Логические категории и категории логического

 

Понятие, как известно, является логической формой мысли; категория — особенное понятие, особенная форма мысли. Еще Аристотель указал на то, что категория есть понятие, выражающее наиобщую сторону бытия. Категория есть наиобщее понятие, т.е. такое, у которого нет рода; нет у него и вида. В различных сферах действительности категория, например категория причинности, проявляется по разному, но, как категория, она не может быть больше одной. Содержание категории касается всего, что существует; например, категория самого существования относится ко всему, в том числе и к иллюзии. Если понятие не имеет универсального характера, то оно не категория. Такова каждая философская категория, например, количество, качество, сущность и др. Каждая философская категория является логической категорией, она — особенная форма мысли.

Категории являются наиобщими не только в том смысле, что они отражают наиобщие стороны действительности, но и в другом смысле, а именно, как объективные средства мысли. Мышление имеет наиобщие объективные средства, которые и являются категориями. С этой стороны категории исследовал впервые Кант, который понимал их как необходимые логические средства познания, как формы суждения вообще (единство, множество, реальность, отрицание и др.). Последующие учения о категориях (Фихте, Гегель, Н. Гартман и др.) показали, что категория является не субъективным, а объективным средством мысли, т.е. стало очевидным, что мысли Аристотеля и Канта о категориях должны были соединиться таким образом, что объективное средство мысли, вследствие выражения им наиобщей стороны бытия, должно было стать логическим средством-основанием, основанием в определенном смысле.

И в самом деле, категория является наиобщим средством мысли, вследствие того, что она есть выражение наиобщей стороны бытия. Категория есть объективное и необходимое средство-основание мысли, отражающей наиобщую сторону бытия. Она есть определенная форма логического.

Но следует отличить логические категории от категорий логического. Логическая категория — это такая, отрицание которой есть другая категория; точнее: отрицание которой дает иное, необходимость другой категории. Например, категория количества есть логическая категория, поскольку отрицание количества не является более количеством; отрицание случайности не есть более случайность и т.д.; а категория логического есть та категория, отрицание которой является ее же утверждением. Отрицание категории логического невозможно в том смысле, что при ее отрицании с необходимостью применяется она же; например, категории тождества, отрицания, частного, общего, понятия, суждения и т.д. являются, категориями логического; отрицание понятия есть понятие, отрицание суждения — суждение, отрицание отрицания — есть именно отрицание, отрицание тождества — тождественно себе и т.д.

Такое различение категорий не означает того, что категория логического относится только к сфере мысли, а логическая категория — только к действительности. Здесь мы хотим сказать, что категории, выражающие наиобщие стороны действительности, могут иметь силу одновременно и для мысли, именно как категории логического (это, конечно, касается не всех категорий). Например, категория тождества выражает одну из сторон действительности, но она является также и категорией логического. Форма есть и в сфере действительности, т.е. понятие формы имеет предметное содержание, но она представляет собой также и категорию логического. Форма логического есть категория логического, т. к. при ее отрицании используется и утверждается она же: (отрицание понятия есть понятие, отрицание суждения — суждение); отрицание, так же как и утверждение, являются необходимыми и существенными моментами умозаключения и доказательства. Умозаключение и доказательство состоит в утверждении-отрицании — в применении суждения. Именно поэтому невозможно отрицание доказательства, поскольку такое отрицание само является доказательством. Поэтому и ошибались древние скептики, отрицая доказательство.

Категории, выражающие наиобщие стороны действительности и одновременно относящиеся к категориям логического, являются понятиями так сказать, своеобразной, первой философии. Такие категории являются объективными и необходимыми средствами мысли и ее определенными основаниями.

