Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь FAQ Написать работу КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
III. Психомоторная заторможенностьСодержание книги
Поиск на нашем сайте
Такой кардинальный симптом, как психомоторная заторможенность, встречается на нашем материале у большинства больных, причем у циркулярных больных при шизофренных и реактивных депрессиях это можно показать иногда так же ярко, как и у взрослых больных. Но при эпилепсии и в некоторых случаях нециркулярной шизофрении заторможенность уступает место большой ажитированности. Эта последняя не имеет ничего общего с элементами маниакальности и ведет свой путь из большой внутренней тревоги, чрезвычайного напряжения, которое не находит себе иного выхода, кроме двигательных разрядок и расторможения. Не проявляют большой заторможенности и больные в состоянии инфекционной и постинфекционной депрессии. Если вначале вследствие физической слабости приходится видеть вялость, пассивность, то в дальнейшем, несмотря на общий астеническо-депрессивный фон, больные не проявляют заторможенности; они не чувствуют физической затрудненности в действии. IV. Страхи Страх проявляется различно и, по-видимому, имеет различное происхождение при той или другой болезненной форме. Вполне понятно, что при реактивной депрессии страх обычно имеет психологический Тенез. Нередко страх связан с переживанием, послужившим источником психической травмы. Совершенно другой характер имеет страх при шизофрении или маниакально-депрессивном психозе. Это страх совершенно безотчетный, необоснованный, идущий «изнутри», не поддающийся никакому объяснению. Всегда получается впечатление, что такой аморфный страх возникает физиогенно, У нас не было таких ярких случаев витального страха, связанного и локализующегося с определенным участком тела. Однако полная его безотчетность и бескрасочность, появление в связи с тяжелыми соматическими ощущениями указывают на витальность этого чувства. Иногда страх возникает у детей как примитивная защитная реакция. V. Течение заболевания Рассмотрение течения заболевания еще более укрепляет нас в мысли о различии отдельных депрессивных синдромов. При маниакально-депрессивном психозе и циркулярной шизофрении мы имеем фазное течение, а при эпилепсии часто па-роксизмальное. При инфекциях и реактивных состояниях течение депрессии стоит в зависимости от патогенных причинных факторов: психических и физических (истощение). И инфекционная дистимия имеет неодинаковое течение, что обусловливается темпом и интенсивностью основного заболевания, острым или хроническим. VI. Роль личности Ряд авторов выделяют два вида депрессии — эндогенную, или витальную, и реактивную. Дополнительную симптоматику при витальной депрессии К. Шнейдер относит за счет особенностей личности. Уныло-грустный фон депрессии сообщается синтонными свойствами, раздраженно-недовольный — шизоидными компонентами. Анализ клинической картины действительно подтверждает наличие двух депрессивных форм — эндогенной и реактивной. Однако эндогенная депрессия отнюдь не является единой, а имеет различный патогенез. И конституциональные данные еще не могут объяснить целиком всего разнообразия депрессивных состояний. Если вопрос будет идти об инфекционных состояниях, то значение конституционального фактора невелико. Психопатологическая картина в этих случаях довольно однообразная, течение тоже, а между тем преморбидная почва различна. Следовательно, роль личности невелика по сравнению со значением инфекционно-токсического момента. При эпилепсии эти соотношения проследить значительно труднее. Эпилептические расстройства настроения трудно связать с какими-либо преморбидными особенностями личности. С большим правом психопатологическую картину эпилептической депрессии и особенности ее течения, как и генез, можно отнести за счет особенностей самого процесса. Более ясные связи с преморбидными особенностями мы получаем при маниакально-депрессивном психозе и циркулярной шизофрении. Конституциональные данные определяют здесь фазное течение, отдельные маниакальные приступы. Та открытость и доступность, которые свойственны циркулярным