специфических условий жизни обще­ства, связанных, в первую очередь, с превращением слож­нейших связей и зависимостей социального организма в до­ступные для понимания каждого.

О главном из этих условий — коренном изменении структуры собственности и механизма управления социаль­ными процессами, предполагаемом коммунизмом,— мы уже говорили, О других — таких, как уровень грамотности и со­знательности народа, степень объективности и полноты су­ществующей в обществе информации и т. д., мы еще будем подробно говорить ниже, при рассмотрении вопроса об объ­екте общественного мнения, а также проблем его компетент­ности и выражения. Сейчас же мы остановимся на этом лишь в самом общем виде.

Суть всех вопросов состоит в том, что коммунизм как социальный строй является первым в истории обществом, которое в принципе заинтересовано в максимальной созна­тельности всех своих членов и всячески стремится к тому, чтобы были сорваны покровы таинственности со всех про­исходящих в обществе процессов. Выражая эту закономер­ность коммунизма, В. И. Ленин писал: «По нашему пред­ставлению, государство сильно сознательностью масс. Оно сильно тогда, когда массы все знают, обо всем могут судить и идут на все сознательно» [66].

Для осуществления этой задачи — превращения всех членов общества в сознательных участников исторического процесса — существуют многие средства: решение проблемы всеобщего образования; широкая постановка дела просвеще­ния народа и, в частности, организации научной, техниче­ской, политической и хозяйственной информации, обеспечи­ваемой средствами массовой печати, книгоиздательства, на­лаженной статистики и др. [67] Первостепенное значение имеет здесь и сам характер управления социальной жизнью, пред­полагающий гласность и широкое участие в нем масс, а так­же политика государственных органов, направленная на привлечение к «тайнам» руководства страной миллионов трудящихся, и г. д.

Имеяв виду,в частности, такое условие функциониро­вания общественного мнения, как гласность, В. И. Ленин от­мечал, что «буржуазная республика обеспечивает ее только формально, на деле подчиняя прессу капиталу, забавляя «чернь» пикантными политическими пустяками, скрывая то, что происходит в мастерских, в торговых сделках, в по­ставках и пр., покровом «коммерческой тайны», ограждаю­щей «священную собственность». Советская власть отменила коммерческую тайну, вступила на новый путь...» [68] И еще: «Статистика была в капиталистическом обществе предметом исключительного ведения «казенных людей» или узких спе­циалистов,— мы должны понести ее в массы, популяризи­ровать ее, чтобы трудящиеся постепенно учились сами по­нимать и видеть, как и сколько надо работать, как и сколько можно отдыхать,— чтобы сравнение деловых итогов хозяй­ства отдельных коммун стало предметом общего интереса и изучения, чтобы выдающиеся коммуны вознагражда­лись немедленно...» [69]

Гарантии действенности

Наконец, к числу проблем, связанных с функционированием общественного мнения в том или ином обществе, относятся вопросы, касающиеся действенности общественного мнения, степени его фактического влияния на социальную жизнь.

Из истории известно — особенно из новейшей истории некото­рых развитых капиталистических государств,— что общест­венное мнение может (хотя бы в силу существующих в стране демократических традиций) иметь необходимые ус­ловия для нормального функционирования, широко разви­тые формы и институты для своего выражения и — тем не менее!—оставаться все же довольно пассивным субъектом исторического развития — играть неблагодарную роль со­ветчика, чьи советы вызывают лишь досаду, поскольку в них никто не нуждается. Поэтому при оценке того или иного общественного мнения всегда необходимо определить, обла­дает ли оно (и в какой мере) реальными возможностями для проведения своих рекомендаций в жизнь, наделено ли оно соответствующими «директивными» правами и полномо­чиями и т. д.[70]

Применительно к общественному мнению, рассматри­ваемому с точки зрения его воздействия на отдельную лич­ность, мера такой власти зависит от силы традиций, сущест­вующих в обществе, от прочности связей между индивидами в рамках той или иной общественной группы, от силы ав­торитета руководителей группы и т. д. и т. п.

Что же касается общественного мнения, рассматривае­мого с точки зрения его воздействия на разного рода соци­альные, в частности государственные, институты, то ответ па поставленный выше вопрос определяется в каждом кон­кретном случае существующим в данном обществе реаль­ным отношением между общественным мнением, вернее, его носителем — обществом, общественностью, с одной стороны, и социальной группой, осуществляющей руководство общеcтвом,— с другой. Известно, что власть может иметь узко- кастовый характер (олигархические, военно-авторитарные формы правления). Тогда налицо будет предельная форма несовпадения, противоречия между мнением (волей) подав­ляющего большинства членов общества и мнением (волей) государственной власти. Напротив, таких противоречий не будет, если власть в стране осуществляют широкие, массо­вые секторы общества.