Сфера логических категорий объемом более широка, чём сфера категорий логического. Все философские категории являются логическими категориями, таковы и категории логического. Но категории логического своеобразно подчиняют себе логические категории; это подчинение не является объемным. Действию категории логического в логическом подчиняется все, в том числе и логические категории. Сфера логического, вообще говоря, есть сфера доказательства, где, как это будет специально покарано в последующем, самым основным является действие категорий логического, в котором в подчиненном виде (не в смысле объемного логического подчинения) используются все нужные и необходимые объективные категории.

 

Тождество и различие

 

Рассмотрим несколько категорий, которые действуют в логическом. Таковы, например, категории тождества и различия (или разности). Они одновременно являются и категориями действительности, т.е. понятиями, выражающими наиобщие определения бытия, и категориями логического.

Тождество есть категория сущности, категория отношения бытия к самому себе. Тождество есть определенное отношение чего-либо не к другому предмету, а к самому себе.

А тождественно А, а не В. То же надо сказать и о различии. Различие существует, конечно, между разными предметами; но оно как категория сущности, есть различие чего-либо в самом себе, внутреннее различие, различие в тождественном.

Обе эти категории действуют в логическом, именно так, что их применением и на их оснований было сформулировано два закона логики — тождества (Аристотель) и различия (Лейбниц). По закону тождества, нечто, например понятие, тождественно себе; таково и суждение, умозаключение и др. По закону же различия во всем есть различие, все различно (эти законы будут подробно рассмотрены ниже). Нас здесь интересует только одно, именно то, что категории тождества и различия имеют логически рефлексивную природу, т.е. являются категориями логического.

Невозможно отрицание тождества, поскольку это отрицание (и результат отрицания) тождественно с собою и таковым и должно быть. При отрицании тождества оно же с необходимостью используется и, в этом смысле, утверждается. Оно есть определенное логическое средство-основание мысли, используемое, применительно и к самому себе. То же надо сказать и о различии («различие» и «разность» мы здесь употребляем в тождественном смысле, поскольку в данном случае нет нужды в их различении); и отрицание различия использует различие; не только использует, но и создает его; отрицание создает различие (более того, отрицание создает противоречие). Для мысли оно является определенным необходимым объективным средством.

Логическое невозможно без тождества и различия. Тождество есть основание аналитичности логического; без тождества невозможна последовательность или необходимая связь в умозаключении; именно тождество делает возможным необходимое выведение нечто из другого нечто. Но необходимое выведение нечто из отличного от него, уже есть синтетичность (содержащая в себе аналитичность, которая не существует без различия); различие есть определенная основа для синтетического. Логическое, которое опирается и содержит в себе как тождество так и различие, является единством аналитического и синтетического (как это будет показано ниже). Это означает и то, что для логического необходимо единство тождества и различия (мы этого специально коснемся при рассмотрении законов логики).

Следовательно, различие и тождество не только логические категории, но, и это для нас главное, — также и категории логического. Иначе и не может быть, поскольку различие есть определенная отрицательность в тождественном; тождество же есть то, чем нечто есть то что не есть другое. Обе категории подразумевают друг друга и являются совершенно определенными определениями отношения нечто к самому себе.

 

Утверждение и отрицание

 

Как было сказано, различие создается отрицанием. Можно сказать что отрицание и есть то, что создает различие. В определенном смысле, отрицание само есть различие и наоборот — различие есть отрицание, ибо различие означает, что нечто, не есть другое нечто (как это было впервые выяснено Платоном в диалоге «Софист»).

Но отрицанием предполагается утверждение, некое полагание, положенность, утвержденность нечто, некая положительность, ибо отрицание возможно только как отрицание нечто, именно положительного нечто. Если отрицание не есть отрицание нечто, как чего-то положительного, то оно — именно в силу несуществования отрицаемого — невозможно, неосуществимо.