депрессиям, зависят, возможно, также от преморбидного синтонно-го характера. Что касается реактивной депрессии, то рассмотренный материал позволяет примкнуть к тем, кто считает, что реактивные расстройства настроения могут появиться на различной конституциональной основе. Однако депрессивным реакциям у детей благоприятствуют элементы неустойчивости, аффективной лабильности, сензитивности, ранимости в личности больного. Подытоживая наши клинические данные, мы можем с некоторой вероятностью утверждать, что механизмы депрессии не являются одинаковыми при различных нозологических формах. Правда, наши знания в отношении патогенеза депрессивных состояний еще очень ограниченны. Рядом исследователей обнаружены эндокринные и обменные нарушения при эндогенной депрессии. Сюда относятся сдвиги в деятельности гипофиза, нарушении газообмена и пр. (Омороков, Бондарев, Чалисов, Эвальд и др.}. Те данные, которыми располагает современная наука, заставляют предполагать, что изменения в эмоциональной жизни более всего связаны с нарушениями эндокринно-вегетативной сферы, что имеет преимущественную локализацию в подкорковой зоне (таламическая и гипоталамическая области). В заключение заранее следует ответить на упрек, который может быть сделан по поводу того, что нельзя полностью решать вопрос о патогенезе на основании одной клиники. Конечно, всестороннее лабораторное обследование в соответствии с возможными анатомическими находками поможет окончательному выяснению вопроса. Однако при современном уровне наших знаний клиническое исследование является одним из важнейших путей для разрешения этого вопроса, недостаточно разработанного в детской психиатрической клинике. Переходим ко второй части заключительной главы — к особенностям депрессии детского возраста. Ключ к пониманию этих особенностей лежит в анатомо-фи-зиологическом и психическом своеобразии детей. Тот факт, что кора головного мозга окончательно развивается во внеутробном периоде, в то время как подкорковые центры формируются к моменту рождения, не проходит бесследно. Надолго констатируются у детей относительно большая значимость деятельности подкорковой зоны и физиологическая слабость задержек. Склонность к расторможению у детей отмечена еще старыми клиницистами (Ковалевский) и получает подтверждение во всех новых работах. К таким же физиологическим явлениям возрастного порядка можно отнести повышенное значение жизни влечений и лабильность эмоций. Аффективная неустойчивость накладывает свой отпечаток на структуру синдрома и в той или другой степени сказывается на картине и течении психоза. В результате указанных факторов личность ребенка остается долгое время (до пубертатного периода) не сформированной окончательно ни в эмоционально-волевом, ни в интеллектуальном отношении. Понятно, что ребенок не способен к достаточной интрапсихической переработке своих восприятий, ощущений, чувств. Его чувства имеют «обнаженный» характер, его переживания более примитивны, чем у взрослого. 1. Обнаженность чувств очень хорошо видна при витальной депрессии. Тоска носит совершенно аморфный, неопределенный, безотчетный характер. Она кажется поэтому не такой сильной. Из двух слагаемых — витального чувства и реактивной переработки со стороны личности — у детей налицо главным образом один непосредственный «глубинный» аффект. Реактивные наслоения сведены к минимуму. Чем младше ребенок, тем этот момент более подчеркнут. Нам приходилось уже говорить, что при шизофрении процессуальная инактивность и вялость заслоняют аффект тоски. Но и при реактивной депрессии тоскливость также не имеет большой яркости. Она не безотчетна, но в то же время однообразна и проявляется в малоинтенсивной форме. 2. Помимо простоты и обнаженности аффекта при детской депрессии необходимо также указать и на бедность психопатологических явлений. Там, где у взрослых, особенно при циркулярной депрессии, наблюдаются бредовые идеи преследования, самоуничижения и т. д., у детей мы видим лишь иногда элементы идей самообвинения; далее идей отношения в очень примитивной форме они не идут. При депрессивных реакциях высказывания детей также очень бедны. 