Специфическое отличие коммунизма как общественного строя заключается в том, что он открывает ту полосу исто­рического развития, когда субъект общественного мнения и субъект, осуществляющий власть, должны совпадать в одном лице — в лице народа. Конечно, идеальная схема такого совпадения может быть реализована лишь на высшей стадии развития коммунистического общества: для этого требуется в высшей степени усовершенствованный механизм практи­ческого народовластия, исключительно высокий уровень культуры буквально всех членов общества и целый ряд дру­гих условий, создание которых при социализме, в силу исторической ограниченности данной социальной фазы, про­сто невозможно. Однако, с другой стороны, уже при социа­лизме общественное мнение из факта политики становится ее важнейшим фактором.

Это верно прежде всего в узком смысле слова — в пла­не рассмотрения, так сказать, конституированных, узако­ненных форм (элементов) реальной власти, которой наде­лена общественность. Некоторые из этих форм призываются к жизни от случая к случаю, как, например, всеобщие выборы, референдумы и пр. Другие рассчитаны на повсед­невное функционирование общественного мнения.

В простейшем элементарнейшем виде последние при­сутствуют, например, в процессе функционирования обще­ственных организаций или органов народной самодеятель­ности. Здесь, в случае, скажем, работы постоянно действую­щего производственного совещания, товарищеского суда или родительского комитета при школе, общественность не просто высказывается «по поводу», с тем чтобы руководя­щие органы приняли к сведению ее высказывание, но при­нимает решения, совершенно обязательные для исполнения. Причем в роли исполнителя этих решений может выступать как сама общественность (например, постановления колхоз­ного собрания проводятся в жизнь всеми членами коллектив­ного хозяйства), так и разного рода государственные учреж­дения и институты (например, решения постоянно дей­ствующего производственного совещания или товарище­ского суда являются обязательными для дирекции завода, а постановления родительского комитета — для администра­ции школы).

С помощью соответствующих политических и организа­ционных мер и гарантий осуществляется и влияние общест­венности и ее мнения на деятельность представительных органов власти. В первую очередь это — непосредственное участие народных масс в практической работе Советов. Не меньшее значение имеет и фактор контроля масс за дея­тельностью депутатов, прежде всего практика отчетности Советов и депутатов перед избирателями, а также исполь­зование массами права отзыва депутата, о котором В. И. Ле­нин говорил: «Какое бы то ни было выборное учреждение или собрание представителей может считаться истинно де­мократическим и действительно представляющим волю на­рода только при условии признания и применения права от­зыва избирателями своих выборных» [71] То же нужно сказать о контроле масс и за деятельностью исполнительных органов власти — государственного и хозяйственного аппарата [72]. Во всех этих случаях речь идет о мнении масс, выражаемом не в форме простого пожелания, но в форме решения, имею­щего директивную силу.

О гарантиях действенности общественного мнения в ус­ловиях СССР можно говорить и в более широком смысле — в смысле общей весомости этого мнения в жизни общества. Если исходить из «идеальной модели», позиция, занимаемая по тому или иному вопросу широкой общественностью, дол­жна являться предметом пристального внимания и изуче­ния со стороны соответствующих руководящих органов и учреждений и оказывать весьма эффективное влияние на их деятельность. Причем, в соответствии с провозглашен­ными нормами и требованиями, подобной действенностью должны отличаться любые формы выражения обществен­ного мнения.

Может быть, наиболее ярким образом это проявляется сегодня в практике работы нашей прессы. Как известно, помещаемые в пей критические материалы в массе случаев находят довольно оперативный отклик — по ним прини­маются разного рода меры, необходимые для устранения отмеченных недостатков [73]. И речь должна идти не только о критических выступлениях. Довольно часты случаи, когда весьма действенными бывают и разного рода положительные материалы, например рассказывающие о передовом опыте, открывающие страницы героической истории и т. д. [74]

Реальный вес советского общественного мнения в госу­дарственной жизни измеряется и опытом (правда, на этот счет пока весьма скромным) работы Института обществен­ного мнения «Комсомольской правды». Например, во II опросе Институт обратился к ряду руководителей государ­ства с просьбой прокомментировать результаты опроса, вы­сказать свое отношение к предложениям людей и встретил с их стороны самый серьезный прием [75].