Нельзя игнорировать утверждение, поскольку можно отрицать именно нечто, а не ничто. Более того, отрицанием утверждения полагается утверждение, как нечто положительное, так как: 1) отрицание с необходимостью предполагает нечто отрицаемое; 2) отрицание само есть форма полагания, элемент доказательства, выполняющий какую-то положительную роль; 3) если бы отрицание своеобразно не полагало какую-то положительность, то было бы невозможно отрицательное суждение, как определенное единство, одна определенная мысль, определенная связь субъекта с предикатом. Следовательно, невозможно игнорирование утверждения, поскольку отрицание с необходимостью подразумевает это последнее. Это подразумевание состоит из двух моментов: 1) отрицание есть отрицание чего-либо, 2) отрицание есть какое-то полагание.

С другой стороны невозможно отвергнуть отрицание, поскольку это отрицание есть полагание самого себя.

Существует двоякое отрицание: 1) внешнее отрицание; это отрицание другого, например, обыкновенное формально-логическое отрицание есть отрицание чего-то другого; скажем, суждение «человек не есть четвероногое животное» отрицает четвероногость человека, как чуждый ему признак; 2) внутреннее отрицание; отрицание, которое совершается в едином; это определенное отрицание самого себя, относительное самоотрицание, отрицательность в чем-либо; таково, например, отрицание, содержащееся в утвердительно-синтетическом суждении и именно заключающееся в различии между элементами синтетического (без различия ведь невозможен синтез? Синтез есть только синтез различных).

Следовательно, мы должны отличить друг от друга абсолютное и относительное отрицание, чистое отрицание и отрицание, с необходимостью подразумевающее положительное. Итак, отрицание есть: 1) абсолютное отрицание; это отрицание другого, его исключение и упразднение. В формальной, логике оно обозначается символом «не-А», и понимается двояко: а) не-А как упразднение А, б) все то, что не есть А. Для такого понимания отрицания существенны два момента: а) множественность явлений и б) субъект, именно рассуждающий субъект. Действие этого последнего является чем-то случайным, так как исключение производит он, а не подобное исключаемому, определенное объективное нечто; поэтому отрицаемое и отрицающий расположены в разных плоскостях — одно в области объективного, а второй — в субъективной сфере. Но при логическом отрицании отрицаемое и отрицающее должны находиться в одной и той же плоскости, а именно, быть объективными-логически-объективными, в противном случае, отрицание не будет носить логического характера. Будучи расположены в одной объективной плоскости, и отрицаемое и отрицающее будут иметь определенный характер, тогда как в формальной логике, именно вследствие субъективного действия, не-А есть нечто неопределенное; оно, как было сказано, неопределенно также вследствие множественности явлений, подразумеваемых в не-А; например, не-белое может быть черным, или зеленым, или любым другим, а не каким-нибудь определенным цветом (это имеет место тогда, когда «не-А» понимается как «все, что не есть А»). 2) относительным, является такое отрицание, которое с необходимостью подразумевает положительность; это — отрицание, содержащееся в положительности. Как было сказано, впервые понятие такого отрицания было рассмотрено Платоном, выдвинувшим против абсолютного ничто Парменида понятие относительного ничто. Говоря просто, для Платона ничто есть различие; одно нечто есть то, что не есть другое; это есть ничто, небытие другого (например, стол есть ничто, небытие стула и т.д.); такое ничто, по мнению Платона, существует, есть. Это ничто есть логический предмет; по выражению Платона, это такое ничто, на которое направлен наш разум, оно — предмет мысли; о нем, как о чем-то существующем, возможно суждение. Невозможно такое ничто, которое не было бы относительным.

Платон доказал и то, что невозможно абсолютное бытие, что для него необходимо нечто «иное». Также невозможно подлинное, в полном ло­гическом смысле, существование» абсолютного «небытия», абсолютного отрицания. Поэтому можно сказать, что с логической точки зрения, существует только одно и единственное отрицание — относительное отрицание (ведь категории отрицательного и положительного относительны), а абсолютное отрицание является искусственным расширением относительного, обособлением-абстракцией отрицания от необходимого для него положительного момента. Не-А с необходимостью подразумевает А, без этого нельзя даже написать этот символ. С другой стороны, А есть нечто определенное благодаря не-А.