3. Многие симптомы, констатируемые у взрослых, находятся у детей в рудиментарном состоянии. Дети не в состоянии переработать до конца отдельные представления и понятия. Более старший ребенок говорит, что он стал «чудной», чувствует себя растерянным, беспомощным и как-то осознает это. В более законченном виде этот феномен получил бы название деперсонализации. Чрезвычайно часто при циркулярной и шизофренной депрессии приходится встречать у больных детей неуверенность, нерешительность, тревожность, мнительность, пониженную ^самооценку. Подобный психастенический синдром часто появляется у ребенка как рудимент идей самообвинения. Объясняется это [ем, что ребенок не в состоянии интрапсихически переработать о конца те изменения самочувствия, те переживания заторможенности, которые вызывают у него представление о своей неполноценности. 4. Очень характерным для депрессии детского возраста является ее нестойкость и кратковременность. Дети с большей легкостью, чем взрослые, отвлекаются от тяжелых переживаний. Даже эндогенные расстройства настроения удается часто смягчить, переключить на другие рельсы. Тоскливый ребенок иногда вдруг включается в школьные занятия, без труда начинает работать в мастерской. Чем младше ребенок, тем чаще его депрессия в течение дня переходит по нескольку раз в ровное настроение. Вероятно, здесь имеет значение физиологическая лабильность аффекта. Она же оказывает, должно быть, влияние на кратковременность депрессивных фаз. Продолжительность их при маниакально-депрессивном психозе и циркулярной шизофрении, особенно в начале заболевания, редко превышает 5— 15 дней. То же мы видим при других болезненных формах. Если депрессия затягивается, то надо искать дополнительные факторы, сопутствующие основному заболеванию (общее истощение и пр.), или сосредоточить внимание на изучении преморбидных свойств личности. В общей части указывалось, что соматическая неустойчивость и лабильность аффективной сферы в препсихотическом состоянии благоприятствуют затяжному течению депрессии. 5. Такое чувство, как страх, проявляется у детей часто и в различной форме. Но именно у детей удается наблюдать безотчетный, непонятный, немотивированный страх, такое чувство страха сродни витальной тоскливости. У детей страх возникает особенно легко и как примитивная защитная реакция. Там, где ребенок не понимает— а в своих болезненных ощущениях он многого не понимает,—там он начинает бояться. На частоту страхов при детской депрессии указывают Эммингаус, Циген, Ковалевский, Гомбургер, Гиляровский, Сухарева, Винокурова. 6. В картине детской депрессии также следует отметить меньшую раздражительность, сравнительную редкость общего недовольства и гневливости, что так часто окрашивает синдром депрессии у взрослых. Элементы общего недовольства, раздражительности можно констатировать лишь при эпилептических расстройствах настроения. Объяснить указанное наблюдение нельзя одинаковым образом во всех случаях. При реактивных состояниях, по-видимому, разгадка лежит в простоте переживаний у детей, их примитивности, отсутствии дополнительных наслоений. При эпилепсии агрессия, гневливость, раздражительность по-видимому, связаны с основным процессом и воздействием его на личность больного. Вообще если общее недовольство у ребенка и существует, то оно проявляется не в злобности, а в капризности. 7. К числу интересных и важных свойств детской депрессии относится ее внешняя парадоксальность. Чем младше ребенок, тем больше оснований ее ожидать. Это и понятно, так как в младшем детском возрасте наиболее выпукло представлены лабильность аффекта, склонность к расторможенности; тогда же на первый план часто выступает изменение жизни влечений. Более ясные проявления подобной парадоксальности отмечаются при реактивной депрессии. Резкие изменения характера (шалости, грубость) после тяжелой психической травмы с последующим появлением тоскливости как нового неприятного переживания были описаны нами у одной больной. В другом случае были обнаружены значительное расторможение, суетливость, затруднившие учебу в школе 9-летнего мальчика после смерти отца, которого он очень любил и потерю которого, как выяснилось, сильно переживал; однако аффект тоски удалось обнаружить не сразу. 