Такое же отношение государственных учреждений к мнению масс было продемонстрировано и в X опросе Инсти­тута, посвященном проблемам усовершенствования некото­рых предметов современного быта (телевизоров, радиопри­емников, проигрывателей и магнитофонов). Этот опрос про­водился по прямому заказу одного из таких учреждений — Всесоюзного научно-исследовательского института техниче­ской эстетики Государственного комитета по координации научно-исследовательских работ СССР; в обращении к уча­стникам опроса заказчик писал: «Ваши ответы будут ис­пользованы художниками-конструкторами и инженерами при проектировании новых телевизоров, радиоприемников и другой радиоаппаратуры. Мы заинтересованы, чтобы чита­тели [76] не ограничились только краткими ответами на во­просы анкеты, но и поделились своими мыслями, интерес­ными предложениями и, может, даже представили свои схемы, чертежи. Все присланные ответы будут внимательно изучены специалистами, ценные предложения реализо­ваны» [77].

Подобное внимание к общественному мнению порож­дает в массах представление о действительной силе выска­зываемых ими суждений. И с этим обстоятельством оказы­вается связан целый ряд особенностей функционирования общественного мнения в нашей стране. В частности, бес­спорно, в том числе и им нужно объяснять ту высокую активность, с которой люди стремятся выразить свое отноше­ние к тому или иному вопросу.

Эта активность проявляется во многих фактах. Прежде всего — в отношении населения к разного рода опросам. О гигантских цифрах, касающихся всенародных обсуж­дений проектов законов, уже не раз писалось. Довольно большим бывает и число добровольных участников опросов, проводимых Институтом общественного мнения путем пуб­ликации анкеты на страницах «Комсомольской правды». На­помним, что в III опросе приняло участие в целом около 21 тыс. человек, в V — свыше 12 тыс., в VIII — свыше 10 тыс., в IX — около 6,5 тыс., в X — свыше 14 тыс. человек. Эти цифры значительно превосходят данные, характерные для аналогичных опросов, проводимых в западной прессе.

Прямое отношение к рассматриваемому явлению имеет и обычно ничтожное в практике работы Института число случаев, когда люди отказываются отвечать на предлагае­мую анкетером анкету. В I опросе это число равнялось прак­тически нулю; во II — не превысило 30 (на 1500 анкет); во и(ч»х остальных опросах такие потери также вполне укладывались в рамки статистически допустимых.

Отмечаемая активность населения проявляется также в том, что каждый опрос Института, независимо от способа «то проведения, как правило, находит широкий отклик в массах, выходящий далеко за рамки собственно опроса, выливающийся и формы, непосредственно не связанные с участием людей в самом опросе (хотя взависимости от темы опроса интенсивность такого отклика может колебаться довольно значительно) [78]

Наконец, весьма показательным в рассматриваемом смысле является и сам характер ответов людей на вопросы Института общественного мнения; мы имеем в виду прежде всего тс вопросы, которые рассчитаны не на простое отри­цание или утверждение, а на выявление разного рода конструктивных предложений, советов и т. д. Известно, что подобные вопросы представляют большую сложность для опрашиваемых, так как они предполагают помимо известной аналитической способности еще и сознание ответственности за свои слова, что всегда связано с определенными психо­логическими трудностями. И тем не менее большинство оп­рашиваемых, как правило, преодолевает эту сложность и выносит на общий суд развернутые предложения по обсуж­даемым проблемам [79].

Видимо, существует какая-то связь и между рассмат­риваемым явлением и довольно низким количеством неоп­ределенных ответов (типа «Не знаю», «Не думал об этом»), характерным для наших опросов. Во всяком случае, эти цифры у нас, как правило, значительно ниже тех, которые встречаются в опросах, проводимых на Западе.

Разумеется, многое зависит тут от степени сложности вопроса или от степени компетентности опрашиваемых. Но, кажется, при прочих равных обстоятельствах, суть дела за­ключается не столько в более высокой степени грамотности ансамбля (что к тому же всегда условно, поскольку опрос может проводиться в различной культурной среде), сколько в большей, если так можно выразиться, социальной грамот­ности населения, которая обусловлена существующей тра­дицией в отношении: общественное мнение — возможность его учета и реализации. Зная, что их мнение может сыграть роль в решении практических вопросов общественной жизни, люди, естественно, гораздо охотнее высказывают это мнение, нежели если бы к их точке зрения относились заведомо незаинтересованно, равнодушно.