Полностью относительное отрицание реализуется в категориях именно тогда, когда отрицание одной категории есть вторая, и наоборот. Например, отрицание конечного есть бесконечное, и наоборот, отрицание частного есть общее, и наоборот и т.д. Отрицающее имеет также и признак положительности, оно больше, чем чистое отрицание. Эта «двузначность» существенна для диалектико-логического.

, Именно относительное отрицание действует внутри суждения, умозаключения и понятия. В силу этого, логическое имеет характер необходимого синтеза.

Поэтому мы и говорим, что отрицание необходимо в логическом. Логическое упразднение отрицания невозможно; более того — логическое отрицание отрицания есть его же полагание. Это значит, что отрицание (так же как и утверждение) есть категория логического; она рефлексивная, именно логически рефлексивная, категория.

Как раз такое отрицание и действует в синтетически-логическом, где полагание чего-либо невозможно без его внутреннего отрицания, того отрицания, которое создает определенность положительного.

Здесь шел разговор об отрицании, поскольку нужно было установить его как категорию логического. Вообще понятие отрицания будет более полно рассмотрено при рассмотрении законов логики.

 

Противоположность

 

Противоположность есть развитое различие (Аристотель, Гегель). Если, как было сказано, различие есть отрицание, тогда и противоположность будет более развитым — своеобразно представленным отрицанием.

Каково же это отрицание? Надо сказать, что противоположность есть одностороннее отрицание, поскольку противоположностью чего-либо называется то, что отрицает его. Например, противоположностью общеутвердительного суждения является общеотрицательное, которое отрицает его. Отрицание общеутвердительного суждения возможно двояко — двумя суждениями — общеотрицательным и частноотрицательным. Противоположность имеется только в первом случае, поскольку, как известно, при ложности общеутвердительного суждения ложным может быть и общеотрицательное; оба они могут быть ложными, т.е. из истинности или ложности первого с необходимостью не вытекает истинность или ложность второго. Следовательно, при наличии противоположностей мы имеем одностороннее, а не двустороннее, не взаимное отрицание. Только при истинности одного имеем ложность второго, но не наоборот — из ложности одного не вытекает истинность второго.

Это так потому, что при противоположности имеется одностороннее отрицание. Но это отрицание есть: 1) излишне расширенное отрицание; для отрицания общеутвердительного суждения достаточно частноотрицательное; общеотрицательное суждение производит излишнее отрицание, такое, что его (суждения) ложность не может установить истинности именно противоположного. Например, если суждение «некоторые люди не имеют белой кожи» является истинным, то этого достаточно для доказательства того, что общеутвердительное суждение — «все люди имеют белую кожу» — является ложным. Общеотрицательное суждение — «ни один человек не имеет белой кожи» — является излишне расширенным отрицанием; 2) при противоположности имеется допущение чего-то излишнего; например, противоположность белого есть черное, но оно не только отрицание белого, но и имеет лишний положительный признак (как было сказано, это обстоятельство даже необходимо в случае относительного отрицания, т.е. когда и отрицающее является объективным, но это будет иметь место и будет оправдано тогда, когда противоположность равна противоречию, что, как это мы увидим ниже, имеет место в категориях). Когда противоположность отличается от противоречия, рассматривается отдельно от других категорий, напр., от противоречия, тогда имеется и должно иметь место нечто излишнее для отрицания, что создает его односторонность и делает невозможным двустороннее отрицание.