8. Дневные колебания самочувствия и настроения идут у детей в обратном порядке по сравнению со взрослыми. С утра дети чувствуют себя лучше, а вечером состояние их ухудшается. В заключение выражаю свою большую признательность профессору Г. Е. Сухаревой за постоянное руководство в этой работе. А. И. Гольбин НАРУШЕНИЯ СНА И БОДРСТВОВАНИЯ У ДЕТЕЙ ПРИ РАЗЛИЧНЫХ ЗАБОЛЕВАНИЯХ И АНОМАЛИЯХ1 НАРУШЕНИЯ СНА ПРИ НЕВРОЗАХ Большое место нарушений сна в клинической картине неврозов не оспаривается ни в одном из основных источников. Невроз определяется как «...психогенное заболевание, в основе которого лежит неудачно, нерационально и непродуктивно разрешаемое личностью противоречие между ней и значимыми для нее сторонами действительности, вызывающее болезненно тягостные для нее переживания»2. Одним из основных проявлений эмоциональных нарушений при неврозе является тревога. Большинство исследователей рассматривают тревогу как однородное состояние с единым патогенетическим механизмом. Принято считать, что различие в объективных данных у разных групп испытуемых определяется только степенью выраженности тревоги. Однако в последние годы высказывается предположение, что нельзя ставить знак равенства между тревогой здорового человека в объективной стрессовой ситуации и тревогой больного неврозом. В. С. Ротенберг (1975), И. А. Аршавский, В. С. Ро-тенберг (1976) показали, что тревога здорового человека как эмоционально адекватная реакция является мобилизующей и отличается от невротической тревоги, возникающей вследствие неразрешенного конфликта. Последняя направлена не на поиск выхода из поведенческого конфликта, а на отказ от поиска, когда один из мотивов активно игнорируется. В этом состоит демобилизующее действие невротической тревоги. Основные проявления физиологической и невротической тревоги сходны — лабильность пульса, колебания артериального давления, усиление КГР и т. п. Современные исследования показали, что для дифференци-ровки двух типов тревоги следует обратиться к анализу структуры сна. Оказалось, что парадоксальный сон (ПС), который связан со сновидениями и играет важную роль в психологической адаптации, разнонаправленно меняется при этих двух типах тревоги. Например, при умеренно выраженной тревоге здорового человека в первую ночь исследования сна ПС уменьшается по I ' Гольбин А. И. Патологический сон у детей. Л., 1970, стр. 45—69. 2 Мясищев В. И. Личность и неврозы. Л., 1960, с. 241. сравнению с последующими ночами (удлинение латентного периода его появления), что свидетельствует об уменьшении потребности в ПС. У невротиков в половине случаев отмечается тенденция к сокращению латентного периода ПС, что свидетельствует о повышенной потребности в ПС. К механизмам, уменьшающим тревогу, относятся прежде всего механизмы ПС (Ро-тенбергВ. С, 1975; Аршавский И. А., Ротенберг В. С, 1976). Эти механизмы у невротиков функционально неполноценны. Нам представляется, что недостаточность механизмов сна, в частности ПС, входит в содержание понятия биологической почвы неврозов и поэтому изменения сна при неврозах отличаются от нарушений сна при другой патологии. Этим же, на наш взгляд, можно объяснить распространение нарушений сна при неврозах. Если полагать, что у детей все формы неврозов сводятся к трем основным формам (неврастения, истерия, обсессивный невроз), как и у взрослых, то расстройства сна описаны при каждом из них. Ведущими исследователями проблемы невроза навязчивых состояний (Озерецковский Д. С, 1950; СканавиЕ. Е., 1962; Сим-сон Т. П., 1955; Гарбузов В. И. и др., 1977) подчеркивается особое значение момента перехода от бодрствования к сну. Считается, что легкость образования условных рефлексов в дремотном состоянии (например, игра с волосами в момент кормления) создает «очаг» с патологической инертностью. В дремотном состоянии начинаются такие навязчивые действия, как сосание пальца и языка, выдергивание волос, навязчивые страхи. Характеризуя неврастению как отдельную форму невроза, большинство авторов считают, что основное место в клинике неврастении составляют нарушения уровня бодрствования и сна, а частыми симптомами