Противоположность есть нечто такое, что противоположности должны находиться в одном; как говорят, у них должен быть один «род»; в основе противоположности лежит одна мысль, которая и делает возможным противоположение. Противоположность нельзя делить на два «предмета», в противном случае: 1) не будет противоположения, или 2) будут два противоположения; и одна сторона противоположности будет противоположением, если в ней остался какой-нибудь признак своей противоположности. Поэтому можно сказать, что для противоположности необходимо какое-то единство, а не только род, поскольку не только для противоположностей должно быть необходимым единство, но и наоборот — для единства должны быть необходимыми противоположности, тогда как для рода специфические признаки видов не необходимы, излишни.

Поскольку противоположность должна быть необходимой для единства, так же как и наоборот, поэтому нужно отметить, что противоположность является противоположностью самой себе. Также, как тождество есть тождество чего-либо самому себе, так и различие и противоположность есть различие от самого себя и противоположение самому себе. Эта есть внутренняя противоположность, выполненная на основании внутреннего отрицания. Внутреннее отрицание значит то, что нечто полагается его же отрицанием, в противном случае, отрицание не будет для этого нечто внутренним; так же обстоит дело и в отношении внутреннего различия.     

Но полагание чего-либо внутренним отрицанием — противоположность самому себе, — осуществится в противоположности только тогда, когда эта последняя будет понята как противоречие. Оно так и есть: противоположность самому себе есть противоречие[24]. Противоположность, как одностороннее отрицание, не есть противоречие, поскольку противоречие есть взаимное отрицание; но одностороннее отрицание является необходимым моментом двустороннего отрицания — отрицания самого себя, которое утверждает его же. Поэтому противоположность подчиняется противоречию, подлежит его природе, т.е. обе они являются категориями логического, природа которого яснее видна в противоречии, чем в противоположности; но эта их природа в сущности одна.

Невозможно, чтобы внутреннее различие, отрицание, противоположность или противоречие не были бы категориями логического, поскольку их отрицание утверждает их же. Отрицание создает и полагает различие и противоположность, поскольку именно отрицание и есть их сущность. Логическое отрицание противоположности невозможно, поскольку именно отрицание полагает противоположность. В противоположности отрицание не доходит до конца; до конца доведенное отрицание есть взаимоотрицание; но это уже больше, чем противоположность, это — противоречие.

 

Противоречие

 

Противоречие есть взаимное отрицание, где истинность одного нечто есть ложность второго и наоборот, т.е. отрицание доведено до конца. Если в противоположности остается какое-то третье, то в противоречии третье исключено. Общеположительное суждение и частноотрицательное суждение являются противоречащими суждениями, т.е. истинность одного есть ложность второго и наоборот. Противоречие имеет только две стороны.

Противоречие, как таковое, есть одно. Как категория, оно тождественна себе; оно имеет одну и ту же природу, где бы оно ни было. Правда, противоречие в бытии и противоречие в мысли, реальное и логическое противоречие различаются друг от друга. Но в обоих случаях имеется именно противоречие. Противоречие, как категория, не есть где-нибудь, оно есть везде, точнее: оно одно везде, и это одно имеет одну и ту же природу. Если какое-нибудь противоречие в мысли является заблужде­нием, то нужно сказать и то, что противоречие как категория, как понятие, не является заблуждением. То, что из себя представляет противоречие, не может быть заблуждением. Именно на основании противоречия мы можем понять то, какое противоречие есть заблуждение. В логическом содержится и действует противоречие как таковое, как категория.

Поскольку в различии имеет место внутреннее отрицание, постольку противоречие имеется в синтетическом. В корне, — в сущности различия и синтеза имеется противоречие, поскольку в них действует внутреннее отрицание. Невозможна синтетичность без противоречия. Можно сказать, что противоречие не имеет места при аналитичности, поскольку здесь имеется тавтологичность, где должно действовать не противоречие, а невозможность противоречия, непротиворечие. Поэтому-то сторонники аналитичности логического отрицают его синтетичность и считают основным законом логики закон невозможности противоречия, совершенно исключают противоречие из логического, считая его заблуждением.

Но чистая тавтологичность — тождество — сама создает и есть противоречие, поскольку такое тождество есть ничего, ничто. Это обстоятельство лучше всего видно в доказательстве. Если доказуемое и доказывающее одно и то же, тогда ничего не доказывается. Поэтому и логическая аналитичность невозможна без противоречия.

Итак, надо сказать, что для логического необходимо внутреннее противоречие. Именно противоречивая действительность заставляет мысль, отражающую ее, быть противоречивой. Категория противоречия, по своему содержанию, является наиобщей, как для бытия, так и для мысли — для логического и для познания; но это не значит, что реальное противоречие и логическое противоречие — одно и то же. Между ними имеется существенное различие, поскольку в одном случае имеется противоречие между предметами, а в другом — между мыслями, например, противоречие между суждениями и противоречие, содержащееся в самом суждении. Действие существующих в реальных предметах противоречивых сил и суждение, как противоречие утверждения и отрицания, ясно, не одно и то же, но, как было сказано, противоречие везде есть именно противоречие; Возможно только одно правильное определение понятия противоречия. 

В суждении противоречие необходимо, поскольку природа суждения (как это будет выяснено ниже) состоит в единстве утверждения и отрицания. Понятие есть результат суждения (это тоже будет выяснено ниже), умозаключение — определенное единство суждений. Поэтому противоречие действует во всех формах логического; но так, что ни одна форма логического не является голым противоречием; в таком случае эти формы были бы невозможны. Противоречие возможно на основании единства. Во всех формах логического действует единство противоречия (как это будет доказано в последующем), а не только противоречие. Чистое противоречие есть взаимное упразднение, т.е. оно невозможно, представляет невозможность. Противоречие, которое существует, имеет основание; основание противоречия есть единство.

Правда, противоречие отличается, как было сказано, от противоположности, но в сфере категорий противоречие и противоположность одно и то же. Конечное и бесконечное создают противоположность, но неконечное есть бесконечное, и наоборот. Также частное и общее противоположные категории, но нечастное есть общее, и наоборот. Уже отсюда видно, что в логике категорий не может не действовать внутреннее противоречие.

Внутреннее противоречие означает, что в нечто имеется внутреннее отрицание; это есть противоречие, как самоотрицание. Противоречие только тогда имеет место, когда нечто является противоречащим в отношении себя. Противоречие является категорией отношения только к самому себе, поэтому противоречие должно иметь абсолютный характер.

Абсолютность противоречия для логического логически доказывается опять-же посредством отрицания. Противоречие абсолютно, поскольку невозможно его логическое отрицание; отрицание само создает противоречие; отрицание есть полагание противоречия, поэтому и говорим, что противоречие имеет рефлексивную природу; оно есть категория логического.

 

Единство

 

Как было уже сказано, противоречие невозможно без единства; где действует противоречие, там действует и единство.

Существует категория единства (в логику ее ввел Кант). Единство есть общее, для которого необходимы различенные. Этим отличается оно от рода, для которого различенные не только не необходимы, но и совершенно излишние (специфические признаки вида). Напр., производство, как единство его моментов, есть единство, для которого необходимо потребление, распределение и т.д. Общее как род является необходимым условием различия, это тем более относится к единству. Единство является необходимым основанием не только различия, но и, как было сказано, противоречия. Единство есть единое и тождественное в различии-противоположности-противоречии; без единства нет ничего.

Это тем более относится к логическому. Без единства логическая мысль невозможна. Понятие есть единство его признаков, оно есть одна неделимая мысль о сущности предмета. Суждение тоже является един­ством различенных; оно одна неделимая мысль, хотя у него есть моменты в виде субъекта и предиката. Таковы и умозаключение и доказательство. Система, например, доказательства заключается именно в единстве. Без единства невозможна логическая необходимость. Тождество, содержащее различие, является единством. Логический синтез невозможен без необходимого единства.