являются бессонница, страшные сновидения, ночные испуги (Сухарева Г. Е., 1974). Считается (Гарбузов В. И. и др., 1977), что нарушение-сна является одним из ранних и даже специфических проявлений неврастении, ее ведущим клиническим признаком. К неврастеническим нарушениям сна В. И. Гарбузов относит беспокойство детей во сне в возрасте от полутора месяцев до 5—6 лет, когда дети мечутся в постели, раскидываясь и беспрерывно меняя положение, а также сноговорение, ночные страхи, сомнамбулизм, иногда ночной энурез. Описаны особенности сна при истерическом неврозе (Ротенберг В. С. и др., 1975). В. И. Гарбузов (1977) считает, что такие патологические проявления во сне, как сомнамбулизм, сноговорение, ночные страхи, бессонница, энурез и даже качания во сне, являются формой «ночной истерии». При синдроме «ночной истерии» у детей В. И. Гарбузов отмечает, что «обращает на себя внимание манерность, вычурность поведения детей в этот период. Они, как правило, заламывают руки, изгибаются на руках у родителей, кричат, рыдают или смеются "до истерики", стучат кулаками по постели, лицу родителей, извиваются, визжат, закатывают глаза, в рудиментарном виде выполняют истерическую дугу, хватают себя за горло, будто им что-то мешает, щиплют себя и окружающих, т. е. демонстрируют во сне истерические симптомы». Подобное, типа «истерического сомнамбулизма», поведение В. И. Гарбузов отмечает у 10% наблюдавшихся им больных с истерическим неврозом (Гарбузов В. И. и др., 1977). Нарушение засыпания у детей-невротиков проявляется в резко выраженных длительных капризах и возбуждении у младших детей, страхах и ритуалах у школьников. Отмечается беспокойный сон с обилием движений, нередко дети даже падают с кровати. В наших исследованиях выявилась большая частота особых поз во сне, из которых прежде всего следует назвать длительное пребывание на животе и стремление опустить голову вниз, так что голова свешивается с кровати, тогда как ноги лежат на подушке. Расстройство сна в форме пароксизмальных явлений у невротиков наиболее часто представлено слюнотечением (что вовсе не связано, как иногда полагают, с глистами), скрипом зубов (бруксизм), вздрагиванием. Ночные страхи и ночной энурез не так уж часты у невротиков по сравнению с другими расстройствами сна. Стереотипные движения во сне чаще всего проявляются в виде сосания пальцев и языка, подергивания волос, качания головой. Нарушение бодрствования характеризуется вялостью, неустойчивостью внимания и активности в течение дня с возбуждением к вечеру. Расстройства бодрствования выражаются также в обмороках, аффективном сужении сознания при возбуждении, сонливостью до полной инверсии (т. е. бессонницей ночью и сонливостью днем), возникновением «парадоксальной сонливости» (Эпштейн А. Л., 1928; Шпак В. М., 1968), когда дети при выраженной потребности спать возбуждаются. Обилие сновидений при неврозах у детей может подтвердить гипотезу (Ротенберг В. С, 1975; Аршавский И. А., Ротенберг В. С, 1976) о компенсаторном усилении сновидной активности при отказе от разрешения ситуации днем, уходе от ситуации или неадекватном способе ее разрешения — в сновидениях ситуация представлена в благоприятном свете. Нередко в сновидении детей, больных неврозами, символически отражается конфликтная ситуация в семье («цыгане напали, искали вначале маму, ее не нашли, зато нашли меня, все резали и резали, но никак не могли разрезать, потому что нож был тупой», «как будто наш дом взорвался», «я борюсь со змеями, черные змеи кусают меня в грудь, а пока я борюсь, на пне сидит большой змей в очках, который всеми руководит, затем я борюсь с ним, он меня больно кусает, и я умираю»). При наличии конфликтов между родителями характерны следующие сновидения: кто-то кого-то «зарезал», «идет война», «как будто наш дом взорвался» и т.