Единство есть необходимее условие или основание как существования предмета, так и мысли. Платон в своем произведении «Парменид» показал, что допущение абсолютного единого влечет за собою отрицание всего, в том числе и самого единого; невозможно также и абсолютное отрицание единого, с необходимостью существует и единое и «иное», т.е. необходимо признание относительного единого. Такое необходимое единство бытия и мысли для Аристотеля есть «форма формы», для Спинозы — субстанция, для Лейбница — монада, для Гегеля — абсолютное и пр. Впервые в логику, именно, в теоретико-познавательную («трансцендентальную») логику категорию единства внес Кант, для которого она есть способ, форма общего суждения. Это единство Гегель, в конечном счете, представил в виде понятия, как всеобщности. И в самом деле, категория единства является важной категорией в диалектике, поскольку «ядро» диалектики состоит именно в единстве противоречия; признание голого противоречия без единства невозможно.

Мышление, с логической точки зрения, есть необходимое единство; это определенная неразрывность, например, неразрывность противоречия, как его необходимость, впервые обоснованная в «Антиномиях» Канта как отрицательная диалектика, и осуществленная Гегелем в виде положительной диалектики в единстве категорий (это понимание оказало большое влияние на Когена); например, количество есть единство прерывности и непрерывности. По определению В. И. Ленина, движение есть единство прерывности и непрерывности времени и пространства. Единство есть не только принцип непрерывности, но и принцип прерывности, поскольку в прерывности необходимо признание определенных непрерывных единиц.

Невозможно логическое упразднение единства, поскольку это отрицание само должно быть единым. Единство есть объективное средство в отношении всего и в отношении самого себя. Отрицание единства своеобразно утверждает его же, его необходимость, т.е. доказывает его. Поэтому эта категория является логически рефлексивной. Она есть и логическая категория и категория логического.

 

Противоречие и единство

 

Противоречие и единство находятся в неразрывном единстве и единство противоречия само есть категория. Единство категорий — новая категория. Противоречие одно (как категория), она одна категория. Единство предполагает различие, сущность которого есть отрицание и поэтому и противоречие. Единство с необходимостью подразумевает противоречие. Противоречие состоит только из двух сторон, третья исключена; каждая из этих сторон, ясно, одна. Противоречие, без одного и единства, невозможно.

Противоречие возможно только на основе единого и единства: единство не нивелирует и не упраздняет противоречия (как это обычно понимается). Наоборот, единство выявляет противоречие в его полноте. Развитие предмета обусловливает наличие разных противоречий (напр., противоречия капитализма антагонистические, при социализме — неантагонистические, хотя противоречия все-таки существуют; развитие невозможно без внутреннего противоречия). Таково и единство. Для различных противоречий необходимы разные единства и наоборот. Нельзя сказать, что единство меняется, а противоречие остается тем же, и якобы так и надо понимать абсолютность противоречия и относительность единства. Такая мысль оторвала бы противоречие и единство друг от друга и была бы ошибочной. Единство относительно и противоречие абсолютно, только как движение и его момент — покой (В. И. Ленин); движение абсолютно, а покой относителен, но покой является необходимым моментом движения, без покоя невозможно и движение. Движение абсолютно не без покоя, но как содержащее покой. Следовательно, полностью представленное абсолютное есть единство противоречащих, а не голое противоречие, которое не может иметь места.

Единство не есть третья сторона, похожая на стороны противоречия: нет, противоречие исключает третье. Единство противоречия есть тождественное, содержащееся в противоречащих сторонах, для которого (тождественного) необходимы специфические «признаки» сторон противоречия. Не только противоречие невозможно без единства, но и наоборот, единство невозможно без противоречия, поскольку это единство есть именно единство противоречия, содержащееся в противоречии определенное тождественное. Разрешение определенного противоречия возможно потому, что противоречие само имеет место на определенной основе.