д. В целом же для сновидений при неврозах у детей характерно обилие ярких сценических картин, часто цветных, символично отражающих внутренние конфликты. Эти сновидения отличаются от спокойных сновидений контрольной группы детей младшего школьного возраста. Кроме того, следует обратить внимание на тот факт, что у больных неврозами сновидения обнаруживаются в более раннем возрасте, чем у контрольной группы детей. Одна из наших пациенток в возрасте 1 года 3 месяцев после испуга днем от прыгнувшей на нее кошки в состоянии сна несколько раз сказала «кыш, кыш, кыш» и сделала движения руками, как ее мать, отгоняя кошку. Обычно же первые сновидения рассказываются детьми с 3—3'/2 лет. Наши исследования структуры сна при неврозах у детей подтверждают имеющиеся в литературе данные об удлинении латентного периода засыпания, более частых пробуждениях, увеличении длительности легких стадий сна, уменьшении продолжительности глубокого сна и увеличении ПС. В норме в возрасте 10 лет длительность ПС составляет около 30% от общей продолжительности сна. ПС увеличивается от начала ночи к концу, в то время как у больных неврозами длительность ПС имеет пик в середине ночи, а затем уменьшается. Общее время ПС в первую половину ночи у невротиков меньше; особенно показательным является «эффект первой ночи» в лабораторных условиях — все показатели сна почти полностью меняются, а присущие патологические феномены сна (энурез, снохождение и т. д.) почти всегда, даже в самых тяжелых случаях, исчезают. С этим связана чрезвычайная трудоемкость изучения патологического сна у детей и необходимость последовательного многосуточного наблюдения в процессе адаптации к лабораторным условиям. Интересно, что перед наступлением первого ПС появляются кратковременные вспышки как бы «пробного» ПС, что объясняется не недостатком «запускающего» механизма, а аффективной неустойчивостью {Leygonie et al., 1974). Парадоксальный сон — очень уязвимая стадия, и на ней прежде всего сказываются аффекты дня. У детей может наблюдаться реципрокность между длительностью ПС и интенсивностью невротических проявлений, в частности интенсивностью невротических страхов (Leygonie et al., 1974). Таким образом, расстройства сна при неврозах весьма обширны и резко выражены. Клинические наблюдения показывают, что многие формы патологического сна могут возникнуть после острой или хронической психической травмы. При описании отдельных форм патологического сна мы приведем случаи психогенно обусловленного ночного энуреза и ночных рвот, бессонницы и кошмарных сновидений и др- Однако наш опыт убеждает, что не менее существенна и обратная связь невроза и расстройств сна, что не только психогенная реакция ведет к срыву нормального течения биоритма, но, возможно, наоборот, патологический сон ведет к невротическому реагированию днем. Интересным и неожиданным фактом явилось большое число нарушений сна у родителей, совпадающих с типом нарушенного сна у ребенка. Н. А. Крышовой (1946) было указано на наследование некоторых особенностей сна, что может послужить еще одним доказательством в пользу первичной биологической основы нарушений сна у невротиков. В этом же плане может быть рассмотрена и большая частота нарушений становления биоритма сон — бодрствование в раннем детстве до 3—6 месяцев (67%), выражающихся или в очень беспокойном сне с безутешным беспричинным криком, или инверсией сна и бодрствования, когда дети хорошо спят днем, а ночью не спят и тихо играют, или в исключительно выраженной сонливости, когда трудно разбудить ребенка для кормления (подробно рассмотрение этих вопросов представлено в разделах об инверсии сна и детской бессоннице). Данные литературы и собственные наблюдения позволяют с небольшим преувеличением сказать, что невроз не бывает без расстройств сна, а иногда эти расстройства — единственное проявление невроза. Таким образом, связь невротического реагирования и нарушений сна очень сложна, и, возможно, продуктивным окажется подход, при котором некоторые психопатологические проявления днем будут рассматриваться как часть общего срыва биоритма. Интимные нейрофизиологические механизмы сна и бодрствования, которые, по современным представлениям, принимают непосредственное участие в эмоциональных реакциях, при задержке созревания сна в онтогенезе могут быть биологической основой невротического реагирования.
|
||||
Последнее изменение этой страницы: 2016-04-20; просмотров: 676; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 18.222.119.177 (0.012 с.) |