Противоположение единства и противоречия является ошибкой; в случае допущения такой противоположности нужно было бы новое единство и т.д. до бесконечности, что представляет невозможность. Противоречие само содержит единство, а не стоит за этим единством. Единство значит то (как это будет выяснено в последующем), что одна из противоречащих сторон, в силу своей природы, переходит во вторую. Общее, в силу своей природы, переходит в частное, поскольку общее, взятое отдельно, есть частное; и частное абсолютно, имеет значение общего, если мы представим его без общего и т.д.

Противоречие исключает третье, как предикат. Определенный субъ­ект может иметь какой-нибудь предикат, или противоположный ему, третье исключено. Не может быть, чтобы нечто не было ни красным, ни некрасным, поскольку в некрасном подразумеваются все цвета, кроме красного. Нечто не может не быть ни частным, ни общим, поскольку третьего нет. Правда, противоречие исключает третье, как предикат, но опирается на «третье», как на основание. Как это мы выясним ниже, положение: «нечто есть или А или не-А» само содержит третье, как субъект («нечто»). Это «третье» как субъект, ясно, не такой природы, как стороны противоречия; как мы выясним ниже, это «третье» имеет природу бесконечности, а сторона противоречия является конечной.

Здесь для нас достаточно указания на то, что понятие-категория единства противоречия, подобно другим философским категориям, есть логическая категория; но она есть также и категория логического, поскольку отрицание единства противоречия опирается на само это единство; оно имеет абсолютный характер.

 

Бытие и ничто в логическом

 

Всем известно, что категории бытия и ничто являются категориями онтологии, но вопреки большинству логиков нужно отметить, что эти категории, именно как общефилософские категории, действуют и в логическом, где они приобретают специфичность и представлены как категории логического (а не только как логические категории). Например, бытие и ничто действуют и существуют в суждении в виде копулы — «есть» и «не есть», как именно логические элементы суждения. Здесь мы имеем дело с формой существования в логическом (что и было основной проблемой, например, философии Риккерта).

Сказанное здесь не означает непременно, что копула якобы может иметь только экзистенциальное значение; нет, но и тогда, когда копула «есть» не имеет экзистенциального значения, суждение целикам все-таки подразумевает существование-действительное или возможное. Как известно, логически возможно все то, что можно мыслить и что не упраздняет само себя; суждение не нуждается в большем существовании. Если мы скажем, что суждение не подразумевает объективного существования, что возможно суждение и об объективно несуществующем, то мы все-таки должны признать, и мы вынуждены это признать, что логическое существование для суждения необходимо. Само логическое, как было сказано, является своеобразно объективным. В то же время, логическим существованием обладает все, что можно мыслить, что может быть логическим пред­метом. Правда, это существование своеобразно (иначе и не может быть), но оно все-таки есть существование. Отрицание существования в логичес­ком невозможно, поскольку, в таком случае, будет же ведь существовать само отрицание?

Существование — как категория — в сущности одно и то же, несмотря на то, где оно имеет место. Существуют как объективный, так и логический предметы; не может быть, чтобы предмет логики не существовал; предмет логики не есть несуществующее. Предмет логики, правда, не существует в объективной материальной действительности, но несомненно, имеет своеобразное существование.

Бытие есть не только предмет онтологии, а и логики, но лишь постольку, поскольку логическое объективно именно из-за бытия. Бытие, как объективное, перешедшее в логическое, как бытие, представленное в логической форме, есть предмет логики. Но и ничто является логическим предметом, оно существует и логически. Эту мысль, впервые в истории диалектики, обосновал Платон (необоснованно она была и у Гераклита). Как было сказано, с точки зрения Платона, ничто есть, существует как различие; но он же определенно показал, что ничто есть, ничто существует как предмет мысли; оно является также и логическим предме­том. Поскольку «ничто» есть как в бытии, так и в мысли, постольку это «ничто» относительно, а не абсолютно (в последующем эта мысль была полностью использована в диалектике Гегеля)...